Читать книгу Наши за границей - Михаил Пеккер - Страница 32

Знаете, а ведь вчера я вам наврала, один раз я изменила своему мужу, но если честно, он сам этого хотел – можно сказать, заставил. Не верите, что такое возможно? Хорошо, давайте я вам расскажу, как все было, а дальше сами решайте, кто виноват, а кто нет.

Мой четвертый муж был солистом балета, любила я его безумно, хотя бабником он был ужасным. Понимаете, люблю я умных людей, многое им прощаю, а он к тому же и артист был замечательный.

Так вот, сижу однажды я парикмахерской и делаю маникюр, а рядом две дамы под феном сидят и разговаривают. Одна из них рассказывает о своем новом возлюбленном. Ну я, естественно, от нечего делать прислушиваться стала. И вдруг меня как ударило: так это она про моего мужа рассказывает, все совпадает: и то, что он солист балета, и то, что танцует Краса в «Спартаке», и то, что сегодня приезжает из Москвы, но главное – фамилия и имя.

– Я, – говорит, – ему бутерброды приготовила, – и достает из сумки большой пакет в красивой оберточной бумаге. – Здесь и с икоркой красной есть, и с бужениной, и с сервелатиком, ведь холостой он у меня, кто его еще побалует?

– Я! – захотелось крикнуть мне, но сдержалась.

Раньше никогда на вокзал ни ездила мужа встречать: во-первых, не любил он этого, во-вторых, он так часто ездил на гастрольные спектакли и репетиции, что к его поездкам я уже привыкла. Короче, поехала я на вокзал. Конечно, номер вагона я не знала, поэтому стала у начала платформы и смотрю – точно идет мой Сережа с этой самой дамочкой и мило так разговаривает. Хотела броситься к ним, крикнуть, но ноги с места не двинулись. Прошли они совсем рядом со мной – может, в полуметре, а может, и ближе. Я еще постояла немного и домой поехала. На стол всё выставила и жду, когда мой благоверный появится. Пришел он часа через два. Обнял меня, поцеловал. Если бы сама своими глазами не видела, никогда бы не поверила, что он только от любовницы пришел. Открывает сумку, достает сверток: «Это тебе сувенир из Москвы». Я делаю вид, что очень рада.

– А это что такое? – спрашиваю я и указываю на знакомый мне сверток.

– Это… это бутерброды. Я их в Москве перед отъездом купил, еще даже не пробовал.

Смотрю, двух бутербродов с икрой не хватает, хотелось мне сказать «А с икрой-то где?» – но не сказала, не смогла, только спросила:

– А чего так поздно, поезд вроде в семь должен был прийти, а сейчас уже почти десять. Опоздал, что ли?

– Да нет, я в театр зашел!

Я ничего так и не сказала, а бутерброды эти мы на следующий день за завтраком съели. Потом в течение месяцев двух мы бутерброды раза два-три в неделю ели, то с черной икрой, то с красной, то с бужениной, то с сервелатом. Вас, естественно, интересует, спрашивала ли я у мужа, где он такие замечательные бутерброды берет, ведь в то время на всё дефицит был, ничего без блата купить нельзя было. Спросила, конечно, а он ответил: «У нас в театре покупаю, специально для ведущих артистов привозят».

Так вот, на следующий день после приезда моего мужа из Москвы я в парикмахерскую поехала и у своей маникюрщицы все осторожно, так, чтобы она не догадалась, выяснила. А когда выяснила, я себе расписание изменила, так чтобы в одно время с соперницей своей в парикмахерской быть. Через два месяца я много чего про своего Сашу узнала. И какой он замечательный, и какой он одинокий, и какое счастье, что они встретились, и много чего другого, ну сами понимаете, о чем женщины под феном секретничать могут. Рассказывала она, конечно, не мне, а подруге своей, они всегда вместе приходили. Короче, через два месяца я своему мужу всю его историю про бутербродики и рассказала. Но Сергей ведь не просто танцором был, он и драматическим артистом хорошим был, поэтому не растерялся:

– Да что ты, Юля, да как ты могла подумать, я только тебя люблю. А то, что спал с ней, так это так, ничего не значит, мало ли с кем я сплю. Я же артист, сама знаешь, какие у нас эмоциональные нагрузки, поэтому и сплю с кем попало, чтобы стресс снять. Юля, только ты мне и нужна, а это ерунда всё, секс с ними, с бабами, – это вместо гимнастики, понимаешь, да?

И так все это он убедительно говорил, что если бы я ничего не знала, то, как всегда, простила бы, а так, когда весь этот роман, можно сказать, на твоих глазах развивался… Сами наверняка знаете, как это больно бывает… Так вот, слушаю я его, слушаю и говорю:

– Значит, все это фигня, да?

– Да, не обращай внимания, ерунда все это.

– Хорошо – говорю я, беру трубку и набираю телефон его друга, он давно ко мне подкатывался, и говорю: «Слушай, Владик, ты хотел, чтобы я стала твоей любовницей, так я согласна. Что муж по этому поводу думает? Нет, он не против. Говорит, все это ерунда. Так что приезжай. Когда? Да прямо сейчас».

Когда Владик приехал и моего мужа увидел, у него рот открылся. Я ему все объяснила – и стала я с ними двумя встречаться. Противно, конечно, было, но терпела, молодая была, глупая. Да и им приятности мало, без любви какое удовольствие. Через неделю смотрю, переживает муженек, а я ему:

– Да что ты, Сереженька, ерунда все это, зарядка!

Короче, через три недели собрала их обоих и говорю: «Вот что, полюбовники мои, собирайте свои манатки, и чтоб я вас больше не видела. Надоели вы мне оба до чертиков». Что им делать? Ушли, естественно. Потом муж ко мне приходил: «Я не прав был, больно это очень, когда близкий человек изменяет». Но мне все это уже по барабану было. Вот так один раз в жизни я своему мужу и изменила. А теперь скажите, разве не он меня заставил быть ему неверной женой?

Я когда решила с первым мужем разойтись, моя мама была очень против. «Как ты можешь, кто ж тебя потом замуж возьмет?!» – не могла она успокоиться. А папа посадил меня на стул и спросил:

– Ты уверена, что правильно делаешь?

– Да! – ответила я.

Он посмотрел на меня внимательно, взял за руку и сказал:

– Раз уверена, тогда делай, как ты считаешь нужным. Я тебе доверяю.

Я улыбнулась, знала, что папа всегда меня поддержит.

– Только прошу тебя об одном, – продолжил он, – относись к людям серьезно.

Больше ничего папа мне не сказал.

Сколько себя помню, папа мне ни разу ни одного замечания не сделал, и не потому, что ему было все равно, как у меня моя жизнь складывается, нет, он просто действительно доверял мне и всегда был на моей стороне. А знаете, как это важно – чувствовать, что человек на твоей стороне, а не на стороне каких-то абстракций, что всегда он исходит из твоих интересов и всегда готов тебе помочь. Обмануть доверие такого человека, как мой папа, никак нельзя, потому что это… такой грех обманывать того, кто тебе доверяет.

Вот, думаю, почему я со всеми своими мужьями не ужилась, почему я их бросила. Ведь любила я их, верна им была, но все как-то не складывалось. Наверное, по двум причинам. Первая – не терплю слабость рядом с собой: как только замечаю, что мужчина хоть в чем-то уступает мне, моя любовь к нему начинает потихонечку испаряться. Второе, как объяснил, мне мой Голубоглазый Швед: «Юля, как бы близка ты ни была с человеком, ты всегда держишь автономию. И когда понимаешь это, становится очень неуютно. Ты мне напоминаешь пружину: чем сильнее давишь на нее, тем сильнее она тебя ударит. А любящий человек не должен быть пружиной, он должен быть соавтором твоей жизни, как и ты его». А потом, подумав, добавил: «Ты замечательная женщина, таких дур, как ты, одна на миллион. На тебя посмотришь – сразу трахнуть хочется на все деньги, которые есть, ты просто создана для этого». Я очень удивилась и спросила, почему он так считает. «Ты талантливый человек, пишешь стихи, музыку, умеешь быть веселой, хорошим другом, но у тебя один большой недостаток, – мой Голубоглазый Швед всегда умел четко формулировать свою мысль. – Ты считаешь, не знаю почему, что мысли, которые крутятся у тебя в голове, автоматически крутятся и в головах других людей. Поэтому первое: ты никогда до конца ничего не договариваешь и потом всегда обижаешься, когда люди тебя не понимают или делают совсем не то, что ты имела в виду. Второе: ты вследствие этой своей особенности фактически всегда имеешь дело только сама с собой и поэтому не можешь объективизировать ситуацию. А когда тебе наконец все становится ясным, ты, вместо того чтобы наказать подлеца, отворачиваешься от ситуации или предоставляешь довести дело до конца своим друзьям».

Все, что сказал мой Голубоглазый Швед, правда. Но переделать себя нельзя, поэтому трахают меня на деньги всякие подлецы и подонки, а порядочные люди в конце концов уходят из моей жизни. Кому охота иметь дело с пружиной, даже если она веселая и симпатичная женщина.

Вот недавно стих написала, гуляла с Медори и написала: