Читать книгу Женщина в шинели. На кровавой меже войны - Михаил Сухоруков - Страница 6

Сама Бочкарёва в книге «Яшка» историю создания первого женского военного формирования из доброволиц изложила следующим образом. Ключевой момент – случайная встреча на передовой на митинге 1 мая 1917 года с председателем Временного комитета Госдумы М. В. Родзянко, приехавшим с агитацией за продолжение войны. Представил её известному политику председатель полкового комитета Орлов (по другой версии – командир полка). Думский лидер, узнав о заслугах доброволицы и то, что Мария собралась на побывку домой, пригласил навестить его в Петрограде. Заодно пообещал что-нибудь для неё придумать. Через несколько дней младший унтер-офицер уже сидела за обеденным столом с одним из руководителей новой России в его квартире на Фурштатской улице. Он, со слов Бочкарёвой, кратко ввёл её в курс политических событий в столичной жизни. Рассказал и о большевиках, ставших главными противниками продолжения империалистической войны.

Затем повез её в Таврический дворец на заседание комитета солдатских депутатов. Родзянко лично представил Марию, кратко рассказал о её заслугах и предложил выслушать её мнение о ситуации на фронте. Она предложила собрать человек 300 женщин, взять их на службу и сделать примером для солдат-мужчин. Так, со слов Бочкарёвой, возникла идея женского батальона смерти.24

Родзянко признал идею великолепной и сразу же её одобрил. Он предложил Марии перед докладом А. Ф. Керенскому заручиться поддержкой Главнокомандующего генерала А. А. Брусилова. При встрече военачальник идею создания женской воинской части из доброволиц тоже одобрил. Так все складывалось по воспоминаниям Бочкарёвой.25

Однако даже беглый анализ тех событий приводит к несколько иным выводам. И здесь в качестве точки отсчёта, на наш взгляд, надо принять высказанное Родзянко при первой их встрече обязательство в отношении Бочкарёвой. Приглашая её заехать к нему в столице, он прямо сказал: «Я подумаю, что можно сделать для вас».26 И ведь, судя по всему, придумал!

Как возникла мысль о женском батальоне

Предложить впервые в русской армии сформировать добровольческую воинскую часть из женщин мог только человек, обладающий широкими политическими и военно-организационными взглядами. К тому же способный мыслить стратегически, по государственному. Он должен был быть информирован о том, что с весны 1917 года в целях укрепления боевого духа войск на передовой, Временное правительство вместе с генералитетом активно искало разные решения в интересах продолжения войны. Среди них была кампания по формированию ударных, революционных, добровольческих, инвалидных и георгиевских частей и подразделений. Стали появляться батальоны и роты смерти, создаваемые из наиболее опытных военнослужащих – добровольцев.

В столице и в городах России в это же время стихийно возникали различные женские общественные организации и союзы, стремившиеся оказать посильную помощь армии и семьям призванных на войну. Формировались новые структуры российского Красного Креста, массово создавались курсы сестёр милосердия. Проводились благотворительные мероприятия, сбор от которых шёл на помощь воюющей армии. Зарождалось женское военно-патриотическое движение в масштабах всей страны.

К 1917 году некоторое число женщин-патриоток уже находилось в рядах русской армии. В начале войны они, чаще всего, попадали в армейский строй под мужскими именами и фамилиями. При первом же ранении обман обычно сразу же раскрывался. Однако число женщин, желавших встать по армейские знамена, не уменьшалось. Поэтому сама идея отобрать доброволиц из числа патриотически настроенных женщин и объединить их в особую воинскую часть, можно сказать, уже витала в воздухе. Требовалось лишь её правильно сформулировать, озвучить, сформировать общественное мнение и найти подходящего исполнителя на роль командира.

Безусловно, знал Михаил Владимирович и о созданном в Петрограде Оргкомитете женских маршевых отрядов. Вполне возможно, что он был в курсе содержания письма военному министру еще от одной сибирячки-доброволицы. Валентина Петрова предлагала создать женский батальон «Чёрных гусар смерти» и готова была его возглавить. Она тоже участвовала в боевых действиях на фронте и была награждена Георгиевской медалью «За храбрость» IV степени.

По своей должности и положению в правящей верхушке Родзянко хорошо знал реальную внутриполитическую и военную ситуацию. Ко всему прочему, он был членом Попечительского совета Петроградского общества сестёр милосердия Красного Креста, председателем комитета Госдумы для оказания помощи раненым и пострадавшим во время войны и одновременно состоял членом Верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов.27

И случайная фронтовая встреча стала завершающим звеном в логической цепочке событий. Так что формулирование идеи женского батальона смерти и помощь в её последующей реализации, на наш взгляд, с самого начала было уникальным проектом опытного царедворца и политика Родзянко. Именно поэтому он проявил исключительное внимание к неграмотному низшему чину – Бочкарёвой и принял личное участие в практической реализации проекта.

Да и сама Мария, возможно, не ведая о том, стала лишь важной частью и непосредственным исполнителем этого проекта. В своих воспоминаниях она отмечала: «Председатель Государственной думы Родзянко проявил к моему проекту большой интерес. Он представил меня капитану Дементьеву, коменданту Дома инвалидов, попросил выделить для меня одну-две комнаты и вообще позаботиться обо мне».28 Поэтому своего покровителя из числа высших руководителей новой России она «… считала своим лучшим другом…».29

Ну, а в описании череды сопутствующих и последующих событий в книге «Яшка» опять встречаются ошибки и неточности. Так, например, в своих воспоминаниях Бочкарёва утверждает, что 14 мая 1917 года она по рекомендации Родзянко и в сопровождении назначенного им капитана Дементьева встречалась в Ставке в Могилеве с Верховным Главнокомандующим генералом от кавалерии А. А. Брусиловым.

Однако генерал был назначен на эту должность только 22 мая – почти на неделю позже. Но сам факт, что Брусилов активно продвигал инициативы по созданию «ударных» и «революционных» частей сомнений не вызывает. Вполне возможно, что такая встреча могла состояться в другое время. И здесь наверняка не обошлось без предварительного звонка Родзянко. Вряд ли генерал Брусилов по собственной инициативе стал бы встречаться с младшим унтер-офицером, да ещё и женского пола.

Встреча с Керенским

В книге также рассказывается о встрече Бочкарёвой с военным и морским министром Керенским в Зимнем дворце в полдень 20 мая – накануне благотворительного вечера в пользу Дома инвалидов, назначенного на 21 мая в Мариинском театре. О такой встрече опять же договорился с Керенским лично Родзянко. Но из газетных сообщений тех дней известно, что экстренный поезд Керенского прибыл в Петроград только утром 21 мая. Поэтому все перечисленные в книге даты майских встреч и то, что касается указанного мероприятия, нуждается в уточнении.

Мария Леонтьевна вспоминала, что Керенский одобрил предложение о создании женской части смерти. «Керенский сказал, что разрешит мне начать формирование немедленно, если я возьму на себя ответственность за поведение и репутацию девушек. Я дала обещание, и дело было решено. Тут же мне были предоставлены полномочия на формирование воинской части под наименованием «Первый русский женский Батальон смерти».30 Кстати, такое название воинского добровольческого формирования приведено только в книге «Яшка» и нигде более не встречается. Да и про упомянутые полномочия, их объеме и содержании ничего не известно.

Военный министр поручил присутствовавшим генералам Аносову31 и Половцову оказывать ей всяческую помощь. Однако генерал Половцов П. А. в своих мемуарах «Дни затмения» об этом эпизоде даже не упомянул. Он свою встречу с Бочкарёвой описал так: «Из вновь формируемых частей для спасения Отечества особенно интересным учреждением оказался женский батальон г-жи Бочкаревой. Сия энергичная дама, служившая с успехом на фронте вольноопределяющимся, явилась ко мне с проектом формирования женского отряда. Мысль мне понравилась, главным образом для того, чтобы срамить мужчин, не желающих воевать. Для начала формируем роту».32 Отметим, что Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа, принимавший самое активное участие в создании этого женского воинского формирования, пишет о создании роты, а не батальона.

Мария Леонтьевна, судя по её воспоминаниям, проявила чудеса расторопности, смекалки и недюжинные организаторские способности, чтобы наладить нормальную жизнь и военную подготовку в подчиненном воинском формировании. И это все при том, что пребывала она в столице всего-то около 2-х недель и мало кого знала.

После её выступления и публикаций в газетах к ней обратилось около полутора тысяч женщин, пожелавших вступить в батальон. Затем их количество увеличилось до двух тысяч человек. «Возникла необходимость немедленно предоставить в мое распоряжение какую-то казарму, – читаем в книге «Яшка», – и было решено отдать здание и территорию Коломенского женского института.33 Она обратилась за помощью к генералу Половцову. Он позже вспоминал: «Отвожу помещение около казарм гвардейского экипажа, куда зачисляю девиц на довольствие, даю им одежду, вооружение, снаряжение (интендантские штаны приходится сильно перекраивать), назначаю им инструкторов…».34

Отбор желавших стать доброволицами

День сбора и медицинского освидетельствования с оформлением прошений от пожелавших поступить на военную службу был назначен на 26 мая 1917 года. Медицинское освидетельствование кандидаток проводили 10 врачей. Отбор по состоянию здоровья был не очень строгим, но нескольким десяткам претенденток отказали. Затем всех зачисленных в строй повели в четыре ближайших парикмахерских, где всех коротко остригли. По некоторым сведениям, оплата всех этих мероприятий осуществлялась Оргкомитетом женского военного союза, Всероссийским женским союзом помощи Родине «Женщины за Отечество» и за счет частных пожертвований. Активное участие в организации быта женского формирования принимали состоятельные дамы из высшего света, которых Бочкарёва в своей книге именует патронессами.

В день оформления документов по приему, как вспоминала Мария Леонтьевна, в работе участвовали штабс-капитан Кузьмин35, капитан Дементьев и генерал Аносов. В присутствии этих должностных лиц, она потребовала от доброволиц «…подписать обязательство повиноваться любому приказу Бочкаревой».36 Довольно странный, на наш взгляд, документ. К сожалению, выяснить его содержание до сих не представилось возможным. При этом надо отметить, что даже подписанные доброволицами обязательства не удержали от раскола в женском военном формировании, произошедшем спустя всего несколько дней с начала учебных занятий.

А интенсивная военная подготовка началась уже с 27 мая. Число инструкторов увеличилось с 25 до 40 человек. На подготовку своего подразделения Бочкарёва отвела всего 2 недели, хотя сама обучалась основам военного дела в 25-м запасном батальоне почти 3 месяца.

В командиры без подготовки

Сразу же надо уточнить, что в составе русской армии до 29 июня 1917 года никаких женских батальонов не было. Да, действительно, унтер-офицер Бочкарёва получила разрешение Керенского, занимавшего в то время должность военного министра, на создание первого в истории России женского воинского формирования на добровольной основе. Но это был лишь первый шаг – принятие волевого решения руководителем военного ведомства. Далее требовалось разработать юридическую базу для регулирования процедуры зачисления и условий прохождения военной службы женщинами-доброволицами. Определить порядок материально-тылового обеспечения, вещевого, продовольственного и денежного довольствия для женских формирований.

Необходимо было заново создать систему боевой подготовки женщин-военнослужащих, а также учебно-тренировочную базу для одиночного военного обучения и отработки совместных действий в бою в составе от отделения до батальона включительно. Первоначальный замысел ограничивался созданием нескольких отдельных женских воинских частей по штатам пехотного батальона и потребного количества команд связи. Причем вначале речь шла только о формировании строевых частей для использования в качестве боевых единиц на фронте. Это было связано с главной целью женских формирований – поднять морально-боевой дух солдат, сформировать у них чувство вины и раскаяния за нежелание воевать, пристыдить дезертиров и трусов. Никаких военных побед от женских добровольческих частей не требовалось и таких задач перед ними не ставилось.

Даже этот, далеко не полный, перечень необходимых военно-организационных мероприятий свидетельствует о том, что для создания полноценных женских воинских частей на добровольной основе требовалось определённое время. При этом случай с командой Бочкарёвой надо, на наш взгляд, рассматривать как отдельный проект или начальный эксперимент в условиях сложной обстановки на фронтах. Поэтому проект, получивший условное наименование «Женский батальон смерти», изначально реализовался его непосредственными исполнителями, исходя из реальных условий, имеющихся возможностей и военно-политической обстановки.

Принимая эту версию в качестве наиболее соответствующей действительности, придется признать, что ни де-юре, ни де-факто никакого женского батальона смерти в русской армии до конца июня 1917 года не существовало. Просто под таким модным в то время наименованием с разрешения военного министра Керенского и при участии высшего командного состава и штаба Петроградского военного округа было создано первое женское добровольческое формирование. Что-то вроде военной дружины народного ополчения. В газетах и журналах той поры формирование Бочкарёвой называли по-разному: рота, отряд, команда, батальон. Здесь не было утвержденного штатного расписания, а вместо этого просто велись списки распределения доброволиц по взводам. Подразделения возглавляли и занимались военным обучением в дневное время инструкторы-мужчины, которые были унтер-офицерами Волынского полка. Во время их отсутствия функции формального руководства выполняли специально назначенные Марией на эти командные должности доброволицы-дублеры. У неё было два адъютанта и некое подобие канцелярии, но отсутствовал штаб, вспомогательные и обслуживающие подразделения.

Не подходила на должность командира батальона и сама Бочкарёва. В армейской практике тех лет офицеру с военным образованием надо было прослужить примерно 17—20 лет, чтобы быть назначенным на такую должность. По штатным расписаниям успешное командование батальоном предполагало получение чина подполковника.

Неграмотная Георгиевский кавалер Мария Бочкарёва, судя по её воспоминаниям, даже чин младшего унтер-офицера получила за боевые отличия, не пройдя обязательного в этом случае обучения в полковой учебной команде по подготовке унтер-офицеров. Иными словами, она не обладала даже низшим уровнем военных знаний, которые требовались для обязательной сдачи экзаменов комиссии во главе с командиром полка. К тому же она была неграмотной, что делало невозможной любую работу с документами, наставлениями, учебниками по военному делу и любой иной литературой.

Не обладала организаторша женского формирования и необходимым командным опытом даже в масштабах отделения солдат (12—15 человек), хотя в её воспоминаниях говорится и о большем количестве подчиненных. При этом, справедливости ради, надо отметить, что в русской армии того времени крайне сложно было бы женщине-доброволице успешно командовать солдатами-мужчинами. Как она отмечала на страницах книги «Яшка», когда её подчиненный солдат проявил открытое неповиновение и отказался заступать на пост, она не смогла заставить его выполнять свои обязанности по службе. Вместо него она сама простояла 3 часа на посту, после чего приняла решение оставить военную службу. Именно в этот период выбора дальнейшего жизненного пути и произошла её судьбоносная фронтовая встреча с Родзянко.

Военное обучение с кулачным пояснением

Масштабная агитационная кампания, сопровождавшая создание военного формирования из женщин-доброволиц, дала неожиданно высокие результаты. По состоянию на начало июня 1917 года только в Петрограде набралось около двух тысяч женщин, желавших поступить на военную службу. Пришлось их разделить на два подразделения, примерно по тысяче человек в каждом. Воинское формирование численностью 1000 человек в военной практике тех лет соответствовало штату пехотного батальона. Одновременно, помимо забракованных по результатам медицинского освидетельствования, Бочкарёва проводила отсев кандидаток по установленным ею самой критериям.

Судя по её стилю руководства и поведению в женском подразделении, она внедряла усвоенную ею за годы военной службы модель обучения и воспитания новобранцев, характерную для русской армии революционного периода. Для этого она настояла на полном единоначалии и отсутствии солдатских комитетов в создаваемом женском формировании. Она обосновывала свой подход необходимостью соблюдения этих условий для поддержания твердой воинской дисциплины. Хотя сама она при этом не была образцом исполнительности, дисциплинированности и соблюдения формы одежды. На многих фотографиях того времени она изображена с расстегнутым воротом гимнастерки и без поясного ремня. Даже находясь в строю, встречая иностранных гостей или принимая рапорт дежурной. Более того, в общении с генералами и даже с военным министром она часто переходила на крик, отказывалась выполнять приказы, срывала с себя погоны и грозилась самовольно оставить свое подразделение. По её же воспоминаниям за прямое неповиновение и отказ выполнить приказ о создании солдатского комитета её грозились расстрелять и Половцов, и Керенский.

Сама же она при этом пыталась добиваться беспрекословного подчинения доброволиц путем грубости и рукоприкладства. Генерал Половцов в своих воспоминаниях прямо на это указывает: «…в самой роте происходят недоразумения: 4-й взвод, где собрались более интеллигентные особы, жалуется, что Бочкарёва слишком груба и бьет морды, как заправский вахмистр старого режима. Слухи об ее зверствах доходят даже до Керенского».37 Не скрывала своих «мер воспитательного воздействия» и сама Бочкарёва. «Несколько раз я прибегала к пощечинам, – вспоминала унтер-офицер, – в качестве наказания за дурное поведение».38

В конечном счете это стало одной из причин, приведших к расколу в батальоне. О масштабах этого чрезвычайного происшествия в женском формировании свидетельствует тот факт, что его покинуло примерно 75 процентов личного состава. Ушли, в основном, наиболее образованные и интеллигентные доброволицы. Среди них были и такие, кто начинал службу ещё в императорской армии, имел боевой опыт и награды за храбрость. Разбираться с этим чрезвычайным происшествием генерал Половцов поручил своему офицеру по поручениям ротмистру Татарского конного полка Рагозину А. А. Через некоторое время ему удалось погасить конфликт, но ушедшие доброволицы в команду смерти Бочкарёвой не вернулись. Позже из их числа начал формироваться Первый Петроградский женский батальон.

При изучении литературы и материалов о Марии Бочкарёвой складывается впечатление, что Родзянко и Керенский скорее других поняли, что она из себя представляет на самом деле. Они оба утратили интерес к её судьбе и более о ней не вспоминали даже в мемуарах.

И первый бой их стал последним

14 июня 1917 года в Ставку верховного главнокомандующего ушла телеграмма из штаба Петроградского военного округа. В ней сообщалось: «Участником настоящей войны георгиевским кавалером Бочкаревой с разрешения военминистра сформирован женский отряд числом 200 человек. По условиям времени главнокомандующий ходатайствовал о безотлагательном направлении отряда, притом в наиболее опасный район…».39