Читать книгу Семь женских судеб на войне. Героини былых времён - Михаил Сухоруков - Страница 13

Приезд Софии де Боде в Москву в воспоминаниях М. А. Рычковой объясняется тем, что в одной из своих верховых поездок она упала с лошади и сломала (по другим сведениям – сильно повредила) ногу. В этой связи она была отправлена отцом на московскую квартиру, где в то время проживала их семья. Удивительно, но до сих пор не обнаружены какие-либо подробности о проживании семейства барона Боде в Москве. Сама София тоже нигде об этом не упоминала.

В конце мая 1917 года в московской газете «Русское Слово» был напечатан призыв младшего унтер-офицера М. Бочкарёвой «К русской женщине». Это обращение получило поддержку среди патриотически настроенных москвичек и уже в следующем месяце в Москве был образован Женский союз «Помощь Родине». Его возглавила жена генерала М. А. Рычкова. Главными целями Союза стали военно-патриотическая работа среди молодых женщин и девиц, а также организация набора доброволиц в новый женский батальон смерти из числа тех, кто изъявил готовность с оружием в руках сражаться на фронте.

За прошедший месяц с момента публикации обращения М. Л. Бочкарёвой в женском добровольческом движении произошли большие изменения. В отличие от, в общем-то, недостаточно организованного формирования и обучения Первой женской военной команды смерти Марии Бочкарёвой, дальнейшая работа по созданию двух новых женских добровольческих батальонов проходила в соответствии с положениями военной науки и требованиями войсковой практики. После того, как Военным советом 29 июня 1917 года было одобрено представление Генерального штаба о формировании из доброволиц женских войсковых частей по временному штату отдельного Туркестанского стрелкового батальона, было предписано сформировать два отдельных пехотных батальона из женщин-доброволиц. Речь шла о 1-м Петроградском женском батальоне и 2-м Московском женском батальоне смерти (далее – 2МЖБС). Согласно приказу №1 по батальону, изданному 28 июня 1917 года, Московский батальон стал вторым женским военным добровольческим формированием, созданным по утверждённым военным ведомством штатам и в соответствии со специально разработанными для этого нормативными требованиями.

Вся организационная работа, материальное обеспечение и обучение доброволиц военному делу были возложены на штаб Московского военного округа. Осуществлять контроль и общее руководство процессами формирования батальона и обучения женщин-солдат предписывалось лично командующему войсками округа. Все расходы, связанные с формированием батальона из женщин-доброволиц, осуществлялись за счёт казны (военного фонда), а также с использованием финансовой помощи женского Союза «Помощь Родине» и сбора пожертвований. Как и каждая отдельная воинская часть, женский батальон имел свою печать.

Баронесса де Боде, которая к тому времени уже поправилась, снова рвалась на фронт. Она явилась, – вспоминала позже М. А. Рычкова, – на одно из первых заседаний комитета «Помощь Родине». Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, а текущая работа преподносила массу неожиданностей. Но де-Боде была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя она привлекла всеобщее внимание. Казалось странным видеть эту девушку в подобной обстановке. Ещё более возросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать, насколько серьезна организация, и что хочет записаться через комитет в отряд доброволиц. На следующий день представительницы женского Союза были приглашены к начальнику Александровского военного училища, которому было поручено руководство и организация женского батальона. Здесь в воспоминания руководителя Союза М. А. Рычковой вкралась какая-то ошибка. Она называет начальником училища генерала Михеева. Однако достоверно известно, что в период с 8 декабря 1908 года по 15 августа 1917 года начальником Александровского военного училища был генерал-лейтенант Геништа Н. И. Затем его сменил генерал-майор Муратов В. П.

Вместе с представителями Союза «Помощь Родине» на встречу с начальником военного училища отправилась и баронесса де Боде. Она была, как отмечали современники, замечательно хороша собой в мужском военном костюме и с копной черных кудрей на голове. Однако генерал женскую красоту не оценил и коротко распорядился: «Остричься». При этом он назначил её своим ординарцем для связи с женским батальоном. Возможно, он счёл её кандидатуру наиболее подходящей, поскольку она была не просто генеральской дочерью, но и аристократкой, а также выпускницей Смольного института благородных девиц.

Аристократка в девичьем строю

Комплектование женского батальона проводилось в соответствии с условиями приёма. Доброволицами могли стать молодая женщина и девица, достигшие возраста 18 лет. Обязательным условием было наличие у девицы российского подданства. Полученное образование учитывалось как преимущество, но обязательным требованием не являлось. Социальное происхождение, вероисповедание и национальность значения не имели. В сообщении в газете «Русские ведомости» от 27 июня 1917 года было указано, что все записавшиеся должны были прибыть к 4 вечера в казармы 5-го запасного полка.

Каждая из кандидаток на военную службу должна была предоставить в комиссию по набору все необходимые документы, а также пройти медицинское освидетельствование на предмет годности к службе в строю. Для этих целей были привлечены уполномоченные врачи, которые выявляли среди кандидаток больных, беременных и непригодных по другим причинам. Следует отметить, что, с учётом ранее допускавшихся послаблений в медицинском осмотре доброволиц в других женских формированиях, при наборе в 2МЖБС врачи более строго подходили к оценке возможностей военной службы женщин по состоянию здоровья. Девиц до 18 лет, в качестве исключения, принимали при наличии письменного согласия родителей или опекунов. При подаче прошения о приёме или по результатам медкомиссии можно было записаться доброволицей в боевой пехотный женский батальон или в тыловую военную организацию. Желавших попасть на службу в тыловые подразделения было немного.

Первоначально в женский батальон записалось свыше 400 доброволиц, с которыми с 28 июня начались занятия по военному делу. Указывалось также, что женщины, в соответствии с полученным образованием, будут направлены в группу по подготовке к экзамену на первый офицерский чин. В числе первых женщин-юнкеров Александровского военного училища в этом списке была баронесса де Боде.

Для размещения иногородних кандидаток были выделены отдельные помещения. Затем батальон был переведён в Смирновскую казарму, которая располагалась на улице Пятницкой возле Чугунного моста. «С первого дня, как доброволицам отвели казарму, – вспоминала М. А. Рычкова, – де-Боде переместилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала себе общую симпатию и доверие. Доброволицы заявили, что за де-Боде они пойдут „в огонь и воду“. Решено было, что после двух месяцев подготовки отряд, наподобие Бочкаревского, пойдет на фронт».

Однако далеко не все доброволицы оказались готовы к суровой специфике военной службы и ограничениям казарменной жизни. В этой связи первоначально наблюдался достаточно высокий отсев доброволиц среди уже принятых на службу. Поскольку они ещё не принимали военную присягу, то процедура их увольнения была простой. Их отчисляли из батальона и отправляли домой. Такое происходило довольно часто.

Для доброволиц 2МЖБС была установлена особая форма военной одежды. Женщины-солдаты получили шинели из серого сукна с погонами защитного цвета. На погонах жёлтым цветом была обозначена литера «М». На правом рукаве обмундирования была пришита эмблема в виде красного круга, в центре которого располагался Андреевский крест из чёрной ленты.

Были также выданы каждой доброволице патронные сумки и кавалерийские ремни.

В батальоне смерти соблюдался строго регламентированный распорядок дня. Основное время отводилось на военную подготовку и на строевые занятия. Для этого обычно предусматривалось по 6 часов занятий в день. Как и в любой воинской части того времени, ежедневно отводилось время для проведения утренних и вечерних молитв. На учебных занятиях инструкторы обучали доброволиц строевым приёмам и правилам отдания воинской чести. Занятия по изучению оружия и приёмов его использования проводились инструкторами-мужчинами. Изучались также основные требования воинских уставов, наставлений и положений, обязательные для подготовки солдата пехоты первого года службы.

Доброволицы имели право на получение увольнительных в выходные дни для посещения родных и близких. Чаще всего эта возможность предоставлялась москвичкам. Как часто пользовалась этой привилегией доброволица де Боде – неизвестно. Однако, полагаем, что она не прерывала связи с семьёй и, по мере возможностей, навещала родных. К сожалению, каких-либо сведений об отношении родителей, братьев и сестёр к её военной службе в женском батальоне не сохранилось.

Иногородним увольнения предоставлялись реже. Иногда посещения родных и знакомых приводили к разного рода нарушениям воинского порядка. Случались возвращения в казарму в нетрезвом виде, а также опоздания из увольнения. За такие проступки доброволицам грозило отчисление из батальона.

Как известно, 2МЖБС постоянно опекал Женский союз «Помощь Родине». Женские активистки во главе с М. А. Рычковой занимались проведением благотворительных мероприятий по «кружечному» сбору денег, а также осуществляли сбор одежды и продуктов в пользу женщин-солдат.

Средств постоянно не хватало, даже несмотря на достаточно щедрые пожертвования и поступления из казны. В этой связи женский Союз решил провести «кружечный сбор» в пользу женского батальона по близлежащим городам соседних губерний и уездов. Акция продолжалась 3 дня и оказалась успешной. Удалось собрать свыше 23 тысяч рублей.

Однако оборотной стороной успеха этой благотворительной акции стали неблаговидные уловки отдельных женщин-солдат. После оглашения суммы собранных пожертвований, среди доброволиц неожиданно выявились авантюристки. Они стали обращаться в штаб и к командирам с заявлениями о выходе из батальона. При этом они требовали крупные денежные суммы, ссылаясь на то, что благотворительный сбор производился в их пользу тоже. В этой связи в батальоне возникла конфликтная ситуация. Жалобы дошли до Совета солдатских депутатов.

Отправка первых доброволиц на фронт

В конце лета 1917 года в Москву приехала прапорщик М. Л. Бочкарёва, которая предложила московским доброволицам принять участие в боях на передовой в составе её отряда смерти. Поехать с ней на фронт вызвались около 200, а по другим данным – 250 женщин-солдат. Остальные отнеслись к приезжей начальнице крайне неприветливо и агрессивно. Дело закончилось тем, что доброволицы просто избили Бочкарёву, о чём она позже не любила вспоминать.

По данным историка Ж. В. Абашевой, в те сентябрьские дни из московского батальона «большое количество женщин по собственному желанию отправилось на фронт (Румынский, Западный, Юго-Западный), множество доброволиц были зачислены в Запорожский полк Украинского батальона».

Однако, факты массового убытия на фронт доброволиц из 2МЖБС не подтверждены ни документально, ни свидетельствами очевидцев и участников описываемых событий. Трудно представить, чтобы даже с учётом революционной неразберихи тех дней, женщины-солдаты, находясь в штате батальона, могли бы самостоятельно перемещаться в прифронтовые полосы, не имея соответствующих предписаний и других документов. Их задержал бы первый встречный военный патруль или жандармы, которые в годы войны выполняли контрразведывательные функции. К тому же в военных документах и литературе не выявлено подтверждений прибытия столь значительного числа женщин-солдат в расположения войск на Румынском, Западном и Юго-Западном фронтах.

К тому же историк Ж. В. Абашева, сообщая о том, что «множество доброволиц были зачислены в Запорожский полк Украинского батальона», допускает путаницу в военной иерархии. При этом в своей статье она ссылается на архивные фонды РГВИА. На наш взгляд, эта информация нуждается в дополнительной проверке и уточнении. Полк не может входить в состав батальона, как указано в приведённой цитате. В военных структурах всё обстоит как раз наоборот – батальон является подчиненным штатным подразделением полка. Если же батальон является отдельным, как должно бы было быть в случае с женским батальоном, то он является самостоятельной боевой единицей и не входит в состав какого-либо полка. К тому же, воинскую часть с таким наименованием найти не удалось. В годы Первой мировой войны существовал Запорожский 1-й казачий полк, в котором московских женщин-доброволиц не могло быть по определению. Полк полностью комплектовался из казаков «станиц Ейского отдела Кубанской области».

После ухода лучших и наиболее активных доброволиц на фронт вместе с прапорщиком М. Л. Бочкарёвой дисциплина в батальоне резко упала. В целях восстановления порядка в батальоне были образованы ротные комитеты, члены которых следили за поведением женщин-солдат, а также занимались хозяйственной деятельностью. Появились во 2МЖБС дисциплинарные суды, основная задача которых заключалась в разрешении ссор и споров между доброволицами батальона. Однако остановить распад батальона не удалось. Фактически он перестал существовать как женское добровольческое военное формирование задолго до его официального роспуска в ноябре 1917 года.

В соответствии с рекомендациями о военно-трудовой повинности женщин, на одном из совещаний у начальника военного училища было решено из оставшихся доброволиц сформировать санитарные женские отряды. Однако этим планам не удалось сбыться.

Какой же след в истории женского военного движения оставил 2МЖБС? Доброволицы, уехавшие вместе с Бочкарёвой, продолжили службу в прифронтовой полосе Западного фронта. В статье на сайте «Офицеры РИА» почему-то названной «2-й Московский женский ударный батальон» в то время, когда официальное название этого женского формирования было «2-й Московский женский батальон смерти», ошибочно, на наш взгляд, указано, что 420 ударниц из батальона приняли участие в боях на боевом участке 10-й армии Западного фронта. Документальных подтверждений этому факту нет, как и воспоминаний очевидцев или участников из числа московских доброволиц о пребывании на фронте. А те женщины-солдаты, которые попали в расположение действующей армии в качестве пополнения команды смерти Марии Бочкарёвой или добровольно отправились на другие участки фронтов, фактически выбыли из состава 2МЖБС с момента их отправки из Москвы. И в тылу Западного фронта они находились уже как женщины-солдаты бочкарёвской команды смерти. На других фронтах они оказались бы в составе других воинских частей. В любом случае, на наш взгляд, необходимо уточнение ситуации сентября-октября 1917 года в Московском женском батальоне смерти и сведений об отъездах доброволиц на фронты Первой мировой войны по архивным документам, хранящимся в фондах РГВИА.

В жизни 2МЖБС происходили и другие события. Отметим, что в августе доброволицы женского батальона участвовали в качестве почётного караула в торжественной встрече генерала Корнилова, приезжавшего на совещание в Москву.

Женщин-солдат батальона благословил на Красной площади вновь избранный митрополит Тихон. Главной же особенностью 2МЖБС стало то, что из его состава были отобраны на обучение в военном училище 25 лучших и наиболее достойных доброволиц. После завершения учебы и производства в чин прапорщика, эти женщины-офицеры должны были заменить мужчин-офицеров в женских добровольческих формированиях.

В связи с бурными революционными событиями 1917 года и всеобщим развалом русской армии, формирование женских батальонов замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. По утверждённым военным ведомством порядку и правилам было сформировано всего два женских батальона – 1ПЖБ и 2МЖБС. Другие женские военные команды, батальоны, отряды и роты, стихийно создававшиеся в губернских центрах и провинциальных городах, в состав армии не входили и официального наименования не имели. Это в полной мере относится и к «Первой женской военной команде смерти Марии Бочкарёвой», которую в то время в пропагандистских целях часто называли «женским батальоном смерти» её имени. Однако в РГВИА, где хранятся архивы всех воинский частей и формирований русской армии, имеются архивные фонды только 1ПЖБ и 2МЖБС.