Читать книгу О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - Михаил Тимофеевич Тюрин - Страница 10

Куда более желанней было заниматься по своей непосредственной специальности, где преподаватели были не менее эрудированными, но «менее военными» и приятными в общении. Может быть, это есть моё субъективное мнение о преподавателях, связанное с тем, что учился я легко, непринуждённо и кроме похвал в свой адрес ничего больше не слышал.

Электротехнику у нас вёл старший инженер-лейтенант Войницкий, недавний выпускник института, призванный на службу. Был он явно невоенный человек, в обвислом как «на колу» кителе, с потёртым портфелем, сгибавшийся при ходьбе и при чтении лекции, но объяснял материал доходчиво, понятно и с улыбкой на лице.

Радиотехнику преподавал уже настоящий военный и по внешнему виду, и по своей аккуратности и, я бы сказал, педантичности, и по знанию предмета, и по благожелательной требовательности инженер-подполковник Билюба.

Запомнился и преподаватель автомобильной подготовки, он же начальник этого цикла – полковник Альперович, но более ярким рассказчиком был начальник автомобильной службы училища подполковник Гудыма, прошедший всю войну и награждённый многими боевыми орденами.

Материальную часть РЛС сантиметрового диапазона мы изучали под руководством инженер-подполковника Лазаря Заумановича Зильбермана, прозванного нами «Люсиком» за малый рост и какую-то детскость в поведении, хотя улыбался он очень мало и создавалось впечатление, что хотя мы и находимся рядом в одной аудитории, но совершенно далеко друг от друга из-за его взгляда, проходящего как бы мимо нас, курсантов.

Изучение материальной части РЛС начиналось со станций метрового диапазона П3а, П8, П10. К описываемому времени П3а уже была снята с вооружения и упоминалась лишь в качестве примера существовавшей конструкции, ведущей свою родословную от первых наших РЛС типа «Редут» и «Рус-2». РЛС П8 импульсная, без каких-либо средств помехозащиты, была по теперешним понятиям очень проста в конструктивном исполнении. Вся приёмо-передающая и индикаторная аппаратура умещалась в одной универсальной кабине типа КУНГ. Антенна директорного типа на полуволновых вибраторах монтировалась отдельно на специальной опоре высотой около 6 метров, на которой размещался механизм вращения и элементы следящей системы (сельсин-датчик). Вся аппаратура собиралась на лампах, полупроводников не было и в помине. Для обнаружения цели и определения дальности до неё использовался обычный амплитудный индикатор на электронно-лучевой трубке с электростатическим отклонением луча. Определение азимута цели производилось по показаниям следящей системы (сельсин-приёмник) за положением антенны в момент появления отметки от цели на индикаторе дальности. Измерение угла места цели производилось с помощью гониометра при проходе цели, что было крайне неудобным и требовало соответствующей сноровки и натренированности. Точность измерения координат цели была при этом весьма посредственной. Чтобы подчеркнуть примитивность конструкции станции, приведу ещё один пример. Передатчик РЛС был смонтирован за стеклянной перегородкой под индикатором обнаружения примерно в сантиметрах 40—50 от промежности оператора, сидящего за индикатором, что, конечно же, приводило к воздействию СВЧ-излучения на организм оператора. Но о вредоносности высокочастотных излучений тогда особенно не задумывались, а потому мер по защите ни в конструкции аппаратуры, ни в инструкциях по эксплуатации не предусматривалось.

Вот с такого уровня состояния радиолокационной техники начиналась моя служба.

РЛС П10 того же метрового диапазона была уже более совершенной. Хотя антенная система принципиально осталась идентичной П8, но монтировалась на другой, более прочной опоре, высота которой для более надёжного обнаружения низколетящих целей могла увеличиваться до 30 метров. В РЛС П10 уже был индикатор кругового обзора (ИКО), что позволяло наблюдать обстановку вокруг станции в радиусе её действия и считывать информацию о дальности и азимуте нескольких целей одновременно. Измерение же угла места, а следовательно и высоты полёта цели, оставалось такой же проблемой, решённой в станциях метрового диапазона лишь с появлением специальных радиолокационных высотомеров типа ПРВ10, ПРВ11 и др.

Дальность обнаружения воздушных летательных аппаратов в зависимости от высоты их полёта и величины эффективной отражающей поверхности не превышала для указанных РЛС 150—180 км.

РЛС сантиметрового диапазона выгодно отличались от РЛС метрового диапазона более высокой точностью измерения координат, лучшей разрешающей способностью и большей дальностью обнаружения. В училище они были представлены станциями П20, П30, а позже – их модификациями П25 (П35). РЛС П20 была практически копией американской РЛС типа SCR, работала на длинах волн порядка 10 см, в своём составе имела пять передатчиков, генерирующих импульсный сигнал мощностью по 1Мвт каждый, излучаемый в пространство общей антенной, выполненной в форме усечённого параболоида вращения. Вся приёмо-передающая аппаратура монтировалась в отдельной кабине (ППК), на которой устанавливались и антенны. Вся эта довольно громоздкая конструкция вращалась со скоростью 3 (6) оборотов в минуту. Уже в то время для увеличения дальности обнаружения целей в приёмники РЛС стали внедряться усилители высокой частоты (УВЧ) на лампах бегущей волны, что значительно повышало их чувствительность (до 71 дБ). Настройку этих УВЧ я осваивал на стажировке на третьем курсе. Это была довольно сложная процедура, требующая и внимательности, и аккуратности, и терпения и, конечно же, физических сил. Хорошо помню, как после первого опыта по настройке вылезал из ППК на дрожащих ногах; так велика была усталость, провоцируемая не только многочасовой щепетильной работой по настройке УВЧ, но и тем, что эта работа проводилась при работающих пяти передатчиках (суммарная мощность в импульсе составляет 5 МВт), издающим пронзительный звук преобразователем частоты, а часть времени и при вращении кабины, что, конечно же, укачивало. В качестве меры безопасности инструкцией предусматривалось лишь после завершения настройки в обязательном порядке покинуть кабину.

РЛС П30 была уже полностью отечественной разработки и производства и отличалась от П20, я бы сказал, элегантностью внешнего оформления конструкции и эргономичностью исполнения органов управления и индикации, производила более благоприятное впечатление при её эксплуатации. Конечно, будучи построенной на тех же принципах, практически с той же мощностью передающих и чувствительностью приёмных устройств, технические характеристики обеих РЛС значительно совпадали, а недостатки были те же. Проблема измерения высоты полёта цели была несколько позже решена изменением конструкции антенной системы, когда наряду с горизонтальной антенной, формирующей широкую диаграмму направленности в вертикальной плоскости, была установлена точно такая же антенна, но под углом в 45^о, что позволило создать суммарную V-образную диаграмму направленности. Разница по времени облучения цели вертикальной и наклонной диаграммами и позволила теперь производить определение высоты полёта цели. Так и появились РЛС П25 и П35.

Так как РЛС сантиметрового диапазона подвержены сильному воздействию на качество обнаружения (прежде всего, дальности) гидрометеоров – грозовых туч, плотного дождя, снега и т.п., то в дальнейшем на РЛС П35 стал дополнительно устанавливаться дециметровый канал для обеспечения более надёжного обнаружения цели в различных метеоусловиях. Для обеспечения работы в условиях применения противником пассивных помех на станциях начала внедряться аппаратура селекции движущихся целей (СДЦ), основанная на применении эффекта Доплера-Белопольского. Эта аппаратура успешно работает и по гидрометеорам. Что касается защиты от активных помех, то решения этой проблемы, несмотря на довольно впечатляющие успехи, нет и до сих пор, да, по-видимому, и быть не может из-за многообразия видов, характера, способов применения и комбинирования помех и средств их генерирования и доставки.

Одной из проблем организации противовоздушной обороны стало определение принадлежности летательных аппаратов по критерию «свой-чужой». В войсках появились сопрягаемые с РЛС наземные радиозапросчики (НРЗ), а на летательных аппаратах (самолёты, вертолёты) соответствующая ответная аппаратура. Запросные и ответные сигналы кодировались, коды менялись в установленное утверждённым графиком время одновременно в радиотехнических и авиационных частях ежедневно, а в особый период и чаще. Отметка на индикаторе от обнаруженной цели стала сопровождаться и отметкой о распознавании принадлежности летательного аппарата. В случае отсутствия такой отметки оператор обязан был немедленно докладывать: «цель на запрос не отвечает», что равносильно признанию обнаруженной цели нарушителем со всеми вытекающими отсюда действиями для пресечения нарушения. Конечно, надо признать, что система работает только при ответственном отношении операторов во всех звеньях управления и принятия решений. Всякая расхлябанность и безразличие при несении службы приводят к появлению даже у кремлёвских стен залётных «шутников». Большего позора для страны трудно придумать.

И ещё раз о тернистом пути познания степени влияния новых технических устройств на здоровье обслуживающего персонала. Приведу пример. В одном из помещений учебного корпуса для проведения в составе взвода практических занятий по изучению устройств и отработке навыков по их настройке и ремонту были установлены основные устройства РЛС П20 – пульты управления, индикаторы обнаружения, один комплект приёмо-передатчика со всем обеспечивающим энергетическим оборудованием. В качестве антенны для передатчика использовался специальным образом разрезанный и развёрнутый в форме цветка штатный волновод, что обеспечивало достаточно хорошее согласование на излучение. А это излучение шло на всех обучаемых, находящихся в аудитории, да и дальше в другие помещения. На одном из таких занятий впервые в жизни мы убедились в материальности электромагнитного излучения сверхвысокой частоты и, причём, чисто случайно. При изучении конструкции передатчика очень часто непроизвольно прикасались к постоянным магнитам магнетронного генератора, что приводило к остановке наручных часов. Для размагничивания часов кто-то предложил их подвесить за ремешок на лепесток антенны. Подвесили и… забыли. Когда по аудитории распространился запах чего-то горелого, включили свет для отыскания источника возгорания. Над размагничивающимися часами заметили лёгкий дымок – ремешок уже «доживал» последние мгновения, практически истлел. Но самое интересное заключалось в том, что такое явное воздействие СВЧ излучения ни у кого не вызвало никаких отрицательных эмоций, даже у очень грамотного «Люсика».

К сожалению, пренебрежение мерами безопасности из-за неизученности самого явления и отсутствия потому каких-либо норм и правил, продолжалось ещё долгое время, практически до конца пятидесятых годов. Примеры в подтверждение надеюсь привести.

Вне всякого сомнения, оценка степени влияния высокочастотных излучений на живые организмы сложна сама по себе из-за отсутствия не только критериев, но и разноплановости воздействия многообразных технических устройств, недостаточного познания биологической природы организма, его поведения в долгосрочной перспективе при воздействии излучений различной частоты. Есть ещё и другие проблемы.

Октябрь 1956 года, третий курс. Перекур (многие из нас

тогда курили) во время рытья траншеи для телефонного

кабеля в одном из районов Гомеля. Крайний слева это я,

далее слева направо: И. Шукан, В. Алексашин,

Б. Самойлов, В. Авдеев

А это очередная «проба лопаты», но уже на территории училища. Я в центре снимка. Готовим для модернизации спортивные сооружения на стадионе. Мы третьекурсники, но это не освобождало нас от хозяйственных работ. Всё может пригодиться в дальнейшей службе – так мы считали, а потому, не зная глубоко положения в войсках, особенно и не задумывались о реальных масштабах отрыва личного состава на работы, не связанные с несением службы

Я не могу пожаловаться, что значительную часть учебного времени мы осваивали лишь приёмы работы сапёрной лопатой. Нет, конечно. Основное время, несомненно, отводилось теоретическому изучению и практическому освоению военных дисциплин, тому, что необходимо для успешного применения радиолокационной техники в реальных условиях боевой обстановки. Но сам по себе факт отрыва на хозяйственные работы, причём, иногда даже не в интересах училища, а по просьбе или по указанию партийных руководителей, вызывал у нас, курсантов, некоторые вопросы о целесообразности привлечения нас для выполнения неквалифицированных работ. Выполнение необходимого объёма земляных работ при оборудовании боевой позиции не вызывало никаких возражений – эту работу должны делать войска и никто другой. Это наша профессия, это наша работа. Но тогда мы были молоды и не представляли себе, с какой прозой жизни придётся столкнуться в боевых частях, когда войска сплошь и рядом привлекались для строительных (так называемым хозяйственным способом) и всяких других работ в ущерб боевой готовности и боеспособности, в ущерб даже здоровью офицеров и солдат.