Читать книгу О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - Михаил Тимофеевич Тюрин - Страница 3

Дорога от Брянска до Гомеля на поезде Москва-Гомель преодолевалась в те годы часов за восемь-десять. Получив у военного коменданта на вокзале информацию о расположении училища и транспортных средствах до него, утром 19 сентября стоял уже перед КПП училища, на котором дежурили очень аккуратно одетые, чистые, подтянутые курсанты, что мне сразу же бросилось в глаза. Преодолев некоторую робость, достал предписание и обратился к дежурному, откровенно выразившему недоумение: «Так приём в училище уже давно закончен». Доложили дежурному по училищу, который, судя по реакции дежурного по КПП, тоже чертыхнулся, но приказал направить меня в Управление училища. Кадровики, выслушав мои объяснения, разобрались и с моими документами, после чего направили в лагерь училища в распоряжение старшего лейтенанта И. Ф. Долинина, исполнявшего в тот момент обязанности командира роты, в которую были сведены все абитуриенты, предназначенные, как потом узнал, для укомплектования второго батальона. Лагерь располагался в сосновом лесу в северо-западном углу огороженной территории училища.

В этот день, да и в последующие то же, мне суждено было неоднократно вызывать недоумённые вопросы – кто, откуда и зачем, почему так поздно? Долинин оказался добродушным и понятливым, вошёл, как говорится, в положение и растолковал мне распорядок дня в лагере, определил в палатку к таким же «гражданским» ребятам и предупредил, что завтра надо будет начинать сдачу вступительных экзаменов. При этом он долго, правда, в полголоса, бубнил не столько для меня, сколько для себя: «А где искать экзаменаторов, ведь в училище сейчас никого нет; ладно, будем утром разбираться».

В то время учебный год в военных училищах начинался с 1 октября, приёмные экзамены проводились в августе, формальности по зачислению (так называемая «мандатная комиссия») проходили в августе-начале сентября. Зачисленные в училище абитуриенты переодевались хотя и в бывшую в употреблении, но военную форму одежды и всё оставшееся время до занятий занимались ремонтом казарм и казарменной мебели, привлекались к заготовке для училища овощей и разного рода хозяйственным работам.

В палатке ребята меня встретили практически теми же вопросами, на которые я уже отвечал автоматически – за день научился. Они уже давно сдали экзамены, но «мандатную комиссию» не прошли из-за приключившихся болезней и по другим причинам. Парни мне понравились. Общительные, весёлые, под гитару исполняли до сих пор неслыханные мною песни, разделяясь как бы на две группы – городских и из захолустья. Это чувствовалось и по лексике и по употребительности разных выражений, свойственных той и другой группе и характеризующих, в общем-то, образованность ребят. Среди них выделялся один, державшийся «гоголем», прозванный орденоносцем за его многочисленные, в два ряда, значки на пиджаке. Даже довоенный осовиахимовский (на короткой цепочке) у него был представлен. Правда, не помню, что «орденоносца» зачислили в училище.

Мои домашние припасы пригодились как нельзя кстати – сало и лепёшки, хотя и чёрствые, «умолотили» тут же. Молодые, да и голодные. Кормили-то пока по солдатским нормам довольствия. Здесь же в лагере был и ларёк с весьма скудным набором продовольственных товаров (конфеты, пряники, булочки, молочные продукты) и предметами первой необходимости. Первые в моей жизни зубную щётку и порошок приобрёл именно здесь. Но не один я такой был. Это было не столь наше бескультурье, сколь очень низкий уровень жизни вообще, особенно в сельской местности, откуда большинство из нас и прибыло. С этого «пьедестала» мы и начинали своё продвижение во взрослую жизнь.