Читать книгу Тайна Зеленой аллеи. Искра души - Михаил Волков - Страница 3

Неделя скитаний переросла в месяц поисков, похожий на один бесконечный день. Кажется, был четверг. Голубое небо на глазах исчезло за пеленой грозового фронта. Пока облака лаконично опоясывали черным покрывалом контуры горизонта, на вершине рыжего холма вспыхнула синим пламенем трансформаторная будка и заискрила голубой паутиною неуправляемых высоковольтных разрядов. Прохладный ветер ностальгировал по штормовым волнам и в предвкушении грядущей грозы раскачивал плантации из серых репейников и зарослей мохнатых верхушек темно-зеленого камыша. В воздухе запахло дождем.

Парень вздрогнул от треска ветки под ногами и с ужасом в глазах посмотрел на антропоморфный силуэт за спиной. Организм завершил сложный процесс биосинтеза с выбросом в кровь инъекции адреналина, интегрированного с другими гормонами в безоговорочную мобилизацию всех ресурсов по выносливости. Участилась одышка, поднялось артериальное давление, усилилась выработка молочной кислоты в икроножных и мышцах бедер, а частота сердечного ритма на пульсометре побила статистику личных рекордов по кардионагрузке. Ботинки с застрявшими в подошве кусочками известняка быстро скользили по влажной траве, оставленной в колее широкими протекторами колес тяжелого грузовика. Страх, как выстрел из крупнокалиберного Desert Eagle, притупил ощущение усталости. След от дорожной колеи долго вилял зигзагами крутых поворотов, а потом незаметно исчез под перинами травы на молодых оврагах. Преследователь отставал.

Монстр темноты тяжело задышал, сморщил наждачную бумагу из волосяных луковиц на холке и протяжно заскрипел неправильным прикусом не прикрытых губами зубов. На бесформенной шее, сдавленной строгим ошейником, раскрылись веером для конденсации влаги сетчатые волокна розовых мышц. Специфическим басом зверь назвал жертву по имени и прижался к земле, готовый к нападению, но путник скрылся за извилистой стеной из камыша.

Циферблат на запястье указал на 20 часов 00 минут. Промозглый ветер взбудоражил осенней прохладою парниковое тело. Первые капли дождя нерешительно сорвались с неба на обветренные щеки, губы, длинные ресницы и щетинистый подбородок, под которым затянулся шнурок капюшона влагозащитной куртки. Парень огляделся и остановился на развилке у вывески с черной надписью на бордовом фоне, заляпанном брызгами грязи: «Каран…» Рукав куртки протер продолжение слова, и липкие губы произнесли: «Карантин». Впереди показался заградительный пост, окруженный по периметру спиралью из самоловных браконьерских крючков и колючей проволоки. Дорогу к шлагбауму преграждал архитектурный бруствер. Белый луч зенитного прожектора с надзорной вышки дезориентировал внимание в пространстве, и чей-то мужской голос в приказной форме выкрикнул: «Стой!»

«Сейчас прогремит гром, а следом за ним выстрел винтореза. После чего свинцовый капсюль пролетит между полушариями головного мозга и с наслаждением разделит пополам мое богатое воображение», – подумал парень и замер, стараясь избежать сцены кровавого апофеоза.

– В поисках знакомого я приехал из пригорода, из поселка Зеленых аллей. Моего друга забрали на реабилитацию в медицинский центр доктора Брауна. Я могу от вас позвонить? – спросил путник, прикрывая ладонью глаза от яркого света.

В ответ прозвучало молчание. На фоне быстрого дыхания под шум моросящего дождя прошла первая минута, а за ней незаметно пролетела вторая, но кульминации венца событий не последовало.

– Так ты считаешь, что твой приятель здесь? – неожиданно спросил приближающийся хриплый голос.

– Мне кажется, я на верном пути.

– Кажется ему. Как же зовут его?

– Джек Мединсон! – громко и отчетливо, как команду на построении в годы срочной службы, прокричал парень сквозь свист усилившегося ветра.

– Слушай меня внимательно, незнакомец. Тут никого нет. Территория карантинная. Понимаешь? Вирус вызовет у тебя отторжение анатомических апгрейдов. Оглянись, вокруг зона отчуждения: ни связи, ни людей. Ни души. Вход воспрещен, – неохотно проговорил грубый голос, исходивший из-под острого капюшона длинного плаща.

Прицел взведенного карабина опустился и толкнул дулом парня в плечо.

– А теперь убирайся! – Молния осветила спину сутулого высокого человека с винтовкой наперевес. – Здесь ты никого не найдешь, – дополнил мужчина еле слышно, в тандеме с ударом грома, и глубоко вдохнул дым тлеющей сигареты. Дождь обрушился отвесной стеной вниз.

– У меня нет имплантаций. Мне нечего опасаться. Этого места нет на карте. Связь недоступна. Я долго шел. Мне нужно переждать грозу.

Не услышав ответа, парень зашлепал по лужам за сторожем, воспринимая немое молчание за вежливое согласие. Кирзовые сапоги уверенно месили липкую глину. Мужчина остановился и крикнул, не оборачиваясь:

– Сказано же, проваливай!

– Вы же тоже слышите, как стучит трелями дятел, но тут только пустоши из камыша и перекати-поле?

Тем временем в глубине сумерек зверь выполз из кустов можжевельника и жадно вдохнул с дорожного знака потожировые следы, смываемые дождем.

– Вы подумаете, что я спятил, но я видел его: тело из наростов моллюсков и китовых вшей вдыхает изморозь жабрами на спине, челюсти стучат металлическими спицами от холода, а по венам течет черная кровь. Я уйду утром, обещаю.

На удивление парня, эта информация не произвела никакого впечатления на нового знакомого.

Окна в комнате были закрыты на металлические ставни с решетками и амбарными замками. На антикварном столе спокойно томился огонек масляной лампы, и ее тусклый свет мягко ложился на красную пряжу у стен из дикого камня.

– Ты можешь сесть здесь, – пробурчал хозяин дома, указав пальцем с кривой фалангой на деревянный стул, а сам поднялся по лестнице на скрипучий чердак. Гость снял ветровку и проверил надежность засова входной двери.

– Вдоль дороги стоит указатель с надписью: «Станция Белый шум», как долго идти пешком? – но в ответ за окном только завыла буря. Проливной дождь уверенно застучал по крыше барабанной дробью. Веки налились свинцом и медленно заморгали. Свет лампады постепенно угасал в переливах задремавших глаз. Шум дождя затихал, как музыка в магнитоле, убавленная плавным энкодером, а ветер солировал в такт колыбельной Шуберта Аve Maria. Во сне все было размеренно, постоянно и спокойно. Сладкий запах цветущей фиолетовой акации в саду, теплые поцелуи, бархат кожи и нежные прикосновения ладоней улыбающейся девушки. Он ее кружит, а она смеется и искрит глубокими, как океан, голубыми, как ясное небо, глазами. Потом наступает тишина, но сон не заканчивается. Непреодолимую темноту разрезает тревожный свет из приоткрытой двери под истошный женский вопль, и вот она уже стонет сквозь заклеенный канцелярским скотчем рот, и бьется на полу кухни, истекая кровью, в судорогах связанных за спиною рук.

– Эй! Очнись. Очнись же, – торопливо проговорил сторож, расталкивая парня за плечи.

– Элизабет! – вскрикнул в ответ проснувшийся гость.

– Да, что ты орешь, недоумок? Тебе нужно уходить, быстро, тихо и прямо сейчас, – настойчиво дрожащим басом произнес хозяин сторожки. – Бери вот, это настойка корицы, ее масло поможет сбить зверя с пути.

– Настойка чего? Какой, на хуй, корицы?

– Вставай, вставай и убирайся прочь, иначе быть беде, проваливай, пока я сам тебя не прикончил, – сказал громким шепотом испуганный как дитя мужчина, не казавшийся уже таким грозным.

– Весомый аргумент. А который час? – сонный гость посмотрел на запястье, где стрелки твердо указывали на 06 часов 00 минут. – Вы правы, мне пора.

На улице заревел двигатель подъехавшего грузовика. После чего раздался хлопок навесной гранаты, и дверь вместе с тяжелыми засовами вырвало из стены. Кинематографично на входе без футажей и пресетов закружился столб густого, расщепленного ударной волной дикого камня. Трое вооруженных автоматическими винтовками солдат в баллистических очках вбежали в освещенную виртуальной проекцией комнату. Конечности жертв трансфигурации были усилены подвижными блестящими экзоскелетами. Такие устройства все чаще появлялись на вооружении в армии мегаполиса Цитадель и охотно скупались любителями бюджетного апдейта с прилавков нелегального рынка. Костюм придавал скорость, динамику, подвижность, стабилизацию движения за счет платинового пневматического каркаса, а также увеличивал силу и повышал выносливость при преодолении длинных дистанций на пересеченных участках местности за счет прямого нейронного соединения с костным мозгом носителя.

Дым и пыль рассеялись. Металлические пальцы сдавили горло сторожа и прижали его к стене так, что ранты подошвы сапог сорок седьмого размера перестали касаться пола. Под слетевшим капюшоном плаща появилось квадратное, худощавое, вытянутое, смуглое, обветренное, небритое лицо, не по годам покрытое глубокими морщинами. Порог вальяжно переступил человек невысокого роста, в черном фартуке из свиной кожи и круглых тонированных очках на горбатой переносице. Мужчина, похожий на мясника из разделочного цеха, хрустнул перед собой переплет развернутой книги и вдохнул запах свежих чернил типографии через широкие ноздри длинного носа. Насытившись моментом «захвата Бастилии», незнакомец с выражением процитировал на латыни прочитанное:

– Сorpus enim negotium («Тело для дела»), – а потом педантично продолжил: – Феликс, а ты, смотрю, хорошо обжился тут. За дверь извини, конечно, накладка произошла».

– Все нормально, шеф, не стоит беспокоиться.

Мужчина поправил очки и заглянул в котел на печи.

– Пахнет вкусно.

– Перепелки, – выдавил сторож.

– Феликс, готовишь ты неплохо, а что со связью? Ты отвечаешь за безопасность на подступах к святая святых, а от тебя нет новостей, и мне приходится ехать к смотрителю станции самостоятельно.

– Молния все повырубала.

– Исправим. И тебя исправим, – не спеша произнес незнакомец. – Это кто?

– Турист заблудился и остался переждать грозу! – прохрипел сторожила, пытаясь разжать тонкие пальцы из титанового сплава.

– Это правда, молодой человек?

– Нет, неправда!

– Заткнись, недоумок! – Смотритель еле сдерживал своими могучими руками давление механической кисти на кадык.

– Продолжай!

– Я ищу своего знакомого по имени Джек, полное имя Джек Мединсон. Десять лет назад его упекли в клинику «Белый шум» для душевнобольных. Да, он был странным собеседником для ровесников, но совершенно безобидным человеком со своим взглядом на непостижимый мир, на свой собственный мир.

– Не убедил.

Под звук взведенного спускового механизма длинное блестящее дуло шестизарядной хорошо смазанной пушки из темноты воткнулось в потный лоб путнику.

– Не убивай его, – прохрипел сторож, – тот, кого ты ищешь, идет за ним.

– Отвечай, малец.

– Демон преисподней гнал меня около часа, потом отстал.

– Тот, что гремит во всех новостях? – Под пламенем бензиновой зажигалки старик улыбнулся, демонстрируя платиновые зубы и знакомые черты лица. За спиной прогремел выстрел, но не винтовки, а ее приклада о затылок, что выключило в сознании парня свет.