Читать книгу Минтака. Закатный рассвет - Мила Гейбатова - Страница 2

Мать назвала меня Лолой, что означало тюльпан или весенний цветок, в надежде на лучшую жизнь для своей дочери. Но какая может быть лучшая жизнь у ребенка, родившегося в семье бывших повстанцев, дерзнувших бросить вызов системе? Правильно, никакой.

В наших трущобах мы выживали, как могли, пока в элитных районах люди предавались беззаботным радостям. Нет, нас никто особо не обижал, не гнобил, как бывало раньше, но и не замечал. Власти республики попросту игнорировали нас, будто бы нас вовсе не существовало. Действительно, какая-то несчастная горстка из тысячи человек, учитывая, какую мощь представляла собой республика, все равно, что десяток людей.

Но если высокопоставленные марионетки республики предпочитали делать вид, что нас нет вовсе, то их хозяева, истинная власть, и именно те, против кого в сущности и сражались мои родители и их единомышленники, всегда следили за каждым из нас, в особенности за детьми. А все потому, что лишь среди нас могли обнаружиться дарования со сверхъестественными способностями. Ведь только в тела детей повстанцев никогда не вводили ни единого чипа, потому что не хотели попусту тратить деньги. Остальные же были напичканы различной электроникой чуть ли не с самого рождения – одни из них были лечебными, иные могли добавить телу физической силы и ума. Теперь людям не было нужды особо напрягаться, чтобы получить что-то, нужно было лишь обладать средствами или оказать услугу республике. А уж республика всегда заботилась о своих согражданах, не сомневайтесь.

Так обстояло дело в городе, но не здесь, где мне выпала честь родиться. Совсем малышкой я, помнится, смотрела на далекие высокие дома с восторгом. Думала, что там живут прекрасные принцессы нового времени, а отважные юные принцы штурмуют высокие стальные башни, чтобы добиться расположения их сердец. Да, признаюсь, почитать всякие ерундовые детские сказочки на ночь я любила, что и давало волю моей неуемной фантазии. Иногда, когда мы с матерью подходили слишком близко к границе наших трущоб, я могла видеть всех этих беззаботных наряженных людей и мечтала, что мы тоже когда-нибудь окажемся среди них. Когда в возрасте четырех лет я с детской наивной и открытой душей рассказала об этом матери, она строго посмотрела на меня и отшлепала со всей силы.

– Никогда не смей больше повторять подобные речи вслух, особенно при отце! Ты хорошо меня поняла?

Я лишь обиженно кивнула сквозь всхлипы, абсолютно не понимая, чем заслужила такое обращение.

– Мы с отцом не для того прожили свои жизни и завели тебя, чтобы потом отдать тебя этим, – добавила мать с ненавистью плюнув в сторону города.

Сильнее чем тогда меня больше никогда не наказывали, но и я более не делилась своими мыслями и мечтами с кем бы то ни было. Не знаю, возможно, расскажи мне мать спокойно обо всем тогда, сразу, у нас сложились бы более доверительные отношения, но объяснения ее странной реакции я получила значительно позже от отца.

– Лола, присядь, пожалуйста. Ты уже достаточно взрослая и должна знать кое-что важное из нашей с матерью прошлой жизни. Хотя она и считает, что тебе говорить об этом рано, но я не согласен.

– Да, папа, я внимательно слушаю.

– Я вижу с каким живым любопытством ты смотришь в сторону города, когда думаешь, что никто тебя не замечает.

– Я, нет, что ты!

– Ничего страшного в этом нет, успокойся, девочка. Твой интерес вполне естественен. А совсем скоро ты станешь достаточно взрослой для обучения, и будешь каждый день ходить на занятия. А наша местная школа будто бы в усмешку над всеми нами стоит как раз на границе с городом. Так что чтобы тебя предупредить и предостеречь от необдуманных поступков, которые иногда посещают юные глупые головы, я должен рассказать тебе о том, как на самом деле обстоят дела на Минтаке, и как все было раньше.

Я вся тут же превратилась в слух. Мы с другими детьми на улице не раз слышали туманные намеки взрослых о том, что город – это зло, там грязь и ложь, и вообще, мол, благодарите судьбу за то, что родились по эту сторону границы. Но объяснять нам более понятно никто никогда не решался, всегда кормили нас фразами вроде «вырастите сами во всем разберетесь» или попросту «малы еще, чтобы такие вещи знать». И вот неужели сейчас я наконец-то услышу, почему же повезло именно нам, трущобским детям, а не городским. Хотя регулярно не доедая и снашивая всю одежду до дыр, мне с трудом верилось в собственное везение, особенно глядя на чистеньких, одетых словно с иголочки и явно питающихся не в пример лучше нашего детей по ту сторону границы.

– Когда-то, дочь, жизнь на Минтаке была совершенно иной. Тебе бы она, возможно, показалась унылой и однообразной, к тому же лишенной всех этих компьютеризированных и электронных штук, но она была счастливой. Да, да! Не улыбайся так! Я знаю, что говорю. Твой прапрадед прожил очень долгую жизнь для простого человека и успел рассказать своим детям, а потом и внукам с правнуками, как все было до прихода из космоса к нам великой десятки. Вам в школе такого не расскажут, сейчас опасно вести речи о том, что раньше было лучше. Но в нашем доме нет ни одного дрона, и ты еще не в том возрасте, чтобы следить пристально за наше семьей, так что лучшего момента не сыскать для рассказа о прошлом.

Когда-то люди на Минтаке были простым отсталым народом, занимающимся в основном земледелием, животноводством да рыбной ловлей. У нас были простые дома, многие из них сохранились и до сих пор. Ты, собственно, живешь в одном из таких древних первых жилищ. Ни о каком прогрессе люди слыхом не слыхивали, жили в полном единении и гармонии с природой, и заметь, она им отвечала тем же. И никакой стены, за которую нам теперь нет хода, тоже и в помине не было. Все просторы были открыты и доступны всем и каждому.

Но однажды на нашу славную маленькую планету приземлились огромные железные машины – космические корабли, как любезно сообщили позже их владельцы. Всего иноземных пришельцев было десять – пятеро мужчин и столько же женщин. Они были выше самого высокого жителя Минтаки и гораздо красивей. Мужчины были мускулисты и статны, а женщины стройны и грациозны. Мой прадед был совсем еще мальчишкой на тот момент, но он запомнил этих десятерых очень хорошо, их яркая внешность словно бы впечаталась в его сознание. Все они были в облегающих костюмах темно-алого переливающегося цвета из неизвестного материала, с темными волосами, заплетенными в длинные косы у женщин и коротко обстриженными у мужчин, и черными как ночь глазами. Перед смертью прадед говорил, что эта таинственная десятка так и не постарела ни на один день за столько лет, а значит, они вовсе и не люди должно быть. Так ли это на самом деле, я не берусь судить, но одно могу сказать точно – проблем с головой у прадеда никогда не наблюдалось. Даже когда ему стали отказывать всегда бывшие сильными ноги, ясности ума и уникальной памяти он так и не растратил. Да ты и сама не раз видела, как прекрасно выглядит великолепная десятка, как их любезно велят называть власти республики.

– Ах! Неужели это именно они высадились на нашу планету, папа? – захлопала я от удивления своими зелеными глазами. – Я всегда думала, что это были их бабушки и дедушки, или даже прабабушки и прадедушки. Но сколько же им должно быть тогда лет? Ведь люди так долго не живут.

– Не живут, – с легкостью согласился отец, – да ведь людьми-то их мы же и назвали для собственного удобства.

– А кто же они тогда, папа?

– Да кто их знает, этих пришельцев. Не забывай, они же прилетели к нам с другой планеты. При них всегда было много всякой непонятной мудреной техники, которой никогда не было у нас на Минтаке. Собственно, с помощью своих электронных диковинок они и завоевали доверие и любовь нашего народа. Нет, по началу, конечно, все опасались их, те, кто посмелей, называли их демонами и пытались даже прогнать пришельцев восвояси. Должно быть великолепная десятка тогда изрядно повеселилась, – хмыкнул отец. – Народ Минтаки ведь никогда не воевал, нам попросту не с кем было что-либо делить. У всех одна и та же плодородная земля, один и тот же скот. Да наш народ жил по сути одной большой дружной деревней, распростертой на много миль вокруг. Конфликты само собой периодически возникали, куда же без этого, но не до глобальных масштабов. У нас ведь даже понятия об оружии не было до прихода этих иноземцев, понимаешь?

Я рассеянно кивнула, живо представляя себе картинки из прошлого по рассказам отца.

– Так вот, о чем там я говорил, ага. Вот и представь, что кучка неотесанных простых мужиков с мотыгами и лопатами на перевес пошли уничтожать летающих железных демонов. Единственное, чем наш народ мог уморить их тогда – это рассмешить до смерти своим видом. Так практически и было в действительности. Семеро из них отнеслись с юмором к ситуации, но Деймос, Харон и Астрея были взбешены. Как рассказывал прадед, они хотели тут же уничтожить всех до единого и испепелить всю планету в наказание. Но их остановили и переубедили. Конечно, ведь тогда пришлось бы срочным образом искать другую планету, пригодную для жизни, да еще и с кучей доверчивых подопытных кроликов на ней. Так что пришельцы поступили хитрее. Они прикинулись напуганными, просили их не трогать и всячески старались показаться слабыми и беспомощными. Наши дураки напыжились, решили, что взяли дело под свой контроль, даже пытались указывать десятке, что они могут делать, а что нет. А те не спорили особо и по началу со всем соглашались, лишь мимоходом показывая диковинные электронные штуки, которые так облегчали им всем жизнь. Постепенно люди начали привыкать к новым соседям. Демонами их уже никто не называл, наоборот, они вызывали у всех сильнейшей любопытство и желание познакомиться поближе. И вот не прошло и года, а великолепная десятка уже полностью втерлась в доверие к нашему народу, подарила несколько универсальных приспособлений, значительно облегчающих занятия земледелием и как бы невзначай указывала, как лучше организовать нам свою жизнь. Первыми плодами такого науськивания стало то, что разобщенные ранее маленькие кучки селений стали перебираться все ближе и ближе друг к другу, равномерно окружая то место, которое облюбовали пришельцы для себя. То есть они оказались как бы в центре, а наш народ как послушные овцы собирался вокруг пастуха.

– Папа, так разве ж это плохо? За стеной ведь живут разные чудовища и земля там мало пригодна для жизни, а мы все тут пребываем в безопасности.

– Кто тебе сказал такую глупость? Какие еще к черту чудовища?

– Ну как же, на площади регулярно сообщают об этом по проектору, – я удивилась реакции отца.

– Ах да, чертов проектор, я его никогда не слушаю и тебе не советую! Эти красивые мелькающие картинки делают из людей идиотов. Мы уже разучились мыслить самостоятельно, только и можем, что рассуждать о том, что нам внушили и рассказали, как нужно жить. Но давай вернемся дальше к истории. Ты меня только больше не перебивай, хорошо? Я, когда закончу, тогда и задашь мне все интересующие тебя вопросы, но сдается мне, что когда ты услышишь всю правду от начала и до конца, твои вопросы сами собой испарятся.

Я кивнула и придвинулась ближе к отцу, чтобы ни за что не пропустить ни одного маленького словечка. Меня охватила огромная радость от того, что ко мне наконец отнеслись, как ко взрослой, и посвящают в свои великие тайны. Ради такого я готова была сделать, что угодно, а уж всего лишь помолчать было совсем легкой задачей для меня. Но тогда мне было не суждено дослушать всю историю до конца – пришла мать и устроила нам обоим грандиозный разнос.

– Вы о чем тут разговариваете? – начала она подозрительно, но спокойно.

– Я рассказываю нашей дочери важные вещи, дорогая. Знаю, ты против, но она уже достаточно взрослая, чтобы знать истинную историю своего народа.

– Какая к черту история, Эдгар? Ты рехнулся совсем что ли со своими книгами?

– Нет, – ответил отец совершенно невозмутимым тоном, – и я бы попросил тебя выбирать выражения. Как иначе мы можем вырастить достойного члена общества, если ей запудрят мозги учителя.

– Да чтобы вырастить дочь, нужно для начала остаться на свободе, дурья твоя башка! Ты совсем забыл какой сегодня день? На соседней улице производят инициацию вошедших в возраст одаренных детей, стражи снуют тут и там, дроны везде летают и вынюхивают кто, как живет, а ты тут как раз такие опасные разговоры решил вести! Молодец! Быть может сразу попросим зайти к нам домой да послушать, чему мы тут ребёнка учим? Как думаешь, им понравится?

Разъяренная мать в процессе разговора подошла вплотную к отцу и последние слова практически выплевывала ему в лицо злым шипящим голосом, потому что не могла позволить себе кричать.

– Э, да я не подумал как-то, забыл, – виновато заговорил папа. – Ты как всегда права, душечка, извини.

Дав нам обоим по подзатыльнику, меня мать отправила в свою комнату, а отца помогать ей на кухне. Я могла бы обидеться на чудовищно несправедливое наказание, ведь это не я же просила что-то рассказывать самой себе, но злости на поступок матери не было. Скорей досада на то, что она вернулась так быстро домой, и теперь неизвестно, когда меня посвятят в продолжение истории, если вообще посвятят.

Тем временем мне ничего больше не оставалось, как лежать на своей старенькой скрипучей кровати, глядеть на обшарпанный потолок и размышлять об услышанном. Как я ни старалась, но представить пришельцев жуткими злодеями у меня не получалось. Да, они поменяли сложившийся уклад жизни на Минтаке, да только вот разве к худшему? Получается раньше мы были совсем дикарями, незнакомыми с плюсами прогресса, который настолько упрощает нам всем жизнь. Тогда получается, что иноземцы действительно помогли нам, ничего не прося в замен, кроме приюта, конечно. Так почему же они получаются плохими? Ничего не понимаю. Теперь в голове все запуталось еще сильнее. Для меня, если честно, гораздо более интересным и волнительным оказался тот факт, что наша великолепная десятка и есть те самые первые пришельцы. Это ж сколько им тогда лет? Сто? Сто пятьдесят? А может, и все двести? Н-да, вот бы и мы могли столько жить и оставаться при этом такими же красивыми – совсем размечталась я. Хотя… Двести лет в трущобах это было бы скорее наказанием, чем наградой.

Интересно, а что происходит с детьми, которых забирают в город? Власти обставляют все дело так, что это великая честь, можно сказать, праздник для семьи. Еще бы, ведь ребенка поселят в красивом доме, дадут хорошую одежду, питание опять-таки организуют по высшему разряду. Одаренное сверхспособностями дитя будут обучать лучшие учителя республики, помимо стандартных наук обязательным для изучения является также контроль над своими способностями. Порой они могут быть опасными не только для окружающих, но и для себя. Собственно, именно этим республика и оправдывает свои действия – мол, мы не изверги, чтобы забирать ваших одаренных детей просто так, мы это дело ради вас же самих.

После того как ребенок вырастает и заканчивает свое обучение, ему предоставляются лучшие вакансии в высших органах правления республики. Со всех сторон не жизнь, а мечта. Так почему же тогда каждый раз так воют родители и дети, когда их забирают друг от друга? Наверное, потому что их разлучают навсегда. Во время обучения и взросления к ребенку не допускают родственников, оправдывая это правило тем, что так будет проще адаптироваться в новой среде. А вырастая, дети уже сами не стремятся посещать бывшие когда-то родными трущобы. Не знаю, почему так происходит. Я не могу себе представить, чтобы я вот так вот запросто забыла своих родителей, даже вечно ворчащую и недовольную мать.

Как-то раз, помнится, на центральной площади на проекторе показывали выпускников из трущоб, какие они молодцы, какие почетные места теперь занимают. Кто-то пытался поздравить их родителей с такими высокими достижениями, так вот каждый из них ответил, что это не их дети и их не с чем поздравлять. Вот так вот жестоко.

Я попыталась представить себя среди одаренных сверхспособностями детей, неужели в этом случае мои родители тоже посчитают, что меня для них больше не существует? Мне бы очень не хотелось этого. Да и покидать навсегда родные места в десять-двенадцать лет (именно в этом возрасте считается, что начинают проявляться наклонности к сверхспособностям) мне тоже совсем не хочется. Да, тут не весело порой, и ярких красок совсем нет, которые меня так привлекают в городе, но здесь мой дом, мои родные и друзья. Как же без них-то обходиться? Хотя сверхспособности иметь мне очень бы хотелось, конечно. Быть не как все – здорово, как ни крути! Особенно классно было бы обладай я сверхсилой и левитацией. Н-да… Круто… Я бы тогда смогла перелететь с родителями через стену, чтобы нас не разлучали, и защитить их от монстров, живущих снаружи. Правда, помнится, лишь один мальчик из всех одаренных детей имел наклонности к суперсиле, а летать так до сих пор никто не научился. Но всякое ведь может быть, правда?

Так за мечтами я не заметила, как уснула.

– Пиу. Пиу. Мое приветствие! Я дежурный дрон. Я должен осмотреть ваше жилище. Пиу. Пиу.

– Очень мило. Проходите или вернее залетайте, – ответил электронному гостю отец с кислой миной на лице.

Робот быстро облетел все помещения на первом этаже.

– Пиу. Пиу. Чисто. Дети есть? Пиу. Пиу.

– Вообще-то наша дочь еще маленькая, – сказала мать, недовольно поджав губы.

– Пиу. Пиу. Неважно. Новое правило. Мы должны просканировать всех детей в трущобах. Пиу. Пиу.

– Она сейчас в своей комнате, должно быть спит. Я пойду с вами.

– Пиу. Пиу. Это необязательно. Я справлюсь сам за минуту. Пиу. Пиу.

Отец все же прошел за роботом в мою спальню и, затаив дыхание, смотрел на действия электронного гостя. Спустя минуту тот действительно закончил свою проверку и молча полетел к двери на выход.

– Почему вы молчите? Скажите свой вердикт! – прокричал папа вдогонку.

Робот резко затормозил и начал медленно поворачиваться назад, как будто подзависнув, и не сразу вычислил, как следует реагировать на подобные вопросы.

– Пиу. Пиу. Все чисто. Я не выношу вердиктов. Пиу. Пиу, – наконец проговорил гость своим противным механическим голосом.

– Ну ребенок остается с нами, девочка не одаренная? Дурья твоя башка!

– Эдгар! – вскрикнула испуганно мать от папиных резких речей. Все-таки дроны являлись представителями власти как никак.

Но отец лишь раздраженно отмахнулся от жены, напряженно ожидая ответа от робота.

– Пиу. Пиу. Ребенок обычный. Инициации и забору не подлежит. Дурья твоя башка – объект не найден. Пиу. Пиу.

– Фух! А тоя уже испугался. Ну все, спасибо за визит, более мы вас не смеем задерживать.

И дрон еще раз завис на несколько секунд в воздухе, а потом резко вылетел в открытую дверь, откуда тут же взмыл наверх к группе своих собратьев.

– Какая муха тебя укусила так резко разговаривать с дроном? – тут же взъелась мать на отца.

– А что я по-твоему должен был сидеть и дрожать, не зная заберут ли нашего ребенка? Мало ли какие у них еще новые правила появились.

– Нет, но все же.

На что отец снова лишь раздраженно махнул рукой и вернулся на кухню. А мать даже немного растерялась от резкого ответа папы, все-таки в большинстве случаев, это она у нас в семье первый крикун и скандалист, а отец все же человек гораздо более спокойный.

Я же тем временем все также безмятежно спала на своей продавленной кровати. Ни спор родителей, ни вторжение дрона в мою спальню не смогло потревожить меня. А снился мне чудесный сон – будто бы я лечу как птица высоко-высоко над землей. Подо мной простираются бескрайние луга, цветочные поляны, величественные леса с быстрыми реками. А рядом со мной летит огромный орел.

– А где же город, где мой дом? – спрашиваю я у птицы.

Орел в ответ издает высокий гортанный звук и слегка поворачивает голову назад. А в голове у меня звучит: «там, там, там, за стеной».

Я оборачиваюсь и действительно вижу высоченную тёмно-зелёную стену, так напоминающую ту, что окружает республику. Неужели такая бандурина стоит по всему периметру!? И как только она не падает на нас.

Как же тут все-таки красиво, этого, сидя за стеной, не увидишь.

– А где же чудовища, которые здесь живут? – спрашиваю я у птицы, лишь сейчас вспомнив причину, по которой нас всех отгородили.

В ответ орел взмывает еще выше вверх и будто бы смеется над моим вопросом. А в моей голове снова звучит голос: «Посмотри, да, посмотри внимательней, разве ты видишь хоть одного монстра?».

Я напряженно всматриваюсь вниз, но кроме девственно прекрасной природы и непуганых животных не вижу ничего. Быть может, все чудовища спят? И выходят на охоту лишь ночью? Всякое может быть, но что-то внутри меня подсказывает, что монстры – да, живут за стеной, но совсем не по эту сторону от нее.