Читать книгу Минтака. Закатный рассвет - Мила Гейбатова - Страница 5

Вот у ж не знаю, помогали ли эти особые упражнения с отцом, или же я просто напросто сама по себе была абсолютно обычным ребенком, но никаких сверхъестественных особенностей я за собой не замечала. Меж тем шло время, и приглашенные из города проверяющие назначили время инициации всех детей, вошедших в возраст, на последний день осени.

В школе только и разговоров теперь было, что о предстоящем событии. Некоторые ожидали этого дня с нетерпением, в здоровом предвкушении, как будто инициация была театральным представлением, другие боялись, третьи мечтали, что выберут именно их. В общем, настроения среди масс ходили неоднозначные.

Кто-то особо прыткий и хитроумный додумался открыть что-то типа подпольного тотализатора, где принимались ставки на то, кто нас покинет, а кто останется. На мой взгляд – деградация общества во всем ее проявлении. Но, быть может, я излишне категорично рассуждаю и это всего лишь такой способ психологической защиты, перевести все в азартную игру. Не знаю, не мне судить. Более любопытным был для меня сам факт, что эта штука пользуется популярностью, при чем по слухам не только среди учеников, но и учителей. Откуда только они деньги брали, ума не приложу. Но, видимо, было бы желание.

Мы с Дейлом, к счастью, в этом массовом психозе не участвовали и жили себе спокойно, как и раньше. Лишь раз заговорили об инициации и то, довольно вскользь.

– Лола, а ты не боишься, что тебя выберут? – как-то раз задал мне вопрос Дейл, сидя за грудой учебников в моей комнате.

– Я об этом предпочитаю не думать заранее. А ты?

– Нет, меня-то точно вряд ли возьмут. Я совершенно точно обычный, вот ты – другое дело.

– Почему это я другое дело? Я себя чувствую тоже обычной и ни капельки от тебя не отличаюсь! – проговорила я удивленно с некоторой обидой в голосе.

– Ну ты просто умная очень, ведь, а мой отец говорит, что одаренными обычно как раз и бывают такие дети.

– Хм, вот еще, хороша логика! А ты у папы спроси на досуге, может, мне и с его сыном не стоит столько заниматься? А то сильно поумнеешь, и способности проснуться, – сказала я раздраженно.

– Да ладно тебе, не обижайся! Ты самая лучшая, Лолочка!

– Не смей меня так называть! Никакая я тебе не Лолочка, к моему имени не применительны уменьшительно-ласкательные суффиксы!

– Ну вот видишь, как по-научному загнула! Я ж говорю, гений, – с улыбкой произнес Дейл.

– Ах, ты еще и издеваешься! Ну погоди, сейчас ты у меня получишь!

Сказала и ударила друга подушкой.

– Ничего себе! Она еще и дерется! Думаешь, я девчонке сдачи не дам – еще как дам! Держи в обратку!

И у нас завязался нешуточный бой – моим орудием была все та же родная подушечка, Дейлу же приходилось отбиваться тем, что попадалось под руку, поскольку спальные принадлежности были у меня в единичном варианте. Но не смотря на мое более выгодное изначальное положение, Дейл в итоге повалил меня на кровать и прижал моей же подушкой.

– Эй, ну все, так нечестно! Слезай с меня, ты тяжелый, а я маленькая хрупкая девушка.

– Сдаешься? Признаешь меня победителем? – озорно воскликнул друг.

– Ха! Вот еще, не дождешься! – фыркнула я.

– Тогда я тебя не отпущу – будем так лежать до посинения.

– Я отца позову на помощь, – сказала упрямо я.

– Не позовешь, – ответил мне тут же уверенно Дейл.

Черт, он прав, не позову. Хотя мы с отцом и близки в некотором роде, но не настолько. Да это и не тот случай, когда стоит посвящать в свои дела родителя. Я подергалась еще немного, но всего, что мне удалось добиться – это перекинуть прядь своих волос в аккурат на лицо. Нет, ну что ты будешь делать! И зачем только подалась на уговоры родителей и отрастила себе эту каштановую копну! Ходила бы как раньше, стриглась бы под мальчика и проблем не знала.

– Фу, уйдите проклятые волосы куда-нибудь! У меня нос чешется, будь человеком, освободи руку, а?

– Ты красивая, Лола, очень.

Внезапно тихо произнес Дейл, осторожно убрав прядь волос с моего лица. Потом он наклонился близко-близко ко мне и поцеловал. Я лежала в шоке, абсолютно не зная, как реагировать. Мне казалось, что мы с ним еще в том славном возрасте, когда мальчики девочек лишь за косички способны дергать, да дразнить. И потом, это же Дейл, привычный знакомый мне с самого раннего детства Дейл. Я никогда не рассматривала его, как нечто большее. И явно не сейчас же об этом думать!

– Эм, извини. Я, наверное, пойду, мне пора уже. Да, определенно пора. Спасибо за помощь, ты лучшая, как всегда.

Еле слышно пробормотал мой друг себе под нос, резко вскочив с дивана, быстро собрал свои вещи и пулей выскочил из комнаты, да так, что у меня даже голова закружилась от его бешеной скорости.

– И что это сейчас было? – спросила я вслух у самой себя.

Но отвечать, естественно, было некому. И только я подумала, что Дейла надо, наверное, остановить, мы ведь еще одну важную тему не успели разобрать, как внизу хлопнула входная дверь. Хм, ну ладно, может, так и лучше – пожала я плечами и молча вернулась в комнату.

Но мысли о поцелуе не хотели так же легко покидать меня. Вот зачем он это сделал? Зачем? Было же все нормально, хорошо даже. И давно я ему нравлюсь, интересно. И как нам дальше общаться? Оставить все как есть? Или придется прекращать дружбу? Мне бы этого очень не хотелось, Дейл давно стал частью меня. Но и ходить за ручку, разыгрывая малолетнюю любовь, как два придурка, мне тоже не улыбается. Итак каждый день любуюсь на сладкую парочку Анны и Джорджа. Как лично по мне – цирк да и только! Ну не зря же придумали выражение «всему свое время», рано еще ерундой страдать! Рано!

Ой, ну его короче, этого Дейла! Взял, взбудоражил меня, сам виноват, пусть сам и расхлебывает. А я не обязана себе мозг забивать подобными мыслями. Сейчас же еще и тренировка с отцом, а то догадается поди, что между нами с Дейлом что-то произошло, увидит в моей голове, а мне потом красней, оправдывайся. Не хочу! И я отправилась в мрачной решимости к папе.

На следующий день Дейл всячески пытался меня сторониться и обходить стороной. Но поскольку мы сидим всегда и везде вместе, ему это плохо удавалось. В итоге мой друг отмалчивался либо мычал нечто нечленораздельное себе под нос. Но мне это трусливое поведение надоело, и после обеда я настойчиво повела Дейла подальше ото всех, чтобы откровенно поговорить. На удивление, тот не сопротивлялся, но может, лишь чтобы не привлекать внимание со стороны окружающих, они и так на нас косились целый день больше, чем обычно.

– Это что за цирк!? Ты чего ведешь себя как трус сегодня, а? Значит, как лезть целоваться, ты себя взрослым возомнил, а как расхлебывать последствия – то сразу в кусты? Так выходит?

– Н-нет, Лолочка, то есть, Лола, – мигом поправился Дейл, наткнувшись на мой сердитый взгляд, – ни в какие кусты я не прятался. Просто, просто я не знаю, что тебе сказать. Ты мне нравишься, очень, а тебе, видимо, нет. И мы теперь не будем вместе заниматься.

– Почему это не будем? Ты внезапно стал гением за одну ночь?

– Н-нет.

– Или ты не хочешь больше дружить?

– Очень хочу! Больше всего на свете хочу!

– Значит, тогда слушай меня внимательно! Ты мой лучший друг и терять тебя я не намерена. Если тебе внезапно в голову ударили гормоны – это уж, изволь, не ко мне. По моим личным убеждениям рано еще в любовь играть, сама не собираюсь и тебе не советую. Так что предлагаю забыть вчерашний небольшой инцидент и более к нему не возвращаться. Будем общаться, как раньше, согласен?

– Согласен! Ты чудо, Лола! – радостно воскликнул Дейл и кинулся мне на шею с объятиями.

– Эй-эй, ты полегче! Не перебарщивай, пожалуйста.

– А, да, все, извини.

И впервые за этот день мы с легкостью зашагали в кабинет.

– Слушай, а я страшный такой, да? – заговорил со мной позже шепотом друг, когда мы занимались самообучением под присмотром педагогов.

– С чего ты взял? – я не сразу поняла, куда он клонит.

– Ну не нравлюсь тебе ни капельки.

– Дурачок! Я тебя не рассматривала никогда как объект симпатии, вот и все! И разговор мы этот уже закрыли, договорились же вроде. Если тебя так все это волнует, спроси меня через пару-тройку лет, тогда я и подумаю.

– Ладно, – удовлетворился моим ответом Дейл и с просиявшим лицом снова вернулся к занятиям.

Я же, напротив, задумалась над его вопросом. Хм, нравится ли мне Дейл? Я украдкой взглянула на парня из-за учебника. Он высокий, светловолосый, но глаза у Дейла карие. Сильно худым он никогда не был, но и жира у него тоже не наблюдалось. Я знаю, что частенько Дейл помогает отцу на работе, так что у парня присутствует регулярная физическая нагрузка, что несомненно идет на пользу его внешнему виду. Я даже несколько раз замечала, что более старшие девочки бросали заинтересованные взгляды на моего друга, впрочем, никогда особо не придавая этому значения. Но я-то тут при чем? Для меня он Дейл, просто Дейл и все. Мое сердце не замирает при виде него, руки не дрожат, и мне абсолютно неважно, улыбнется ли он мне сегодня. Во всяком случае в моих любимых книжках симптомы проявления первых чувств описываются именно подобным образом. А там, конечно, не знаю. Может, я еще не доросла до чего-то большего, или у Дейла в действительности взыграли гормоны, и он внушил себе какую-то особенную симпатию ко мне. Ладно, все это ерунда. Не о том у нас сейчас должна болеть голова, совсем не о том.

Я вернулась к учебникам и дала себе обещание, больше не думать обо всем об этом. Но занимались мы с Дейлом сегодня на кухне, а не в моей комнате. Это так, не то чтобы я опасалась повторения событий, но все же осторожность еще никому не повредила. Если Дейл и понял намек, то никак не сообщил об этом, просто спокойно молча согласился сменить место занятий. Удивился лишь отец, когда заглянул на кухню в полной уверенности, что там никого нет.

– О, молодежь, а что это вы тут сидите? Лола у тебя в комнате больший беспорядок, чем обычно, что ты гостя не пускаешь?

– Папа! Нам тут удобней вот и все. Сегодня много писать надо, а тут стол больше.

– Ну ладно. Я правда, привык, что кухня моя в это время, но если так надо, то сидите, конечно, – сказал отец и ушел обратно в свой кабинет.

Оставшиеся дни до инициации пролетели очень быстро. Я заметила, когда совсем не хочется, чтобы наступило какое-то событие, время буквально мчится на всех порах, наоборот, неумолимо приближая нежелаемое действие. Вот и в этот раз случилось также.

Последний день осени выдался дождливым и промозглым. Мы с Дейлом уныло брели под холодными каплями в школу. В предыдущий раз инициация пришлась на выходной день, и дроны вместе с проверяющими методично обходили все дома, один за другим. Сегодня же процесс будет публичным, и после обеда в школу должны будут прийти родители учеников, вошедших в возраст отбора. Отец обещал прийти одним из первых, даже мать сказала, что обязательно заглянет посмотреть на такое событие и пожелала мне удачи перед выходом. У Дейла вон даже бабушка собиралась приковылять. Не знаю, где поместят столько народа сразу, конечно.

Настроение в нашем классе царило подавленное. Даже те несколько человек, что всегда отзывались с пренебрежением к процедуре, сегодня спрятали глубоко внутри свое пустое бахвальство и сидели ниже травы, тише воды. Учителя тоже заметно нервничали и особо не напрягали занятиями, предоставив нам самим заниматься с книжками.

– Ну как ты, Лолс? Боишься? Я за тебя очень, – сказал мне Дейл за обедом.

– Спасибо, конечно, за заботу, но ты лучше за себя переживай. А вообще, если честно, я не настроена сейчас на разговоры, давай лучше спокойно поедим, силы нам еще понадобятся.

Лолс – было новым дружеским коверканием моего имени, придуманным естественно Дейлом. Не скажу, что я в восторге от подобного обращения, но раз уж он по-другому не может, этот вариант еще можно переварить.

Последний час перед инициацией пролетел как одна минута. За домашнее задание никто так и не принялся, все сидели подавленные и молчаливые. Даже разговоры сегодня не клеились.

– Пора, ребята! Встаем, собираем свои вещи и за мной в общий зал, там вас уже должны ожидать подошедшие родители. Все остальные дети, кто не участвует в сегодняшней инициации, отправляйтесь по домам.

– Как так!? Мы тоже хотим посмотреть! Там будет мой брат! И моя сестра! – начали возмущаться со всех сторон.

– Тихо! Что за балаган устроили!? Хотите, чтобы за нами постоянно следили проверяющие из города? Тогда точно никому никаких поблажек не видать! Ведите себя нормально, вы все хорошие воспитанные дети, я не собираюсь за вас краснеть! Я понимаю, что все вы переживаете за своих товарищей, но общий зал попросту не способен вместить в себя такое количество народа, – добавила госпожа директор уже более мягким голосом, – поэтому вам придется отправиться домой. Исключение, пожалуй, можно сделать для родных братьев и сестер ребят, ожидающих отбора, надеюсь вас не слишком много насобирается.

И наш класс гуськом засеменил за директором. Общий зал сиял – по случаю приема высоких гостей полы надраили, повесили свежие белоснежные шторы и включили абсолютно все люстры. Обычно на собраниях в общем зале руководство школы экономило на электричестве и все сидели в потемках.

Проверяющие с дронами еще не явились пока, так что нам всем разрешили подойти к своим семьям, кто знает, для кого это общение окажется последним. В этом году правила изменились, и одаренных детей забирали сразу после процедуры инициации, а не как раньше – лишь на следующий день. Опять-таки все оправдано заботой о психике детей и их родителей, мол, долгие прощания только вредят. Очередной бред, как по мне. Хотя некоторый резон все же в их словах есть.

Я бы, наверное, предпочла сбежать, куда угодно, лишь бы не расставаться с родными. Говорят, в прошлый раз один мальчик так и поступил – попытался сбежать за стену, но его убило ударом тока. Бедные родители были столь безутешны, что их забрали в городскую больницу, но они оттуда так и не вернулись. Их дом по-прежнему так и пустует. В прошлом году одним молодоженам предлагали туда переселиться, то они не согласились, предпочтя остаться жить с родителями невесты. Слишком уж дурная слава расползлась по трущобам про этот дом, хоть он абсолютно и не причем. Но судьба семьи, жившей там, настолько на всех подействовала, что теперь и дом обходят стороной. Суеверия все это, конечно, но люди любят придумать что-нибудь, а потом свято верить в это. Так частенько говорит мой отец.

– Лола, детка! Как ты, милая? Я тут уже распереживался весь, в ожидании, когда же вас всех наконец приведут.

– Да потому что ты приперся на час раньше назначенного времени! Никто тебе не мешал явиться как все, мог бы и со мной между прочим прийти. Для окружающих мы с тобой все еще законные муж и жена.

Отец недовольно поморщился от слов матери.

– Мария! Хватит, прошу тебя. Меньше всего я сейчас хочу слушать твое вечное недовольство моими поступками.

Мать замолчала, к моему большому удивлению, спокойно отвернувшись от нас и заняв свое место на стуле.

– Девочка моя, все будет хорошо, ты, главное, не переживай! Я здесь, я рядом, чтобы не случилось, – отец крепко обнял меня.

– Спасибо, пап. Да я не нервничаю, в общем-то, нормально все. Не переживай.

– Да? Ну молодец! Ты у меня очень смелая девочка! Я горжусь тобой.

– Уважаемые родители, просим всех занять свои места! Дети, прошу вас, подойдите к сцене и постройтесь на пары, наши высокие гости уже на подходе, – зазвучал голос директора, усиленный в несколько раз специальной аппаратурой.

– Ну все, милая, иди! Вон тебя уже и твой друг зовет, – сказал мне папа, попытавшись ободряюще улыбнуться, мама же по-прежнему спокойно сидела на стуле в своих мыслях, будто бы не замечая ничего вокруг.

– Мама, я ухожу! Неужели ты ничего не хочешь мне сказать напоследок?

– А? Что, доченька? Ну конечно же хочу, дорогая, – она встала и подошла к нам с отцом, – ох, какая же ты красавица у нас получилась! – сказала она, поправив мои волосы. – Я тебя люблю и всегда буду любить, солнышко. В последнее время мы с тобой практически не общаемся, но когда ты вырастишь, ты поймешь меня. А сейчас иди и покажи им всем! Я буду за тебя болеть! И не принимай так близко к сердцу слова отца, быть одаренным не так уж и плохо. Ну все иди, давай уже, чтобы не быть последней.

И мать легонько подтолкнула меня к Дейлу, тут же отвернувшись и пройдя на свое место. А на моем лице застыло недоумение – что это вообще за напутствие такое было? Неужели она так хочет от меня избавиться!? И даже не обняла и не поцеловала на прощание! Мне стало так обидно от осознания собственной ненужности самому близкому человеку в этом мире. На глазах выступили непрошенные слезы, а сердце будто бы пронзили чем-то острым.

– Лолс, все нормально? Почему ты плачешь? Не надо, я буду держать тебя за руку все время, – подскочил ко мне обеспокоенный Дейл.

Я смогла лишь молча кивнуть сквозь слезы. И как только я раньше не замечала столь очевидных вещей? Она же бросила нас с отцом еще в тот день, когда мы делали покупки для школы. Да и раньше, у них частенько были натянутые отношения. Но я никогда не думала, что это распространяется и на меня тоже. Ведь я ее дочь! Ее кровиночка! Именно она выбрала мне имя, в надежде на то, что оно принесет мне удачу! И как же так сейчас? И что это вообще было, про то, что одаренным быть почетно или как там она точно сказала. Она же всегда была против города и властей республики, или я ошибаюсь?

Тем временем нас всех выстроили на сцене в два ряда. Вот-вот должны были явиться проверяющие и руководство школы заканчивало последние приготовления. Я посмотрела на своих одноклассников – часть из ни стояли с каменными лицами, нельзя было угадать ничего за ними, некоторых бил мандраж, одна девочка громко жаловалась своей соседке, что ее тошнит. Но вот в зал влетели дроны, и все тут же замолчали.

Они облетели все помещение по кругу и лишь только затем зависли над сценой чуть поодаль от нас. Минуту спустя вошли и сами проверяющие. Их было трое – две женщины средних лет и один пожилой лысеющий дядечка. Несмотря на то, что костюмы на них были строгие и покроем никак не отличались от одежды той же госпожи директора, в глаза сразу бросалось то, что эти люди не из наших трущоб. Официальный дресскод тем не менее не помешал дамам уложить волосы в высокие замысловатые прически, а на лицо нанести макияж, не такой кричащий, конечно, как у продавщицы из магазина школьных принадлежностей, но все же довольно заметный. Да и отличное качество одежды прибывших гостей бросалось в глаза даже неискушенному зрителю. Но все-таки главное отличие нас от них сквозило во взгляде – они смотрели как хозяева положения, уверенные и ни в чем не нуждающиеся личности. А у нас даже директор глядела на них несколько затравлено, чего уж говорить об остальных.

Женщины прошли в первый ряд к зрителям в зале, им выделили самые лучшие места, дядечка же прошлепал к сцене.

– Здравствуйте, дорогие жители нашего особенного района! Особенно я рад приветствовать сегодня здесь руководство этой удивительной школы и весь педагогический состав, ведь именно вы и растите наших маленьких гениев! И конечно же, ребята! Вас я тоже рад видеть! – проговорил задорно мужчина, будто бы все мы находились на утреннике, посвященному празднованию нового года.

Зал ответил ему нестройным приветствием, так же поступили и мы. Хм, особенный район – вот же завернул хитро как, однако! И не придерешься ведь. Ну да, трущобы какое-то не слишком благозвучное название, а в республике ведь все должно быть прекрасно и благополучно, как все время твердит великолепная десятка с огромных переливающихся билбордов, которыми утыкано все вокруг.

– Сегодня мы проведем очередную инициацию наших маленьких одаренных ребятишек, и я рад, что в этот раз все пройдет в общем зале при зрителях! Наконец-то мы с вами организовали настоящий достойный праздник!

Женщины-проверяющие бурно зааплодировали своему коллеге, и остальным зрителям пришлось сделать тоже самое.

– Ну же, громче, мои дорогие! Где же ваши улыбки, я хочу, чтобы ваши дети видели радостных родителей, не стесняйтесь своих чувств!

Многие сидящие в зале обменялись друг с другом короткими взглядами, но открыто выражать неудовольствие все же никто не решился, но и улыбки не заиграли на лицах родителей. Н-да, странный какой дядечка все-таки, подумалось мне.

– Отлично! А теперь, когда мы все настроились на нужный лад, приступим, пожалуй, к самому интересному!

Улыбка с лица мужчины не сходила ни на секунду, а то, что в зале его никто не поддержал, кроме, конечно, собственных коллег, казалось, его абсолютно не озаботило.

– Так-с, посмотрим, посмотрим, ага. Тут у меня в шпаргалках написано, что среди нас сегодня имеется аж целых сорок ребят, подходящих по возрасту. Прекрасно! Это на целых десять штук больше, чем в предыдущий раз. Смотрю, ваши родители занялись поднятием рождаемости в этом славном районе, – дядечка задорно подмигнул нам.

Блин, что это за кошмар? У них там все клоуны такие в городе или как. Взял, быстро выполнил отбор и все, всем спасибо, все свободны. Устраивает тут театрализованное шоу. Мы с Дейлом обменялись недоумевающими взглядами.

– Готовы, ребятки? Приступим! Я буду называть фамилию и имя, а вы подходить аккуратно по очереди ко мне сюда. Наш милый дрон, который все снимает сейчас, подлетит к вам и быстренько просканирует. Не бойтесь! Это абсолютно не больно и не страшно, а главное, вы моментально узнаете свою судьбу! – мужчина засмеялся в голос, сообщив нам что-то очень остроумное, видимо. – Аккерли Ньюман! Прошу сюда, вам сегодня, юноша, предстоит открывать бал. Аккерли Ньюман, ну же, смелее!

Я оглянулась – госпоже директору пришлось подойти и как бы невзначай подтолкнуть парня. Н-да, я его понимаю, первым быть, наверное, совсем тяжко. Но с другой стороны – раз и ты отмучился уже, а остальным томиться в нервном ожидании. Вот как мне, например. Даже Дейла быстрее проверят, чем меня с моей-то фамилией. Так я рассуждала про себя, глядя, как щуплый долговязый парнишка еле плетется на середину сцены. Как на казнь идет, честное слово, хотя, почему собственно, как.

– Вот и наш первый смелый юноша! Давайте поприветствуем парня дружными аплодисментами!

В этот раз родители дружно выполнили просьбу проверяющего, думаю, не сколько ради него, а сколько ради Ньюмана.

– Прекрасно, прекрасно! – слово «прекрасно» судя по всему любимое в обиходе этого странного мужчины. – Настроились на положительный лад? Прекрасно! Прошу вас, дрон, начинайте!

Хм, а вот это уже интересно, я ведь раньше никогда не видела, как происходит отбор, да и дрона так близко в работе тоже не видела до этого момента. Что же он будет делать? Может, кровь возьмет на анализ? Папа рассказывал, что по крови можно многое узнать про человека в лабораторных условиях с соответствующей аппаратурой, конечно. Но мы ведь в школе сейчас, где он будет проводить анализ? Я быстро огляделась по сторонам, может, они привезли с собой какую-нибудь походную лабораторию? Но нет, ничего такого нет.

Отвлекаясь на собственные догадки, я чуть было все не пропустила. Дрон неслышно спустился вниз и завис чуть поодаль сцены как раз напротив Ньюмана. Ну-ка, ну-ка, глянем, где у этой круглой блестящей штуки с железными руками органы для проверки. Но ничего особо неординарного не произошло, к моему большому разочарованию. Примерно по середине у дрона находилось что-то вроде круглого глаза, которым он, видимо, и снимал происходящее вокруг. Так вот сейчас этот «глаз» загорелся красным светом, и оттуда вышел цифровой луч, мягко рассеивающийся в пространстве. Он осветил Ньюмана с головы до ног несколько раз, я бы даже сказала – прошел сквозь него целиком, и погас. И это все? Или теперь дрон будет обследовать парня своими гибкими руками-шлангами?

– Пиу. Пиу. Объект чист. Никаких сверхъестественных особенностей выявлено не было. Пиу. Пиу, – проговорила круглая железяка своим металлическим голосом буквально спустя минуту размышлений.

Ньюман выдохнул с заметным облегчением и вопросительно посмотрел на проверяющего, мол, можно ли идти обратно или нет.

– Ну что ж, юноша, не повезло вам, но ничего не поделаешь. Не расстраивайтесь! Видимо, ваше место здесь. Можете проходить обратно на свое место и посмотреть на отбор других ребят.

Аккерли чуть ли не бегом ринулся назад к нам. Н-да, я конечно, ожидала от процедуры чего-то гораздо большего! Конечно, с одной стороны хорошо, что все так просто и вроде бы даже абсолютно безболезненно и нетравматично, но все же от того, что так красиво назвали мудреным словом «инициация» заранее ожидаешь чего-то более фееричного.

Далее в алфавитном порядке пошли друг за другом все ребята. После Ньюмана уже никого не приходилось подталкивать, все шли сами. Наверное, первый отрицательный результат вселил во всех надежду на то, что и дальше будет также, не знаю. А может, все, как и я, опасались, что отбор будет более сложным, а теперь убедились воочию, что это не так. А еще могли поверить в примету, которая гласит – если первый человек на инициации будет выбран, то и большинство остальных постигнет та же участь, если же нет, то и соответственно с другими также все будет хорошо. Вот мне очень любопытно, это кто же успел придумать эту банальную примету, да еще и внедрить в массы? Ведь предыдущие отборы проходили за закрытыми дверями домов. Но тем не менее, факт остается фактом. Эта славная байка передавалась из уст в уста у нас по меньшей мере три последних недели.

– Карлстон Салли! Прошу вас, милая, теперь ваша очередь.

Светленькая девочка с милыми кучеряшками и веснушками на носу подошла к проверяющему. Салли тоже была отличницей, как и я, только пользовалась любовью среди одноклассников, в отличие от меня. Посмотрим, верна ли теория отца Дейла об уме и одаренности.

Дрон повторил процедуру в точности, как и остальными, но в этот раз задумался на добрых три минуты. Все в зале дружно затаили дыхание, в ожидании вердикта.

– Пиу. Пиу. Объект одарен. Качество сверхспособности пока трудно определимо, но она точно присутствует и будет расти в дальнейшем. Пиу. Пиу.

– Нет! Только не моя девочка! – выкрикнула женщина, видимо, мать Салли.

– Сядь на место, дорогая, – мужчина рядом попытался усадить и успокоить свою теперь уже истошно рыдающую спутницу.

– Мама! – закричала тоненьким голосочком сквозь слезы и сама Салли, которая до реакции матери, видимо, не до конца поняла, что случилось.

Атмосфера в помещении вмиг стала гнетущей и напряженной. Многие подорвались к бедным родителям девочки, пытаясь хоть как-то утешить и успокоить их.

– Дорогая, Салли не должна видеть, твою истерику! Ей будет еще тяжелее тогда, да ей и так тяжелее, чем нам! – пытался увещевать свою жену мужчина.

– Мама! Папа! Нет! Я не хочу! Не отдавайте меня им! Я обычная! Обычная! – истошно кричала моя одноклассница.

К ней подскочили госпожа директор с классным учителем и принялись успокаивать. Но как тут успокоишь-то? У меня защемило сердце от тяжести происходящего. Почему она? Вон Паркер сам говорил не раз, что мечтает оказаться в городе, да и Бен тоже. Но они стоят сейчас спокойно себе невыбранными, а эта милая светлая девочка бьется в истерике от осознания своей будущей участи. Где справедливость? Папа говорил, что с отобранными учениками особо не церемонятся в процессе обучения, что там выживают лишь сильные и выносливые. Салли не напоминает ни одну ни вторую категорию.

– Что ж, думаю, стоит мне вмешаться. Хотел бы я поздравить тебя и твоих родителей, дорогая, они вырастили прекрасную дочь! Но вы почему-то все втроем решили грустить. Не хорошо! Давайте-ка наш милый дрон вколет всем успокоительное, а вы тем временем послушаете, какие чудесные перспективы открываются для Салли! – проверяющий слегка кивнул роботу.

Никто не успел отказаться или возмутиться, а дрон уже молниеносно что-то вколол по очереди родителям девочки, а потом и ей тоже. После чего они резко замолкли и как-то даже разом обмякли, рухнув на сидения. Салли же пришлось повиснуть в руках госпожи директора и нашего классного учителя. Но глаза у всех троих остались открытыми, с живыми двигающимися зрачками.

Уф! Это же произвол настоящий! Людям взяли и вкололи какую-то дрянь, даже не поинтересовавшись их мнением! Вот же гады! Во мне, наверное, впервые в жизни вскипела настоящая ярость и недовольство городскими властями.

– Милые мои родители, учителя и дети! Нужно радоваться за вашу девочку, которая стала сегодня первой в отборе, получающей место в элитной школе для одаренных детей! А вы что устроили? А? Ай-яй-яй! Нашему с вами высокому руководству такие душераздирающие сцены придутся не по вкусу! Но ничего, мы все аккуратненько, замнем, да? – дядечка заговорщицки подмигнул. – Вы ведь так расстроились из-за того, что вашу драгоценную единственную доченьку забирают от вас, да? Но ведь это не навсегда, товарищи. Ребенок вырастет, окрепнет, научится управлять своей силой и обязательно приедет навестить любимых родителей! А вы тем временем не унывайте и родите нашей Салли братика или сестричку! Я смотрю, гены у вас хорошие, нельзя этим не воспользоваться еще хотя бы раз. Хорошо? Обещаете?

Сказал так ласково, а у самого глаза загорелись угрожающим огнем – а ну как кто сейчас встанет и выразит несогласие происходящим. Говорят, такое уже было, что люди возмутились и попытались помешать забору, но их быстро усмирили чем-то посильнее сегодняшнего успокоительного, так как они пролежали в отключке несколько дней, пока соседи не выломали их дверь, забеспокоившись. К моему удивлению более серьезных санкций тогда не применили, как в случае со сбежавшим мальчиком. Но вроде как с тех людей тоже взяли обещание родить еще ребенка. Как объяснял мне отец, в семье, где старший ребенок одарен, вероятность того, что его братья и сестры будут такими же усиливается в несколько раз.

– Отлично, маленькое происшествие замяли, вернемся к дальнейшему отбору.

Более истерик не случилось. Даже когда признали одаренными еще троих детей, их родители лишь сдавленно ахнули, более никак не позволив себе проявить чувства.

– Итак у нас осталось всего лишь пять человек и лишь четверо пока что оказались одаренными. Да уж, не густо, сказать по правде я ожидал большего. Ну да ничего! Будем держать крестики! Следующим я приглашаю сюда славного юношу по имени Дейл Штайнман. Прошу!

Ах! Это же мой Дейл! Я стиснула его руку на прощание, не решившись ничего сказать, но он едва заметно кивнул, показав, что принял поддержку. Дейл шагал уверенно с высоко поднятой головой. Молодец! Я испытывала тихую гордость за выдержку друга, сама-то я вряд ли смогу также легко выйти.

– Ох, как смело идет юноша, вот это молодец! Давайте поаплодируем ему! Уважаемый дрон, приступайте!

Я видела, как Дейл напрягся, когда сквозь него прошел луч, но более никаких эмоций не проступило у него на лице. Я же, наоборот, не могла устоять на месте от одолевающего меня волнения и нервно переминалась с ноги на ногу. Только не он, пожалуйста, не он!

– Пиу. Пиу. Объект чист. Никаких сверхъестественных особенностей выявлено не было. Пиу. Пиу.

Фух! Аж отлегло от сердца. Дейл и сам заметно расслабился.

– Н-да, жаль, искренне жаль, юноша. Нам как раз нужны такие сильные и смелые личности. Но нет, так нет. Быть может, когда немножечко подрастете, попробуетесь курсантом в нашу замечательную военную академию. Город ежегодно выделяет места и для ребят с вашего славного района, только почему-то никто особо не спешит туда попасть, что для меня удивительно. Но возможно, вы просто не в курсе о таких возможностях, так что рекомендую, юноша, очень рекомендую, – взгляд проверяющего снова зажегся жестким огоньком, не терпящим отказа.

Дейл ничего не ответил, лишь рассеянно кивнул на автомате и пошел обратно к нам. Среди толпы народа мы не осмелились ничего сказать, чтобы не привлекать лишнего внимания, но тут же крепко вцепились друг другу в руки и не отпускали их до самой моей очереди отбора.

– Еще один одаренный ребенок присоединился к нам, итого получается две девочки и три мальчика в этом потоке. И у нас осталась еще одна претендентка – Лола Янберг. Прошу вас, юная леди, идите к нам сюда, пожалуйста, посмотрим, поддержите ли вы своих маленьких подружек.

Они мне не подружки! Хотелось крикнуть мне, но какой в этом смысл. Я шла на ватных ногах к середине сцены и сосредоточилась лишь на этом. Звуки вокруг словно бы отключились в моей голове, сейчас для меня существовал лишь дрон и пол, по которому я должна пройти до него. Все остальное попросту исчезло из области моего зрения. Я едва различала слова проверяющего. Я поняла, что началось, лишь когда парящий в воздухе дрон направил на меня рассеивающийся луч.

Брр. Сквозь мое тело словно струя ледяного душа прошла, я поежилась от холода. И это они называют, ничего не почувствуешь? Мне казалось, что дрон изучает меня дольше других, так он не торопился убрать обратно свой противный луч. А когда наконец убрал его, то замолк и никак не хотел озвучить вердикт. И на этот раз так показалось не только мне.

– Хм, как интересно, господа и дамы! Наш электронный эксперт задумался не на шутку, такое с ним редко случается. Либо вы, юная леди, целый кладезь особых способностей, либо наш друг мог попросту устать. Такую версию, к сожалению, нельзя исключать. Отдыхать ведь нужно не только людям, но и машинам.

Я заметно занервничала после слов мужчины. Кладезь способностей? Неужели у нас папой не вышло, и они сейчас меня заберут!? Меня охватила паника.

«Используй свою силу. Прикажи мысленно дрону сказать, что у тебя нет способностей. Используй силу», – раздалось вдруг у меня в голове.

А это что еще такое? Я чуть ли не подскочила от неожиданности. Растерянно оббежала глазами зал, выискивая среди множества родителей своего отца. Он сидел, как бы немного отвернувшись от сцены, подперев голову ладонью и закрыв рот рукой. Он совсем не смотрел на меня, пол как будто интересовал его гораздо больше в эту минуту. Мать сидела рядом с ним, но, наоборот, смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Она не выглядела расстроенной, как другие родители, она смотрела так, будто бы желала, чтобы меня забрали.

Все это за доли секунды отпечаталось в моем сознании. И чисто интуитивно я поддалась порыву, делать-то все равно особо нечего – выхода два. Либо я попробую, либо нет.

«Во мне нет никаких сверхспособностей! Повторяю! Во мне нет никаких сверхспособностей! Ты сейчас сообщишь всем о том, что объект чист, и сотрешь абсолютно всю информацию обо мне, кроме последнего сообщения. А свою заминку объяснишь тем, что процессор перегружен, нужно запустить систему охлаждения. Выполняй!» – проскандировала я мысленно, сверля дрона взглядом.

Что ж, по крайней мере я попыталась, но никогда еще мне не приходилось делать столь странной вещи. Надеюсь, что хотя бы с понятиями не ошиблась, и у этой железяки действительно внутри есть система охлаждения.

– Пиу. Пиу. Объект чист. Никаких сверхъестественных особенностей выявлено не было. Процессор перегружен. Нужно запустить систему охлаждения. Пиу. Пиу, – выдал наконец дрон, после чего крутанулся в воздухе, завис и отключился.

В общем зале повисла тишина. Неужели так не бывает, и меня сейчас заподозрят в неполадке робота. С ужасом подумалось мне.

– Что ж, видимо, все же эксперт устал. Не будем, пожалуй, его трогать, он сам знает, что нужно делать, – произнес проверяющий, – о, вот и ожил наш электронный друг! Прекрасно! Теперь, дрон, просто выполняй съемку, больше от тебя ничего не требуется. А вы, юная леди, можете быть свободны, как не прискорбно мне это говорить.

Я чуть ли не пулей метнулась обратно к Дейлу, отчаянно сигналя тому взглядом, чтобы не вздумал сейчас со мной заговорить. Не знаю, понял ли он, но мы снова лишь молча взялись за руки.

Вроде бы опасность миновала, но меня все еще нереально трясло изнутри. Теперь уже, правда, от страха, что люди из города догадаются, что случилось с дроном, ведь я понятия не имела, что именно отобразилось в записи. А вдруг они смогут прочитать мое мысленное послание роботу? О нет! Тогда я пропала! Они явятся уже не только за мной, но и за всей семьей, а может, еще и семью Дейла накажут за то, что он со мной так близко общается. Я уже чуть ли не плакала от собственных панических мыслей и охватившего меня отчаяния, когда Дейл дернул меня за руку, настойчиво ведя куда-то.

– Что такое? – спросила я испуганно друга, вынырнув из своей головы обратно в окружающий мир.

– Ничего. Пошли давай, нас отпустили. Вон смотри, все расходятся, скоро в зале останутся лишь наши две семьи.

– А люди из города, они ушли?

– Да, самые первые, минут семь как уже прошло.

– А дрон?

– Да нет здесь никого уже! Что с тобой, Лола? На нервной почве слух потеряла что ли? – спросил удивленно друг.

– Да, что-то вроде того. Процедура оказалась для меня излишне нервной.

– Ничего, главное, ты осталась здесь, с нами! Так что расслабься! Я и сам, признаться, конкретно струхнул, когда эта железяка так долго над тобой зависла. А еще Джон начал тут всем вещать, что дроны не зависают и не перегреваются, так что, мол, Лола уйдет сейчас от нас, куда ей и дорога. Чуть не врезал этому умнику, честное слово, хорошо ребята остановили да Джона сами заткнули. Тоже мне эксперт нашелся в электронике.

– Ха-ха, да, ты прав, – нервно хихикнула я.

– Вон, даже их главный дядька признал, что машине тоже иногда бывает нужен отдых. Да и как иначе? Не силой же мысли ты его перезагрузила.

– Что? А, нет, конечно, нет. О чем ты? Какая сила мысли в природе, – да уж, Дейл, ты не представляешь, как оказался сейчас близок к истине.

– Вот и я так же говорю. Ой, да ну его, этого Джона. Мы остались в трущобах, мы по-прежнему вместе и это главное.

– Ага, ты прав, – рассеянно кивнула я другу. – Слушай, а вот дрон же все снимал, да? А потом инициацию будут показывать на проекторе, не знаешь?

– Должны, по крайней мере дядька так сказал на прощание, опять прослушала?

– Ага, опять. А когда именно?

– Не знаю, не сказал. Вроде как потом еще должны будут объявить дополнительно время, чтобы все явились на площадь в добровольно-принудительной форме, как это у нас всегда бывает.

– Ясно, спасибо, – что ж, будет шанс посмотреть на мои действия со стороны, тогда и приму решение, трястись ли мне всю оставшуюся жизнь или же можно вздохнуть спокойно.

– А чего тебя так эта трансляция волнует? Ты же и так все видела, один из основных участников события, как никак, – удивился мой друг.

– Ну я же половину от нервов прослушала, ну и потом, мне до сих пор не верится, что все позади. Вот увижу отбор со стороны и окончательно поверю, что меня не забрали в город, – сказала я практически правду Дейлу.

Друг кивнул, удовлетворившись ответом, а вскоре мы подошли к нашим семьям и разъединили наконец руки.

Папа молча стиснул меня в крепкие объятия и не отпускал несколько минут. Мама тоже обняла и поцеловала, но у меня создалось впечатление, что она сделала это больше на публику.

– Ах дорогая, мы так волновались с отцом, буквально места себе не находили! – проговорила мать, театрально закатывая глаза.

– Да? А мне так не показалось. Я видела твои глаза, когда меня выбирали, ты хотела, чтобы все закончилось по-другому!

– Доченька, ты чего? Как ты такое можешь говорить? Это, наверное, нервное напряжение так на тебе сказалось. Пойдем, малышка, домой, я тебе заварю успокоительного чаю и спать уложу пораньше.

Мать суетливо погладила меня по голове и попыталась подтолкнуть к выходу, постоянно нервно озираясь по сторонам – много ли народу слышало мои обвинения.

– Ты меня уже несколько лет спать не укладываешь! Перестань прикидываться заботливой мамочкой, это смешно!

– Лола! Как ты разговариваешь с матерью? Эдгар, скажи ей, перед людьми неудобно! – возмутилась она.

Но отец лишь пожал плечами, мол, ничего не знаю, разбирайся сама.

– Боишься прилюдного осуждения, да? Для тебя всегда было важно общественное мнение, его ты ставила превыше всего. Так не переживай! Смотри, оставшиеся тактично удалились, в зале остались лишь мы втроем.

– Лола! Эдгар! – воскликнула мать, растерянно хлопая глазами.

– А что Эдгар? Девочка права, все ушли, можем спокойно поговорить. Мне, например, очень интересно послушать, что сегодня увидела наша дочь, – спокойно проговорил отец.

– Спасибо, папа. А увидела я сегодня тебя, мамочка! Впервые увидела тебя настоящую. Ты ведь не любишь меня, и отца не любишь, ты фактически бросила нас уже давно. Так что ж не уходишь насовсем?

– Я? Что ты за глупости сочиняешь? Какая муха тебя укусила? Это уже несмешно!

– Ответь мне, пожалуйста, я имею права знать, почему ты так хотела, чтобы меня отправили в город? Не отпирайся, я видела твои глаза, они тебя выдали.

– А хотела она так сильно этого, доченька, потому что тогда бы ей было проще получить со мной развод и начать новую жизнь со своим любовником, уже не скрываясь ни от кого. Ведь можно было бы сослаться на общее семейное горе, которое нас с ней разлучило, а с ним, наоборот, соединило. Прям романтика сплошная! И встретились два одиночества. Вам бы даже отдельный дом могли выделить, учитывая все обстоятельства, взяв с вас обещание настругать еще парочку-тройку детишек, глядишь еще кто-нибудь оказался бы из них одаренным. Правильно я говорю, а, Мария?