Читать книгу Небесный замысел любви. МИР ДВОИХ. Необыкновенная история любви, непознанная разумом человека. Книга четвёртая - Милена Лакузье - Страница 11

В коридоре Грант остановился, внимательно посмотрел на Милу, протянул куртку: «Одевайся. Хорошо, что ты в брюках, мы едем кататься».

– Нет… я не хочу, – тихо и неуверенно произнесла она.

– Прошу тебя! Поедем. Я хочу показать тебе другие ощущения, – тихо, но уверенно произнес он, глядя ей в глаза.

Мила в растерянности смотрела на него. Грант быстро оделся, помог ей надеть её куртку, взял за руку. Мила посмотрела на их руки и смущённо взглянула на него. Грант улыбнулся, сжал её руку и потащил вперёд по коридору.

Из общежития они выбежали, держась за руки.

Подбежали к гаражу, он быстро выкатил свой мотоцикл, закрыл гараж, стремительно откатил его на дорогу. Мила растерянно смотрела на него и его байк.

Грант застегнул ей шлем, со сдержанной улыбкой смотрел на неё, уселся на байк, подал ей руку: «Садись, не бойся. Тебе понравится».

Мила взволнованно дышала, опираясь на его руку, уселась сзади него, не зная куда деть руки, смотрела на его спину. Грант, сдержанно улыбаясь, оглянулся, протянул назад руки. Она посмотрела на его руки… медленно вложила руки в его.

Он сжал её руки, положил их себе на талию, накрыв своими руками, вздохнул: «Крепко держись за меня и не отпускай, поняла? – Мила молчала. – Не слышу?» – с улыбкой оглянулся.

– Поняла, – усмехнулась Мила.

– Тогда поехали, держись за меня и ничего не бойся.

Грант и Мила, на мотоцикле, мчались по улицам, за спиной остался посёлок.

– Не бойся, держись за меня крепче, сейчас будут виражи, – прокричал он и увеличил скорость. Она прижалась к нему.

Впереди показался лес, мотоцикл ехал вдоль леса. Они остановились. Грант снял шлем, протянул Миле руку, помог ей сойти с мотоцикла и снять шлем.

– Ну, как ощущения? – посмотрел на неё с нежной улыбкой.

Она закрыла-открыла глаза, ещё не остыла от волнительных впечатлений скоростной езды на мотоцикле: «Непередаваемо».

Он улыбнулся: «Ты раньше каталась на мотоцикле?»

– Нет, первый раз и очень боялась.

– Как в первый раз? А с Масловским?

– Я с ним никогда не каталась. Сегодня немного проехала до посёлка и всё, а вот так на скорости, в первый раз.

Он довольный улыбнулся, повернулся к лесу, раскинул широко руки, подняв их вверх: «Вот где только можно отдохнуть. Надышаться воздухом, набраться сил, привести мысли в порядок, успокоить душу. Люблю лес. Он мне всегда силы даёт. Лес и море, – обернулся. – А ты? Ты любишь лес?»

– Не знаю, – Мила пожала плечами.

– Не знаешь? Не знаешь любишь ли лес, природу?

– Да, не знаю… Не знаю точно своих чувств к лесу. Я мало знаю лес, поэтому и не знаю своих чувств к нему, – подошла ближе к нему. – Я ответила на твой вопрос?

– Да. – Грант внимательно посмотрел на неё, затем порывисто ладонями обхватил её лицо, посмотрел в глаза.

Мила напряглась, упёрлась руками в его грудь, не моргая смотрела на него. Дыхание Гранта участилось, он коснулся щекой её щеки, закрыл глаза, нежно поцеловал её в щеку, уголок глаза, в лоб, в другой уголок глаза, щеку, посмотрел на неё. Её глаза прищурено смотрели на него, она слегка дрожала. Он нежно очертил большим пальцем контур её губ.

Мила замерла, потом отстранилась, посмотрев в его глаза, тихо произнесла: «Это было неожиданно».

– А для меня нет. Ты мне снишься, – прошептал Грант.

– Никогда больше этого не делай, – её глаза сузились.

– Никогда? – он удивленно нахмурился. – Но это невозможно для меня.

– Почему? – теперь она удивленно нахмурилась.

Они смотрели друг на друга: она – широко открытыми, удивленными глазами, он – нежными, влюблёнными.

– Почему? Я очень этого хотел…

– Ты… возможно, а я нет. У меня аллергия…

Он удивленно смотрел на неё: «Какая аллергия?»

– На мужские прикосновения, – усмехнулась она.

Он внимательно смотрел на неё, потом улыбнулся: «Аллергия пройдет, вот увидишь».

– Я тебя не знаю, – сдержанно улыбнулась Мила.

– Узнаешь. Ты мне снилась… ты снишься мне. Я видел тебя во снах, задолго до нашей встречи.

– Сны – это результат мечтаний человека, всего лишь, – усмехнулась она.

– Я не мечтал… – тихо пробормотал Грант.

– В тайне, никому не признавался, возможно самому себе, но ты мечтал о девушке, вот тебе и приснилась девушка, но – это не я, уж точно, – вновь усмехнулась Мила.

– Я видел тебя неоднократно во снах… на радужном мосту. В первый раз мне приснилось… я шёл среди народа один, мне было грустно, хотя вокруг все веселились, дети и друзья… И вдруг на небе появилась яркая вспышка. Я увидел, как спустился от небес мост радужный, сверкая яркими своими красками, и сильно притягивал к себе. Я оглянулся и понял, что его никто не видит, и я вступил на этот мост. Мне стало очень легко и приятно на сердце. Я поднял глаза и увидел, девушка стояла на мосту и в недоумении смотрела вниз. Это была ты. Ты увидела меня и тут сверкнула молния. Ты испугалась, вздрогнула и не удержалась, полетела вниз с того моста. Я тебя поймал. Ты взглянула на меня колючими глазами и прочь пошла. И я проснулся. Я начал рисовать то, что видел и с нетерпением ждал продолжения сна… и сон опять приснился…

Грант задумался, потом продолжил рассказ.

– Ночь, я иду один в каком-то страхе, на небе вспыхивает яркий луч, я взглянул и увидел, как мост спускается с Небес и прямо под ноги ко мне… радужный тот мост. Я с радостью на него вступил и по нему пошёл, осматривая всё вокруг, мне стало очень легко. Внезапно появилась девушка опять, на мосту у поднебесья. Она улыбалась и шла вниз по мосту, её длинные волосы развивались, светились в улыбке глаза, прошла мимо меня, спустилась на землю. Я её окликнул, она посмотрела на меня… И тут я проснулся. Я помнил ясно сон свой и видел её глаза в улыбке и быстро вновь нарисовал всё, что видел. Вскоре опять сон приснился мне, – Грант задумчиво смотрел на Милу.

Мила во все глаза серьёзно смотрела на него, в голове проносились мысли: «Почему меня охватило волнение? Как он запомнил так подробно свои сны? Он говорит искренне и чувствуется, что это его волнует, он говорит красиво…»

– В третий раз мне снилось: я в лесу, смотрю вокруг и вдруг яркий свет ослепил меня. Я закрыл глаза… стало тепло и уютно, открыл глаза, у ног светит радужный мост во всей своей красе и притягивает к себе. Я медлю и не вступаю на него. Только смотрел и купался в ярких лучах, исходивших от этого моста. Девушки не было, я искал глазами ее и очень увидеть хотел и закричал: «Где ты? Появись! Хочу видеть тебя, прошу, появись!» – её не было. Я вновь закрыл глаза, когда открыл их, то увидел, что мост исчез. Я стоял один в лесу. Медленно пошёл из леса. Вдруг сверкнула молния, я оглянулся и увидел силуэт девушки и появилась радуга, и мелкий дождь пошел. Она стояла и смотрела на радугу, я подошел, улыбнулся и протянул ей руку… она молчала. И неожиданно от той радуги к ногам небесный мост упал, сверкая радужными красками своими. Мы удивленно смотрели на него, а мост звал к себе и так притягивал меня, что я вступил на него и ей вновь руку протянул. Она удивлённо взглянула, расширила глаза. Я хорошо помню ее глаза, – он улыбнулся задумчиво. – Помедлив, она приняла мою руку. Мы вместе пошли по мосту, держась за руки… И я проснулся и быстро стал всё рисовать в свою тетрадь, – он ожил и уже живым взглядом посмотрел на нее. – А потом я встретил тебя наяву и ты упала мне под ноги, как во сне… помнишь?

Мила удивлённо вскинула брови: «На мосту? Меня? Почему ты решил, что это была я?» – усмехнулась она.

– Твои глаза, волосы… нельзя ни с кем спутать, особенно твой взгляд. У тебя удивительный, часто меняющийся и о многом говорящий взгляд, – медленно произнёс он.

– У тебя тоже удивительный и часто меняющийся взгляд, а ещё глаза – они меняют цвет… – улыбнулась Мила, помолчала.

– Это была ты, я в этом убеждён.

– Красивую сказку рассказал, сказки любишь? – улыбнулась она.

– Это не сказка, это правда, – твёрдо произнес он, глаза Гранта сузились.

– Я не верю в такое, – тихо произнесла Мила.

– Но это правда, я говорю тебе правду! – взволнованно произнёс он.

– Мне не дано это знать, – вновь усмехнулась она.

– Что?

– Что ты говоришь мне правду.

– Доказательством тому являются мои рисунки, и ты их сама видела, после снов я сразу стал рисовать тебя.

– Так на тех рисунках, в тетради, – она прищурилась, – была я?

– Да… а разве не похоже? – Грант, смущённо улыбаясь, смотрел на неё. – Я рисовал по памяти, то, что видел во снах. Ты же сама сказала, что девушка на моих рисунках тебе знакома. Она – это ты, ты себя узнала в них. Разве это не доказательство того, что я говорю тебе правду? – Грант взволнованно смотрел на Милу. Она молчала. – Прошу, поверь мне, я говорю тебе правду, – тихо произнёс он. – Я никогда не обманываю.

Она усмехнулась: «Я тоже».

– Иногда надо заставить себя поверить и доверие придёт.

Они молчали и смотрели друг на друга.

– Но разве такое может быть в жизни? – наконец, тихо спросила Мила.

– Но это произошло. Значит может, – тихо ответил он.

Он протянул ей руку. Она посмотрела на протянутую руку, посмотрела в его глаза, перевела взгляд вновь на его руку. Он с волнением ждал… Она медленно вложила свою руку в его. Он, выдохнув глубоко воздух, крепко сжал её руку. Они постояли, смотря друг другу в глаза, затем оба смущённо улыбнулись.

– Пошли? – тихо спросил он.

– Пошли, – тихо ответила она.

– Ты даже не спрашиваешь куда?

– Дышать воздухом. Набираться сил, приводить мысли в порядок, успокаивать душу, – Мила улыбнулась.

Держась за руки, они медленно пошли вдоль леса. Мотоцикл остался на обочине леса…

Потом они сидели у костра, на небольшой полянке.

Мила смеялась: «Хороший анекдот, понравился», – посмотрела на огонь, задумалась.

Грант, улыбаясь, подкладывал сучья в костёр, посмотрел на нее: «У тебя красивое имя – Людмила, Люда, Люся, Мила… Как твоё отчество?»

– Сергеевна, – задумчиво ответила она.

– Значит ты Людмила Сергеевна Ланкова. Я тебя буду звать Мила, можно?

Мила пожала плечами, улыбнулась: «Можно», – помолчала.

– У тебя тоже красивое и редкое имя, Грант. А почему тебя все зовут Григорий?

Он пожал плечами: «По-русски, им так больше нравится. Дома меня тоже зовут Гриша, Григорий».

– А мне больше нравится твоё настоящее имя – Грант. А тебе, как больше нравится, чтобы тебя называли?

– Мне нравится моё настоящее имя.

– И мне оно нравится больше.

– У нас совпали вкусы, – Грант улыбнулся.

– Кто ты по национальности? – улыбнулась Мила.

– Отец армянин, мать украинка, с польскими корнями, а я русский, – оба засмеялись.

– Вишневский – это польская фамилия?

– Это фамилия мамы. Я внебрачный сын своих родителей, потом родились три моих брата, все они носят фамилию отца – Варгинян, а я Грант Рубенович Вишневский. Они живут в северной Осетии, – он улыбнулся, посмотрел на неё.

– В Осетии? Это далеко?

– Это на Кавказе. Ты была на Кавказе?

– Нет, я нигде не была, только была в Калужской области, на родине родителей, в Москве и Подмосковье.

– Мила, расскажи о себе, пожалуйста.

– О себе? – пожала плечами и, улыбаясь, задумалась.

Она рассказала ему о семье, о детстве, о том, как во сне летала, что любила и чем занималась…

Он захотел её поцеловать, но она испуганно расширила глаза, отстранилась и задрожала.

Он не хотел, чтобы она пугалась его: «Не бойся, я не сделаю того, чего ты не хочешь».

– Меня в детстве звали Орешек, потому что я пухленькой была… – дальше рассказывала она, а потом поймала себя на мысли: ей с ним спокойно и хорошо, было так приятно с ним, подумала она и смущённо прикусила губу. – Знаешь, мне с детства снились странные сны, приснилась сказочная птица Гамаюн. Красивая такая. – Мила задумалась, глядя на огонь костра, вспоминая свой давний сон. – И я с ней вступила в разговор. Представляешь? – засмеялась. – Бывает же такое.

– О чём вы говорили? Ты запомнила?

– Я записала тот сон, – задумчиво расширила глаза. – Она рассказывала мне, что существует много миров светлых и тёмных и что где тьма, там тайны есть, тайны мироздания и я познаю со временем эти тайны. Говорила, что надо в жизни развиваться, не стоять на месте, много читать и познавать… – улыбнулась. – Наверное, поэтому я много читаю. А ещё мне приснился сон и чей-то голос тихо мне сказал: «Знай, что сказки бывают и на земле, они случаются с теми, кто верит в них и душою чист… и так будет с тобою, люби и верь, не делай зла никогда и никому», – и я проснулась. И это запомнила.

А он слушал её, не перебивая, и чувствовал к ней огромное влечение и нежность своей души. О многом они всю ночь увлечённо говорили – о происхождении земли, о мифах и легендах.

– Книги были моим наваждением, – продолжала Мила свой рассказ. – Как мама боролась со мной! Это было что-то! Когда я поступила в техникум, она меня выгнала из дома, представляешь? Она хотела, чтобы после восьмого класса я поступила в торговый, а я в тайне от всех сделала все по-своему. Мама жутко рассердилась, требовала, чтобы я перевела документы в торговый. Мы поссорились, и я в протест убежала из дома. Ночевала у старшей сестры на работе, на электростанции, кстати, там так интересно было… пока Лида, сестра, не помирила нас. Мама со мной не разговаривала четыре месяца. Но я хорошо училась, приносила повышенную стипендию, и она сжалилась, – Мила, улыбаясь, посмотрела на Гранта и состроила шутливую гримасу.

– А отец? – улыбнулся Грант.

– Отец всегда меня поддерживал, он добрый человек. – Мила задумалась. – Странно, я впервые рассказываю так подробно о себе и своей семье.

Грант нежно смотрел на неё: «Ну и как, нравится учится?»

– Очень. Учиться вообще интересно, а в техникуме мне очень комфортно. Интересные девушки, со мной даже учится внучка известного народного артиста Мордовина. Я, когда узнала, была так удивлена. Мы с ней дружим, Татьяна – простая, начитанная, замечательная девушка.

– А какие предметы вы там изучаете?

– Много предметов – культура речи, русская и советская литература, детская, зарубежная…

Грант перебил ее: «Зарубежная? И каких авторов ты прочитала?»

– Много чего прочитала.

– Ну, назови, – улыбнулся Грант.

Мила посмотрела на него, слегка усмехнулась, глаза сузились: «Не веришь и проверить хочешь?»

Грант хитро улыбался.

– Называю, что прочитала: литература Древнего мира: Гомер «Илиада», «Одиссея». Древнеримская лирика: Гораций, Овидий, сказки и повести Древнего Египта. Средние века: Боккаччо «Декамерон», Данте «Божественная комедия», пьесы Лопе де Вега, сонеты Петрарки, Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», Сервантес «Дон Кихот», Шекспир «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Отелло» и 155 сонетов. Литература 17—18 веков: Вольтер «Орлеанская девственница», Дефо «Робинзон Крузо», Дидро «Монахиня», Свифт «Путешествие Гулливера». Литература 19 века: Байрон «Корсар», Бальзак «Шагреневая кожа», «Отец Горио», ГЁте «Фауст», его лирика, новеллы. Гюго «Собор Парижской Богоматери», Диккенс «Записки Пиквикского клуба», «Большие надежды», произведения Эмиля Золя, Дюма-отец «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», Дюма-сын «Дама с камелиями», Проспер Мериме, Мопассан «Милый друг», произведения Эдгара По, Вальтер Скотт, Стендаль «Красное и черное», Флобер «Госпожа Бовари», Шоу «Пигмалион», – она говорила быстро, чётко и уверенно, не сводила с него глаз, немного ухмыляясь.

Грант, расширив глаза, сглотнул воздух, слушал её, не перебивая.

– Литература 20 века: Брехт, Борхес, Голсуорси «Сага о Форсайтах», Камю, Кафка, Джек Лондон «Мартин Иден», Генрих Манн «Юные годы короля Генриха четвёртого», Моэм, Пруст, Ремарк, Фейхтвангер «Безобразная герцогиня», Хемингуэй.

– Обалдеть, – тихо медленно произнес Грант, – и ты все это прочла?

– А как же, это всего лишь один предмет и это не всё. Говорю, так, по памяти.

– А русская и советская литература?

Мила улыбнулась, сосредоточилась, слегка нахмурилась, вспоминая, затем затараторила: «Островский, Тургенев, Гончаров, Чернышевский «Что делать», Достоевский «Преступление и наказание», Салтыков-Щедрин, Толстой «Война и мир», «Анна Каренина», Чехов, Бунин, повести Куприна «Гранатовый браслет», «Олеся», Горький «Мать», «На дне», лирика Маяковского, Есенина, Блока, Гумилева, Северянина, Мандельштама, Ахматовой, Цветаева. Забыла, конечно же, Пушкин – обожаю его, Лермонтов, Пастернак «Доктор Живаго», его лирика. Шолохов «Поднятая целина», «Тихий Дон». Булгаков «Мастер и Маргарита». Симонов «Живые и мертвые». Солженицын. Ну, в общем, много чего. Вот так, много читаю.

– Впечатляет.

– Конечно, впечатляет. Ну, как это может быть не интересно? Детских авторов называть? – улыбнулась Мила.

– Нет, – улыбнулся Грант.

– А ещё мы изучаем спец. предметы по организации библиотечного дела. Ещё у нас есть интересные факультативы по театроведению, танцевальный – рок-н-ролл, шейк, твист. Класс! – Мила, улыбаясь, смотрела на него. – Я получаю большое удовольствие, танцуя, весь негатив уходит, когда танцуешь и жизнь становиться прекрасной, – засмеялась она.

– Да-а-а, обширная у вас учебная программа. Когда ты успеваешь всё читать?

Мила пожала плечами: «Кручусь, верчусь, как все студенты. Большие произведения летом читаю, а остальное в течении года успеваю. Еще музыкой занимаюсь. Вот. Поэтому не гуляю, некогда».

– Теперь понятно. А в институт будешь поступать?

– Обязательно. Мне кажется я буду учиться не в одном институте, – засмеялась, – так мне много хочется узнать.

– А замужество? – Грант, прищурившись, смотрел на нее.

– Что замужество? – удивленно посмотрела на него.

– Мечтаешь выйти замуж? Скажи честно.

Мила пожала плечами: «Мечтаю? Нет».

Грант удивлённо смотрел на неё: «Совсем нет? Не верю, все девушки мечтают выйти замуж».

– Я правда никогда не мечтала и даже не думала об этом. Этот вопрос только в ведении Всевышнего. Мне неизвестно, когда придёт любовь.

– Любовь? – тихо произнёс Грант.

– Ну да. Замужество не может же быть без любви. Ты ведь спросил про замужество? Замужество и любовь – это одно целое.

– Почему? Многие женятся, выходят замуж без любви.

– Как это? – улыбнулась Мила.

– По залёту, по необходимости, от тоски, или выгодная партия светит кому-то, много причин, – усмехнулся он.

– Нет – это не про меня, – смущённо ответила она, – должны быть только большие чувства.

– Большие? Это как? – вновь усмехнулся он.

Она, прищурив глаза, втянула в себя щёки, посмотрела на него: «Большие – это значит настоящие чувства под названием любовь, а не увлечение и не влюбленность. Это когда люди воспринимают мир одними глазами, смотрят не только друг на друга, но и в одну сторону, когда не могут жить друг без друга, потому что им не хватает воздуха друг без друга, когда уважают во всем друг друга и не кричат по всяким пустякам, на других не засматриваются. Когда в основе отношений лежит большое взаимное уважение друг друга, – она отчеканила каждое слово. – Вам, Грант Рубенович, что-то не понятно в слове большие чувства?» – усмехнулась она.

– Понятно. Я просто уточнил, как ты это понимаешь… – он помолчал. – И когда ты планируешь выйти замуж?

– Я не мечтаю, ничего не планирую и не думаю об этом. Мне неизвестно, когда придёт любовь, настоящая, большая… и единственная, – задумчиво произнесла она, смотря на огонь.

– Почему единственная?

– Потому что любовь, человеку даётся в жизни один раз. Я говорю о настоящей любви… я так думаю, – она задумчиво продолжала смотреть на огонь.

Грант внимательно смотрел на неё, потом встал, подошёл к ней, протянул ей руку.

Она посмотрела на него, приняла его руку, встала.

– А мне известно, – тихо произнес он.

– Что? – Мила удивлённо взглянула на него. Грант молчал. – Что тебе известно? – усмехнулась она.

– Когда придет любовь, – тихо произнес он.

Усмешка сошла с её лица.

– И когда? – тихо и уже серьёзно спросила она.

– Она уже пришла, – прошептал Грант, хотел её поцеловать.

Мила отшатнулась назад, глаза широко распахнулись. Они смотрели в упор друг на друга. Она опустила голову и медленно сделала от него несколько шагов. Он подошел к ней и вновь хотел поцеловать. Она вновь отшатнулась от него.

Он, нахмурившись, тихо произнёс: «Нет?»

Она отрицательно покачала головой: «Нет».

– Почему?

Мила молча смотрела на него.

– Прошу, поверь мне… и забери свое «никогда».

Она внимательно смотрела на него, потом, сузив глаза, произнесла: «Забираю. И заменяю его на… не сегодня».

– Ты удивительная, – вновь прошептал Грант.

– Чем? – тихо спросила она.

– Всем, – он был серьезным.

– Не смущай меня, – посмотрела ему в глаза, – я обыкновенная, простая девушка, – поправила волосы.

Грант погладил её волосы, она смущённо отодвинулась от него.

– В древности женские волосы, распущенные по плечам, означали сексуальный призыв, – с хитрой улыбкой произнес он.

Мила расширила глаза: «Да?»

– Да.

– Спасибо, что сказал. Не знала.

– Не за что. У тебя красивые волосы и тебе идёт, когда они распущены, мне нравятся. – Грант тихо засмеялся.

Мила пошарила по карманам куртки, достала чёрную резинку, собрала волосы и завязала их резинкой. Он улыбнулся и передернул плечами, она смутилась, увидев, как он поёжился, сняла с плеч его куртку.

– Грант, надень куртку, – протянула ему куртку, – свежо.

– Да нет, не надо, действительно свежо.

– Грант, надень, спасибо. Тебе холодно, ещё простынешь из-за меня, мне будет очень не по себе, – улыбнулась.

Он отрицательно помахал головой.

– Ты же не хочешь, чтобы мне было не по себе?

– Не хочу, – улыбнулся он, взял куртку, накинул на плечи, посмотрел на неё, – ты согрелась?

– С ней было хорошо, тепло.

Он вновь улыбнулся, смотря на нее: «Не бойся, я ничего тебе не сделаю, просто хочу, чтобы нам было тепло, тебе и мне», – обнял за талию, притянул к себе и укрыл одной полой куртки.

Мила испуганно посмотрела на него.

– Ничего, кроме дружеского процесса согревания, – его глаза, улыбаясь, смотрели на неё.

– Вот так, сразу обжималки? – испуганно посмотрела на его руку.

Грант улыбнулся: «Здоровье дороже всяких условностей. Расслабься, ничего не бойся и откинь все дурные мысли. Мила, посмотри какая дивная ночь. Ты была ночью в лесу?»

– Нет. Я впервые ночью в лесу… с парнем.

– Вот и наслаждайся лесным чистым воздухом, слушай жизнь других живых существ, которые сейчас, наверняка смотрят на нас и тоже бояться…

Мила вздрогнула, тихо произнесла: «Каких существ?»

Грант тихо засмеялся: «Ты трусиха?»

– Да.

– Говорю тебе, не бойся. Я имел ввиду растения, деревья, птиц. Они же живые существа, привыкли к своему миру, а здесь люди их мир нарушили, вот они наверняка и бояться.

– Тогда пойдем, не будем нарушать их мир. Когда кто-то чего-то боится – это плохо. Я люблю, когда все живут в мире и согласии.

– Скоро пойдем. Немного ещё подышим и пойдем, мы ведь уже нарушили их мир, но мы им не причиним ничего плохого.

Их первое свидание в лесу. Ночное небо, звёзды и стихи, шум таинственного леса и совсем близкое дыхание друг друга. Он смотрел на неё и глазам своим не верил, она смущённо улыбалась, смотрела на огонь костра. О многом они тогда говорили: о мифах и легендах, о происхождении земли, читали любимые стихи. Проговорили до утра и не заметили, как наступил рассвет.

Утром неожиданно молния в виде яркого небесного шара, замедлив свой полет, пролетела и как бы зависла над ними.

Сверкнула молния, прогремел гром.

Мила вздрогнула. Грант тоже вздрогнул. Оба прижались друг к другу. Она, уткнувшись ему в грудь, не поднимала головы. Он опустил голову в ее волосы. Они стояли обнявшись.

Вновь молния сверкнула. Дрожь пробежала по их телам.

– Что это было? – Мила похлопала глазами.

– Не знаю, меня током ударило, – тихо произнёс Грант.

– Меня тоже, – прошептала Мила, посмотрела в сторону, глаза широко распахнулись. – О, Господи, что это?

Грант посмотрел в сторону, брови взлетели вверх, глаза расширились: «Шаровая молния… стой тихо», – взволнованно прошептал он.

Оба замерли, зажмурились…

Молния, замедлив полёт, остановилась напротив них, затем пролетела мимо, совсем рядом, ярко сверкая.

Стало совсем тихо.

Грант открыл глаза, посмотрел на небо: «Нас ударила молния, – удивлённо посмотрел на Милу. – Ты как себя чувствуешь?»

– Странно как-то, по мне мурашки бегут, уши заложило, – Мила посмотрела на свои руки, вытянула пальцы, – и пальцы дрожат.

– Я тоже… и по мне они бегут, уши заложило, – Грант закрывал-открывал глаза, нахмурился, помотал из стороны в сторону головой, приходя в себя, вновь посмотрел на небо, тихо добавил, посмотрев на Милу. – По-моему, небесная энергия соединила нас.

– Как это? – нахмурилась Мила.

Грант внимательно смотрел на неё, пожал плечами. Они растерянно стояли, смотря друг на друга, и приходя в себя.

– Она нас могла убить, – чуть слышно произнесла она.

Он улыбнулся, поцеловал её в лоб: «Ну не убила же. Успокойся, всё нормально. Поехали? Сейчас дождь начнется».

– Поехали, – чуть слышно растерянно произнесла Мила, посмотрела на небо.

Небесное светило их не убило, осветило и таинственно связало их судьбы на многие года.

Там, на первом их свидании, при встрече с местными хулиганами, Грант заметил странный, непонятный для него взгляд Милы, влияющий на людей.1