Читать книгу Рассудку вопреки - Миранда Невилл - Страница 3

– Блейк, старина.

Хорошо знакомая и совершенно нежелательная фигура преградила ему путь.

Вечер был окончательно испорчен. Мало того что ему пришлось посетить бал в доме родителей и танцевать с самой несносной особой из всех, кого ему доводилось знать; хуже того – он опоздал на этот проклятый бал, который его матушка давала как раз в честь этой самой особы. Ему было безразлично, что Минерва Монтроуз слыла самой прелестной дебютанткой Лондона. Его не интересовали дебютантки, а самое главное – совершенно не интересовала Минерва. Эта девица была для него источником постоянного раздражения, еще когда он ухаживал за ее сестрой. И когда Диана предпочла ему чертова Себастьяна Айверли, Блейкни утешился тем, что Минерва, к счастью, не станет его свояченицей.

И теперь еще это. И именно в тот момент, когда он оказался в относительной безопасности буфетной, собираясь принять стаканчик-другой горячительного в дополнение к тому бренди, который выпил у Дезире. Не вставая из-за стола, Блейк снизу вверх взглянул на своего врага, едва сдерживаясь, чтобы ударом кулака не размазать эти ангельские черты по ближайшей колонне.

– Хантли, – пробормотал он и холодно кивнул.

– Как дела, Блейк?

Не отвечая, Блейкни обернулся, взглядом отыскал лакея с подносом, подал тому знак и мимоходом отметил, что в буфетной комнате было слишком много гостей, жаждущих освежиться, и Блейк не мог ударить негодяя, не привлекая внимания.

– Даже не пожмешь руку старому школьному приятелю?

Блейк взял с подноса бокал и скривил губы в неопределенной гримасе. Хорошо, что руки у него заняты. Он боялся даже говорить, так как голос мог его выдать.

Хантли улыбнулся своей простодушной улыбкой, очаровывавшей многих, но только не Блейка.

– Рад тебя видеть. Тебя так долго не было в городе. Два года, не так ли? Твои друзья по тебе скучали.

– Неужели?

– Ты мог бы сообщить мне о своем возвращении.

– Чего ради?

– Понимаю, Блейк, ибо знаю, ты терпеть не можешь писать письма. Полагаю, со времен Итона твой почерк не улучшился.

– Именно поэтому ты был настолько любезен, подписывая от моего имени долговые расписки?

– Всегда готов помочь лучшему другу.

Словно ледяной ветер обжег сердце Блейка. Ему никогда не отвязаться от «своего старого школьного друга». Свой секрет он доверил мальчику, и вот уже взрослый мужчина доказал ему, как глупо полагаться на другого человека. Блейк сделал глоток вина и внимательно оглядел бывшего приятеля, чей вид производил лучшее впечатление, чем когда они встречались в последний раз. Хантли стал солиднее и явно одевался у хорошего портного. Впрочем, что же тут странного? Дела у этого пройдохи, без сомнения, шли неплохо.

– Чего ты хочешь, Хантли?

В ответ на этот несколько грубоватый вопрос старый знакомый жизнерадостно улыбнулся:

– Да ничего. Просто хотел бы возобновить нашу дружбу, поднять стаканчик, вспомнить старые добрые дни. Помнится, тогда ты называл меня Джеффри.

– Все меняется, Хантли.

– В школе ты не был таким заносчивым. В то время герцогский титул твоего отца не имел значения. Конечно, ведь ты во мне нуждался.

Интересно, почему во времена их школьной дружбы он никогда не замечал, что Хантли отъявленный лицемер? Если бы тогда он был чуть проницательнее, то давно бы понял, насколько непорядочен этот человек.

– Думаю, я более чем сполна расплатился за прежние одолжения, – ответил Блейк. – Что ты делаешь в доме моего отца?

– Меня пригласили. Разве ты не слышал? На дополнительных выборах в Уэстборо меня выдвинули в депутаты парламента. Я вхожу во фракцию герцога.

Если Хантли сумеет втереться в окружение герцога Хэмптона, Блейку никогда не удастся избавиться от этого мелкого паразита. Кроме того, даже минимальная степень доверия герцога к этому типу способна привести к несчастью.

Внешность Хантли располагала к доверию, но Блейка эти невинные округлые черты только раздражали. Хантли догадывался, что Блейкни нервничает, и делал все, чтобы он нервничал еще больше. Но Блейк решил разочаровать его, во всяком случае в данный момент.

– Прошу меня извинить. У меня договоренность на следующий танец.

– Понимаю. Тебя вновь призывает улыбка красавицы Монтроуз, а может, какой-то другой прелестницы?

Не удостоив его ответом, Блейк повернулся к мерзавцу спиной и направился к выходу.

– Приятно провести время, – бросил вдогонку Хантли. – Я пока побуду здесь.

Эта встреча иссушила последнюю каплю его хорошего настроения. День начинался так хорошо: отличное утро, восхитительный полдень в постели Дезире – все было просто великолепно. Пока он не вспомнил, что обещал матери присутствовать на этом проклятом балу.

Черт возьми, как ему хотелось немедленно оказаться на Генриетта-стрит и, бросившись в благоухающие объятия любовницы, снова почувствовать ее шелковистое тело. Она намекала на что-то новое, хотя целая неделя почти беспрестанных утех с Дезире совершенно опустошила его. Она была не только восхитительной любовницей, но и занимательным собеседником без всяких интеллектуальных притязаний. У нее он мог расслабиться и посмеяться, с ней он никогда не чувствовал себя глупым, хотя, наверное, это смешно, поскольку Дезире никогда не скрывала своих корыстных мотивов. А при виде ее Блейкни тут же совершенно глупел от любви. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку целых два года в деревне он вел совершенно монашеский образ жизни.

И это все из-за негодяя Хантли, чьи непомерные требования вынудили Блейка удалиться в деревню, чтобы наконец оплатить долги. Правда, сельская жизнь в Девоншире порой доставляла ему удовольствие: Блейк нуждался в небольшом отдыхе, не омраченном притязаниями молодых леди, старых врагов и собственных родителей.

Если он уйдет сейчас, то сумеет избежать долгих нотаций отца и гневных упреков матери, которая не упустит случая выговорить ему за опоздание на бал. Возможно, он бы и решился на такой шаг, но Дезире ясно дала понять, причем самым соблазнительным способом, что очень хочет получить браслет в дополнение к тому рубиновому ожерелью, которое он уже ей подарил. Вот почему не стоило пока сердить своего старика сильнее, чем обычно, что, похоже, он делал одним фактом своего существования.

И все же будь он проклят, если вернется в бальный зал, где герцогиня тут же заставит его танцевать с разными девицами на выданье. А поскольку в буфетной торчал Хантли, Блейк решил поискать иного убежища.

Небольшая гостиная оказалась свободна, но стол, уставленный напитками, говорил о том, что скоро сюда придут. Настроение у Блейка было настолько отвратительное, что видеть ему никого не хотелось, поэтому он налил себе из открытой бутылки и скользнул за портьеру оконного проема. У высокого сводчатого окна царила приятная прохлада и спокойствие, представлявшие разительный контраст с залами, где было душно от разгоряченных тел и огня множества свечей. Здесь Блейк мог насладиться покоем и тишиной, а также основательно выпить, чтобы как можно спокойнее перенести встречу с отцом.

– Здесь никого нет.

Хорошо знакомый голос раздался, когда Блейк нацелился на второй бокал шампанского. Джеймс Лэмтон был практически единственным человеком, чьему обществу он бы обрадовался. Блейк совсем забыл, что и его друг собирался присутствовать на этом треклятом балу. Он слишком о многом сегодня забыл. Блейкни уже собрался покинуть свое убежище, но услышал женский голос:

– Да и подходящей мебели здесь нет.

Как забавно. У Лэма тайное свидание. А поскольку голос дамы он тоже узнал, то ему стала ясна и цель этого свидания, и какая именно мебель нужна этой парочке. Предпочтительнее, конечно, кровать, но и диван или даже большое кресло вполне сгодятся.

Ему самому пару раз случалось развлечься с этой дамой во время званых вечеров. Герцогиня Летбридж была немногим старше Блейка, но по своему опыту превосходила его на десятилетия. Произведя на свет троих сыновей, ее не менее распущенный супруг позволял ей делать все, что ей нравится. А нравились этой даме молодые люди. Насколько Блейку было известно, его друг еще не оказывал подобных услуг этой красивой и сладострастной даме.

– Нет, это не годится, – сказала она. – Куда еще мы можем пойти?

– В библиотеку во время бала никто не заходит.

– Времени остается мало. Я обещала подойти к премьер-министру. Встретимся в библиотеке через час.

Дальше дело пошло лучше. Следующие партнеры Минервы нравились ей куда больше. Молодой пэр, которого собирались были назначить помощником посла в Вене, с неподдельным интересом внимал ее рассказам о впечатлениях от этого города. Младший секретарь военного министерства также не обманул ее ожиданий. Тот факт, что герцог Хэмптон был одним из лидеров оппозиционной партии, не мешало членам правительства пользоваться его гостеприимством. Потом мистер Томас Паркс, непоколебимый сторонник фракции Хэмптона, пригласил ее еще на один танец.

– Должно быть, у него серьезные намерения, – заметила Джулиана, молодая маркиза Чейз, – поскольку он выбрал последний танец перед ужином.

– Мин, ты уверена, что не напрашивалась на приглашение? – спросила миссис Тарквин Комптон.

– В этом не было необходимости, – ответила Минерва, игнорируя язвительную реплику Селии Комптон. – Он поджидал меня по окончании предыдущего танца и остался бы и побеседовал со мной, но надеялся перекинуться парой слов с премьер-министром.

– Он предпочел тебе политика? Это ужасно! Ты должна тотчас прервать это знакомство.

Минерва рассмеялась:

– Я бы даже не взглянула в его сторону, если бы этот джентльмен не сумел воспользоваться такой возможностью.

– Мне придется тебя огорчить, – сказала Джулиана, – но, должно быть, твой мистер Паркс не сумел сделать этого, поскольку премьер-министр вальсирует с герцогиней Летбридж.

Три дамы с интересом посмотрели на красавицу в объятиях премьера. Минерва внимательно разглядывала наряд дамы, так как обещала помочь Себастьяну с отчетом о последних веяниях моды.

– Этот цвет можно назвать чисто-белым? – спросила она. – Думаю, оттенок чуть более кремовый, чем у моего платья, а возможно, и нет. Вот уж никогда не надела бы вышитый атлас. Сверху она практически обнажена.

Селия с ее либеральными представлениями о том, что прилично обсуждать с незамужней девушкой, издала звук, который невоспитанный человек назвал бы фырканьем.

– Едва ли герцогиню можно назвать дебютанткой. По словам Тарквина, она заводила интрижки с доброй половиной привлекательных мужчин Лондона.

– И с ним тоже?

– Он это отрицает, говорит, что недостаточно красив, чтобы она заинтересовалась им. Чепуха, конечно, но я рада, что у них ничего не было. А как насчет Каина?

Неодобрительно поджав хорошенькие губки, Джулиана тем не менее не смогла скрыть блеска в своих глазах.

– Никогда не выясняла. Лучше не знать, чем он занимался до того, как мы поженились.

Минерва окинула взглядом свое простое белое шелковое платье с верхней юбкой из прозрачного тюля и вышитые атласные туфельки. Взор ее вдруг затуманился, и тут же возникла легкая боль в глазницах.

– Проклятие, – пробормотала она, но недостаточно тихо.

– В чем дело?

– Все в порядке, Селия. Впрочем, пожалуй, нет. У меня начинается мигрень. Я узнала симптомы.

– В самом деле? – переспросила Селия. – Ты уверена, что это не та удобная головная боль, которая позволит тебе сбежать с бала и организовать заговор с целью ускорить падение правительства?

Минерва сумела изобразить подобие улыбки.

– Я исправилась. Все время, пока находилась в Вене, я ни разу не попала в неприятность. – Почти ни разу, добавила она мысленно. Не стоило волновать Джулиану. – Я не стала бы притворяться нездоровой во время бала, устроенного в мою честь. У меня не часто случаются приступы, но когда такое все-таки происходит, я часами мучаюсь от боли.

– Можно как-нибудь снять приступ? – спросила Джулиана.

– У меня с собой есть порошки. Иногда достаточно принять один и немного полежать, тогда приступ пройдет. Если меня не будет больше получаса, передайте мои извинения нашим хозяевам.

Полчаса и полбутылки спустя у Блейка появилась идея. В течение многих лет они с Лэмом подшучивали друг над другом. Так почему бы не сделать этого и сегодня?

Библиотека в Вандерлин-Хаусе, хотя и была меньших размеров, чем в Мандевиле – шропширском поместье Хэмптонов, выглядела тем не менее достаточно обширной. Позолоченная лепнина сияла в приглушенном свете единственной масляной лампы. Проскользнув сюда из своего укромного уголка, Блейк не мог не оценить освежающую прохладу комнаты и приятный запах старых кожаных переплетов. Над тесно уставленными книжными полками тускло мерцали мраморные лики греческих и римских философов. В свое время, занимаясь в библиотеке с учителями, Блейк частенько мечтал когда-нибудь утереть нос этим самодовольным и ограниченным корифеям. Особенно греческим.

Боже, как он ненавидел все греческое, особенно греческий язык. Блейк поднес бутылку к губам и обнаружил, что она пуста.

Прищурившись, он прикинул, сумеет ли сбить с такого расстояния бюст ненавистного Платона. Крикетным шаром он сделал бы это довольно легко, а вот с тяжелой и плохо управляемой бутылкой из-под шампанского гарантировать успех было невозможно. Увлекшись этой мальчишеской идеей, он едва не упустил из виду тот факт, что находится в библиотеке не один. Женщина в белом лежала на оттоманке с высоким изголовьем, предназначенной для удобного чтения, как, впрочем, и для менее интеллектуальных занятий.

Герцогиня появилась раньше, чем было условлено.

Высокая женщина, широко расправив пышные юбки, полулежала на кушетке, касаясь бальными туфельками дубового паркета. Одна рука, затянутая в перчатку, прикрывала глаза, другая, обнаженная, театрально свешивалась к полу. Блейк очень сомневался, что дама спит. Скорее, предположил он, герцогиня таким образом приглашала Лэма принять участие в одной из своих маленьких игр.

К примеру, рыскающий в поисках добычи сатир находит спящую нимфу, или, что весьма уместно в обстановке библиотеки, – приходящий учитель соблазняет невинную дочь хозяина дома. Впрочем, Блейка мало занимали подобные мысли. Только не его, ведь большую часть прошедшей недели он провел в постели Дезире. К тому же сейчас он был изрядно пьян.

С другой стороны, будет забавно, если Лэм появится и увидит, что его место уже занято. По-детски, но очень забавно. Это даже лучше, чем если бы он застукал Лэма с поличным. Блейк бесшумно пересек комнату и присел у самой кушетки, разглядывая белые туфельки из шелка, украшенные изящной вышивкой. Не удержав равновесия, он опустился на колени, не отрывая глаз от завораживающих узоров, и наконец с некоторым трудом перевел взгляд на щиколотки герцогини. Очень хорошенькие. Блейк всегда имел слабость к аккуратным щиколоткам, хотя и не мог припомнить, чтобы обращал внимание на щиколотки Антеи Летбридж. Изящные, хорошо очерченные и обманчиво невинные в девственно белых чулках.

Кончиком указательного пальца он провел по косточке под шелком. Герцогиня не пошевелилась. Осмелев, Блейк осторожно погладил ногу, ощущая тепло кожи. Герцогиня слегка вздрогнула от его прикосновения. Блейк обхватил ладонью нежную лодыжку и подвинулся на пару дюймов выше. По ее телу прошла слабая волна возбуждения, а ноги немного раздвинулись, однако ритм дыхания нисколько не изменился, и можно было подумать, будто женщина действительно спит.

Так, значит, все-таки спящая нимфа. Неплохая игра.

Обхватив руками ее щиколотки, Блейк медленно развел ноги герцогини в стороны и склонился поцеловать изящный подъем, потом, слегка подталкивая головой пышные юбки, провел губами по внутренней стороне голени.

Сладкий головокружительный аромат женщины подвиг его продолжить свое исследование. Возможно, сейчас он был не в состоянии завершить начатое, но попробовать стоило. И он точно знал, что дама оценит его внимание. Тихонько хихикнув, Блейк решительно приподнял юбки и нырнул под многослойный шелковый навес. Нежная кожа бедер касалась его щеки, и ее ароматный жар стал зовом боевой трубы для его естества. Похоже, сегодня вечером прекрасная герцогиня получит двойную порцию удовольствия.

Она пошевелилась и вытянула ноги, словно выходя из сонного состояния. В тот же миг Блейкни услышал, как поворачивается ручка двери, и сразу же вспомнил о существовании старого друга. Черт побери Лэма. Он явился слишком рано.

– Что? – Вопрос был задан голосом, в котором смешались сонливость и замешательство, затем раздался короткий сдавленный крик. На его голову через юбки посыпались удары, и Блейк поспешно отстранился.

Опустившись на колено, он поднял голову и увидел перед собой разъяренное лицо мисс Минервы Монтроуз.

– Что вы делаете? – воскликнула она. Она лежала перед ним с бесстыдно задранными до самых колен юбками.

У Блейка слова застряли в горле, и он лишь беспомощно разевал рот. Так несколько долгих секунд они с ужасом смотрели друг на друга. Затем оба одновременно повернулись к двери.

В библиотеку вошла процессия, которая сделала бы честь предланчевому дефиле в Гайд-парке.

Его мать, герцогиня Хэмптон.

Лорд Айверли, его кузен, пожизненный враг и к тому же зять Минервы.

Леди Чейз и миссис Комптон, лучшие подруги Дианы – нынешней супруги Себастьяна и бывшей невесты Блейка.

Совершенно ошарашенный Джеймс Лэмтон.

Явно забавлявшаяся ситуацией герцогиня Летбридж.

И в довершение всего – леди Джорджиана Харвилл, самая известная сплетница Лондона.