Читать книгу В объятиях Севера - Мирослава Крученкова - Страница 3

На чистом от облаков небе ярко горели звёзды, а серебряный свет полной луны освещал таинственный лес Бретани – Броселианд1. Сквозь густые кроны древних дубов звёздное мерцание озаряло изумрудные травы и алые цветы. Журчал ручей, хрустальными водами напевая сладкозвучную песню. Стрекотали цикады, бесшумно порхали ночные мотыльки, где-то охотились совы, да вдали завывали волки. Лишь одинокая человеческая фигура в длинном одеянии бесшумно передвигалась меж деревьев. Словно не касаясь земли, путник стремительно двинулся к ручью и остановился, вглядываясь в дремлющий лес.

На другом берегу, отдыхая под сенью деревьев, лежал отряд вокруг тлеющего костра, угли которого изредка потрескивали жаром. Путник осторожно перешёл реку и приблизился к спящим воинам. Ночного стража, нёсшего дозор, одолел сон, и он задремал, прислонившись к дереву и опираясь на копьё. Воины лежали на плащах, служившие им подстилками, под голову была подложена поклажа. Они укрылись щитами, держа наготове обнажённый меч или секиру, словно ожидая внезапного нападения. Дремлющие кони, почувствовав присутствие чужака, мгновенно пробудились и стали недовольно фыркать. В отряде кто-то зашевелился, забормотал, и на мгновение путник замер. Но убедившись, что ночной покой не нарушен, он двинулся к предводителю воинов.

Его лоб обрамляла серебряная диадема, а руку, сжимавшую меч, украшали драгоценные перстни. Навершие рукояти венчал сапфир, ножны были расписаны рунами. Но путника привлекла тяжёлая золотая цепь, покоившаяся на груди предводителя. Он мягко коснулся звеньев, аккуратно отстегнул застёжку и, не потревожив спящего, вытащил цепь вместе с кулоном. Довольный добычей вор убрал украшение в суму на поясе. Он осторожно двинулся дальше, обворовывая спящих воинов, забирая у них драгоценные камни, монеты и украшения. Воины крепко спали, не чувствуя, как вор обкрадывает их, бесшумно передвигаясь в ночи точно тень. Лишь изредка кто-то из них мог пробормотать, пошевелиться во сне, заставляя замирать ночного гостя.

Совершив кражу, вор двинулся обратным путём, убегая с места наживы. Пройдя приличное расстояние, он остановился у входа в небольшую пещеру. Деревья укрывали её от людских глаз, а вокруг, переплетаясь ветвями, стояли кусты. Человек вошёл в пещеру и скрылся в её дружественной прохладной темноте.

В самой глубине пещеру озарила яркая вспышка света, и от искры воспламенился небольшой костёр. Языки пламени затанцевали, отбрасывая на стены причудливые формы. Справа было сооружено ложе из сена и шкуры животного, слева охапкой сложены дрова. Тут же на деревянном подносе лежал хлеб, стояли бадья с чистой водой и плетеные корзины, наполненные разными плодами, ягодами и овощами. На полу была разбросана одежда и меха, а под сводом висели пучки сухих целебных трав. Пламя костра осветило фигуру человека, который сел на каменный выступ возле своего ложа.

Вором оказалась девушка, одетая в длинное зелёное платье, обхваченное металлическим поясом в виде дисков, соединённых между собой. Её шею украшал бронзовый медальон с изображённым на нём трикветром2. Собранные в косу каштановые волосы доходили до пояса, а угловатое лицо было бледным, с озорным, слегка курносым маленьким носом. Девушка выгружала из сумы украденные вещи и перекладывала их в большую холщовую сумку, лежащую у ног.

Она заприметила отряд северян накануне. Никто из воинов не подозревал о том, что воровка следила за ними и терпеливо ждала, пока они уснут. Давно ей так не улыбалась удача. Через несколько дней она намеревалась отправиться в крепость и продать награбленное добро. Рука её дрогнула, коснувшись тяжёлой золотой цепи с украшением, и она поднесла его ближе, чтобы рассмотреть.

Это был Мьёльнир3 с начертанными обережными рунами и самоцветами, переливающимися всеми цветами радуги, настолько большой, что полностью поместился на всей её изящной ладони. Девушка улыбнулась. Странное чувство возникло у неё при виде этого украшения, которое явно тянуло её к себе. Она вспомнила о его хозяине. Благородное, красивое лицо воина показалось ей знакомым, взволновав душу, как и этот амулет. Воровка решила, что не будет продавать его и сохранит для себя. Она надела его на шею и легла на ложе, взглянув на пламя костра. Вскоре огонь потухнет, оставив только тлеющие угольки. Миндалевидные, цвета летней травы, глаза девушки медленно закрылись от одолевшей её усталости.

Проснувшись рано на рассвете и обнаружив кражу, воины пришли в неистовую ярость. Они рычали точно дикие звери и со злости втыкали в деревья ножи и секиры. Набросившись на воина, несущего ночной дозор, они винили его в происшедшем.

– Фригмунд! – воскликнул лысый воин. – Тебе следует выколоть глаза, за то, что ты уснул на посту! Из-за тебя нас обокрали!

– Ты хочешь сразиться со мной?! – рыжеволосый Фригмунд вытащил из ножен меч. – Иди сюда, посмотрим кто кого!

Воины скрестили клинки, но их остановил предводитель в серебряной диадеме. Он схватил воинов за руки и с силой откинул их в разные стороны.

– Успокойтесь, вы оба, – зло прошипел он. – Нам осталось только перебить друг друга, если мы не желаем достигнуть нашей цели.

Он стоял, точно скала, а его холодные голубые глаза под густыми бровями сурово смотрели на окружавших его воинов. Тёмные с проседью волосы ниспадали на широкие плечи и грудь, густые усы и борода подчёркивали, словно высеченное из камня, лицо. Его тело защищала кольчуга с короткими до локтей рукавами, одетая поверх серой льняной рубахи, а руки украшали наручи – железные выгнутые пластины, закреплённые пряжками.

К нему подошёл высокий старец. Его длинные усы были собраны в косички и стянуты металлическими кольцами. Широкие белые одеяния, украшенные кельтскими символами, касались земли. В руках он держал дубовый посох, а на бёдрах его весел меч в ножнах.

– Торольв прав, – спокойно молвил он. – Вам не стоит сражаться друг с другом. Было бы мудрее найти воровку и забрать обратно принадлежавшие вам вещи.

– Воровку? – к нему подошёл старый воин Беренгар. – Это была женщина?

– Точнее юная дева.

– Откуда ты знаешь? – спросил старца предводитель.

– Я видел её, пока все вы пребывали во власти сна. У меня красть было не чего, так что ко мне она даже не подошла.

– Так ты, старик, – лысый воин грозно двинулся на старца, – видел её и даже не поднял тревогу?!

Торольв успокаивающе положил ему руку на плечо и, взглянув на старца, спросил:

– Почему ты не остановил её, Адэйр?

– Ты знаешь, Торольв, я никогда не действую без причины.

– И какая же причина тому, что ты дал ей спокойно уйти, друид4? – спросил молодой белокурый воин. – Она украла у нас драгоценности, а у Торольва забрала его магический амулет. Где же нам, по-твоему, искать её? Она, должно быть, уже далеко отсюда.

– Хёгни прав, – снова вмешался лысый воин. Его глаза сверкали недобрым огоньком. – Где сейчас воровка? Быть может, ты и это знаешь, старик?

Адэйр улыбнулся в бороду.

– Да, Гюрдир, я знаю, где она.

Воины удивлённо переглянулись. Торольв вплотную подошёл к старцу и тихо спросил:

– И всё-таки ответь, почему ты дал ей уйти?

– Чтобы мы сами нашли её. Она ещё с вечера следила за нами, двигаясь по пятам, наблюдала, пока мы не легли отдыхать, а потом бесшумно прокралась к нам, обворовала самых лучших воинов, а те и не заметили. Она обворовала даже тебя, Торольв. Этакая мастерица своего дела! Меня это конечно очень позабавило!

Воины неодобрительно смотрели на старца. Заметив это, он сказал:

– Пусть со мной пойдёт Хёгни, я отведу его к воровке.

– Почему Хёгни? – не унимался Гюрдир. – Пойдём все вместе и отрубим ей руки!

– Ты хороший воин, Гюрдир, но ума в тебе не больше чем в сбруе коня, – ухмыляясь, ответил старец. – От всего нашего отряда столько шума, что она успеет сбежать, пока мы доберёмся до неё. Мы с Хёгни бесшумно подкрадёмся к ней, а потом, когда она будет в наших руках, я приведу и вас.

Будучи следопытом, Адэйр быстро распознал путь, которым прошла девушка прошедшей ночью. Вместе с Хёгни они спокойно двинулись по пробуждающемуся лесу.

Лучи утреннего солнца озолотили зелёные дубравы и мягкую травку, покрытую каплями хрустальной росы. Вокруг леса блуждал прохладный ветерок, и от его движений колыхались ветви деревьев и кустов. Приятная прохлада будто ласкала невидимыми руками. Лес гудел успокоительным шорохом своих прекрасных жителей. Горлицы ворковали грустную песню, мимо пролетали воробьи. Изредка куковала кукушка, да соловьи запевали чудные мелодии. Лесной воздух был наполнен сотнями разных запахов. Тут пронёсся сладкий запах земляники, а от влажной травы накатывало свежестью. Тысячелистник, можжевельник, зверобой да душица пленяли ароматами целебных трав. Лес был прекрасен в своей первозданной дикости. Его симфония всё время изменялась, наполняясь новыми звуками.

В этом природном ансамбле воины услышали нежное пение, тихо струившееся во все уголки леса. Зачарованные древней мелодией, они остановились. Покой пленил их души, из-за которого возникло желание бесконечно долго стоять и слушать. Но Адэйр знаком указал Хёгни пригнуться и бесшумно двигаться вперёд, чтобы не спугнуть воровку. Они затаились за широкими деревьями и осторожно выглянули. Девушка сидела к ним спиной на бревне и толкла в ступке травы, напевая красивую песню на неизвестном им языке. Её густые каштановые волосы, переливающиеся разными оттенками в золотых лучах солнца, крупными волнами ниспадали на плечи. У воровки был острый слух, и она без труда могла бы услышать приближавшихся к ней воинов. Но из-за собственного пения девушка даже не подозревала о затаившейся рядом опасности.

Хёгни начал вращать пращу5 в вертикальной плоскости и, в момент наиболее сильного маха, выпустил свободный конец. Камень попал точно в затылок воровки. Она вскрикнула от сильного удара и упала без чувств на землю.

Девушка медленно приходила в себя. Её слегка подташнивало из-за головокружения, от пульсирующей боли в затылке помутилось в глазах. Сквозь звон в ушах она расслышала грубые мужские голоса, говорившие на непонятном диалекте. Она была подвешена за руки, отчего запястья её безумно горели.

– Девка очнулась, – кто-то грубо сказал басистым голосом на её языке и плеснул холодной водой ей в лицо.

От неожиданности у неё перехватило дыхание. Она открыла глаза и увидела лысого воина со слипшейся грязной бородой. Он смотрел на неё ненавистным взглядом. Железные пальцы обвили её шею, и он процедил сквозь зубы:

– Говори, ведьма, где наши драгоценности!

Девушка стала задыхаться, но воин только крепче сжал её хрупкую шею, заставив жадно и с хрипом заглатывать воздух. Лицо её побагровело, глаза закатились, в ушах загудело, но она слышала, как воину приказали отпустить её, однако он безжалостно в порыве ненависти продолжал душить. Что было мочи, воровка лягнула его ногой в пах, и он застонал, встав перед ней на колени. Воины, окружавшие их, в изумлении замолкли. Девушка закашлялась, но пока Гюрдир не успел прийти в себя, она снова лягнула его, попав ногой в лицо и опрокинув на землю. Он зарычал, и его рык громом разнёсся по лесу. Гюрдир сплюнул кровь и, с перекошенным от ненависти лицом, кинулся к ней, приготовив руку для удара. Однако она оказалась проворнее и со всей силы оттолкнула его ногами в грудь. Он вновь оказался на земле. Бойцы, окружавшие их, весело расхохотались. Им пришлось по душе, что девушка оказалась бойкой, дав отпор могучему воину. Однако Гюрдир был просто в ярости, что такая пичужка трижды унизила его перед собратьями. Оскалившись, со сверкающими от неистовой злобы глазами, он молниеносно кинулся к ней, чтобы уничтожить, но суровый громоподобный голос предводителя охладил его пыл, и он, тяжело дыша, остановился.

– Довольно, Гюрдир.

Размеренным шагом, с едва заметной улыбкой, Торольв приблизился к перепуганной на смерть девушке. Она попыталась лягнуть и его, но он легко поймал её ногу. Торольв спокойно сказал на её языке, медленно расставляя слова:

– Если вернёшь нам украденное тобой сегодня ночью, мы тебя отпустим.

Девушка с ужасом посмотрела на него, на Гюрдира и на остальных воинов. Она дрожала, и от страха не смогла вымолвить и слова. Её глаза, наполнившись слезами отчаяния, преобразились в два мерцающих изумруда.

Беренгар подошёл к Торольву и опустил тяжёлую руку ему на плечо.

– Она очень напугана, Торольв. Не лучше ли для начала отвязать её?

– Нет, Беренгар! – жёстко отрезал Торольв. – Пусть скажет, где спрятала наши драгоценности.

Девушка беспомощно посмотрела на них и отрывисто, чуть слышно проговорила:

– В пещере в холщовой сумке у потухшего костра.

Торольв оглянулся к соратникам.

– Вы все слышали? Так чего же вы ждёте?

Несколько воинов зашли в пещеру и через некоторое время вышли с сумкой в руках. Они разбирали принадлежавшие им драгоценные украшения, каменья и монеты. Хёгни подошёл к Гюрдиру и отдал ему подвешенный на золотую цепь кельтский крест, со сверкающим в центре изумрудом. Тот, грозно взглянув на воровку и вновь надев его на шею, отошёл к своему коню.

Хёгни обратился к предводителю:

– Ярл6, твоего амулета здесь нет.

Торольв подошёл к девушке вплотную. Исподлобья на неё сверкнули льдины его глаз.

– Где мой амулет, который ты так мастерски сняла с меня ночью?

– Он.., – её голос дрогнул. – У меня на шее.

Молот Тора затерялся в глубоком вырезе её платья. Обратив внимание на золотую цепь, обрамляющую шею воровки, бросив беглый взгляд на её грудь, Торольв расстегнул застёжку.

– Он понравился тебе больше, чем все остальные украшения, не так ли?

Её глаза злобно сузились, а губы плотно сжались.

Забрав свой амулет, Торольв отошёл.

– Воины, седлайте коней! Мы отправляемся в путь.

– А что делать с девой? – спросил старик Беренгар.

– Подожжём ей пятки, чтобы не могла ходить, – презрительно взглянув на девушку, сквозь зубы проговорил Гюрдир. – Или отрежем её маленькие пальчики.

– Нет! – Торольв холодно взглянул на бешеного соратника. – Ты знаешь, Гюрдир, я не приемлю пытки к женщинам.

Гюрдир недовольно фыркнул и запрыгнул на коня.

Всё это время спокойно наблюдавший за разворачивающимися действиями старец Адэйр вновь выступил вперёд.

– Нам следует взять её с собой, Торольв.

– Что?! – изумлённо воскликнула девушка, посмотрев на старца, как на полоумного.

Торольв и воины были не меньше изумлены предложением своего мудрого советника.

– Ты удивляешь меня, Адэйр. В нашем отряде нет места женщине подобной ей, и ты знаешь почему. Наш поход труден и опасен, она же нам будет только мешать.

– Ты сам познал её мастерство, – спокойно ответил старец. – Она хитра, проворна, и умеет передвигаться бесшумно. Это нам только на руку.

– Старик совсем выжил из ума, – зло проговорил Гюрдир. – Эта девка снова обворует нас и сбежит, будь я проклят.

– Не сбежит, это я точно знаю, – улыбаясь своим мыслям, парировал старец.

В разговор вступила девушка:

– Вы с ума сошли! Я не собираюсь никуда с вами ехать!

– Тебя никто не спрашивает, ведьма! – рявкнул на неё Гюрдир.

Адэйр повернулся к Торольву.

– Крепость не взять обычным боем! Даже союзники нам не помогут! Дева сможет бесшумно подняться по высоким стенам и, незаметно для врагов, войти в крепость. Она откроет нам ворота, и мы беспрепятственно войдём в твои владения. Внутри крепости уже никто не устоит перед нами. Она сослужит нам хорошую службу.

Торольв задумчиво почесал переносицу и вплотную подошёл к Адэйру.

– То, что ты предлагаешь, мудрец, невозможно.

– Нет ничего невозможного, Торольв. Кому как не тебе знать об этом?

Ярл резко отвернулся. Иногда у него возникало желание удушить старца из-за некоторых его безумных идей. Но он обладал мистической силой, знаниями, и много раз помогал им и спасал от беды. Несмотря на всё своё кажущееся безумие Адэйр никогда не ошибался. Но Торольв не мог взять в военный мужской отряд такую женщину. Его люди уже долгое время не чувствовали женского тела. Он опасался бунта, насилия, которое могло начаться от испытываемого вожделения и похоти. Да и сам путь к его цели лежит через многие опасности, трудности и лишения, деве их не выдержать. И есть вероятность того, что она действительно вновь обворует их и сбежит.

– Ты эдакий упрямец, Торольв! – в голосе Адэйра слышались нотки нетерпения и злости. – Хоть раз оказывались мои советы не выгодными тебе? Хоть раз я ошибался? Тебя слишком волнует то, что может случиться. Но твои воины обладают недюжинной выдержкой, и они не станут покушаться на деву. Неужели ты настолько недоверчив к братьям по оружию?

Торольв молчал. Возможно, старик был прав, но странное чувство тревоги овладело его душой.

– Хорошо, – ответил он. – Отвяжите деву.

Беренгар и Хёгни подошли к воровке и разрезали путы, связывающие её руки. Она упала на колени, разглаживая онемевшие конечности. От верёвки на руках остались кроваво-красные следы.

– Одди! – восседая на гнедом жеребце, обратился Торольв к одному из воинов. – Цепь ей на ногу, чтобы не сбежала.

Одди снял с плеча тяжёлую железную цепь и подошёл к девушке. Она рванулась от него, чтобы попытаться сбежать, но он схватил её за волосы. Девушка закричала безумно, истошно завыла. Она вывернулась, схватилась одной рукой за его лицо, крепко вцепившись ногтями в щёки, и со всей силы укусила его за нос. От неожиданности Одди заорал и выпустил её. Она кинулась прочь, но Адэйр преградил ей путь, а Хёгни крепко схватил в охапку. Вырваться из его железных объятий она не смогла, и её ногу сковали тяжёлым браслетом.

Девушка шла по лесу, спотыкаясь о кочки и о цепь, пока воины ехали верхом. Через несколько часов она очень сильно устала и буквально стала валиться с ног. Время подходило к обеду, и Торольв объявил о привале. Тяжело дыша, девушка упала без сил на колени. Беренгар подошёл к ней и помог пересесть на бревно. Он дал ей флягу с вином, и та жадно пригубила её. Старик отломил для неё ломоть хлеба и протянул кусок вяленого мяса. Хлеб она с благодарностью взяла, а от мяса отказалась.

Беренгар удивился.

– Почему ты отказываешься от мяса?

Она подняла к нему запыленное лицо.

– Я никогда не ела мяса. С самого детства.

– Почему?

– С миром животных у меня особые отношения, – её по-детски пухлые губы тронула мягкая улыбка. – Я не трогаю их, а они не трогают меня. В лесу я много лет живу одна, и ещё ни один зверь не нападал на меня.

Лохматые брови старика на мгновение взметнулись вверх, заставив морщины на лбу залечь глубже, от чего он стал похож на весёлого гнома. В маленьких круглых глазках зажглись нежные искры.

– Как твоё имя, дитя?

– Бронуэн.

– И чем же ты питалась, живя в лесу, Бронуэн? – неожиданно спросил Торольв, подслушивая их разговор и наблюдая за ними, облокотившись о ствол дерева.

Бронуэн вздрогнула от его голоса и посмотрела в холодные, как зимнее утро, глаза.

– Ягодами и разными плодами.., – большинство воинов с любопытством смотрели на неё и, заметив это, она резко добавила. – В деревнях брала овощи, хлеб, зерно…

– То-то ты тощая, словно щепка, – угрюмо произнёс Гюрдир, откусывая кусок мяса.

Глаза Бронуэн гневно сверкнули и она с вызовом произнесла:

– А ты слишком злобен и невыносим!

Гюрдир опешил, так и не донеся мясо до рта в очередной раз. Трапезничавшие воины прыснули со смеху. Один из них с косами, мечом за спиной и копьём в руке, в длинной до колен кольчуге, весело сказал:

– Ну и нрав! Строптивая девица!

Бронуэн опустила взгляд. Она не понимала, как попала в руки к этим варварам и что делала среди них. Она вовсе не собиралась им помогать по доброй воле! Нет, она уже продумывала план побега.

Старик Беренгар подошёл к Торольву. На его губах играла лёгкая улыбка, и он не отводил ласкового, тёплого взгляда от Бронуэн. Обращаясь к ярлу, он тихо сказал:

– Сынок, деве очень тяжело идти пешком.

– У нас нет свободного коня, Беренгар, – голос Торольва звучал очень мягко. – А если даже и был, я бы всё равно не подпустил её близко к нему. Она воровка и спокойно может сбежать, прихватив всё самое ценное.

– Но она ещё совсем юна, Торольв. Нельзя заставлять её идти такой путь, пока сами мы разъезжаем верхом. Если позволишь, я посажу её к себе.

Торольв молча кивнул.

Беренгар всегда был мягкосердечным воином, он никогда не обижал женщин. Возможно, девушка напомнила ему дочь, которая совсем недавно покинула этот мир. Очень сдержанный и осторожный, старик не хотел поставить ярла в неловкое, зависимое от чужого слова, положение, и не стал говорить во всеуслышание о том, что его волнует.

Заметив, что Бронуэн наблюдает за ним, Торольв решил познакомить её со своими соратниками. Сначала он подошёл к воину с косами, которого она повеселила дерзкими речами по отношению к Гюрдиру.

– Это Юббе, – ярл хлопнул друга по плечу. – Он у нас скальд7 – поэт-певец.

Добродушно улыбаясь во весь рот, Юббе шутливо поклонился, а ярл продолжил:

– Хёгни, самый молодой воин среди нас.

Длинные белокурые волосы Хёгни и его гармоничное телосложение делали его похожим на скандинавского бога. Его тёплые небесно-голубые глаза выделялись на чистом от бороды и усов красивом юном лице.

– С Гюрдиром ты знакома. Лучший из воинов, и мой самый близкий друг.

Гюрдир важно поднялся с места, скрестив руки на мощной груди.

– С Беренгаром ты так же знакома, – Торольв обнял старика за плечи. – Он вырастил меня, словно родной отец.

Ярл подошёл к воину, которого она укусила за нос.

– Одди, лучше всех готовит пищу. Однажды Один8 отведает его стряпни и заберёт в Вальхаллу9 в пару к Андхримниру10, – улыбаясь соратнику, он дружески хлопнул его по плечу.

– Одди безносый! – задорно крикнул тучный воин, придумав прозвище другу после выходки Бронуэн.

Воины расхохотались, и девушка невольно улыбнулась.

– Это Тородд, – представил тучного воина Торольв. – В битвах на секирах ему нет равных.

Тородд хитро подмигнул девушке.

Ярл подошёл к мудрецу.

– Это Адэйр, он друид. Не из нашего народа, но во всём всегда нам помогал…

Торольв переходил от одного воина к другому и, называя имена, перечислял их личные качества, особенности или достижения.

Здесь были и немые близнецы, которым, ещё будучи детьми, гунны11 вырезали языки; и пришедшие с Дуная воинственные славяне, отец и сын. Изуродованные страшной войной к ним приткнулись неприкаянные бретоны12. Но преобладали в отряде даны13. Большинство из них отпугивали грозными, похожими на оскал, лицами. Старейшие воины – уродливые, горбатые и немного низкорослые, с мрачным безразличием в глазах – напомнили девушке гномов. А молодые, на которых жестокая война ещё не оставила свой адский след, были не такими пугающими и даже симпатичными.

Всех Бронуэн запомнить не смогла, но некоторые из них врезались в память из-за особых отметин. Лицо Гринольва обезобразил шрам, идущий от левого глаза через нос к правой щеке. У Сигурда отсутствовала левая рука. Олаф был лишён одного глаза, Траин – уха, Эйнар хромал на одну ногу. Уни прозвали коротконогим из-за низкого роста, а Атли называли «белым» из-за мертвенно-бледного цвета лица. Но несмотря на свои различия все воины были могучими, суровыми и повидавшими многие битвы.

Невзирая на то, что накануне ночью Бронуэн обворовала их, ей радушно улыбались и приветствовали. Она не понимала, зачем Торольв познакомил её со своими соратниками. Все они, кроме старика Беренгара, пугали её, вызывали неприязнь, поэтому она держалась холодно и отстранённо, лелея в душе надежду на побег от них.

Пришло время вновь пускаться в путь. Беренгар посадил Бронуэн на лошадь позади себя, и она с благодарностью обняла старика. Отряд прошёл остаток леса и вышел к дивным полям, покрытым шёлковыми травами нежного тёплого зелёного цвета. Воины весело припевали и разговаривали, перекидывались шутками и игриво сражались. Торольв, не разделяя их веселья, оставался неизменно суровым, хоть иногда лёгкая улыбка трогала и его жёсткие губы. Он всё время смотрел только вперёд и думал о своём.

Весёлый скальд ехал рядом с Беренгаром и Бронуэн, всё время пытаясь её рассмешить. Гюрдир не спускал с неё глаз, прищурившись недоверчиво и зло. Так или иначе воины проявляли интерес к Бронуэн но она старалась не обращать на них внимания, опасаясь, что они могут не сдержать слово, данное своему ярлу.

Так, отряд из нескольких десятков воинов и юной девушки к вечеру дошёл до хвойного леса, густо расползшегося по всему горизонту.