Читать книгу В объятиях Севера - Мирослава Крученкова - Страница 6

Когда солнце, стремившееся отдать последнее тепло, клонилось к закату, путники решили устроиться на ночлег в лиственных лесах, уже полностью сменивших однотонные зелёные наряды на яркие краски осени. Позади располагались озёра, а впереди высились бесконечные горы. Вокруг ещё слышался весёлый гомон и щебетанье птиц, которые вскоре утихнут до весны. Насекомые, летом не дававшие покоя, стали медлительными и сонными. Небо хмурилось. Ветер трепетал холодными порывами листья, заставляя их золотом искриться в капризных лучах солнца.

Наступила пора сказки и чудес, природа завораживала. Казалось, вот-вот из-за деревьев выглянут эльфы да гномы и начнут кружить хороводы под тонкие переливы волшебных свирелей. Изящные берёзки покачивались от дуновений ветра, позванивая золотыми серёжками. Листья целомудренного боярышника покраснели, сливаясь с целебными плодами. Богатые рубиновые гроздья висели на хрупких ветвях магической рябины. Гордо стояли мужественные ясени, уныло скрипели чуткие осины, таинственно шептались буки. Вокруг трухлявых пней росли опята, а янтарные листья неторопливо кружились в воздухе, танцуя дивный танец.

Душу Бронуэн охватила светлая печаль. Всё на свете жаждало отдыха. Природа готовилась уйти на покой, в последний раз переливаясь миллионами трелей, рассыпая нежное тепло днём, окутывая холодом ночью и утром. Она принесла щедрые дары, люди собирали урожай, цветы отцвели, птенцы оперились, стаи улетали на юг. Осень укутала всё сладким бархатом, мягко успокаивая и укладывая спать. Земля, предчувствуя долгожданный отдых, тяжело вздыхала и постепенно твердела.

Путники сошли с лошадей. Скальд, мурлыча себе под нос нежную мелодию, любовался Бронуэн. Она собирала волосы в косу и перекидывалась шутками с Хёгни. Рядом с ними Беренгар и Адэйр о чём-то тихо беседовали, хмуря косматые брови и напряжённо рассматривая местность. Гюрдир, Гринольв и Фригмунд бросили на землю дрова, собираясь развести костёр. Не отдавая распоряжения расседлать коней, Торольв хищно расхаживал меж соратников, сощуривший, недобро всматриваясь в листву, словно выслеживая жертву. Один из старейшин и немые близнецы давно ушли охотиться. Но они долго не возвращались, а потому ярл отправил беззубого Лодина поискать их.

Внезапно из-за ветвей вылетела стрела и, со свистом минув голову Гюрдира, воткнулась в ствол дерева. Раздался голос Лодина:

– Засада!

Воины выхватили оружие. Стрелы посыпались с деревьев, пытаясь настигнуть каждого из них. Невозмутимо Торольв поймал одну стрелу, что нацелилась жалом в глаз, а от другой вестницы смерти увернулся. Градом они осыпали Гюрдира, но он отбил их мечом. Одди «безносого» стрела пронзила в ногу, Хёгни загородил собой Бронуэн, и стрела попала ему в плечо. Беренгар, выхватив лук, стал отстреливать тех, кто прятался на деревьях. Два пронзённых его стрелами тела камнем упали на землю. Вырвавшись из укрытий, к воинам с воплем бросились люди в лохмотьях и оружием в руках.

Даны встали в боевую позицию. Налётчики превосходили их численностью, но дрались они хоть и отчаянно, но неуклюже.

Гюрдир рычал точно медведь. С яростным взглядом он крушил людей, тяжело размахивая попеременно мечом и секирой. Расколол череп одному уродливому налётчику, другому отрубил руку. Человеку со шрамом на лице отсёк голову и она покатилась по матушке-земле, обагряя её золотой ковёр алой кровью. Он увернулся от удара нападавшего сзади и пронзил его мечом, точно тушу.

Адэйр ловко орудовал спатой20, кружась в воинственном танце и отбивая нападавших дубовым посохом. Он был необыкновенно спокойным, от него исходило принятие предначертанной ему судьбы. Его друидический белоснежный наряд забрызгала вражья кровь, которая расцвела на его одежде алыми и бурыми пятнами. Длинные белые волосы и борода развивались, постепенно слипаясь от выступившего пота. Будучи старым он владел мечом не хуже своих спутников, а движения его были полны грации.

Хёгни и Беренгар атаковали стрелами, пронзая налётчиков, прятавшихся в кронах деревьев. Применяли они и короткие мечи и рукопашный бой, которому были обучены в совершенстве. Хёгни клал противников на лопатки и тут же приковывал их к земле. Действовал он быстро, иногда суетливо. Кинжал танцевал в его руках смертельный танец, перерезая глотки врагу. Искусно избегал воин ударов неприятеля. Его стрелы – внучки ветра – разили нападавших метко и безжалостно.

Один из дикарей налетел на Бронуэн и замахнулся над ней мечом, но Беренгар, выхватив из-за пояса кинжал, вонзил его в шею врага.

– Прячься! Живо! – рявкнул старый воин перепуганной насмерть девушке, и та повиновалась.

Бронуэн отползла за могучее дерево, спрятавшись в кустах подальше от кровавой резни. Но теперь она видела всё в красках, которыми рисовала смерть.

Оскалившийся Юббе орудовал копьём, пронзая врагов и нанизывая их на остриё, точно куропаток. Вонзив древко в землю и опираясь на копье, он ногами отбил трёх нападающих, разбив им лица. Копьё стало частью его естества – с его помощью он с легкостью отбивал летящие в него стрелы и отражал удары мечей. Пожелавшего расколоть ему череп, Юббе оттолкнул, ударив ногами в грудь и, пока враг барахтался в грязи, насквозь проткнул жалом копья его искажённое злобой лицо. Но в этот момент его ударили дубинкой по голове, и скальд упал ничком на землю. Спасаясь от тяжелого меча недруга, он быстро перевернулся и, вскочив на ноги, впечатал мощный кулак тому в лицо. В подходящий момент он выхватил из мёртвого копьё и вскинул его, защищаясь. Но меч противника легко расколол оружие надвое. Казалось, Юббе ждёт неминуемая смерть, но он продолжил мастерски орудовать обломками копья. Молнией метался меж недругов, отбивая удары. Наконечник смертельным жалом вонзался в тела, а обломок древка с силой бил по лицам, превращая их в кровавое месиво.

Одди «безносый», не смотря на торчащую из ноги стрелу, продолжал яростно сражаться, орудуя тяжёлой цепью. Он размахивал ею из стороны в сторону, разбивая головы врагам, ломая носы, дробя челюсти. Поражал в ноги неистовой силой, заставляя дикарей падать на землю. Этой же цепью он выбивал из рук нападающих мечи, ломал их луки.

Старик Ингольв секирами разбивал черепа и кромсал нападающих, разрубая конечности, уродуя лица. Братья-неразлучники Тинд и Даг держали в обеих руках по два тонких кинжала с длинным лезвием. Они бились отчаянно, беспощадно вонзая клинки в глаза, шеи, грудь атаковавших их дикарей, пронзали им ноги и вспарывали животы. Траина ранили, полоснув вдоль лица. Гринольву сломали ребро, но он, не обращая внимания на боль, продолжал исступленно отбиваться. Старику Сигбьёрну отрубили кисть правой руки. Он увернулся от смертельного удара, взревев от невыносимой боли, и подняв меч другой рукой, жестоко казнил нападающего. Рыжему Фригмунду пронзили клинком левый бок, из его руки торчало древко стрелы, а по предплечью другой багровыми ручейками стекала горячая кровь. Одноглазый Олаф и хромой Эйнар, грязные, с запёкшейся кровью, с искажёнными от ненависти лицами, отбивались, стоя спиной друг к другу. Братья Сигвальд, Орм и Старри оборонялись луками и в рукопашную. Из спины златоволосого Свана торчала рукоятка ножа. Атли был страшно ранен.