Читать книгу Парфюм и сигареты - Мирра Махова - Страница 4

– Это всё?

Я развожу руками, ехидно улыбаясь в глаза девушки:

– Не все сразу, Эмми. И добро пожаловать.

Дилан толкает меня в спину, принуждая быстрее шевелить ногами.

Бетонные ступеньки узких пролётов прохудились неизвестным образом: парадокс.

«Нарушение первичного вида материи, „застрявшей“ во времени» – напомнил я себе.

– Блин, не знаю, что будет.

– Я тоже, Ди. Нужно что-то сделать с ней.

– Поедешь в Совет?

– Да. И хрен знает что придумаю…

– Мне поехать с тобой? – Клара поднимает брови.

В губы – поцелуй.

– Поеду сам.

Вырвавшись из застывшего, незыблемого бетонного здания, быстрыми шагами по малым холмам и доскам, уберегая полутуфли. Ключи в кармане сотрясаются: взволнованы, как мир.

Джон Манговери.

Да уж, ахренеть конечно.

Орегон давит тяжёлыми тучами, затягивающими холодеющее небо. Ветер не предвещает хорошего, срываясь пёстрыми порывами.

В кофейне никого.

Под успокаивающие струны гитары, выкручиваю Audi на трассу.

Отрава в руках, огонь в ладонь, приоткрываю окно.

Сигаретный дым задерживается в салоне, в желании покидать прибежище.

Улицы плывут. Местный недалёкий бар надоел постоянностью зевак.

Хм…

Отсутствие постоянности.

Но только не в книгах и чувствах. Хотя Клара… Клэр продолжает убивать меня.

Редкие и унылые лица зевак – водителей сводят с ума, и я выкручиваю переборы струн гитары. Капли дождя, прежде разбившись с треском, стекают по стеклу. Из окна кричит ветер, срывая жёлтые, ненавистные ему листья.

Иначе, почему бы ему не оставить их в покое?

Борьба природы, борьба в людях.

Порывы ветра не остаются равнодушными. Стихия срывает грань беспокойности: срывает рекламные щиты, подтверждая, что реклама губит нас, ломает дома, скрывая крыши, оголяя тех, кто внутри. Переворачивает машины, крушит людей. Ветер неуловим.

Может всё.

– Езжай!

Ногу на педаль газа. Один из зевак возвращает меня к «реальности». Здание театра лениво плетётся позади.

Резким махом машину заносит на соседнюю полосу.

К счастью, не ночь: столкновения не избежать.

В моей голове одно лишь имя, способное всё перевернуть.

Изменить мир, выстроенный мной дубовыми досками.

На парковке из 8 мест, и кроме моей, стоит пикап, с багажником нагруженным хламом из длинных подземных коридоров.

Совет, новые члены которого здесь у столпов руководства уже 7 лет, до сих пор находят «драгоценности», оставленные предыдущими поколениями.

Выставив изящные пальцы вперёд, устремляю голубые на небо. Время остановлено, капли застыли.

Изменившись, здание приветствует изящнейшими колоннами.

В широкой парадной, пространство сторожит Доррис.

– Здравствуй, Томас.

Её шерстяной кружевной платок, объявший плечи, очки с треугольным окончанием. Всё наводит атмосферу необычайной скуки.

– Привет, Доррис.

– Члены Совета на собрании, Ричард в Историческом блоке, Анте в отъезде, а Гарольд в библиотеке.

– Понял.

Кивнув, я оставляю Доррис взглядом.

Скудное освещение нагнетает всё большими нагрянувшими тенями. Гигантские тёмные твари смеются, смешиваются с коричневыми и песочными красками. И запах ванили ещё больше усугубляет положение. Я спускаюсь по длинной металлической лестнице. Тонкие чёрные перила смирны под моими шагами. И пропадают спрятавшиеся лучи света, не желая иметь дело с километрами тоннелей.

Я выбираю последний из пяти проходов. Желтизна, но на полукруглых стенках развешаны потрескавшиеся горшки с падающими лианами, чьи взгляды, гордые, вниз.

– Ричард?

Высокий мужчина в тёмном костюме, гордо носит появляющуюся на бакенбардах и небольшой бороде, седину.

– Привет, Том.

Баритон, с прекрасными утренними океанами, явно пользуется популярностью дам: как-то в библиотеке я нашёл список с именами женщин Нашего мира, которых он затащил в постель.

Или они его.

– У нас в группе новенькая.

Ричард отрывает увлечённый взгляд от книги. Закрывает потрёпанные страницы: рассеявшаяся дымка тянется за его плывущими ладонями.

– Пройдёмся до сада.

Тонкие пальцы поправляют воротник.

– Что-нибудь знаешь о ней?

Мой отец… Джон Манговери.

– Никогда не видел прежде. Успел узнать, что он учится в местной школе и переехала в этом году.

– Алекс и Маргарет учатся там же?

Я киваю, отведя взгляд на старые каменные плиты.

– Пусть приглядывают за ней.

Неспешными шагами вперёд. Цвет стен неспешно от крепкого кофе к с молоком. Вскоре, слева, арка в прекрасный сад.

Тройняшки обхаживают клумбы, заботливо оглядывая каждый горшок. Их золотистые волосы и веснушки прекрасны с улыбкой, одна из которых посвящена мне, а не Ричарду.

– Доброе утро.

Девушка одаривает меня осторожным взглядом. Помощницы покидают созданий.

Ричард проводит указательным по каллам.

В напряжённой позе, в ожидании содержательного рассказа.

– Мы… Просто наткнулись на неё на улице. Рядом с ней стоял Вэндел, она видимо расплачивалась за кофе. – Пчёлы и бабочки летают по оранжерее, пытаясь обогнать маленьких звенящих фей. – Эмми показалась мне скрытной, раздражённой и высокомерной.

– Характеристика на первый взгляд?

– Да, сэр.

Ричард проходит к десятку книжных шкафов и сажает тело в плетёный стул. Его голубые, похожие на мои, не кажутся ясными. Чересчур обеспокоенные, награждённые напряжением черты, не знают покоя.

Позволяю телу опереться на угловину стола, усеянного полотном клевера:

– Что-нибудь ещё?

Мужчина повернулся в полупрофиль. Стеклянные глаза белоснежны.

– Ричард?

Он тяжело поворачивает голову в мою сторону. Не моргая, всё те же стеклянные глаза.

– Ты можешь идти, Томас

– Вы ничего не скажете на этот счёт?

Мужчина снова отводит голову, предаваясь собственным размышлениям.

Резкими движениями я разрезаю воздух, нарушая покой фей и насекомых.

Грёбанные мистики.