Читать книгу Секреты соблазнения - Мишель Маркос - Страница 12

Казалось, вся тяжесть мира давит ему на плечи.

Эрлингтон сидел в стуле у окна, подставляя холодному утреннему бризу горячую голову. Из окна мир казался таким спокойным. Ветер разогнал облака, и густая зеленая трава блестела в лучах восходящего солнца. Далеко на лугу паслись овечки, и на несколько миль вокруг раздавалось лишь их тихое блеяние. Прекрасная страна, простая и естественная.

Но некоторые люди не будут счастливы, пока кровь солдат не оросит землю.

Эрлингтон сделал большой глоток из стакана с бренди, который держал в руке. Выпивка никогда не приносила ему облегчения, так что пил он совсем мало. Но сегодня, когда весь мир ополчился против него – а теперь еще и против его дочери, – вероятно, выпивка сможет унять тревогу и позволит ему мыслить ясно.

– Там ничего нет.

Эрлингтон обернулся на голос и прищурился. Он увидел экономку, худую женщину с густой копной медно-рыжих волос.

– Простите?

– Что бы вы ни искали, вы не найдете это на дне стакана.

Эрлингтон улыбнулся. Он и сам это знал. Но когда тебя укоряет прислуга, это уж совсем невыносимо. В Англии домашние слуги никогда не осмеливаются заговорить первыми. Тем не менее за все время пребывания в замке он впервые услышал голос этой женщины.

Сейчас экономка на него уже не смотрела, занятая своим делом – она ставила на поднос кружки, собираясь унести их. Как же ее зовут?

– Обычно я не пью. – Миссис Уокер? Миссис Токер?

– Да, не пьете. Тем более не стоит начинать сейчас.

Эрлингтон подавил раздражение, которое вызвала у него фамильярность женщины, поскольку хоть это и нарушало правила поведения, то, что она говорила, было верно.

Он поставил стакан на стол рядом со стулом.

– Вы правы, конечно. Спасибо.

Она подошла, чтобы забрать стакан.

– Всем видно, что вы напряжены, как кожа на ирландском бубне. Еще один стакан, и от вас будет столько же шума, как от этого ужасного инструмента.

Он улыбнулся:

– Я больше не буду. Спасибо, что пытаетесь защитить мое доброе имя. – Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза рукой. В окно ворвался порыв ветра, мягко обдувая кожу лица.

Прошло несколько мгновений. Не чувствуя никаких движений, он открыл глаза. Экономка все еще стояла за его стулом, придерживая поднос на бедре и глядя на него.

– Так отчего вы повесили нос?

Не веря своим ушам, Эрлингтон моргнул. Это что-то из области фантастики – вести разговор с экономкой. Он впервые одарил ее долгим взглядом. Она была красива, и хоть ей было хорошо за сорок, она еще хранила следы былой красоты. Как у многих ее соотечественников, у нее были невероятные синие глаза, в которых читались отвага и проницательность. Вокруг глаз образовались мимические морщинки, щеки утратили юношескую пухлость, но губы остались крупными и чувственными. Настоящее украшение для женщины зрелых лет.

– Я всего лишь немного задумался, вот и все.

– Больше похоже на то, что вы малость напуганы.

Ему действовало на нервы, что она так легко читает его мысли. После долгих лет в политике Эрлингтон был уверен, что умеет скрывать свои эмоции. Впрочем, кажется, экономка своим замечанием не хотела его задеть. Она выглядела действительно заинтересованной. А он был по-настоящему взвинчен.

– Да, и это тоже. – Признав свою слабость, он больше не мог смотреть ей в глаза и опустил взгляд на ее натруженные руки.

– Но почему? – спросила она.

Он глубоко вздохнул.

– Потому что я боюсь за вас, шотландцев. И за англичан тоже. Хочу, чтобы пришел конец мятежам. А совет этого не хочет.

– О, не берите в голову. Дюжина жителей Северного нагорья и волынка – это уже бунт. Они скоро придут в себя.

– Несомненно, несомненно, – с притворной веселостью сказал Эрлингтон. – Просто до тех пор у меня голова все же будет идти кругом. Но все скоро наладится. Спасибо.

Несмотря на этот вежливый ответ, экономка не спешила уходить. Эрлингтона просто поражала ее дерзость.

– Вы беспокоитесь гораздо больше, чем показываете, верно?

Ее голос звучал еле слышно. Но то, что надо, он услышал. Другая человеческая душа распознала его боль и хотела ее облегчить.

– Да, это так. – Его горло сжалось, когда он понял, как сильно хотел освободиться от бремени этой ужасной правды.

Она поставила поднос на чайный столик, скрестила руки на животе и молча ждала, когда он заговорит.

Он вздохнул:

– Сколько я помню, моя страна была ввергнута в пучину войны. Когда я был мальчиком, мы сражались с американскими колониями. Затем бились с ирландцами. Затем – с французами. Я едва могу вспомнить время, когда мы ни с кем не воевали. Я пришел в политику со страстным желанием принести мир Англии. Возможно, это несбыточная мечта. Но я думал, мы достигнем цели, если сильно захотим. Так что когда я стал уполномоченным послом в Соединенных Штатах в одиннадцатом году, я верил, что мне выпал счастливый шанс показать миру, что Британия не такая уж ужасная воинственная страна. Я вступил в переговоры с президентом Мэдисоном, и я верил, что мы достигнем мирного договора между нашими правительствами. Но мне так и не удалось понять решение Англии. В интересах достижения мира я пошел на компромисс, презрев распоряжение правительства… И наверное, отступил от слишком многих наших позиций. Меньше чем через год король отозвал меня, и Соединенные Штаты объявили Британии войну. Я провалил свою официальную миссию – и личную тоже. – Эрлингтон умолк.

Проницательные глаза экономки изучающе смотрели на него.

– А сейчас вы боитесь снова сесть в лужу?

Эрлингтон печально кивнул.

– Я не хочу запомниться как посол, который развязывал войны, вместо того чтобы положить им конец. Я искренне надеялся, что смогу решить дело миром в Шотландии. Тогда меня запомнили бы как миротворца, которым я всегда хотел быть.

Пришла ее очередь вздыхать.

– Сдается мне, если б король и вправду хотел мира, он бы послал сюда кого-то другого.

Эрлингтон широко раскрыл глаза. Его задели за живое эти слова. Обидели, оскорбили, особенно после такой несвойственной ему демонстрации собственной ранимости.

– Простите?

Экономка пожала плечами:

– Вы же не отправите хромого колли пасти овец. А вы тут как тут, человек с больным сердцем и израненной душой. Думаете, что должны кое-что доказать королю и самому себе. Не уверена, что вы провалили свою миссию в Америке – похоже, король провалил ее за вас. Должно быть, вы идеально подходите для того, чтобы отправить вас сюда и создать видимость, что король хочет мира.

Его брови сошлись на переносице.

– Хотите сказать, что принц-регент хочет, чтобы я потерпел неудачу?

– Я имею в виду, что он не ждет от вас успеха. Если так и произойдет, вся вина будет на нас, не на нем. Или на вас.

Эрлингтон опустил глаза, обдумывая эту возможность. Неужели эта женщина видит все в истинном свете, тогда как он не смеет в это поверить? Он знал, что сейчас на север Англии стягиваются войска, готовящиеся сразиться с мятежниками. На случай если переговоры ни к чему не приведут, сказал ему генерал. Не исключено, что военные действия были запланированы не на случай если переговоры провалятся, но сразу после них.

Эрлингтон гадал, почему же эту миссию поручили именно ему. Неудача в колониях семь лет назад потрясла его, и сердечный приступ, случившийся по возвращении, серьезно пошатнул его здоровье. Парламент отнесся к этому с пониманием, но он думал, что его больше никогда не призовут на дипломатическую службу. Пока несколько месяцев назад в Шотландии не начались волнения.

Правительство могло послать сюда кого угодно. Посол в России был свободен, как и посол в Австрии. Почему же тогда они попросили его вернуться на службу?

Эрлингтон не спросил. По правде, он так радовался возможности искупить свою вину, что не озаботился тем, чтобы спросить, почему выбрали именно его. И все же эта женщина, домашняя прислуга, чье имя он не знал, догадалась о том, что, несмотря на высокое звание, он всего лишь пешка в шахматной игре, победитель которой уже известен.

Он снова посмотрел в глаза экономке.

– Вы удивляете меня, миссис…

В ее глазах промелькнула улыбка.

– Можете звать меня Гэбби[6].

Он усмехнулся. Это имя едва ли ей подходило: она была тихой и незаметной. Несколько раз она попадалась ему на глаза и вот впервые позволила себе заговорить. Но когда она это сделала, с ее уст словно пролился поток мудрости.

– Гэбби. Никогда не смотрел на ситуацию с этой точки зрения. Пожалуйста, окажите мне честь – посидите со мной немного, поговорим еще чуть-чуть. – Он встал со стула и предложил ей сесть.

Она выглядела ошеломленной.

– Я не могу! У меня масса работы! Я и так-то ничего не успеваю.

– На минутку. Я бы послушал еще, что вы думаете по этому поводу.

Гэбби схватила поднос со стола.

– Ерунда все это. От слов горшок не закипит. – И, не оглядываясь, она скрылась за дверью.

Ее поспешное бегство заставило его улыбнуться. Она только что пролила свет на вопрос международных отношений – и при этом домашняя работа представлялась ей куда более важным делом.

Впервые разрозненные детали в его голове сложились в картинку. Внезапно у него в мыслях сформировался план действий. Прохладный бриз подул сквозь открытое окно, когда он стоял рядом с ним, и Эрлингтон почувствовал странный прилив энергии. Силы.

Стук в дверь вернул его на землю. Он надеялся, что это Гэбби.

– Входите.

В комнату впорхнула Серена.

– Папа я должна выразить свой протест.

– Не сейчас, милая, – ответил он. – Я занят важными делами.

За спиной Серены появился Малькольм, прислонясь плечом к косяку.

– Но, папа, это тоже срочное дело.

– Ну что такое, Серена?

– Я не могу выносить этого охранника. Отошли его прочь.

Эрлингтон подошел к письменному столу и кое-что написал на листе бумаги.

– Я не могу этого сделать, крошка.

– Но он хочет спать в комнате рядом с моей!

– Именно там я и хотел бы его видеть.