Читать книгу Она – Пристань. Ambo Valentia - N. Merilion - Страница 10
Часть II.
Подземелье
ОглавлениеЧто такое я? Я – это ты.
Когда ты смотришь из сердца,
борьбы между добром и злом не существует.
В Пустоши я часто вспоминал Отца… Мне нужно было топливо, чтобы выжить. И топливом мне служила ярость.
Я никогда не мог поговорить с Отцом. Ни я, ни Пересмешник. И в этом мы с ним были похожи.
Всякий раз, когда я подходил к Отцу, он спрашивал меня, пришел ли я по делу, есть ли у меня какой-то действительно важный вопрос?
Я был слишком глуп и отвечал, что просто хочу побыть с ним. Но он с негодованием смотрел на меня и говорил, что «просто» не надо, надо по делу.
Я пробовал много раз, пока был глупым. Однажды я попросил Пересмешника подойти к Отцу и пообщаться с ним. Думал, что, может, Пересмешника Отец и правда любит и не оттолкнет его. Но я ошибся.
…и пол подо мной не хотел стоять, и стены били меня по очереди…
Тогда мы с Пересмешником поняли: для Отца нет ничего важнее его дел и его плана. И пока мы были частью его плана, мы были ему нужны.
Плохо помню все то, что сделал со мной Отец, руководствуясь тайным планом. Я попросил Пересмешника запомнить каждую деталь, каждое его действие, каждый жест, но сам предпочел обо всем забыть.
…вспомнить завтра…
Схоронить в своем Подсознании то, что он сделал со мной.
…вспомнить завтра…
Отец всегда говорил, что хочет сделать меня сильнее. Вот только путь, каким он вел нас, был так страшен… что я его забыл…
Однажды ночью я позорно плакал в подушку. У меня жутко болела голова, ломило все тело, будто из меня вырвали половину жизни. Я не помнил, как оказался в кровати.
Мама принесла мне воды, видимо, я кричал об этом. Я видел ее перекошенное от боли лицо.
Я наклонил лицо туда, где была вода в стакане, но она показалась мне черной… Она агрессивно пыталась ухватить меня за глаза… Колючая. А потом она укатилась от моего резкого движения.
Мне казалось, что меня очень много и в то же время что меня нет и наполовину.
Я слышал сотни голосов, сотни своих собственных голосов, и мне было страшно…
Я хотел, чтобы Отец пришел в мою комнату в ту, самую страшную, ночь и объяснил мне, что произошло. Или просто поговорил.
Или просто… зашел.
Но я ждал напрасно. Это была последняя ночь, когда я так ждал человека…
Он не пришел, и я плакал так горько, что даже Пересмешник не смел надо мной смеяться.
Он тихо сидел на полу рядом с моей кроватью и, стиснув зубы, молчал.