Читать книгу Сказ о купце Като из Рыбацкой Бухты - Начётчик Вальдемар - Страница 5

Они вернулись в лагерь и едва успели перевести дух, как Надея поднял брус на закорки и забежал в палату Джани. Виктор хотел броситься следом за парнем, но Като окликнул его.

–Что случилось, Като? – Спросил Виктор, подходя. – Вы что, груз тягали?

–Навроде того. – Ответил Като. – Всю дорогу эту штуку несли – будь она неладна, а Надее, видите ли, ещё предстоит работать, и силы на такой пустяк он тратить не пожелал.

–А с тобой что? – Спросил Виктор у обобранного Хусы.

–Честная сделка. – Ответил Хуса.

–Это вот за ту штуку, что Надея в палатку поволок?

–Да, за неё, родимую, забери её степняк. – Като не хотелось рассказывать про их торговые приключения, и он прилёг на стылую землю. Спина тут же отозвалась разливающейся по телу и утихающей болью. – Надея сказал – это единственное, что может помочь.

–Йохан приводил ведунью отряда. Она сказала, что с нами только дух его теперь. Вот, возьмите. – Виктор протянул Като и Хусе по соломенной кукле. – Отдыхайте, а я вам чаю заварю.

Като повертел в руках куклу. На соломенную основу была надета крошечная рубаха и штаны, на шее красовался медальон со знакомым орнаментом «золотого поля».

–Как считаешь, Хуса: этот медальон из кольца Джани сделан?

–Я видел такое. В «памятного человечка» нужно положить дорогую покойнику вещь. Тогда его дух-хранитель всегда будет рядом. – Серьёзно ответил Хуса, пряча куклу.

–Хорошая традиция. Только вот боязно мне от всего этого. – Усмехнулся Като.

–Что страшит? – Спросил Виктор.

–А ну как ведунья, и лекарь, и мы все ошибаемся, а Наде… а Вальтер окажется прав, возьмёт да и вылечит Джани. А вещица эта Джани ой-как дорога.

–А сжечь нас он может сразу же, прямо на месте. – Сказал Хуса серьёзно.

Като рассмеялся.

Тихая палата теперь полнилась живыми голосами, шорохом и скрипом. Като только мельком успел заглянуть за штору, как его тут же вышвырнула наружу Катя с наказом не мешать делу и приготовить побольше чистой воды. Като не понял, что он увидел в тусклом свете каганца, но пляшущие по стенам палатки тонкие изломанные тени наводили на мысль о многоголовом змее из детских сказок и шаманских плясках у костра в глухих лесах южных земель Империи. Три бочонка, каждый в полтора обхвата, они успели принести к палатке, когда из неё буквально вылетела Катя, и, чуть не плача, вцепилась в Хусу.

–Хуса, милый, очень нужно масло или жир. – Выпалила она и тут же захныкала.

–Успокойся, успокойся дитя. – Сказал Като, подойдя к ней и приобняв за плечи. – Не плачь и скажи, какое нужно масло и какой жир?

–Лучше всего подойдёт кастровое, но мы любому будем рады. – Ответил вышедший из палатки Надея.

Като раскрыл рот от удивления. В руках Надеи переливалась бледной синевой неведомая птица. Она тихо урчала и покачивалась, а её хвост, покрытый усиками тонких полупрозрачных перьев, мерцал бледным небесным светом от быстрого вращения. Надея разбежался и выпустил птицу, которая, стрелой взмыв прямо вверх, словно растворилась в воздухе.

–Что за фокусы? – Удивлённо обронил Виктор.

–Это только прелюдия. – Ответил Надея. – А теперь все с дороги! – Кринул он.

Из палаты раздался жуткий скрежет и мгновенно затих, и не успел Като ахнуть, как из-под занавеса один за другим начали бесшумно выползать огромные и круглые, размером с кулак, бронзово-чёрные жуки. Не успевал Като хорошенько разглядеть хотя бы одного из них, как жучок резко менял направление и пропадал, уносясь вдаль быстрее ветра с побережья. Когда последний жук пропал из вида, Надея подошёл к обомлевшим спутникам и хлопнул в ладоши.

–Не зеваем и не стоим столпами – впереди ещё куча дел и нам их нужно закончить все до одного край – к полуночи. – Он бегло осмотрел всех собравшихся. – То, что сказала Катя – необходимо достать в первую очередь. Любая смазка, которую найдёте, будет впрок, но чем чище, тем лучше. Это первое дело. Второе – вода. – Он посмотрел на бочки. – Уже сделано. Тогда третье – мне понадобится ювелирный инструмент или, если с этим будет худо, хороший портной набор и точильные камни. А ещё увеличительное стекло с хорошей линзой. Вопросы? Только по существу.

–Друг мой, я, конечно, понимаю спешку, но потрудись всё же… – Сердито начал Виктор, но Като его оборвал.

–Нет времени. – Прервал его Като. – Виктор – бери серебро и беги к Юрте Старейшин – там найдёшь человека по имени Букар, скажешь, что от меня, – он поможет найти смазку. Я отправлюсь к почтенному Каваду за инструментом, а ты, Хуса… Найди Рима и Йохана и поспрашивайте у солдат портной набор. Вот, возьми на мену. – Като бросил Хусе зашив с монетами.

–Изволь, я сделаю, но к чему… – Не унимался Виктор и теребил всклоченную бороду.

–Дядя Виктор, пожалуйста! – Вскрикнула Катя и зарыдала на груди Хусы.

–Да я же… А что же я, и правда. – Виктор уже бежал в сторону Караван-Сарая, на ходу затягивая пояс. – Я мигом – вернусь до захода солнца, будьте спокойны.

Надея резко отстранил плачущую Катю от Хусы и тихонько потряс за плечи.

–Подруга, ты мне свой шитейный набор обещала захвалить, а сама в слёзы. – Произнёс он с деланной укоризной.

Катя вытерла слёзы и бросилась в палатку.

–Там всё есть, и шило, и поддевалка, и эмпорский ус даже. – Крикнула она, ныряя в палатку.

–И мне пора. – Сказал Като, и, уже уходя, сильно сжал тонкое запястье Надеи. – Не подведи!

–Не подведу. – Ответил парень, сверкнув взглядом. – Теперь не могу подвести.

Двое мальчишек несли увесистый свёрток с инструментом и ни на шаг не отставали от Като. Лабиринт Караван-Сарая остался позади, когда Като встретился с Хусой и солдатами Йохана. Отпустив мальчишек, Като и остальные быстро прибежали к палатке, и он передал Надее весь инструмент, что смог найти.

–Да ты и сам волшебник, как я погляжу. Стёклышко по первому рангу выточено.

–Почтенный Кавад был того же мнения. И половина трофейных денег утекла.

–Блеск денег – нездоровый блеск. Любуйся лучше звёздами, пока небо чистое. – Засмеялся Надея и, пошатываясь от усталости, нырнул в палатку.

–Не сильно-то насытишься звёздным светом. – Горько усмехнулся Като, похлопывая себя по пустым нагрудным запасникам.

–Оставь это Златогривой Небесной Кобыле. У нас гречка с мясом на ужин. – Причмокивая, сказал Виктор и поманил Като дымящейся миской.

–То разговор. – Сказал Като и принялся есть.

Солдаты стояли в стороне, о чём-то перешёптывались и на предложение отужинать ответили вежливым отказом. Хуса, одетый в потёртый овчинный тулуп, молча смотрел на звёзды.

–А всё же, коль желудок не урчит, то и разговору ничего не мешает. – Крикнул Виктор солдатам. – Подходи к костру, служивый люд, не на лакомство, так на беседу товарищескую. Да и степнёвкой стараниями вашего командира мы разжились.

Солдаты, посмеявшись в ночи, всё же подошли к костру и, присев рядом с Хусой, молча уставились на палатку. Один из них, повыше ростом, как показалось Като, в мирном быту был кузнецом, и мощные предплечья, туго обтянутые рукавами рубахи, и чуть сутулая осанка – всё это рисовало в голове Като ладную работу кузнечной мастерской, а вовсе не лихой галоп эскадрона. Второй же, пониже и заметно щуплее, прятался в тени, теребя в тонких женственных пальцах меховую шапку. Виктор, придерживая рукав, через пламя костра протянул солдатам открытый бурдюк. «Как же, хозяин, нам приложиться, когда у тебя самого в горле сухо?» – Спросил тот, что был помощнее. «А я, братцы, слово себе дал: пока товарищ мой на ноги не встанет, и капли в рот не брать. А как воспрянет – мы вместе и раздавим пару таких бурдюков. Да и ещё сверху наддадим». – Ответил Виктор. «Ну, будь он здоров!» – Сказал широкоплечий и, взбултыхнув бурдюк, со свистом отпил, а затем протянул бурдюк товарищу.

–Хорош напиток! – Похвалил он. – На хозяйский прижиток.

–Чтоб в брюхо, да не в придых. – Хором пожелали Като и Виктор.

–Командир говорил, что товарищ ваш совсем плох. – Певуче растянул слова щуплый солдат, отпивая из бурдюка. – Не к ночи сказано будет.

–Он ещё повоюет, будь уверен. – Сказал Виктор. – Из сплава прочного выкован наш колдун.

–Верховный кузнец постарался, то верно. – Поддержал Виктора широкоплечий солдат. – Будь у нас добрых полсотни таких колдунов, давно бы Орду в море сбросили.

–Ведунья ему ночь всего намерила. – Возразил щуплый.

–Матушке моей ведунья говорила, что третьим чадом девочку понесёт, а вышло вон как. – Засмеялся широкоплечий. – Бёдра у меня что у твоей кобылки – то верно, да и лицом я красен, а всё остальное как есть от мужика. Так что, Мара, брешут твои ведуньи.

–Ведуньи – тёмный народ. – Подтвердил Като. – А интересное имя у тебя – Мара. Ты не с Разлома родом?

–Куда ему в такие дебри. Он Марием наречён, а Марой стал для краткости. – Ответил широкоплечий за друга. – Да и я сократился до Веспа.

–А полностью как? – Спросил Виктор.

–О, полно имя язык мелить устанет. – Снова засмеялся Весп.

–Стало быть, ты с востока Империи. Из Калха иль Дальних Эмпорий? – Предположил Като.

–В дневном переходе к югу от Калха рождён был я в местечке неприметном.

–Я бывал в ваших краях. Специи да курильни лучше, чем у вас и не сыскать в землях торговых.

–Вот поцежу ещё немножко и нашепчу я тебе пару мест, где можно такие травки купить, что и в Императорском Доме кстати придутся.

–Так выпьем же за доброе здравие!

Живой разговор увлёк Като и довольно быстро он захмелел. Последние безрадостные дни тяжело повисли на его шее, клоня к земле начинавшую седеть голову и прогоняя прочь привычные мысли о любимой торговле. Только сейчас он задумался о своих безумных тратах на товары, ценность которых сложно было измерить, но куда более поразило его то, что потратился он на совершенно незнакомых людей, таких разных и противоречивых, что в иные годы, в ином месте он при первой же возможности поспешил бы при первой возможности избавиться от столь сомнительной компании. Да только – и ноги его твёрдо стояли на земле – не мог он припомнить, ради чего так долго топчет он кривые дороги далёких земель и почему столь призрачны и пусты его воспоминания о родимом уголке под нехитрым названием Рыбачья Бухта. Попытался, – и не смог вырвать из сокровенных глубин старую мечту о тихом уголке и безбедной старости – то, ради чего, как он сам себя уверял, Като покинул когда-то отчий дом. И перед глазами его ветшал и таял в кипенно-белой дымке аккуратный уютный домик на берегу реки, и всё четче вырисовывались задумчивые и грустные лица его спутников, которые кривились и плясали по волнам нахлынувших слёз.

–Никак, не в то горло горькая пошла, господин Като? – Участливо спросил Весп, подавая Като кувшин воды. – Вы отхлебните хорошенько, а мало будет, так и голову освежите – вмиг полегчает.

–Ох, спасибо. Но вы и не тревожьтесь в напраслину. Эка неведаль – разморило старика от сытного ужина в хорошей компании, да от костра. – Стыдливо сказал Като, и быстро отёр рукавом заплаканное лицо.

–Да, компания что надо собралась. – Пробасил Весп, улыбаясь. – Но нам пора уже – с утра заступать в караул, а Маре ещё и объяснительную писать за дневной конфуз.

–И это во многом объясняет такую печальную ситуацию в нашей армии. Стоит простому солдату забрать ма-а-аленькую толику из заслуженных трофеев, – так, пустячок на добрую память о славном сражении, – как его чуть ли не в карцер сажают. И за что, я спрашиваю. За пустяк, за мелочь. – Захмелевший Марий смешно тянул слова и всхлипывал, и его друг Весп решительно, одним рывком поднял его на ноги.

–И всё же нам пора. Долг зовёт, труби, что на сборы. – Весело пропел Весп.

–Значит, пора в путь. – Согласился Марий.

–Добейте на добрую дорожку. – Сказал Като, протягивая солдату похудевший бурдюк.

–От имени эскадрона благодарю сердечно. – Торжественно произнёс Весп и осушил бурдюк. – Пойдём, Мара.

Когда солдаты исчезли в ночной темноте, Като посмотрел на своих друзей. Хуса, всё такой же отстранённый, смотрел в сторону Караван-Сарая и что-то шептал себе под нос, а Виктор, подсевший поближе к угасающему костру, то и дело оглядывался на палатку и нет-нет, да и мотал головой. Като хотел скрасить томительное ожидание разговором, но не успел подобрать нужную тему, как из палатки вывалилась Катя, а затем вышел выталкивающий её Надея. Виктор вскочил на ноги и бросился к ним, а Като, боясь худшего, остался стоять у костра.

–Да отпустите же Вы меня, Вальтер. – Упиралась Катя. – Дядя Виктор, скажите ему, чтобы пустил меня – я должна быть с моим Джани!

–Виктор, дружище, подсобите в благом деле. – Попросил запыхавшийся Надея. В попытках удержать девушку, он загородил собой вход в палатку.

–Что же, что же Джани? – Спросил Виктор, подбежав к Кате и обхватив её за талию. – Не томи, я тебя прошу.

–Точно скажу, что его жизни ничего не угрожает. Зрение тоже удалось вернуть. – Устало ответил Надея. – Про остальное ещё рано говорить – процесс восстановления будет продолжаться столько, сколько протянет аппарат, но это уже не от меня зависит.

–Как же это? Что же? Будет жить?! – Прокричал Виктор, чуть не выпустив Катю из рук.

–Совершенно точно будет, можете даже карты разложить. Но только прошу Вас, уведите девушку в палатку и заставьте хоть немного поспать – она уже и так перешла собственный предел.

–Да что Вам-то известно обо мне? Да я все ночи с ним… – Да как Вы… Я же виновата перед Джани, дядя Виктор. Пустите, пустите пожалуйста. – Прохрипела она и разрыдалась.

–Что ты, что ты, ягодка. – Обнял её Виктор. – Да разве можно в таком виде перед человеком извиняться. Сейчас пойдём к Риму в палатку, причешемся, умоемся, а там и предстанешь перед Джани во всей красе – тогда уж наверняка простит. – Шаг за шагом они отдалялись от костра, пока горестные рыдания не затихли в ночи.

Надея, покачиваясь и волоча правую ногу, подошёл к костру. Като помог ему сесть на расстеленную шкуру и подал кувшин воды.

–Я принесу поесть. – Сказал Хуса и пошёл в сторону ворот.

Като присел рядом и осмотрел Надею. Тот вытянул правую ногу поближе к костру и, облокотившись на шкуру, жадно пил. Купец заметил, что лицо юноши ещё более осунулось, и это показалось ему невероятным. И в первую их встречу он думал, что при таком истощении парень не в состоянии будет не то что ходить и сражаться, но и стоять на ногах. Сейчас же Надея, укрытый хорошей одеждой, напоминал покойника, которого в полном облачении вот-вот отправят в последний путь.

–Ещё воды? – Предложил Като. Надея вернул ему кувшин и отрицательно завертел головой. – Если захочешь – скажи. Ты верно сказал о Джани?

–Ему смерть не угрожает. Сейчас машина трудится над его лицом: удаляет обожжённые участки, растит новые.

–Разве бывает так? – Не поверил Като.

–Сходи да посмотри, коль не веришь. – Ответил Надея.

Като посмотрел на палатку, из которой доносился тихий мерный гул.

–Я верю тебе. – Сказал Като, положив руку Надее на плечо. – А с ногой что, поранил?

–Отсидел просто. – Ответил Надея. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Он редко моргал, его тяжёлые веки медленно падали и, прикрыв глаза, тут же взмывали вверх.

–Спасибо тебе. – Сказал Като, чувствуя подкативший к горлу комок.

–Да что уж там.

Они сидели, глядя на костёр, пока не пришёл Хуса с небольшим котелком еды.

–Птичья похлёбка для восстановления сил. – Сказал Хуса, протягивая Като котелок.

Като посмотрел на тонкие руки Надеи, которые словно тряпки покоились на его коленях.

–Ты, дружище, давай-ка, обопрись на меня, а я тебя покормлю. – Сказал Като. Он отставил котелок и, обхватив Надею за грудь, прижал к себе.

–Это уже лишнее. – Воспротивился Надея. – Я завёл тысячелетний аппарат, уж ложку не выроню.

–Да у тебя и ложки-то нет, а свою я не даю никому. Так что ты не противься, а ешь. Ну, открывай рот.

Надея удивлённо посмотрел на Като, затем хмыкнул и принялся есть. После ужина он заметно повеселел.

–Сколько живу, а с ложки меня ещё никогда не кормили. – Засмеялся он.

–Не помнишь просто. Ты сиротой рос? – Спросил Като.

–Что значит сиротой? Родители у меня были, даже встречались на паре Дрифт-раутах.

–И что же, совсем тебя не кормили? – Смеясь, спросил Като.

–На то есть сапы. Да и для «коктейля» ложка не требуется. – Ответил Надея и удивлённо уставился на Като. Затем хлопнул себя по лбу. – Всё время забываю, где я нахожусь. И всё же ты первый, кто меня с ложки кормил. Довольно забавно всё это.

–Ты извини, но сложно в это поверить. – С улыбкой сказал Като.

–Раз ты такой умный, зачем же на базаре послал Хусу за покупками? – Засмеялся Надея.

Като задумался над его словами. Мошенников что обманули Хусу в другое время Като бы не простил и уж наверняка нашёл бы на них управу, но сегодня это казалось ему сущим пустяком.

–А ты бы что сделал на моём месте? – Спросил он.

–Взял бы гатовца с собой или отправил обратно – всё одно уберёг бы от беды.

–Постой. Ты же рядом был, и почему же молчал?

–А ты бы и не послушал меня тогда. – Сказал Надея, поднимаясь на ноги.

Като понимал, что Надея прав.

–По-твоему, гатовцы не смыслят в торговле? – Поинтересовался он.

–Помимо касты торговцев, никто совершенно не смыслит. – Ответил Надея, разминая шею.

–Почему это? Хуса, всё действительно так? – Спросил Като южанина.

Хуса утвердительно кивнул и Като почувствовал себя полнейшим глупцом, понапрасну исколесившим полмира. Надея задумчиво посмотрел на гатовца.

–Хуса, история твоего острова всё ещё является тайной? – Спросил Надея.

–Те, кто посвящён в Великое Знание, рассказывать не могут.

–Так я не посвящён, а просто знаю. А потому слушай, Като. И, если чего сразу не поймёшь, то и не пытайся понять – а то мы и за всю зиму не договорим. – Сказал Надея и сел рядом с Като.

«Если зарыться в тёмные глубины веков и растормошить прошлое всё и как следует, Гат не всегда был островом. Перешеек Широкого Вельса связывал земли Гата с королевствами Юга, и путник по пескам Вельса мог в десять дней пройти от края до край, но уже тогда технократы Гата гостей не чествовали.»

–Как ты сказал? Технократы?

«Технократы, да. Вообще, технократия – это… Снова же, разговор на много дней, может быть, интересной, но нудной беседы, а потому упростим. Представь, что землёй правит некое божество, которое умнее, сильнее и куда старше людей, живущих на этой земле. Поколения меняются, города и деревни исчезают и появляются, а божество это живёт, здравствует и… запоминает и анализирует каждый момент, каждого муравьишку и каждый листок, опавший по осени. И имя данного божества Юнидад. А те избранные, что вправе говорить с ним и внимать его мудрым и, главное, правильным речам, зовутся советом директоров, акционеров и… В-общем, Советом Юнидад Техника. Эти люди диктуют волю божества своим подданным и люди – а Юнидад – Запомни! – никогда не ошибается – безмерно рады, и чтят и лелеют Совет. Так народ Гата веками живёт по наказам Совета, а всесильный Юнидад не допускает ошибок. Но… Совет вовсе не состоит из божеств и, более того, являясь проводниками идей великого Юнидада, они же, и в этом ирония, поддерживают жизнь в самом Юнидаде. И разум их ограничен только Юнидадом и ничем более. Был ограничен до тех пор, пока…»

–Пока нас не предали! – Яростно выпалил Хуса. Като с удивлением заметил, как по лицу южанина пробежала мелкая дрожь.

«Верно. В один роковой день в идеальном, безошибочном мире кто-то из Совета совершил ошибку. Чем это было вызвано, история умалчивает, а впрочем, догадаться несложно, но это уведёт нас от ответа на вопрос, почему ты, Като, поступил неразумно, посылая Хусу за покупками, и потому опустим. Последствия этой ошибки были фатальны, ведь идеально отточенный механизм впервые со дня своего рождения дал сбой. Как порой снежинка вызывает лавину в горах, так и здесь нарастающий ком ошибок и катастроф закончился грандиозным Катаклизмом, который разворачивал реки, в песок перемалывал горы и затопил перешеек Широкий Вельс, и идиллия государства Гат, к сожалению, закончилась. Немногие выжившие собрались в главном храме Юнидада – Тая-Юннай, и поклялись чтить старое божество до скончания времён. Из Совета уцелели единицы счастливцев, и они-то и начали писать знаменитую Книгу Всего и Вся, куда, по возможности, записывали все события, происходившие на острове, в рекурсивной последовательности. Неясно слово «рекурсивная», верно? Представь: мне рассказал Хуса, что ему рассказал Виктор, что ему рассказала Катя, что ей рассказал Рим про то, что у тебя, Като, не столь сильный ростовщический хват, как ты думаешь. И это событие, всей цепочкой будет записано в Книгу Всего и Вся и будет храниться там если не веки вечные, то уж по крайней мере до первого Дня Забвения.»

–Интересное название для определённого дня. – Заметил Като.

«И совершенно точное, ведь четыре раза в год проводится праздник Дня Забвения, когда все несущественные воспоминая стираются из Книги и людской памяти. И вот теперь мы подошли к самому главному, а именно – к жителю острова Гат. Человеку, который может если не всё, то многое рассказать о жизни любого из своих соседей, и про которого его соседи расскажут не меньше. Отбросим торговцев – пусть даже их техники самовнушения и жертвенного отказа от Истины на благо острова достойны восхищения – возьмём обычного жителя, который, когда ему говорят, что он покупает древний целительный артефакт, и взамен просят достойную плату, прекрасно понимает, что это честная сделка. И никак иначе. Потому что всё записано в Книгу: и могущественный артефакт, и каждая серебряная монетка, и все, кто участвуют в сделке. А иного и быть не может.»

Под тяжёлое сопение Хусы Надея закончил свой рассказ, и Като ещё долго думал о том, что услышал. Когда купец, пресыщенный тяготами прошедшего дня, заходил в свою палатку и на прощание бросил взгляд на степь, в серой густой темноте ему привиделся далёкий тусклый огонёк.