Читать книгу Ворон и радуга. Книга вторая - Надежда Черпинская - Страница 27

***

– Эливерт! Просыпайся, паршивец! Хватит дрыхнуть!

Тётка бесцеремонно сдёрнула его на холодный пол с лежанки.

– Чего пристала? – сонно проворчал он, заползая обратно.

Иланга шумно носилась по всей комнатёнке, с грохотом расшвыривая их немногочисленные вещи.

– Где брага моя? Там ещё почти половина была? Да вставай ты уже!

Она снова сильно встряхнула его за плечи.

– Признавайся, куда дел! Выхлебал, что ли?

– Да нужна мне эта гадость! – Эл зло дёрнулся, высвобождаясь из её хватких пальцев. – Я эту твою дрянь не пью.

– А где тогда? – взвыла тётка, с громыханием опрокинув ещё что-то с полки. – Где?

Сон пропал окончательно. Эл потёр глаза, хмуро уставился на взлохмаченную раздражённую женщину.

– Да ты же вчера допила всё, – вздохнул он. – И вино, и бражку… Вон бутыль валяется в углу. Вон кувшин пустой.

Иланга, тяжело кряхтя, нагнулась, подхватила с пола кувшин, заглянула внутрь с такой надеждой, будто там что-то ещё могло притаиться на дне, в сердцах жахнула об стену так, что отлетела ручка, и сама посудина чудом не разбилась.

Тётя грузно опустилась на низкий топчан, замолчала. Взгляд её бессмысленно блуждал по каморке. Эл видел, как дрожат её некрасивые грязные руки.

В комнатушке невыносимо воняло перегаром. Очень хотелось убраться подальше из этой конуры. Да и от тётки тоже, пока она не в лучшем настроении. Последнее время по утрам она становилась злее цепного пса, любое слово Эливерта её могло взбесить.

– Слышь! – тон внезапно изменился. – Сходи! Возьми мне чего-нибудь!

– Чего? – протянул обречённо Эливерт.

– Да хоть чего! – вспылила она снова. И тотчас мольба со стоном: – Ой, подохну сейчас, дружок! Худо мне! Сходи!

– Денег нет.

– Как это нет? – Иланга взвилась мгновенно. – У тебя вчерась ещё два фларена оставалось. Куда дел, сопляк?

– Я куда дел?! – ахнул он. – Да ты ж их сама пропила! Не помнишь, как с дружком этим своим на пару у меня деньги отбирали вчера? Руки выкручивали! А я говорил: не тронь! Жрать нечего, а вам бы всё брагу хлебать!

– А что ж ты ещё не добыл, коли знал, что последние?! – огрызнулась Иланга, смутно припомнив вечер накануне. – Всё в рот мне заглядываешь, сколько я пью, вместо того, чтобы промышлять, покуда можно… Почему не стырил вчерась ничего? У тех, с которых всё началось. Там уже все были хороши, не заметили бы.

– Они нас накормили, а я к ним в карман полезу? – обиженно фыркнул он. – Ничего лучше не придумала? Лучше бы у этого… своего… попросила! Только и знает, что за наши фларены гулять.

– А ты не суйся не свои дела, паршивец! Ишь, чистоплюй! К этим не полезу в карман, к тем не полезу! Только и знаешь на шее моей сидеть!

– Это кто у кого ещё сидит? На то, что я добываю, ты и пьёшь, и жрёшь каждый день!

– Чего? Что ты там тявкаешь, щенок? – она была готова ему всыпать, но Ворон резво увернулся. – А ну, повтори!

– Как есть, так и говорю!

– Да ты мне всем обязан, всем! Я тебя жизни научила, отродье неблагодарное! Я тебя из «каменоломней» вытащила! Ты бы давно уже подох без тетки Иланги. С голодухи бы подох, щенок! Или надзиратели забили. Я тебя, ублюдка, от смерти спасла, да не один раз спасла! И вот она благодарность! Кружку рину тетке пожалел…

Она из крика скатилась в слёзы. И Эл уже пожалел о своих словах. Он поднялся, нашёл на запылённой полке какой-то замызганный мешочек, понюхал, сморщился.

– Тёть, ну, не серчай! – подсел рядом, погладил по седым космам. – Честно, ни фларена нет. Давай я тебе лучше ликлома заварю! Голова пройдет… Давай?

– Отвяжешь ты от меня со своим чаем! – Илангу трясло как в лихорадке. – Исчезни с глаз моих, отродье проклятое! За что мне это? Ненавижу всё! Проклятая жизнь! Ненавижу всё это! И тебя ненавижу! Что за доля мне такая выпала?

– Тёть, ну, ты чего раскисла? – он обнял рыдающую тётку худющей загорелой ручонкой. – Да всё у нас хорошо будет! Вот увидишь!

Иланга уже не рыдала, но всхлипывала ещё долго. Потом вдруг утёрла покрасневший нос, уставилась в стену, будто что-то придумала.

– Ох! Вспомнила… Вот я дура! – она вскочила проворно. – Давай собирайся, пошли!

– Куда? – удивился Эл, но, не смея ослушаться, потянулся за ботинками.

У него всех сборов – эти дырявые башмаки напялить. Год назад он их выиграл на спор в уличной драке.

Тогда его так отделали, вся рожа в сплошной синяк превратилась, неделю не видел ничего толком. Зато теперь в обуви щеголял, не босой.

Правда, от башмаков уже одно название – дырка на дырке. Но, может, осень ещё выдюжат, а там уже к зиме надо новыми разжиться… Денег бы на них ещё достать, чтобы снова битым не ходить.

И, словно услыхав его мысли, тётка усмехнулась довольно:

– Я знаю, где денег взять.