Читать книгу Единственное желание. Книга вторая - Надежда Черпинская - Страница 27

***

Добрались до мельницы засветло.

Но уже вечерело. Сизые сумерки ютились под сводом небольшого леса, по которому пролегала узкая дорога, поросшая бурьяном и разбитая. Природа быстро возвращала своё: отвоёванное людьми пространство за три года поросло быльём и грозило ещё через пару лет превратиться в непроходимую глушь. Зато сам лес радовал глаз! Ещё издали Настя заметила изумрудный островок посреди бледного однообразия равнины, словно буйно расцветший оазис в мёртвой пустыне.

Дорога вынырнула из зарослей орешника на берег ручья, повеяло сыростью и прохладой.

Тут Насте и открылся вид на Топлюхин пруд во всей своей мрачной красе. Бывают такие места, от которых мороз по коже, но при этом ты понимаешь, что это и есть истинная красота. Что-то трагичное и горькое в каждом мазке застывшего живого полотна. Что-то тёмное и мрачное в упавших на землю тенях. Есть какое-то бессильное отчаяние в поникших ветвях деревьев, что-то зловеще притягательное в застывшем зеркале вод. Что-то магическое, завораживающее, как будто время остановилось, чтобы навеки сохранить это непередаваемое ощущение великолепия.

А какой унылой тоской несёт от пустого дома! Некогда в нём бурлила жизнь, наполняя его светом и пробуждая его собственную душу. Настя всегда старалась держаться подальше от брошенных домов. Ей даже на кладбище было уютнее! Оставленные дома похожи на брошенных собак – нечеловеческая тоска застыла в пустых глазницах тёмных окон, словно упрёк всем живущим. Тоска и могильный холод.

Пейзаж, представший сейчас путникам, как раз был из разряда этаких пугающих готических полотен. Тёмная водная гладь Топлюхина пруда, как чёрный опал в обрамлении изумрудных зарослей, поблёскивала где-то в глубине золотистыми искрами. Сложенная когда-то искусственная запруда из камней и брёвен по сей день удерживала в повиновении эти воды. Лишь небольшая их часть неистово вырывалась в специально оставленные шлюзы и устремлялась дальше весёлым каскадом по камням, поросшим мхом. Но ниже поток слабел, замедлялся и превращался в унылую заболоченную лужу, поросшую ряской и камышами.

Проложенный по кромке плотины узкий настил из нескольких брёвен позволял перебраться на другой берег пруда. Выглядел он достаточно надёжно, но Эливерт всё равно придержал Ворона, прежде чем ступить на это сомнительное строение. Оглядел мостик, свесившись в бок с седла, и только потом осторожно повёл жеребца вперёд.

– Медленно езжай! Бревна скользкие, – предупредил он Дэини.

Но Искра в подсказках не нуждалась – она была на редкость умной лошадкой и сразу поняла, как следует ступать.

Отсюда, с запруды, уже хорошо была видна сама мельница. Мрачное строение, слегка обветшалое, но всё ещё гордо возвышающееся на самом берегу. Одно небольшое окно его смотрело в лес, а высокое крыльцо-терраса протянулась вдоль берега. Огромное колесо с почерневшими от воды лопастями размером не уступало самой мельнице.

Дальше виднелись какие-то не то столбы, не то колья. Нестройным рядком они исчезали в кустах, в изобилии покрывавших небольшой холм, начинавшийся прямо за мельницей. С другой стороны к строению притулился покосившийся навес. Бревенчатый настил, вроде того, по которому они ехали, построенный на манер пирса над самой водой, частично сохранился у самого мельничного колеса и у резного крыльца.

Местечко было, конечно, атмосферным! Настя успокаивала себя тем, что всё дело в самовнушении и рассказанной Эливертом страшилке, но всё-таки первое впечатление от брошенной мельницы можно было описать как слегка пугающее.

Поэтому она искренне обрадовалась, когда атаман заговорил. Запруда осталась позади, они вновь сошли на твёрдый берег, и теперь можно было без опаски глазеть по сторонам.

– Видишь эти шесты там? – Эл махнул рукой в сторону покривившихся столбов.

– Надеюсь это не виселицы? – скривилась Романова, в ожидании очередной пугающей байки.

– Это жёлоб был. Там в лесу, под холмом, бьёт несколько мощных ключей, их вода и питает пруд. Когда мельница работала, ручей по жёлобу бежал и падал на колесо. Оно вращалось и перемалывало зерно. Потом растащили всё на дрова одинокие ненормальные путники, вроде нас. Никогда на мельнице не была?

– Нет конечно! Я за хлебом в магазин бегала, – Настя отвлеклась от страхов и разглядывала с интересом деревянное строение, до которого оставалось несколько шагов.

Эл обернулся, приподнял бровь.

– Ну, это вроде рынка… Лавка! Так точнее будет, – пояснила она. – Знаешь, а мне тут даже нравится! И искупаться можно, да?

– А утонувшего мельника не боишься? – хмыкнул Эливерт, спрыгивая с седла.

– Вечно ты всё испортишь! – покривилась Настя. – Не боюсь я никаких призраков. Я в них не верю!

Тоже хотела спрыгнуть, но атаман с чего-то вдруг решил ей руку подать и помочь. Настя не стала отказываться и, лишь соскользнув в его объятия, догадалась, в чём, видимо, крылся подвох.

Он, впрочем, отпустил сразу же и, отдав ей повод, продолжил:

– Тут и без мельника не поплаваешь. Вода слишком холодная! Говорю же, родники там бьют. А кругом лес. Не прогревается. Замёрзнешь враз!

Теперь Настя разглядела, что обветшалое строение было как будто двухэтажным. Оно опиралось на толстые сваи, и под самим домом располагался сарай или скорее загон. Потому что, когда Эливерт открыл двухстворчатые двери, Настя увидела внутри тюки сена и что-то вроде стойла.

– Это нашим лошадкам, – улыбнулся он.

И увёл тех внутрь, невзирая на протесты Искры. Кобыла как раз приглядела несколько сочных зелёных кустов и уходить от них не желала.

Настя тем временем осматривала пологий берег, дырявый навес, какие-то бочки, и низкое корыто, врытое в землю неподалёку от крыльца – наверное, раньше из него скот поили, а теперь там скопилась дождевая вода и охапка гнилых листьев.

Высокое резное крыльцо, красивое, как в княжеском тереме, сохранилось лучше всего.

– Пойдём! – пригласил Эливерт. – Заценишь наши с тобой хоромы! Это даже не трактир… Это замок!

Они поднялись на террасу, нависавшую над водой. И Настя, оглядев удивительную панораму берега, готова была согласиться.

«По крайней мере, на виллу с бассейном это точно потянет!»

Атаман толкнул тяжёлую дверь, та поддалась, распахнулась со скрипом.

– Милости просим, миледи! – разбойник отвесил поклон, и Настя шагнула внутрь.

В просторной светлой горнице было пустовато. В центре длинный стол и широкая скамья. В одном углу огромный закопчённый камин. В другом – пушистая охапка сена.

– Ну, глянь только! На каком постоялом дворе так устроишься? Я буду спать здесь. А тебе настоящее королевское ложе достаётся!

Назвать широкие нары у стены, напротив очага, «ложем», да ещё и «королевским» – тут надо было подключить воображение. Но Насте часто приходилось спать вообще на голой земле, так что это действительно была роскошная постель, тем более что на ней ещё и какой-то тюфяк сохранился. Довольно мягкий на вид и даже мышами непопорченный.

– Тут, в самом деле, здорово! – Настя улыбнулась, снимая плащ. – Сыровато только…

– От воды тянет. Надо очаг растопить! Станет сухо и тепло.

Эливерт скрылся за перегородкой, отделявший основную часть комнаты от…

Кстати, а что там?

Голос его долетал теперь приглушённо:

– А то ещё погода портится! Сегодня ночью будет дождь…

– Сегодня ночью будет дождь… Да что-то ты ему не рада! Чтоб не случилось, не стряслось – я буду рядом!2 – промурлыкала себе под нос Настя песенку из своей прошлой жизни и следом за Эливертом заглянула за ширму. – Ух ты!

На миг Рыжей показалось, что она оказалась внутри гигантских часов. Какие-то шестерёнки, круги, подвесы, балки, механизмы. И всё это выглядело просто фантастически! Романова действительно никогда не бывала на настоящей старинной мельнице. И даже сейчас, в нерабочем состоянии и запустении, всё это производило впечатление. Девушка застыла с открытым ртом, как ребёнок перед новогодней ёлкой.

– Да! Вот, собственно, сама мельница, – Эливерт открыл крышку какого-то потайного лаза и теперь нагребал оттуда охапку дров. – Это вот жернова, они зерно и размалывают. Ворот, цепь на нём – мешки поднимать наверх. А там жёлоб…

– Эл, я примерно понимаю. Не порти сказку! – Настя осторожно потрогала гигантский каменный круг.

Эливерт стоял рядом, смотрел на неё чуть снисходительно, но с доброй улыбкой.

– А там что, наверху? – девушка заприметила узкую крутую лестницу в углу.

– Тоже жилая комната. Но лучше туда не ходи!

У Насти глаза стали круглыми от испуга:

– Только не говори, что он их там! Эл, ты же сказал – в сарае! Там что, кровища до сих пор?

– Рыжая, какой ты ещё ребёнок! – умилённо покачал головой атаман. – Там крыша прохудилась. И всю осень вода бежала прям на лестницу. Она подгнила из-за этого. Полезешь наверх и шею свернёшь! Оно мне надо?

Эливерт ушёл растапливать камин, а Настя ещё пару минут стояла, заворожённо глядя на поразившую её конструкцию.

Когда она вышла в горницу, Эливерт возился у очага. Она присела на краешек стола, наблюдая за тем, как он разводит огонь. Атаман заглянул внутрь, проверяя дымоход, потом поленом сгрёб в сторону горку золы. И, наконец, принялся аккуратно складывать поленья, одно за другим, размерено, не торопясь. Настя смотрела на движения его рук: выверенные, спокойные, никакой суеты, ничего лишнего. Это завораживало посильнее устройства загадочных шестерёнок и жерновов. Даже не скажешь, что этот хозяйственный неспешный мужчина в один миг может стать опасным, стремительным, неуправляемым, как лесной пожар!

«И чего я на него так взъелась тогда? Подумаешь – поцеловал! Он меня от этих уродов спас. Заслужил один поцелуй принцессы! И вообще, это вышло случайно. Не совладал с эмоциями… Зашкалило! Накрыло! Он же был тогда, как взведённый курок! Да я и сама хороша!»

Анастасия как зачарованная не сводила взгляда с его рук, вспоминая прикосновение тонких пальцев к её коже. Не могла оторваться от созерцания этих точёных плеч, задумчивого лица. Каким оно становится без привычных ухмылок и шутовских масок!

«У тебя очень красивый мужчина!» – слова Фамиры всплыли в памяти сами собой.

Нет, не у тебя. Очнись, Настёнок! Вы же взрослые люди. Так не веди себя, как дитя! Поцеловались и забыли. Впереди дорога дальняя, не усложняй жизнь ни себе, ни ему. Или тебе нравится эта игра? Ну, признай, тебя забавляет это! Вот он – такой сильный, дерзкий, непокорный – а ты его почти приручила! Он открывает тебе душу. И не боится поворачиваться к тебе спиной. А ведь у него есть основательный повод не верить людям… Особенно, женщинам! Разве тебе не льстит эта власть? А что ещё? Что, кроме этого?

Да ничего! Просто красивый мужчина.

Странная красота, её ни сразу замечаешь. Но разглядев… Слишком красивый, чтобы взять и отвести взгляд!

Эл почувствовал это спиной – её пристальное внимание, отголоски мыслей. Обернулся, чуть удивлённо, не понимая:

– Что?

Одним скользящим движением выпрямился в полный рост, словно перетёк расплавленный металл, застыл, как кобра, перед броском. В серых стальных глазах ожидание, недоумение, надежда…

– Ничего! – Настя нервно улыбнулась. – Пойду… По берегу погуляю…

Она стремглав метнулась к выходу, проскочила под самым носом у озадаченного атамана. Тот проводил её долгим взглядом, постоял ещё немного и, наконец, вернувшись к камину, зажёг огонь.

«Дура! Какая же ты дура! – мысленно ругала Настя саму себя, решительно шагая к тёмной кромке воды. – Думать надо, на кого и как смотришь! Контролировать себя. Нашла с кем в игры играть! Этот парень всегда готов. Ему только повод дай! Хотя он и без повода… Тоже всегда готов. Плевать ему на поводы. Ему не повод, ему доступ к телу нужен. Блин, ведь сама смеялась над всеми этими курицами, что к нему так и липнут! Ах, Эливертик, дорогой! Посмеялась? Впредь наука тебе будет – не надсмехайся над скудоумными! Сама от них недалеко ушла.

И на что попалась-то? На жалость! Лучшая приманка женщины. Послушала его сегодня, посочувствовала. И всё! Мне уже не хочется его убить. Любить хочется. Утешить бедного! Ведь он такой славный, а никто это не знает толком, не понимает его. Блин, ну, какая же дура!»

Грязь громко хлюпнула под ногой. Настя остановилась. Она уже почти до запруды дошагала. С досады на саму себя топала, не разбирая дороги, пока не залезла в какое-то болото. Настя огляделась, ища пути отступления. Да уж, болото – так болото! Вон как глубоко чьи-то следы отпечатались!

Чьи-то следы? Откуда им тут взяться? Снова хлюпнула грязь под ногой. Не её ногой.

Настя замерла на месте. В недоумении она смотрела на смутно знакомое бородатое лицо, отразившееся в чёрной глади Топлюхина пруда.

«Откуда я его знаю? Где-то точно видела! Только… темно было, – эта нелепая мысль успела прийти ей в голову за секунду до того, как Настя успела осознать и испугаться: – В Кривом переулке, за „Золотым гусем“…»