Читать книгу Единственное желание. Книга пятая - Надежда Черпинская - Страница 10

***

Настя поставила на широкий пень, исполнявший в этом доме роль стола, два кубка и бутыль вина.

– Нет, не надо, – Эливерт отодвинул посуду в сторону.

Настя вопросительно приподняла бровь.

– Уверен?

– Граю не любит, когда я пью. Я тогда её непутёвого папашу Сильтина напоминаю…

– Я думала, она про него и не вспоминает… – Настя убрала вино и снова присела рядом с вифрийцем.

– Она и не вспоминает, – кивнул Эл. – Потому что я не пью.

Настя облокотилась на спинку скамьи, смотрела на него долго, пристально. А Эл так же долго смотрел на неё. Потом спрятал лицо в ладони, потёр глаза устало, взъерошил волосы. И, снова посмотрев ей в лицо, сказал с глубоким вздохом:

– Легче бы второй раз в Лидонское ущелье сигануть…

Настя протянула руку и сжала его ладонь.

– Фрейя только вчера узнала и нам сразу рассказала. Я хотела ехать в Сальвар, а Кайл и Наир решили, что ты теперь всё равно уже не там. Я надеялась, что ты приедешь сюда…

– Я тебя искал. В Кирлиэсе. Эрра Гасул сказала, что вы в Лэрианор уехали. Дэини, ты мне поможешь?

Зелёные глаза Рыжей распахнулись широко.

– Конечно! Что за вопрос?

– Граю… Мне надо её на время где-то укрыть. На вас с Кайлом я могу положиться. Заберёте её пока?

– Ой, да это мне только в радость! – поспешно кивнула Настя. – Она же просто чудо чудесное.

– Она теперь по ночам спит плохо… – нехотя пояснил Ворон. – На рассвете вскакивает, с криками, её успокаивать надо. Потом снова засыпает. Она всё видела. И теперь это ей снится каждую ночь… Я бы её сейчас ни за что не бросил, по правде сказать, но выбора нет!

– Я справлюсь, – кивнула Настя серьёзно. – А ты? Что ты станешь делать?

– А ты бы что делала? – спросил он хрипло.

Настя помолчала и ответила, не отводя взгляд:

– Разыскала бы этих выродков и головы оторвала!

Эл только ухмыльнулся в ответ.

– Ты догадываешься, кто и зачем это сделал?

– Зачем понятно – поквитаться со мной хотели! Кто и за что – даже предположить не могу…

– Почему с тобой именно? – возразила Романова. – Если убили её, может, это враги Вириян?

– Дэини, самой-то не смешно? Враги у Вириян? Она в жизни даже мухи не обидела. Что, платье кому-то сшила не так, и её за это со света сжить велели?

– А ты тоже два года уже ничего никому не делал, да и до этого… Пока мы на Север ходили. Эл, за что с тобой так счёты сводить?

– Месть – она с годами не портится… Иногда даже наоборот, силу набирает, – покачал головой Эливерт. – Но я не знаю, Дэини. Я, правда, не знаю. Не сказать, что у меня недругов не было, но настолько ненавидеть… Единственная тварь, на такое способная, давно покоится в Топлюхином пруду.

Настю от воспоминаний о Лахти невольно передёрнуло.

– Эл, а если у Секача остался тогда кто-то? Кто-то, решивший за него с тобой посчитаться?

– Я перебил всю его кодлу, – напомнил Ворон. – Кому мстить?

– Тогда кто?

– Не знаю, Дэини, – Эливерт вздохнул тяжело, сцепил руки в замок, невидящим взгляд уставился в окно. – Я за эти дни перебрал всю свою жизнь: по годам, по дням, по часам. Я каждую морду вспомнил, которую когда-либо обчистил или обжулил. Не знаю. Орлех обещал Ферлааду всё выложить – дескать, тот поможет. Фрейя сказала, вольница уже взялась за поиски… Мне бы только след нащупать, а дальше я сам…

Глаза у Эла блестели лихорадочно, а лицо застыло будто каменное.

– Я всё равно их найду. Землю перерою, в Бездну снова спущусь, но найду! И этих сукиных сынов найду, и того, кто их отправил. Клянусь памятью Вириян! Дэини, я их вот этими руками порву, голыми руками! Они за каждую слезу моей дочери заплатят! Собственные потроха жрать будут!

Эливерта затрясло так, что сквозь его яростную речь, Настя отчётливо слышала, как у него зубы стучат.

– Они убили мою жену, они спалили мой дом, они хотели мою девочку заживо сжечь! Из-за этих тварей она теперь каждую ночь кричит так, что у меня душа разрывается! Они даже собаку мою убили! Проклятье! Я обещал быть рядом, беречь их, защищать! И не уберёг… Я ничего не смог! Ничего!

Он посмотрел на неё в упор, и из серых прозрачных глаз, наконец, хлынули слёзы.

– Дэини, что я мог сделать такого? Что и кому? Если всё в этой жизни не просто так… То за что это?

Настя никогда не видела Эливерта плачущим. Гордый, язвительный, сильный. Сложно было представить, что он способен слезу пустить. А вот так! Надрывно, горько, мучительно, скрючившись, сжимая голову руками, будто раздавить её пытался. Настя от жалости и ужаса сама заревела тотчас.

– Иди сюда! – судорожно всхлипнула Дэини.

Обняла, словно малое дитя, и он покорно уткнулся ей в плечо, захлёбываясь в этом безграничном горе.

– Дэини, я не могу больше! Просто больше не могу! – горько шептал он сквозь слёзы. – Сдохнуть хочу, сдохнуть! Ты бы слышала, как она кричит по ночам! Я с ума сойду! Не могу больше! Не могу…

– Тише, тише!

Настя гладила его по спине, по голове, баюкая в своих объятиях. Первый раз утешала его она, а не наоборот, первый раз видела таким. Она сама заливалась слезами, но чувствовала, как вместе с этими бессильными злыми выкриками из него выходит губительный яд скорби и отчаяния.

– Поплачь, родной! Я с тобой! Слышишь? – приговаривала Настя шёпотом, сквозь судорожные всхлипы. – Я с тобой, родной мой! Плачь! А умирать тебе нельзя! Нельзя! Как же мы без тебя? Граю, как? Тише! Я с тобой! Слышишь? Ну, тише, тише…