Читать книгу Конец игры - Наида Алисардаровна Баширова, Наида Баширова - Страница 5

Через месяц Чингиз уехал в Соединенные Штаты и исчез. Но еще до этих событий, принесших друзьям большие волнения и тревоги, Наргиз съездила в Мурманск, куда была приглашена Ольгой Григорьевной, женой бывшего генерала ФСБ Алексея Петровича Солоницына. В ближайшее воскресенье должен был исполниться ровно год с момента его исчезновения, и Ольга решила отметить эту своеобразную дату.

Наргиз хорошо знала, что предшествовало внезапному исчезновению генерала. Журналистское расследование, которое она вела по поручению главного редактора «Московского комсомольца», привело ее в Мурманск, где она и познакомилась с Алексеем Петровичем. Казалось, он сразу проникся к ней симпатией и взялся помочь в расследовании. Он даже познакомил ее со своей женой и, беспокоясь за ее безопасность, окружил заботой и вниманием. Но, как оказалось впоследствии, в той запутанной истории, когда Наргиз искала тех, кто покушался на жизнь Амира Караханова, а потом и тех, кто убил его жену и дочь, Солоницын сыграл не последнюю роль. Но узнала она об этом много позже, когда генерал исчез не только вместе с деньгами бизнесмена и кандидата в депутаты Госдумы Нагиева, но и прихватив заодно миллионы Машерова, которыми должна была распорядиться она, Наргиз. Исчез не один, а с молодой и красивой женщиной, дочерью губернатора Мурманской области Еленой Нагиевой, задумавшей отомстить бывшему мужу за обман и предательство и преуспевшей в этом. Рауф Нагиев, по ее милости, не просто расстался со значительной частью своего многомиллионного состояния – его едва не обвинили в гибели жены и дочери Караханова.

Ничего этого Ольга Григорьевна не знала, полагая, что исчезновение мужа связано с его профессиональной деятельностью. Ни правоохранительные органы, ни Наргиз не стали выводить ее из заблуждения. Поверить, что Ольга Григорьевна не имела никакого отношения ко всей этой истории, было несложно. Женщина явно пребывала в шоке, потеряв мужа, и едва не лишилась рассудка. Наргиз, обеспокоенная ее состоянием, вырвала ее из привычного круга и привезла в родной город, где в течение почти двух месяцев та медленно приходила в себя. Последующие месяцы они регулярно перезванивались, а теперь Ольга Григорьевна пригласила ее в Мурманск, и отказать ей Наргиз не могла. Собираясь в этот северный город, она не рассчитывала услышать какие-то новости о Солоницыне, уверенная, что если бы они были, она узнала бы о них в числе первых.

В аэропорту Мурманска ее встречала молодая женщина, в которой Наргиз без труда распознала дочь Ольги Григорьевны. Мать и дочь были очень похожи: те же голубые глаза с пушистыми ресницами, тот же выпуклый лоб и широкий рот с ровным рядом жемчужных зубов.

– Валентина? – Наргиз вопросительно посмотрела на молодую женщину. Та покачала головой.

– Валентина – моя старшая сестра. Я Татьяна. Можно просто Таня. – Женщина с нескрываемым любопытством смотрела на гостью. – Я много слышала о вас от мамы. Спасибо за все, что вы для нее сделали.

– Не стоит благодарности. На моем месте так поступила бы каждая.

Татьяна покачала головой, но ничего не сказала. Уже сидя за рулем серебристого «форда», она повернулась к своей пассажирке всем телом и тихо спросила:

– Вы поведаете нам, что на самом деле произошло год назад?

– Разве Ольга Григорьевна вам не рассказывала?

– Мама знает только то, что должна знать. Уверена, вы знаете значительно больше.

– А что известно вам?

Татьяна ответила не сразу, а когда заговорила, в ее голосе звучала неприкрытая обида на отца.

– После исчезновения отца к нам – ко мне и Вале – приходили разные люди из ФСБ, милиции, прокуратуры. Нам задавали множество вопросов, из которых мы поняли, что его исчезновение – не происки бандитов или шпионов. Он сам подготовил свой побег, и можно только догадываться, почему он сделал это, почему решил оставить всех нас – маму, меня, сестру. Мы даже не догадывались о его планах, так что ничем не могли помочь тем, кто хотел его найти. Все было неожиданно, как гром средь ясного неба. – Она перевела дыхание и продолжила: – Я знаю, что его до сих пор ищут. Весь этот год у нас периодически появлялись какие-то люди, расспрашивали, нет ли известий об отце. Все мы, в том числе и наши мужья, находимся под постоянным наблюдением. Наша почта просматривается, звонки прослушиваются. В наших квартирах наверняка установлены «жучки». Не удивлюсь, если окажется, что и этот наш разговор прослушивается.

Наргиз не знала, как быть. Рассказать ей все, как есть? Татьяна вправе знать, что случилось с отцом. И ее старшая сестра тоже.

– Ваша сестра тоже здесь, в Мурманске? – спросила она.

Татьяна кивнула. В Мурманск, как выяснилось вскоре, приехали не только дочери Ольги Григорьевны, но и ее зятья. Меньше чем через час она знакомилась с ними. Валентина, в отличие от младшей сестры, была больше похожа на отца. Только волосы ее были темнее и губы не такими тонкими, как у него. Мужчинам было лет по тридцать два-тридцать пять. У одного из них были густые светлые волосы, выцветшие под летним солнцем, и приятное лицо с правильными чертами. Высокий, атлетически сложенный, с широкими плечами и крепкими мускулами, он мог бы играть нападающим в футбольной команде. Другой был среднего роста, худощавый, с тем лоском, который приобретается, когда долгое время живешь за границей. Наргиз поняла, что это и есть муж Валентины, работавший в посольстве одной из западноевропейских стран.

За прошедший год Ольга Григорьевна похудела, вокруг глаз появилось множество мелких морщинок, но выглядела она лучше, чем ожидала Наргиз. Говорят, время – лучший лекарь. Возможно, она примирилась с потерей мужа, или боль притупилась и теперь не причиняла таких страданий, как в первые дни и недели.

Вечером они все вместе собрались за круглым столом. Ольга Григорьевна вспоминала мужа, и Наргиз заметила, что говорит она о нем как об умершем. Ей и в голову не приходило, что, будучи жив, он может не дать о себе знать. Татьяна с Валентиной поддерживали разговор, мужчины больше молчали и иногда многозначительно переглядывались. Наргиз чувствовала себя не очень уютно. Ее тяготила необходимость объясниться с дочерьми Солоницына. То, что они ее так просто не отпустят, она хорошо понимала. Когда все встали из-за стола, было десять часов вечера, и Валентина предложила прогуляться. Ольга Григорьевна решила остаться дома, чтобы убрать со стола, а молодые люди, накинув плащи и куртки, вышли на улицу. Не дожидаясь, когда ее попросят об этом, Наргиз рассказала им все, что произошло год назад. По крайней мере, то, что ей было известно. Несмотря на то что ее рассказ был довольно подробен, они забросали ее вопросами. Особого удивления на лицах своих спутников она не заметила. Видимо, они предполагали что-то подобное либо знали больше, чем говорили. Наргиз в свою очередь интересовало, есть ли у них какие-нибудь предположения насчет того, где в данный момент может находиться Солоницын. Ничего нового ей узнать не удалось. Зато ей охотно рассказали, что у Дмитрия, мужа Валентины, были большие неприятности на работе из-за исчезновения тестя. Его должны были повысить в должности, однако по причинам, которые даже не стали излагать, документы из Москвы были отозваны, и Дмитрий остался на прежнем месте работы. Молодой человек был переполнен праведным гневом, так как был уверен, что причина немилости – в его тесте. Со слов Ольги Григорьевны Наргиз знала: тем, что после окончания МГИМО он оказался не в какой-нибудь бедной африканской стране, а в экономически развитой Испании, Дмитрий был, прежде всего, обязан своему тестю, а потом уже своим способностям. Когда он в очередной раз пожаловался на Солоницына, Наргиз не выдержала и съязвила, что от судьбы следует ждать не только подарков, что если однажды он принял помощь от человека, то должен понимать, что в следующий раз может получить и пинок. Дмитрий стушевался, даже покраснел, но больше ничего плохого о своем тесте не говорил.

– А что стало с Нагиевым? – вдруг поинтересовалась Татьяна. – Его все-таки засадили в тюрьму?

– Нет, он на свободе. На него работают слишком хорошие адвокаты. Ему уже не могли предъявить обвинение в убийстве жены и дочери Караханова, а другие обвинения рассыпались сами собой. Нагиев сейчас на свободе, живет в Москве и старается вернуть то, что потерял.

– Он ищет нашего отца и свою бывшую жену?

– Не думаю. Он ведь не дурак и понимает, что это не в его силах и возможностях. Если их не смогла обнаружить всесильная ФСБ, то что может сделать он? Тем более что он сейчас не так богат, как прежде.

Наргиз ошибалась насчет Нагиева и его возможностей, в чем смогла убедиться очень и очень скоро.

– А вы? Вы пытались его найти? Может, вы нащупали какой-нибудь след?

– Нет, не пыталась. Это то же самое, что искать иголку в стоге сена. Но знаете, – задумчиво произнесла Наргиз, – что-то подсказывает мне: рано или поздно я обязательно встречусь с вашим отцом. Не знаю, что сулит мне эта встреча, но то, что она произойдет, я нисколько не сомневаюсь.

На этот раз интуиция не подвела ее, но она даже не ведала, что встретится с Солоницыным при обстоятельствах, которые не снились ей даже в самом страшном сне.