Читать книгу Искусство и родинки - Настя Яневски - Страница 11

Как я уже упоминала, в окрестностях отеля не так много мест, где можно провести время и с удовольствием, и с пользой. Еще меньше мест, которые могли бы занять туриста без компании. Именно таковой теперь я бывала иногда в полдень, а иногда теплым летним вечером. На Сашу я не сердилась – мы по-прежнему проводили достаточно времени вместе. Я была спокойна и счастлива за нее.

Одна из девушек-постояльцев с редким именем Марселин – она настаивала, чтобы ее называли исключительно Марси – подсела ко мне однажды за завтраком. Позже мы выяснили, что она также приехала с подругой и в ее отсутствие упорно искала себе занятие. Помимо этого, у нас с Марси оказалось одно общее увлечение – фильмы Ксавье Долана, и мы готовы были спорить о них и восхищаться мастерством режиссера часами. Она вообще любила искусство и стрит-арт – если мы говорили не об одном, то о другом. Мы быстро подружились, и, что уж говорить, я была крайне рада такому стечению событий.

Во время одной из традиционных утренних прогулок мы свернули за угол кафе-пиццерии и заметили одинокую тропинку. Странно было думать, что там что-то есть: казалось, мы выучили местность наизусть. Марси кивнула на мой немой вопрос, и мы прибавили шагу, охваченные любопытством.

Дорожка не сворачивала за все время пути и заканчивалась у покосившихся ворот, вот-вот готовых с лязгом обрушиться. Предупреждающих знаков и других тревожных сигналов поблизости не было, и интерес победил. Пока мы искали вход, в моей голове роились образы из «Дома восковых фигур», и несмотря на утренний свет, мурашки нахально поползли по спине.

Дверь, в отличии от ворот, крепкая на вид, была не заперта. Прежде чем взяться за ручку, я остановила взгляд на поцарапанной табличке. Строение являлось Центром культуры всего поселения, хотя на какой-либо «центр» оно походило меньше всего.

Марси потянулась внутрь первая. Мы одновременно чихнули, не то от пыли, не то от незнакомого запаха, тяжело висевшего в воздухе. Я не уверена, были ли в доме еще какие-то комнаты кроме этого зала. Все пространство занимали стеллажи, уходящие в потолок, и витрины. Мы вздрогнули, услышав скрип отодвигаемых стульев – пожилая пара, мужчина в полосатом пиджаке и очень худая женщина, смотрели на нас.

Голоса у них были громкие, совсем неподходящие для этого старого дома. Посетителей с каждым годом становилось все меньше, но хозяева продолжали коллекционировать историю. Мужчина оставил нас с книгой в руке, а рыжеволосая миссис, пригласив следовать за ней, направилась к витрине.

Постепенно мы привыкли к запаху и глухой тишине позабытого центра. Наша проводница была достойна звания лучшего экскурсовода, под голос которого мысли о полуденной дреме в голову даже не приходили. Нам показали сотни старых фотографий, книг и переписки основателей поселения. Особенно меня заинтересовали зарисовки, выполненные рукой анонимного мастера. Я узнала место, где сейчас находился отель – век назад оно напоминало необитаемую пустошь. Первые магазины, коренастые дома… И скульптура неизвестного существа, которую мой взгляд выхватил из разросшихся на бумаге кустарников. Я отстала и уже не следила за рассказом, захваченная линиями нависших над статуей облаков. Кажется, собирался дождь…

– Дана, – тронули меня за плечо. – Идем.

Когда гид отступила от последнего стеллажа с керамикой и обратила к нам толстые стекла очков, экскурсия была официально закончена.

– Впрочем, есть у нас одна легенда, – вновь заговорила она, – которую любят все туристы, но которую я считаю только легендой. Из года в год ходят слухи об одном дереве, секвойе… Которое в нашем ареале не встречается. Но вот что самое странное – повторюсь, это только предание – каждый раз именно это большое дерево видят в разных местах. Но вы же понимаете, это невозможно. Из-за этих рассказов многие всерьез считают, что оно появляется только тогда, когда двоих объединяет будущее, начертанное свыше.

– Ну и дела, – проронила, выбираясь через шаткие ворота, Марси, – тут и деревья ходят.

Я лишь молча склонила голову, делая вид, что прислушиваюсь к ее словам, хотя мысли мои были далеко.