Читать книгу Искусство и родинки - Настя Яневски - Страница 18

Я ошарашенно наблюдала, как вслед за головой из спального мешка выбирается низенький человек в теплой пижаме. Он подошел к нам и, удерживая улыбку на морщинистом лице, пожал кончики наших пальцев. Рукопожатие оказалось неожиданно уютным, прямо как его пижама. После этого старичок поправил пучок на седой голове и вопросительно взглянул на нас. К тому времени я пришла в себя и вспомнила, что так и не представилась.

– Извините, что помешали вам. Нас пригласил Артур, но мы немного припозднились… – упоминание Артура вызвало во мне чувство странной неловкости, словно само его предложение едва знакомой девушке заглянуть сюда было чем-то, о чем не говорят вслух.

К счастью, старичок расплылся в еще более широкой улыбке и закивал.

– Как я не догадался сразу, простите, простите. Мы и правда ждали вас с утра, я прибрался даже немного, – он указал рукой куда-то за свою спину, где громоздились пирамиды обломков и щепок. Марси прокашлялась, пытаясь подавить рвущийся наружу смешок.

– Вы присядьте пока, – он подвинул нам пару стульев, набросив на них холщовый материал. – Артур должен скоро вернуться, он на доставке. А мне нужно кое-что закончить.

Мы согласно присели на стулья и от нечего делать наблюдали за старичком. С неожиданной прытью пнув спальный мешок в сторону, он затопил гигантскую печь в углу. Постепенно нас окружило облако тепла и пришлось сдвинуться дальше от огня. Пока новый знакомый пристально осматривал десяток глиняных фигурок, Марси решилась завести с ним разговор о скульптуре и об их мастерской в частности. Я с интересом прислушивалась к ним, лишь изредка вставляя пару фраз. Нагретый воздух действовал расслабляюще, заставляя чувствовать себя как дома.

Старичок объяснил, что все его называют Мерлином по видимым причинам, но отказался называть свое настоящее имя. Сколько Марси его не допытывала, он лишь ухмылялся в длинную бороду. Наконец она смирилась с поражением, и мы в тишине наблюдали, как он одну за другой обжигает фигурки ангелов. Пламя весело плясало, освещая стены и потолок клуба. Мы забыли о том, что часы тикают, и больше не поглядывали на циферблат.

Когда работа была закончена, Мерлин снял толстые перчатки и, обмахиваясь ими как веером, включил маленький вентилятор. Примостившись около него, он блаженно закрыл глаза, словно позабыв, что рядом есть еще кто-то. Мы тоже почувствовали спасительный холодок и придвинулись чуть ближе. Последовав примеру Мерлина, прикрыли глаза…

– Если бы я умел рисовать, это стало бы сюжетом для моей картины.

Мы подскочили на месте, и только Мерлин звучно усмехнулся, не оборачиваясь. Артур прошел вперед, в руках – несколько длинных коробок. Устроив их около печи, он повернул к нам обрамленное прядками темных волос лицо.

– Прошу прощения. Никогда не могу удержаться от этой привычки.

Он устремил на меня долгий взгляд, кающийся и хитроватый. Отвечая этим серым глазам, я никак не могла изгнать из мыслей волнующий меня вопрос. Для картины? Что он имел в виду? Неужели он как-то узнал? Это было невозможно, но…

– Очень приятно, что вы все же приехали, – Артур шутливо поклонился. – Если бы я знал, я бы поторопился. Хотя у нас все еще есть время для небольшого путешествия…

Он поманил нас за собой. Мы поднялись по винтовой лестнице, не замеченной сначала из-за горы коробок, усеивающих ее подножие. Наверху нас ждала небольшая по габаритам комнатка. Она освещалась лишь рядами круглых лампочек, растянутых на проводах на потолке. Моргнув пару раз от непривычно яркого света, я опустила взгляд. Перед нами возвышался белый подиум. Шелковой тканью было накрыто что-то большое.

Артур пробрался вперед и за один конец стянул материал.