Читать книгу Шанс на счастье - Ната Хаммер - Страница 12

Продолжая напевать, Алевтина Сергеевна вернулась на кухню, лихо захлопнула дверь, чтобы не слышать, как барабанит кулаками дочь, и предложила Антону разлить по бокалам остатки шампанского. Она давно не пила столько алкоголя. Пара глотков на Новый год, Восьмое марта и день рождения – вот таким был ее годовой лимит. Но сегодня все барьеры были сняты. Сегодня день ее триумфа. У Алевтины Сергеевны возникло чувство, что она наконец поймала за хвост удачу. И ключом к удаче неожиданно оказался… задохлик.

– А знаешь, твое шампанское не такое кислое, как у моего зятя, – признала Антону Алевтина Сергеевна.

– Потому что это не брют, – тоном учителя объяснил захмелевший Антон. – Вот тут написано по-итальянски – дольче.

– То-то я всегда итальянцев любила больше, чем французов. Хотя ни в Италии, ни во Франции никогда не бывала. Но фильмы итальянские обожала. Умеют итальянцы подсластить и шампанское, и кино, и жизнь. Ну, за дольче вита! – предложила тост Алевтина Сергеевна, заглянув внутрь мутного фужера с потертым золотым ободком.

– За дольче вита! – поддержал Антон и лихо опрокинул остатки содержимого себе в рот, как будто пил водку. Струйка шампанского полилась на бороду, большая капля расплылась на груди.

– Антоша! – всполошилась Алевтина Сергеевна. – Новую рубашку загваздал!

– Не страшно! – успокоил ее Антон. – Я теперь, если захочу, десять таких куплю.

– Расхорохорился! Ты деньгами-то не сори, рано еще.

– Да, час икс еще не наступил, – Антон достал свой айфон, посмотрел на экран. – Но за сорок дней доллар на двадцать процентов подскочил!

– Думаешь, это не предел? Может, уже обратно рубли покупать надо?

– Я спинным мозгом чувствую, что вырастет вдвое, – голосом экстрасенса возвестил Антон.

– Тебя уже спинной мозг подводил, – напомнила Алевтина Сергеевна. – Квартиру продавать пришлось, без жилья остался. Другие индикаторы у тебя есть?

– Крым и Донецк. И санкции. Экономика их не выдержит.

– Это что же получается? Мы с тобой на войне наживаемся? – вдруг осознала Алевтина Сергеевна.

Антон в ответ фыркнул и замотал головой.

– Мы не наживаемся, мы спасаем свои накопления. Нас кто-нибудь спрашивал, когда Крым брали? Я, между прочим, из-за Крыма квартиру-то и потерял. Не закрыл позицию на выходные, а в понедельник мне счет выкатили…

– Ну, я вообще-то рада, что Крым снова наш, – сочла необходимым обозначить свою позицию Алевтина Сергеевна. – У меня с Крымом самые лучшие воспоминания связаны.

– Алевтина Сергеевна, вы же экономист. Вы же должны понимать, какую гирю стране на шею повесили, – укорил ее Антон. – Но большие мальчики руки, конечно, на этом деле нагреют. Жалко, конечно, что у нас с вами денег не густо. Одно утешает – рублей будет в два раза больше. И тогда мы позволим себе немножко настоящей дольче виты – я вас в Рим свожу! И ваш Крым померкнет перед Римом.

– Ты совсем окосел, Антоша! – Алевтина Сергеевна толкнула Антона в плечо.

– Нет, я совершенно в трезвом уме и твердой памяти. Я вам обещаю: если курс вырастет вдвое – свожу вас в Рим! В подарок! – упорствовал Антон.

– Хватит молоть языком! У меня даже загранпаспорта нет, – отмахнулась Алевтина Сергеевна.

– Ну, вот вам на завтра задание. Сегодня вы подали заявление на развод, а завтра подайте на загранпаспорт!

– А и подам! – Алевтина Сергеевна закружилась по кухне в вальсе. – Па-дам, па-дам, па-дам-там-там…

Она докрутилась до кухонной двери, распахнула ее и посмотрела на себя в зеркало, висевшее в слабо освещенном коридоре. И поняла, что она себе нравится. Да, нравится, черт возьми! И голубой свитерок с хорошей долей лайкры, заказанный за копейки на сайте «Али-Баба», выгодно облегает фигуру и подтягивает живот. И стрижка эта мальчишеская – следствие тушения пожара – ей очень идет. И молодит бесконечно, особенно в сумраке. Алевтина Сергеевна подмигнула себе в зеркале.

Вспомнила, как вернулась домой после того фиаско в суде и тушения пожара, пропахшая дымом и с обгоревшими волосами. Как собиралась закрыть срочный вклад и грохнуть все деньги на ремонт дачи, пока рубль не упал окончательно, – и как вовремя остановил ее Антон. Когда он ей признался, что не пишет никакой диссертации, а играет на бирже, у нее даже не оставалось времени возмутиться обманом, надо было бежать покупать уже подорожавшие доллары. А в обменниках уже стояла таблица: «Долларов нет». И долларов в обменниках действительно уже не было. Алевтина Сергеевна караулила инкассаторскую машину с полевым биноклем в руках и, как только видела из окна, что бежевый фургон с зеленой полосой по боку подъезжает к соседнему отделению «Сбера», мчалась стремглав занимать электронную очередь. Она обменяла свои полмиллиона, а теперь в пересчете обратно на рубли у нее было уже шестьсот тысяч! Да никакие проценты на вкладе не могли дать ей такого прироста.

И она поблагодарила судьбу за все – даже за пожар. Ведь не будь пожара – она бы и не рискнула всеми деньгами, которые копила на самый черный день, из года в год размещая сбережения на срочном вкладе, прямо как Кудрин в Стабилизационном фонде.

А еще она поблагодарила председателя товарищества Золотарева за то, что обманул ее и не расплатился за дорогу. Потому что если бы расплатился, то она бы отремонтировала крышу и не подала бы в суд, и не купила бы компьютер. И не познакомилась бы с задохликом, и не узнала бы про безграничные возможности, которые открывает интернет.

А еще она не зарегистрировалась бы втайне от всех, даже от Антона, в сети знакомств. И никогда не решилась бы пообщаться с незнакомым мужчиной. И не пел бы он ей по скайпу романсы. Ей – романсы!

Она, конечно, сначала только веселилась, читая самопредставления женщин. «Самородок, не найденный мужчиной, которому он должен принадлежать». «Моложавая, двадцать лет одинокая бабушка, вспыльчивая, но отходчивая». «Не стерва и не глупая, а дальше – как карты лягут». «Спортивная, худенькая бабушка, уставшая от одиночества. Цель: регулярный секс вдвоем».

Сильный пол был более лаконичен и конкретен: «Мужчина 60/175/80, ж/о, надежный, без в/п. Познакомлюсь с женщиной норм. т/с, до 65 лет, для душевной жизни вдвоем». «Мужчина 61 год ищет даму от 55 лет для нечастых встреч. Район Кузьминки. Все при встрече». «Хочу жениться, чтоб в доме были женские руки… и не только руки. Не капризен, неприхотлив, обязателен. 65/176/80. Принцы разобраны, на аукционе одни кони. Решайтесь». На такие объявления про коней откликнуться могли только отчаянные или отчаявшиеся наездницы.

Алевтина Сергеевна над всем этим долго смеялась, но фотографию на свою страницу все же выложила. Из тех, что Антон ей наснимал еще до пожара. Просто так, без всяких намерений.

И вдруг к ней на страницу постучался Вениамин. Бывший баритон из областной филармонии. Фото в бабочке. Профиль тяжеловат, но благороден. Нет, конечно, она его отшила. Что в ней такого, чтобы благородный профиль в бабочке мог на нее клюнуть? Честно написала ему, что никаких знакомств на самом деле не ищет, а так просто развлекается. Он ответил, что тоже развлекается и не развлечься ли им вместе. Для начала в скайпе.

Алевтина Сергеевна надела голубой свитерок, напомадила губы, выключила верхний свет и вышла на связь. Она не успела еще «здравствуйте» сказать, а он ее романсом перебил: «Как сладко с тобою мне быть и молча душой погружаться в лазурные очи твои…»[3] И голос такой мощный… Допеть он, правда, не успел, его верхние соседи забарабанили по батарее чем-то металлическим – и выступление сорвали. Вениамин замолчал и развел руками: слабая звукоизоляция не дает артисту развернуться во всю мощь грудной клетки. Дальше развлекал рассказами. Где пел, с кем пел, что пел. Фотографии показывал. Прическу Алевтинину хвалил. Цвет глаз. И рисунок на обоях. Хотя непонятно, что он в них такого увидел: персидские огурцы, да и обои уже несвежие – им лет десять. Но, надо признать: как Алевтина Сергеевна ни крепилась – Вениамин ее обаял. Баритон у него классифицируется как лирический, сообщил он. Так что немудрено.

В следующий раз она ему уже про себя рассказывала: про детство на Волге, и про молодость в глухой Сибири, и про зрелость в Москве. Про мужа упомянула, что давно вместе не живут. Не стала вдаваться в подробности. А потом Вениамин пригласил ее на свидание, и не куда-нибудь – в ресторан «Пекин». Алевтина Сергеевна только один раз бывала в «Пекине», в восьмидесятые, на юбилее у директора их института. Грандиозное место. От приглашения Вениамина она отказалась. Из приличия – пусть не думает, что она падкая на угощение. Но потом он вышел в скайп в субботу, когда его соседи уехали на дачу, и пел ей. Песни из старых кинофильмов. А она ему подпевала. И он снова пригласил ее в «Пекин». И она согласилась.

А потом ее стала мучить совесть: она, замужняя, хоть и формально, женщина, идет крутить шуры-муры. Она не такая. И она решила сначала подать на развод. Антон рассказал ей, что идти для этого в суд – чего она все годы стыдилась – теперь не надо. А чтобы квартиру не делить, решила предложить Леве дачу и гараж в качестве отступного. За дачу и гараж однокомнатную квартиру купить можно. Это она выяснила. Дача ей больше не нужна. Некогда ей с Золотаревым за двести тысяч бодаться. А Леве будет куда себя приложить.

И вот сегодня Алевтина Сергеевна заполнила все необходимые формы, прикрепила все требуемые документы и отправила. А завтра пойдет на свидание в «Пекин», у нее и платье от «Али-Бабы» есть для этого случая. А впустить сегодня Леву в квартиру было никак нельзя – чтобы вдруг не разжалобиться. И никто не может ее за это осудить – она мужа не бросала, это он ушел от нее.

Когда захмелевший, клюющий носом Антон отправился спать, Алевтина Сергеевна открыла входную дверь и осторожно выглянула на площадку. Там было пусто, и лишь у стены справа лежала раздавленная пластиковая коробка с расплющенным коричневым тортом. Алевтина Сергеевна хотела было подойти и выбросить коробку в мусоропровод, но потом решила оставить это на утро: слишком уж кружилась у нее голова.