Читать книгу Чунтэ – демон джунглей - Наталия Чайкина Варгас - Страница 7

– А к какому классу шаманов вы относитесь?

Мой вопрос был обращён к Освальдо сразу, как только мы тронулись в путь. Его лошадь, молодое и озорное животное, норовила укусить поравнявшегося с ним мула, коего украшала я. Мул замедлял шаг, пытаясь оставаться позади и мне приходилось упорнее подпихивать его бока пятками. Ноги у меня довольно сильные, и моя активность могла быть весьма действенной если бы четвероногий транспорт предупредительно не покрывался толстой попоной. Корче, мои усилия заставить мула идти вровень с конём шамана, оставались безрезультатными. Я упорно лягала животное, сотрясаясь всем телом, сопя и громко понукая, чем начинала притягивать внимание спутников. Освальдо обернулся.

– А что вы знаете о шаманах? – вопросом ответил он.

– Достаточно много! – тут я была счастлива козырнуть своими энциклопедическими знаниями. – Основная роль шаманов – лечение. Их ещё называют курандерос. «Лекари» с испанского. Курандерос делятся на аяваскерос, перфюмерос, антипанакью, фумадорес… и прочие. «Аяваскерос» – те, кто готовит психоделические вещества, вызывающие феноменально яркие зрительные образы. Употребление ими галлюцигенов как бы вынимает из памяти клиентов те моменты, которые ими забыты, но послужили причиной того или иного недуга. «Перфюмерос» – те, кто готовит душистые смолы и жидкости для ритуалов. «Фумадорес» – те, кто занимается курением…

– Нет, фумадорес – это не курильщики! – вдруг рассмеялся Освальдо. – Дело в том, что до того, как сигары появились в Европе, в Америке курили только шаманы. Дым считался воплощением духов, а эффект от курения – восхождением в духовные сферы. Фумадорес – каста шаманов, говорящая с духами…

– Ясно.

– Антипанакью – «танцующие с дьяволом». – Продолжил за меня Освальдо. – Есть ещё «предсказатели». В зависимости от методов, кои они используют для вызова видений, одних называют кальпарики… те, кто использует животных, а иных вильпирики… они занимаются растениями. Но это не всё. Существуют пачарики. Они призывают пауков для усиления видений грядущих событий…

– Так вот от куда повелась примета «увидеть паука – к новостям».

– Возможно. Конкистадоры, как люди в большинстве необразованные и суеверные, завезли в Европу множество древнеамериканских воззрений, но с весьма поверхностной интерпретацией истинных шаманских традиций. А там не осталось никого, кто мог дать им верное объяснение. Насколько я понимаю, ко времени открытия Колумбом Америки, все европейские шаманы уже сгорели, Нострадамус умер, а Сибирь лежала далеко за пределами цивилизованности… Посему Новый Свет оказал несколько вывернутое влияние на сознание будущих колонистов.

– Ага. Так, а вы к кому из всех тех шаманов относитесь?

Освальдо не ответил на мой вопрос. Казалось, он решил предоставить мне возможность «догадаться» об этом самой. Я же, после долгой жизни среди перуанцев, познала одно их свойство: они не станут говорить о заданной теме напрямую до тех пор, пока не «прозондируют почву». Отвлечёнными вопросами и второстепенными анекдотами, они выяснят кто вы, чем дышите, на какие ценности опираетесь. Только тогда, мягко и деликатно, заведут разговор на тему, которая безусловно вызовет спорные мнения.

– Шаман, донья Натали, ведом снами. – Начал издалека Освальдо. – Были ли вы в Ламбайеке?

– Нет, но мне известно, что это пустыня…

– Хм. – Освальдо снова натянул губы. Не обращая на мои дополнительные реплики внимания, он мечтательно прищурился и продолжал. – Шаман понимает язык символов, созданных тысячи лет назад. Он лишён чувства времени, его разум абстрактен, он свободен от общественного долга и социальной морали…

– То есть как это? Он аморален?!

– Он не делит мир на добро и зло, и не идёт на поводу общественных правил. Ведь люди, живя в скоплении и экономической зависимости, постоянно меняют определение этих понятий, верно?

– Не спорю.

Освальдо удовлетворённо вздохнул и перешёл к главному.

– Теперь о Ламбайеке. Есть в той пустыне две горы. Одна называется Чапарри, другая – Янаванга. Обе они дают жизнь магическим растениям, но первая – черным, а вторая – светлым.

– То бишь, Чатапарри это хорошая энергия, а Янаванга – плохая? – Поспешила урезонить информацию я.

– Сеньора, говоря о магии и шаманизме вам следует забыть о взаимоуничтожающих силах. В мире есть противоборствующие стороны, но их нельзя относить к «хорошим» и «плохим». Они равны и встречаясь, создают гармонию. Оставьте сказки о злых ведьмах и добрых героях глупым детям. Повзрослейте, и у вас не останется повода для многочисленных страхов, незыблемой ненависти и костров инквизиции.

Последнее Освальдо высказал настолько жёстко, что последующие мои вопросы как-то увяли и расплылись сами собой. Я задумалась. Добро и зло – понятия, диктуемые постоянно меняющимся обществом, религией и… политикой.

– Страх, вот величайшее и единственное зло! – Добавил Освальдо. – Он побуждает к уничтожению. Он управляет голодным разумом и варварским поведением. Страх порождается необразованностью, слабостью, и высокомерием. Но сами они не относятся ко злу, ибо являются частью человеческой природы.

– Так сам человек злым быть не может?

– Человек сотворён Всевышним. – Только и сказал на это Освальдо. – Многие религии пытаются унизить его тем, что сочиняют причины падения… его испорченности и греховности. Порок и грязь стали поводом для религиозных дебатов и войн. Но для шамана, человек – это тайна мироздания, пусть несовершенная, но уникальная во Вселенной…

Освальдо замолчал. Мне предстала минута на осознание его слов. Великих, прекрасных и простых слов о том, кто такой человек. Страх? Я вспомнила одну из своих соседок по коммуналке. Она свято верила в то, что кто-то, колдун или ведьма, целенаправленно изводит её. Но это был всего лишь её сын, подсыпавший слабительных ей в суп, подливавший мочу в кипятильник и подпиливающий ножки стульев. Он питался страхом матери, ибо та была по сути сильным человеком, а он – гадким толстым бездельником. Он разрушал её волю. Подчинял ложным сочувствуем. Унижал с наглой убеждённостью. Как его звали я забыла. Детали расплылись в моей памяти. Но только ужас на лице женщины и то напряжение с каким она выходила из своей маленькой комнатки в тесный коридор запечатлелись в мимолётных картинках прошлого.

– Значит шаман не подвержен страху. – Заключила я.

Освальдо улыбнулся. Он был рад увидеть во мне искру просветления. В этот самый момент что-то скрепилось между нами, что-то образовалось. Доверие? Нет. Это было нечто большее. Мне стало легче. Просто свободнее от осознания того, что мой собеседник видит во мне… тайну мироздания.

– Шаман ищет магические растения как на горе Чапарри, так и на Янаванге. – Продолжал шаман. – Только эти две горы хранят в себе самые великие силы. Но они непреодолимы и опасны, а посему шаман ждёт, когда придёт время сна.

– Сна?

– Всё во Вселенной нуждается в отдыхе, донья Натали. – Рассмеялся на мой вопрос Освальдо. – Горы тоже спят. В эти часы, по ним надо ступать очень тихо…

От этих слов, в моем воображении пронёсся вихрь странных образов. Вот шаман крадётся в скалах прижимаясь брюхом к сухому мху. Ни тебе ударов в бубен, ни заунывных песен, ни свистулек, ни бубенцов… Птицы спят, горные козы застыли на склонах… и только тень шамана тянется по холодному лицу ущелья…

– Для шамана это время медитации. – Ворвался голос Освальдо в мои волнующие соображения. – Шаман проникается спокойствием гор и открывает себя их внутреннему миру.

– «Открывает»? Как?

– Он засыпает, донья Натали. Вы что-нибудь слышали о сомнамбулизме?

– Хождение во сне.

– Верно. Горный дух, демон джунглей, по имени Чунтэ, овладевает шаманом и ведёт его к тайным местам. Когда дух отпускает шамана, он пробуждается у того места, на котором произрастает то, что ему требовалось. Всего одно растение, которое он, пребывая в благовейном спокойствии, несёт к ритуальному алтарю…

– Но как шаман указывает горным духам на то, что он ищет? – Не выдержала я.

– Сеньора, шаман – это не повар. Он не знает, что ищет.

При всех усилия не усмехнуться, я всё же расплылась в улыбке. Смущённой и глупой.

– Значит шаман ситуацию не контролирует? – попыталась вывести заключение я. – Только гора знает… Дух. Демон… Чунтэ. А почему он показывает на всего одно растение? А что за алтарь такой? Он тоже в горах?

Освальдо промолчал. Мы спускались в низину и лес разрастался, густел. Наши размытые силуэты слились с окружающим нас кустарником. Холодало. Звуки становились глуше, менее отчётливыми. Это успокаивало в кромешной темноте. Путешествовали ли вы когда-нибудь в ущельях гор поздним вечером? Спутников можно только «чувствовать». Топот копыт, перезвон котелков в кухонных мешках, запах потных спин и пыли. Лишь впереди, в шагах в двадцати, плясал огонёк светильника. Это огромный Фернандо шёл впереди, освещая путь.

– Я помогу вам кое-что понять о горах. – Вдруг услышала я голос Освальдо. Неизвестно каким образом, но он оказался позади меня. – Например, существует не мало легенд о Вазкаране. О горе-убийце.

– Она тоже связана с шаманами?

– Она связана с тем, что здесь называют отношениями с горными духами. С самым великим из них. С Апу. «Покровителями».

Освальдо пустил своего коня рядом с моим мулом неспешным ходом. Печально проблёскивающий заход и рассеяно-красный свет последних лучей солнца располагали меня к разговорам на «легендарные» темы.

– Это не просто легенда, но легенда, основанная на трагическом факте. – Начал Освальдо. – Итак, жили были люди в небольшом городке у подножья большой горы Вазкарáн. Они чтили праздники предков и посещали их на кладбище в древний праздник мёртвых. Все эти ритуалы относились к прекрасной горе, в которую, как верили жители, уходили души умерших.

Но в тот год погода выдалась жаркой и молодёжь возомнила, что им лучше остаться в домах. Старики долго ворчали о пренебрежении к памяти предков, но те напомнили им о том, что ежели все люди уйдут из города на кладбище, то найдутся бездельники, кои могут взяться за ограбление домов. Старики наконец согласились, а молодёжь решила: зачем старикам в такую жару тащить в горы детей, ежели они за ними присмотреть дома смогут? В городе остались и дети… В тот день произошла катастрофа. С Вазкарана сошла снежная лавина невероятной величины и погребла под собой всех, кто был в том городе. В живых остались только те, кто ушёл на кладбище…

Последний час пути я молча переварила легенду.

– Надо будет наведаться в те края… – Наконец, выдавила я. – В ту пустыню, в Ламбайеке.

– А мы собственно и двигаемся в том направлении.