Читать книгу Последний мужчина на Земле - Наталия Хойт - Страница 3

Через 3 недели в Женеве оперативно собралось что-то вроде общемирового женского консилиума. Приехали все – и всемирное общество домохозяек, и партия феминисток, и уважаемые леди из Гринписа (теперь только женская его часть), и ученые дамы, и представительницы широкой общественности, ну и уж, конечно, куда без вездесущих журналисток. Шум и гвалт стоял просто невероятный – в огромном белом конференц-зале, похожем на амфитеатр, акустика была превосходная. Все старались перекричать друг друга, но никому не удавалось. Паники, однако, не было – просто время от времени кого-нибудь выносили из зала в обморочном состоянии.

Наконец, первая докладчица, лет тридцати, с короткой стрижкой и очень строгая на вид, постучала по микрофону, и он истерически взвизгнул так, что у всех заложило уши. Спокойно встретив возмущенные взгляды присутствующих, она начала по-английски:

– Мисси Керт, Оксфорд, Соединенное Королевство. Дорогие женщины. Все мы уже знаем о той печальной ситуации, в которой оказались. Кто-то или что-то, сейчас не будем вдаваться в подробности… – она замялась, обдумывая самое подходящее к данной ситуации слово, – …заставило наших мужчин покинуть нас. Некоторые посчитают это божьей карой, а некоторые… – она закашлялась.

– …подарком судьбы, – успел вставить кто-то из первых рядов, пока она глотала водички из стакана. Раздались смешки, пошли перешептывания. Докладчица жестко посмотрела в зал и продолжила:

– …а вот некоторые, если не все из нас, теперь всю жизнь будут кусать себе локти! – микрофон опять оглушительно взвизгнул. – Что остались без мужского плеча и поддержки. Мы просто не замечали, что мир держался на них (при этих словах послышались сдавленные стоны и всхлипы). Уважаемых лесбиянок это тоже касается.

– Ой, только давайте без патетики, – сказала какая-то феминистка. – И короче, пожалуйста!

– Хорошо, если вкратце, то суть дела такова! Новогодней ночью, вернее, уже ближе к утру, между шестью и восемью утра, с лица земли исчезли все мужчины. Все до одного. Никто не знает толком, как и почему. Те, кто это застал, говорят, что это было просто как провал в памяти. В общем, наутро никто из нас не нашел своих мужчин… Я не хочу раньше времени вас всех пугать, дамы. Но давайте посмотрим правде в глаза. Со всего мира сюда пришли телефонограммы, что никого нет. Теперь это точно. Они бы уже появились, хоть где-нибудь! Но никто, понимаете, никто их не видел! Мы искали их, как могли. Ездили даже на самые отдаленные острова, видели эти отсталые племена… Вы просто не представляете, что там творится. Нигде их нет, а они там говорят, что настал конец света. Пропали в том числе и все дети, даже младенцы мужского пола, а женщины, беременные мальчиками, к сожалению, тоже потеряли детей. В общем, не мне вам это говорить – я так думаю, что в зале нет ни одной женщины, которая не потеряла никого из близких, хотя бы друга.

Тут уже почти все не смогли сдержать горестных возгласов, многие заплакали. Щеки, черные от размазанной туши, мокрые носовые платочки, туфли на каблуках, стертая помада, припухшие веки и порванные колготки, на которые уже не обращали внимания – впервые в мире это было чисто женское сборище. И они не знали, что делать. Они были ужасно растеряны. Подавлены. Напуганы, как маленькие дети в темноте. Нарастал гул голосов. Докладчица пыталась понимающе молчать, но тоже не выдержала и воспользовалась контраргументом – микрофоном:

– Я прошу-у тишины! – она с треском застучала ладонью по кафедре, за которой стояла, и в конце концов начала просто орать. – Эй, так мы ничего не добьемся! Да дайте наконец сказать!

Гул перешел в недовольное ворчание, но так и не стих до конца. Отовсюду были слышны всхлипывания, на нее уставилось несколько тысяч красных глаз. Наконец, вроде бы в тишине, ей удалось неловко выдавить из себя:

– Я не знаю, что это было. Как это произошло и за что все это нам. – она опустила голову и смотрела себе под ноги. – Можете сейчас выгнать меня отсюда, дамы, но я думаю… что они уже не вернутся. И нам надо учиться жить без них.

Вот теперь наступила тишина – они прямо-таки почувствовали, как она мертвым грузом села им на плечи, впилась острыми когтями, начала клевать сердце… А потом какая-то невероятно красивая женщина – с длинными золотыми волосами и бездонными глазищами – закричала, вскочив с места:

– Заткнись! Они вернутся, если мы будем их ждать! Это все временно!

– Правильно! – закричала другая, с противоположного конца зала. – Нельзя опускать руки.

– Но я и не говорила, что мы должны опустить руки! – запротестовала Мисси Керт. – Просто надо что-то решать, понимаете. Нам надо думать, как теперь выжить.

Зал забормотал. Все это понимали, но, когда это, наконец, было озвучено, стало очень и очень не по себе. Выжить. Но почему? Разве их мир был так надежен и устойчив только потому, что в нем были мужчины? Как же так? Теперь некому будет ими командовать, указывать, что делать, решать все за них, не с кем будет им соревноваться и бороться за равноправие, но им все равно безумно больно. Потому что некому будет вести их трудными тропами, любить и беречь от всего того грязного и жестокого, что каждый день ждало их за порогом дома. Они осиротели. И эта потеря, кажется, была невосполнима.

Мисси Керт из Соединенного Королевства так и не поднимала глаз. Так, молча, потупившись, она села на место. Но сразу же за кафедру встала вторая докладчица, на вид ей было около шестидесяти, и что-то в ее голосе сразу заставило успокоиться почти всех. Она даже не представлялась, но говорила по-русски, и ее слова переводили.

– Теперь защитить себя должны мы сами, сами должны позаботиться о себе. Извините, но плакать некогда. Нам предстоит очень многое сделать. Население планеты сократилось почти вдвое. Не знаю, понимают ли это все присутствующие, но сейчас зима… а очень многие предприятия встали, в то самое время, когда нам необходимо тепло, свет, еда… Теперь нам с вами придется выполнять всю мужскую работу. Надо как-то организоваться… может быть, всем собраться вместе, переехать в более теплые края… Надо жить, несмотря ни на что. Я сама потеряла мужа, двоих сыновей и внуков. Надо работать, в память о них, и, может быть… когда-нибудь они вернутся… – она вздохнула и нахмурилась, но потом подняла голову, и никто не увидел в ее глазах слез. – Какие у кого будут предложения? Только дельные и по существу! И не плачьте, я прошу вас!

– Только знаете, знаете что! – закричала, не вставая, маленькая девушка в очках, похожая на продавщицу книжного отдела. – Мы забыли о самом главном! Как же теперь мы будем рожать детей? Кто будет продолжать род?

Эта мысль вертелась у всех в голове, но никто не решался ее высказать. Теперь все напряженно ждали ответа… от кого, они и сами не знали. Может быть, от господа бога, который должен же был оставить им хоть какую-то альтернативу взамен ушедшим. Ведь так всегда бывает! Кто-то приходит, но кто-то и остаётся. Это Круг жизни, и она обязана продолжиться, что бы ни случилось. Женщины все же сильнее мужчин, и они удивительно быстро смиряются.

– Мы, конечно, не забыли и о банках спермы… – ответила старая женщина за кафедрой. – Оттуда ничего не пропало… Но кто сейчас сможет сказать наверняка? Всё станет ясно только через несколько месяцев, когда добровольцы – а я знаю, что теперь их будет много – сделают УЗИ, и мы выясним пол будущих детей. Будем молиться, чтобы это были мальчики – хотя бы несколько десятков на несколько тысяч, и то будет прекрасно. Но кто знает, кто может это знать наверняка? Когда-нибудь сперма все равно закончится. Я надеюсь, что случится очень и oчень нескоро, но это же не панацея. Я не хочу думать о плохом, правда не хочу. Но нам, конечно же, очень нужны мальчики. Может быть, не стоит сейчас об этом. Слишком много нерешенных проблем и без этого.

Опять повисло всеобщее неловкое молчание. Они словно зашли в тупик.

– Ладно, не отвлекаемся! – подошла к русской третья выступающая, долговязая шведка с короткими немытыми волосами и длинными ногтями. Она быстро оглядела собравшихся. – Я Астрид Свенсон, из Стокгольмского Университета. Выдвигаю следующие предложения…

Кое-как, с перерывами на закуску и просто перерывами, к глубокой ночи (а кое-кому пришлось уехать к детям) им удалось сорганизоваться и договориться о дальнейших действиях. Решено было вот что:

1) Создается специальное Мировое Председательство со специалистами из всех областей знания, чтобы консультироваться с ним по всем спорным вопросам – от выращивания хлеба до политических разногласий.

2) В каждой стране избирается президент и правительство, политический строй везде останется неизменным.

3) Организовать перевозку женщин, если они согласятся, в места наибольшего скопления людей из отдаленных и мало приспособленных к жизни мест, например, из районов Крайнего Севера или с островов.

4) В первую очередь всем работать на жизненно важных объектах, таких, как сельское хозяйство и легкая промышленность. Тем, кто раньше имел профессии «паразитические», такие, например, как работа в рекламе, индустрии моды и красоты или офисно-канцелярского бумагомарания – переквалифицироваться на «полезные» профессии – такие, как рабочий-станочник, водитель комбайна, электрик, мясник, инженер, программист, летчик, врач. И так далее.

5) Увиливать от работы никто не имеет права. Материальные блага распределяются поровну среди всех.

7) Создаются вооруженные отряды из женщин-полицейских, милиционеров и военнослужащих для поддержания правопорядка.

8) Все банки спермы – охраняемые стратегические объекты.

9) Оберегается и сохраняется культурное наследие до возвращения мужчин.

Были и еще пункты, но эти оказались самыми важными. Получилось даже что-то вроде Международной конвенции – в общем, вполне прилично и здорово. Даже мужчины, пожалуй, не смогли бы лучше и, наверное, сейчас гордились бы своими женщинами.