Читать книгу Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм - Наталья Федюшина - Страница 2

Гластонгейт.

Как бы звезды не сияли в небе, но они не могли коснуться крыш домов, пройтись по брусчатке и заглянуть в мутные стекла окон. Город словно скрыла дымчатая пелена. Он казался призраком. Огни и те боялись светить и дрожали на ветру, словно маленькие дети перед тем, что скрывается в темном углу комнаты. Одиночество просачивалось сквозь стены домов сквозняком и запахом гнили. Зловонья окружили городок и впитались в каждый кирпичик. Реки дерьма заполонили окраины дорог, каждый раз измазывая прохожих липкой слизью. Люди словно тонули в этом болоте и даже не желали спастись. Я знал, что город обречен на гибель. Другого выхода не было. Разве что… Но сейчас не об этом. Слышите? Кто-то приближается. Давайте посмотрим поближе. Ах, вот кто нарушил тишину! Ничего. Туман их тоже услышал.

– Мэри, давай договоримся, что в следующий раз ты со своей дочерью сначала оденешься, а уже потом будешь кричать: «Джек, почему ты еще не одет?!»

Мужчина лет сорока яростно жестикулировал руками, что превращало его в набитую ватой куклу, которую терзает собака. Слюна Джека разлеталась по сторонам. Он шел по каменной дороге и все время оглядывался. Вечер выдался прохладным. Ветер неумолимо продувал насквозь даже самые незначительные дырки его старого коричневого костюма. Мужчина съежился, будто высохший инжир на солнце и посмотрел в сторону приближающейся супруги. Она больше походила на горбуна, как вдруг выпрямилась, но не стала от этого краше. Тусклый свет луны делал лицо Мэри болезненно бледным. Будто из тела выкачали всю кровь. Покорность судьбе читалась в глазах. Таких же мутных, как и грязь под ногами.

– Если мне не изменяет память, то София и твоя дочь, – ответила женщина, как только поравнялась с мужем.

Она попыталась разгладить руками старое платье. Пальцы то и дело цеплялись за латки, пришитые толстыми нитями. От этого ткань стала еще более мятой. Мэри чертыхнулась и бросила попытки. Она уже и забыла, когда в последний раз примеряла на себе облик дамы в платье цвета мокрого камня. В последний раз это оказались чьи-то похороны. Другого варианта не могло быть в забытом городке за пеленой тумана.

– Это ты о той ночи в старом сарае? – продолжил разговор Джек, как только супруга подошла к нему достаточно близко, чтобы он перестал кричать. – В ту ночь последний стакан дешевого бренди из местного трактира был явно лишний.

– Не знаю о чем ты, Джек Братис! Тогда ты был горяч, как никогда!

Она редко переходила в обращении на его полное имя. Когда это происходило, глаза мужа наливались кровью.

– Я был пьян! – возразил супруг, накаляя тем самым еще больше обстановку. – Если бы только знал, что очаровательная фея – это ты, то не пошевелил бы даже пальцем!

Мэри фыркнула и подперла бока руками.

– В ту ночь ты отлично справился и без него, так что можешь засунуть его себе…

– Хватит!

Взгляды супругов метнулись на белокурого ангела. Девочка словно проливала свет на тягучий мрак, распугивая тем самым тени. София успела остановить мать до того, как их вечер окончательно не испортился. Ей часто доводилось быть свидетелем очередного раскола семьи под непристойные выражения, словно барабаны. Еще совсем юное сердце готово было выпрыгнуть из груди при каждом неаккуратно брошенном слове взбешенных родителей. Девочка чувствовала, что так не должно быть. Но разве мог обычный ребенок объяснить это двум уставшим от жизни личностям? Сегодня впервые за много лет их город посетили бродячие артисты. Представление должно было скоро начаться.

«Это шанс − примирить родителей. Им нужен праздник».

София отбросила волной гладь волос, цвет которых достался ей от отца и произнесла:

– Вы сможете все обсудить позже, а зрелища бывают в Гластонгейте не чаще, чем мясо на нашем столе.

Ее взгляд искрился надеждой.

– Ты хотела сказать никогда, моя дорогая, – уточнила мать, переведя взгляд на мужа. – И кто же в этом виноват?

Джек и Мэри стояли посреди дороги и грызлись, словно охотничьи псы из-за не пойманной дичи. Их слова ранили не хуже острых клыков, жертвой которых стала юная дочь. Она стояла совсем близко и невольно потянулась к шее, на которой висел кулон. Его металл был холодным, как и отношения в их семье, которая распадалась на части. В медальоне София хранила единственный портрет родителей. На нем они улыбались и казались счастливыми.

Девочка понятия не имела, откуда украшение взялось в их доме. Ее не покидало чувство, что раньше с ними жил кто-то еще. Тот, кто хорошо знал семью Братисов. Его лицо будто застилала дымчатая пелена, но сердце чувствовало, что это был последний осколок разбитого зеркала с семейным отражением. Маленький острый кусок затерялся где-то глубоко в памяти. Без него невозможно было восстановить зеркальную гладь, а значит и семейные узы, которые держали их вместе.

Стортхем – главные башенные часы города пробили одиннадцать часов. София вздрогнула от неожиданности. Представление должно было начаться именно в это время. Часы находились на главной площади, которая загудела бурными овациями. До девочки они долетели лишь эхом. Она знала, что нужно спешить.

– Представление уже началось! – прервала София родителей, которые до сих пор спорили.

– Мы никуда не идем, – ответил Джек и схватил жену.

Она вырвалась и сложила на груди руки, словно выстроила перед собой невидимую стену.

– Нет! Идем! – сказала София, хватая родителей.

Ее детский печальный взгляд пробил брешь в призрачной каменной кладке перед Мэри. Сердце матери не выдержало, и она обняла дочь, словно видела ее впервые.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказал Джек, когда на них пролился лунный свет.

Даже небесное светило смогло пробиться сквозь сумрачный купол и одарить семью своим мерцающим сиянием. Будто лучом надежды сквозь крик боли и отчаяния.

– Пойдем и посмотрим на этих шутов, – согласился Джек.

Глаза Софии наполнились слезами. Всего один семейный праздник – это все, что могло желать ее детское сердце. Она взяла под руки своих родителей, и они вместе прошли по центральной улице Вердиктон, где не было ни души. Чтобы сократить путь семья свернула в темный проулок, куда не попадал солнечный свет даже в самый ясный полдень. Не стоило переживать, что какие-то бродяги решат поживиться содержимым в их карманах. Все потенциальные жертвы воров были уже на площади или у себя дома, где мирно спали в своих кроватях.

Оставался всего один перекресток. Послышались песни и крики восторженной публики. Вдруг густой туман перекрыл им путь. Он стелился по земле тончайшей вуалью, поднимаясь до самых остроконечных крыш домов. Свет луны угасал с каждой секундой, пока тьма не укатала улицы словно покрывалом.

– Что за чертовщина? – спросил Джек и остановился, прищурив взгляд.

София и Мэри прижались к нему. В их глазах читался страх, который быстро перерастал в панику. С виду туман казался совсем обычным. Как тот, что приходит по утрам, как только выглядывает солнце. Но все инстинкты трубили в один рог. То, что туман скрывал, заставляло сердце Софии биться чаще.

– Нужно было идти домой, – сказала супруга. – Вот вечно ты меня не слушаешь Джек!

Муж хотел возразить, но не успел. Страх украл у него дар речи. Джек повернулся и увидел слабый свет, словно в конце улицы зажгли фонарь. Он парил над землей и медленно приближался. Из-за тумана были видны только очертания силуэтов. Они словно плыли по воздуху.

«Бежать».

Мысль прокралась в голову каждого. Не будь их фамилия Братис, если бы Джек подумал иначе. Он не стал спорить с самим собой и пошел в противоположную от незнакомцев сторону. Пальцы крепко сжимали потную ладонь супруги. С каждой секундой свет становился ярче, а странный звук − громче. Джек ускорил шаг, пытаясь увести свою жену и дочь как можно дальше от этого места. Вдруг Мэри остановилась и вырвалась из цепкой хватки.

– София! Нет! Вернись!

Голос матери дрожал, а ноги подкашивались, когда она побежала на зеленый свет. Мэри вернулась за дочерью, которая замерла посередине улицы. Мать схватила Софию за руку и попыталась потянуть за собой, но та даже не шелохнулась.

– Бежим отсюда!

Джек быстро нагнал супругу.

– София… Она…

Язык Мэри пустился в пляс, словно бился в предсмертных конвульсиях.

– Чего мямлишь? О Боже!

Джек прикрыл дочь от зеленого мерцания и заглянул в ее глаза. Они были пусты. В них больше не было жизни. Ангельское сияние погасло. Их дочь стояла и слушала приближающийся звук. Она смотрела на зеленый свет, словно мир вокруг превратился в пустоту. Родители трясли Софию за плечи, но дочь не подавала никаких признаков присутствия. Джек попытался поднять ее на руки, чтобы унести, но резкая боль в затылке остановила его. Из глаз посыпались искры. Мужчина упал и не поднялся. Дорога покрылась инеем, и грязь сковало льдом. Это было последнее, что Джек запомнил, прежде чем провалился в туман. Густой и беспощадный.

Крик Мэри эхом пронесся по улице, но ни одно окно не открылось, чтобы впустить его в дом. Надежда на то, что женщину кто-нибудь услышит, улетучивалась как пар над кипящим казанком. Капли влаги повисли в воздухе льдинками. Туман сгущался, скрывая в себе диких зверей. Мэри кожей чувствовала их голодные взгляды и крепко держала дочь за руку. Она боялась ее отпустить.

– Это просто ужасный сон. Все будет хорошо, – повторяла Мэри снова и снова.

Она закрыла глаза и всеми силами пыталась внушить себе всю правдивость этих слов. Ей казалось, что они станут реальностью, если в них поверить. Такое могло произойти в сказках, которые родители рассказывали Софии перед сном. Но Мэри не была героиней сказочной истории, а черные призраки за ее спиной не были чей-то больной фантазией. Все, что происходило с ее семьей, реально. Каждый взгляд из тумана пронизывал насквозь и словно выворачивал внутренности Мэри на каменную дорогу. Глаза незнакомцев не были видны. Только ощущалась их злость и ненасытное желание вонзить клыки в жертву. Заставить ее кричать. Звать на помощь. Молить и рыть ногтями землю. Мать Софии была всего лишь простой женщиной, которая чувствовала себя ничтожеством. Она открыла глаза и посмотрела на свою единственную дочь. Мэри крепко обняла девочку и поцеловала ее в лоб дрожащими ледяными губами.

– Я люблю тебя, – только и успела вымолвить мать, перед тем, как почувствовала сильную боль.

Голова засвистела, будто закипающий чайник. Тьма забрала и Мэри. София даже не шелохнулась, когда из тумана вышли двое. Дымчатая пелена оказалась не единственной, кто скрывал их ото всех. Ветер вздымал полы плащей, но даже ему не дозволено было заглянуть в тень капюшонов.

– Стремление людей все драматизировать меня всегда умиляло, – раздался женский голос. – Они с легкостью могут не замечать даже самого близкого человека, но как только случится беда, то сразу начинают лить слезы, испытывая при этом ужасное разочарование. Срабатывает это не всегда, но при этом шансы детей быть замеченными значительно возрастают.

– Ты же знаешь, чувства людей меня меньше всего интересуют, – поддержал разговор мужской голос.

– Что прикажете с ними делать, милорд?

– Мне нужна только девчонка.

Мужчина подошел прямиком к Софии, переступая через тела.

– Интересно, во что превратится этот замечательный белокурый ангел, когда я с ней закончу?

Вопрос был риторическим. Незнакомец провел пальцами по щеке Софии и спрятал за ухо непослушный светлый локон. Рука, туго обтянутая перчаткой с драгоценными сапфирами, скользнула по плечу вниз и вызывающе повисла в воздухе. Это выглядело как приглашение на бал, где мертвецы танцуют вальс, а мохнатые чудовища играют в оркестре. София приняла приглашение. Из-под капюшона показалась только ухмылка. Мужчина скрылся в толще густого тумана и увел с собой девочку. Ее родители так и остались лежать на дороге. Незнакомке не нужно было объяснять, что с ними делать.

Не прошло и пяти минут, как странный звук, вселяющий ужас и панику, начал затихать. Городской воздух наполнился тишиной и абсолютным спокойствием. Туман рассеялся и теперь любой житель Гластонгейта мог даже из окна увидеть двоих, которые лежали на холодной каменной дороге улицы Вердиктон. Но никто этого не сделал и даже не заметил, как они медленно поднялись и с осторожностью огляделись вокруг. Лица родителей вытянулись. Ни страха. Ни паники. Только удивление. Если бы кто-то их увидел, то подумал, что в трактире день бесплатной выпивки.

– Кажется, на представление мы уже опоздали.

Первым заговорил Джек.

– Похоже на то, – ответила Мэри, нервно разглаживая складки платья.

– Пойдем домой, – предложил он, и его жена впервые не стала с ним спорить.

Двое супругов взяли друг друга за руки и спокойно отправились в южную часть города вдоль улицы. Силуэты отдалялись, пока полностью не скрылись в ночном мраке. Мэри и Джек ни разу не обернулись и не вспомнили о том, что в эту ночь из их жизни исчезло что-то очень важное. В память об их семье на каменной дороге остался только кулон. И исчезая, он растворился во времени.

Я был там. Парил над землей и ничего не мог сделать.

Пока что…

Мой взгляд устремился на небо, где звезды вывели кошачий образ. Остроконечные уши и длинный хвост выглядели безобидно, но только не над Змеиным холмом.

Солнце вновь осветило горизонт. Сегодня должно было все измениться.