Читать книгу Тайные истории Пушкинских гор - Наталья Гарбер - Страница 4

Дождь в Пушкинских горах – это обычно ливень.

Утром может быть обманчиво солнечно и жарко, и я звоню подруге – мол, приеду в гости к ней в коттедж, что в паре километров от поселка.

Приезжай после обеда, а то такая жара – я вся вареная, просто ужас, говорит она.

А у меня уже тучки в небе – какая жара? Но и правда, в квартире у меня душно.

Занимая себя до отъезда, я готовлю обед, включаю телевизор и выбираю из видеотеки подходящий к моим текущим размышлениям фильм – чтобы подтолкнуть творческий дух.

СВЧ быстро сдает мне горячую тарелку курицы с картошкой, я несу все это в комнату под ТВ – и наконец слышу с небес угрожающее погромыхивание. Включаясь в реальность, соображаю, что это уже не первый сигнал «к бою». Я сажусь есть, и снова отвлекаюсь на ТВ – авось, пронесет.

Гроза с пониманием относится к моим планам, и лишь когда я доедаю, в окна косо и яростно ударяет ливневая волна.

Началось!

Вода бьет сквозь сетки на окнах так, что подоконник около них в момент заливается водой. Я переставляю фрамуги щелью вверх в комнате и бегу в кухню – там тоже потоп и большая деревянная икейская чаша на окне налита ливнем уже на треть.

Я переменяю положение кухонной фрамуги и с наслаждением смотрю, как гроза снаружи отмывает до скрипа мои окна. А я все думала – пора помыть. Видать, и вправду пора – с размахом, от души.

В этот момент во всей квартире гаснет свет. Я бегу к счетчику – он включен, в коридор – тоже все ок. Я щелкаю там и тут – никаких перемен. Звоню соседям – звонок не играет – и тут до меня доходит, что отключился весь дом.

Я звоню в ЖКХ, они говорят – у нас тоже света нет, но чего ж вы хотите от нас? ЖКХ здесь отвечает только за квартплату, а за обслуживание, включая электричество, отвечает ЖКО. Сидящие на двух разных этажах конторы делают вид, что живут в разных мирах, все очень по-советски.

Но в ЖКО я не перезваниваю – если весь поселок во тьме, электриков поднимут без меня. У меня нет тут городского телефона, и я звоню с мобильного. Это дорого, поэтому я экономлю в надежде на силу местного народного гнева.

Окна в квартире вымыты уже дочиста, и ливень становится вертикальным.

Я в ответ открываю окна настежь, чтобы наполнить озоном комнаты, душные от настоявшейся в них предгрозовой утренней мари.

Сверху, пыша на меня искрами, грохочет молния, а под ней ливень надраивает до блеска зеленые, незрелые яблоки в саду. Яблок много, и ливень старается не на шутку.

Листья яблонь аккомпанируют ему, шумя как волны, и звук грозы становится похожим на бурное море.

Все. Это – очевидно – призыв муз.

Я зажигаю свечку на подоконнике, и от руки в блокноте быстро записываю эти строки, добавляя в палитру ливневых звуков шум переворачиваемых страниц.

Когда я заканчиваю новеллу о ливне, единовременно во всей квартире дают свет. С писком, ойкая включается ТВ, скрежещет и трещит нервический принтер, в ванной ему подгуживает толстый водонагреватель, в кухне радостно взвывает холодильник.

Привет, друзья, все в норме, все в сборе. Успокойтесь, все ок.

В Пушкинских горах всем заведует Бог, и если правильно себя вести, то все будет, причем вовремя. Поэту будет дадено впечатление, а чтоб его записать, Бог уберет все отвлекающие сигналы – и не позволит невидимым электрикам починить сеть до тех пор, пока ты не допишешь все что надо со свечой на окне.

А вот теперь плоды ливневых муз надо оцифровать.

Мельком удивившись, как все-таки много аппаратов нужно сегодня человеку для элементарного удобства, я успокаиваю принтер, выключаю ТВ и включаю ноутбук – единственный аппарат, который после возвращения электричества в дом терпеливо ждал, пока понадобится, и сам по себе не голосил.

К подруге я сегодня, конечно, не поеду: ливень продолжает размывать два километра глиняной дороги по крутым косогорам, что ведут к ее коттеджу.

Сегодня я допишу эту историю о ливне к первой – про ласточкин мост через Сороть, и завтра отвезу подруге сразу две истории. Пусть развлечется тем, как складывается моя новая книга, вымечтанная за июнь через сны.

Я все на ночь спрашивала источник сновидений, о чем мне писать. И снилась мне какая-то московская толкотня. Пока, наконец, вчера Бог не отмыл мне глаза в стремительной Сороти: вот об этом пиши, что прямо перед тобой. Все – здесь.

Вот и пишу про все, которое – здесь. И оказывается: здесь – красота!

Подругу зовут Нюта.

Когда подсохнет, я от нее привезу вам историю про пушкиногорские поля.

Ах, какие здесь поля, если б вы знали, какие поля!

Не описать. Сегодня не описать.

Про поля – через пару деньков. Когда пройдут дожди.