Читать книгу Босфорские берега. Книга для всех, кто влюблен в Стамбул - Наталья Шувалова - Страница 4

– Пока что дела обстоят так, мой повелитель, – великий визирь Халил-паша склонился в почтительном поклоне.

Мехмет II задумчиво смотрел куда-то вдаль, туда, где плескал волнами чёрный, пока ещё чужой Босфор, где-то вдалеке слышалась песня янычар у костров, кто-то смеялся.

– Значит, этот негодный генуэзец Джустиниани продолжает сопротивление, – наконец неторопливо сказал султан, – он все ещё не понял, что обречён. Что ж, ему же хуже. Я слышал, что на защиту города прибыли новые суда, это правда?

– Да, повелитель, – визирь теребил пояс халата, – нам не пройти в Золотой рог. Византийская цепь… Вы же знаете, что наши суда не могут пройти мимо этой преграды. Может, стоит немного подождать? Генуэзцы рано или поздно уведут корабли, они не смогут стоять у стен города вечно, и тогда…

– Хватит! – Мехмет резко повернулся, и великий визирь, так и не привыкший к резкости своего господина, вздрогнул, – Мы возьмём город не позже, чем через три недели.

Халил-паша подавил вздох. Он совершенно не представлял, как можно взять Константинополь за такой короткий срок, учитывая, что ход в Золотой рог был намертво закрыт.

Конечно, у них были янычары, но основная сила – это корабли, галеры и гигантские пушки мастера Урбино, одними янычарами город не взять. А корабли при попытке подплыть к Галатскому холму подвергались обстрелу, натыкались на цепь и вынуждены были повернуть обратно.

– Если мы не можем взять город с воды, мы захватим его с суши, – меж тем продолжал султан, глядя все также вдаль, – завтра на рассвете янычар-ага получит приказ. А сейчас нужно спать, Халил, завтра будет великий день.

Если бы Халил – паша хотя бы чуть -чуть представлял себе, что сделает утром повелитель, то, наверное, не сомкнул бы глаз.

Но он, как и янычар-ага, узнал обо всем только утром.

Утро янычара-аги не задалось с первого луча солнца. Подсчёт убитых во вчерашней вылазке, недовольство десятников – уж сколько времени осаждаем город, а ничего, кроме потерь, не видим, к тому же заканчивались продукты, и янычар —ага послал несколько своих доверенных людей узнать, когда к осажденному городу снова поплывут продуктовые суда, чтобы пополнить собственный провиант за счет противника.

А теперь еще разговор с султаном.

Втайне янычар-ага надеялся, что неугомонный Мехмет отдаст приказ снять осаду, но опыт подсказывал ему, что просто так упрямый султан от своего намерения не отступит.

– Бисмиллях иррахман-иррахим, – бормотал себе под нос ага, идя к султанскому шатру, – Аллах да пошлет ему мудрости, а нам – победу. А если не победу, так хотя бы терпения.

Но, выслушав приказ султана, янычар-ага потерял дар речи.

– Мой повелитель, – он, с круглыми от удивления глазами смотрел на султана, – это невозможно!

– Это возможно! – припечатала Мехмет, – и вы сделаете это для меня и для великой империи Османов.

– Но повелитель, янычары не носильщики, не строители, они воины. Они будут возмущены и поднимут бунт…

– Скажи янычарам, – чеканя каждое слово заговорил султан, – что, когда город падет, я дам им три дня на разграбление. Вы сможете взять себе все, что пожелаете. Мне и Османской империи нужна эта победа, и вы мне ее принесёте.

Пятясь, янычар -ага покинул шатёр повелителя и начал готовить военную операцию, которая навсегда впишет имя его повелителя в историю и благодаря которой Мехмет II получит прозвище Фатих, Завоеватель.

От современного Долмабахче, где в апреле 1453 года была ставка Османов до Галатского холма, на территории которого за стенами Пера засели византийцы, примерно три мили.

Чтобы понять масштаб, на досуге советую вам прогуляться от Долмабахче до Галатского моста, по современной дороге, но все по тем же стамбульским холмам, где путь идет то с горы, а то и в гору. Скорее всего, вы устанете и у Галатского моста уже вам будет не до прогулок – посидеть бы и чаю выпить.

Так вот, Мехмет II дал приказ – подготовить в кратчайшие сроки дорогу, которая привела бы его прямо к Золотому рогу.

Работа кипела и днем, и ночью, и, когда дорога была готова, на нее положили смазанные салом деревянные катки. До стёсанных рук верные янычары обкатывали брёвна, до гладкости натирали жиром, невзирая на занозы и стёсанные пальцы. Потому что каждое твоё движение угодно Аллаху и повелителю.

Каждый метр дороги был путем к победе.

Они не знали, но каждый шаг их станет легендой, что пройдёт века.

Для отвлечения внимания противника в Босфор были выпущены пара юрких кораблей, которые задорно палили по защитникам Константинополя из пушек и ловко маневрировали.

А покуда византийцы ловили корабли, с другой стороны Пера, по суше, в свете факелов и под бой барабанов янычар двигалась необычайная процессия.

На руках, волах и лошадях, сбивая колени, локти, ноги, тысячи людей во славу своего повелителя и империи Османов несли по суше военные корабли и гигантские боевые пушки. Всю ночь, шаг за шагом приближая победу, отдавая силы за каждый метр пока ещё чужой земли шли они.

– Вы – те, кого будут помнить в веках. За вами грядущие. Вы – рождённые умирать или покорить. Так идите же и возьмите!

Эхом звучали эти слова в каждом, кто шёл в ту ночь. Эхом отдавались они спустя поколения поколений.

Их султан, повелитель, одержимый верой в себя, воспитанный Хюма-хатун, Мехмет II, шёл рядом, шаг за шагом, впереди шествия.

Он – верил.

Он знал, что Хюма – райская птица, и тень от неё приводит мужчину к славе. Хюма -хатун, Хюма – птица была его матерью, и сегодня ночью сбывались все те слова, что она пела ему перед сном.

Только вперёд.

Он шёл впереди верных ему людей и видел свет. Столицу великой империи Османов.

Город, перед которым будет падать ниц гордая Европа, империю, которой не будет равных.

Он вёл своих людей в легенду. И сам становился легендой с каждым их шагом.

Каждый метр этой ночи Мехмет прошёл вместе с янычарами.

А когда есть тот, кто ведёт тебя в бессмертие, разве есть дело до боли и страха?

Ветры Босфора пьянили победой.

В ту ночь более семидесяти боевых кораблей были перенесены к стенам Константинополя, и утренний намаз был совершен уже по ту сторону цепи, на берегах Золотого рога.

Город оказался осажденным со всех сторон.

А дальше была осада, изнуряющая – и азартная.

Османы рыли подкопы. Они бомбили из пушек и пели победные песни.

– Я верю в нашу победу, – каждое утро говорил Мехмет своим воинам.

А если верит повелитель, если он сверкает глазами и смеётся – разве может не верить ему простой воин?

Перед решающей битвой Мехмет повелел устроить иллюминацию.

Ещё не победившие город, но уже ощущающие себя победителями, турки играли победную мистерию. И вечером в понедельник Константинополь был опоясан кольцом огней, во всех направлениях – кругом стен, на галерах возле Золотого Рога и на высотах Перы – горели пропитанные маслом факелы и костры из смолистых деревьев. Пики турецких солдат тоже были снабжены факелами. До стен города долетали радостные крики турок, заранее праздновавших победу.

Барабаны янычар играли победные марши.

29 мая 1453 года Константинополь пал.