Читать книгу Два часа наслаждений за умеренную плату. Крутая откровенная проза о любви… - Наталья Стремитина - Страница 7

Наступила весна, и утренние прогулки с моим золотым псом стали не только необходимостью, но и удовольствием. По заведенной привычке, подбираю сухие палки, что сбрасывает дерево под порывом ветра и наблюдаю за тем, что вытворяет мой пес. Бишка, совершив необходимые физиологические отправления и нанюхавшись вдоволь чужого собачьего дерьма, будто прочитал ежедневные новости в местной газете, он принимается неистово прыгать. И это при том, что я опять забыла взять лакомую приманку – кусочки сыра или колбаски, он прыгает без всякой награды просто так, как будто готовится к чемпионату мира или к выступлению в цирке…

Если я не нахожу для него палки, то он возмущенно вьется около меня, хватает за штанину, заглядывает в глаза и начинает лаять, и в этом вопле звучит возмущение и конкретные просьбы: «Где палки? Почему не даешь мне прыгать?

Мне приходится десятки раз наклоняться за очередным сучком или корягой, но я наблюдаю за своим псом с восторгом и гордостью, вот ведь смешное создание, приговорен без слов прожить свою жизнь, но что-то неведомое заставляет его делать нечто сверх программы: не только есть, спать и гадить, а воспарять хоть ненадолго в минуты неистовой радости движения, устремляться ввысь. Зачем? Почему? Потому что Природа стремиться к развитию, от простого к сложному… Вот только почему-то в современном мире к развитию стремятся скорее собаки, а не люди…

За Бишкой я наблюдаю постоянно, и не устаю удивляться, как внимательно он следит за окружающей природой: к птицам он пристрастен, останавливается как вкопанный, смотрит на ворону, замирает с поднятым хвостом, что есть признак большой настороженности или агрессии, ворона взирает на него насмешливо и нагло, перелетая с одного карниза на другой, садится на край крыши и как будто кивает головой вместе с клювом, коротко каркает, как будто хочет сказать: – Смотри, сколько хочешь, все равно не достать!

Мой пёс вопросительно смотрит на меня, он как бы спрашивает:

– Почему я не летаю? Почему не могу догнать эту наглую птицу?

– Биша, ты хороший мальчик, но ты собака, у тебя своя жизнь, а у вороны своя. Оставь её в покое, ей живется труднее, чем тебе, ведь её никто не кормит. Она роется в мусорных ящиках и достает, что придется, а ты получаешь классную еду.

Ворона с достоинством взирает на моего пса, сидя на столбе, а он искренне возмущен. «Почему я не могу допрыгнуть до тебя, черная птица? Кто ты такая, почему взмахиваешь чем-то и паришь над почвой, по которой я могу только бегать или прыгать?» Этот монолог ясно прочитывается в его задумчивом и напряженном взгляде.

Почему всю мою жизнь с небольшими перерывами мне сопутствуют собаки? Воистину по сибирской поговорке: «Сами кобели и собак завели». Чего не хватало нашей семье, когда мама согласилась взять черно-белого спаниэля, с которым с пробегала по улицам Москвы всю мою юность? А как я однажды спасала его от разъяренного боксера, который несся за моим Джонечкой по нашему двору. Ни минуты не задумываясь, я схватила боксера за обрубок хвоста, к счастью, хозяин вовремя успел подбежать и взять его за ошейник. Почему собачники всего мира не дали мне тогда медаль за отвагу?

Наверно, все дело в избытке энергии и еще желание прогулки, которую так просто ничем не объяснишь. А прогулка для городского жителя – великая вещь!

И вот теперь я вспоминаю собак моей жизни, их было не много, но все они определяли какой-то очень важный этап. Вот, например, тот пес, которого привез мой муж из Сибири, которую он покинул вместе с академической карьерой, с семьей, уже взрослыми детьми, огромной толпой друзей и коллег и, весь этот ком противоречий и жизненных коллизий упал на наши плечи.

Мы начинали нашу общую жизнь практически с нуля, но собака-овчарка уже была с нами в одной комнате с роялем, в квартире, где мы делили плиту, туалет и ванную комнату еще с тремя семьями?! И это после 5-ти комнатной квартиры с белым роялем в Новосибирске! Для моего будущего мужа это было потрясением. После жаркого лета, которое мы провели вместе с моим сыном и моими друзьями в уютном поселке под Москвой, моя комната показалась моему возлюбленному просто тюремной камерой.

Я видела, что он в шоке, он просто не представлял, как можно вот так жить, выходить на кухню, где на тебя взирают две злобные любопытные тетки, лишь молодая Люба с мужем и с маленькой дочкой, были добры и отзывчивы, а две других соседки меня жутко ревновали к моей новой жизни. Как я посмела выйти замуж и стать счастливой? Что это ей так подвезло? С какой стати? Ведь раньше я развлекала моих соседок, то анекдот расскажу, то вкусненьким угощу… А теперь мне не до них, у меня муж, да еще какой симпатичный, солидный мужчина и окладистой бородой, всегда энергичный и веселый.

К счастью нашу собаку-овчарку мои соседи почему-то полюбили. Всегда старались подкормить и подбрасывали на мой кухонный стол остатки пирожка или котлетки… Сейчас, когда я вспоминаю наши первые месяцы совместного жития в Москве, я сама удивляюсь, как мы быстро освоились в нашем 20-ти метровом райке в Столешниковом переулке без телефона.

Гуляли вечерам с собакой по бульварам, ездили на электричке в подмосковный лес в любую погоду, устраивали пиршества у нашей подруге Эльке, приносили с собой еду и выпивку и отдыхали в её роскошной 2х комнатной квартире от наших злобненьких соседок… Вообще старались как можно чаще покидать нашу общагу…

Но все это стало возможно после одного довольно мистического эпизода в нашей совместной жизни. В тот момент, когда мой знаменитый и успешный муж переживал шок – попав из своего сибирского рая в московскую трущёбу, моя давняя подруга Ляля, художница и соратница по дальним поездкам по России, предложила мне путевку в Архангельск.

Денег не было, одна зарплата завлаба, с которой приехал из Сибири мой горячо любимый муж, была прожита за два летних месяца на даче, моя зарплата в Доме самодеятельности была так мала, что мы обходились самым необходимым, отчасти спасал урок музыки, который я давала семилетней девочке, эти 20 рублей в месяц. Мы могли пару раз сходить в кино и изредка покупали бутылку Гурджуани или Рислинг в ближайшем магазине…

Моего знаменитого мужа никто не брал на работу, поскольку мы не могли зарегистрировать наш брак, а бывшая жена не давала развода, а лишь присылала справки о долгах, устраивала нам экономическую блокаду, ведь она не представляла себе, что в Москве её муж встретил идеалистку и будущего музыкального редактора, которая перевернет жизнь её успешного мужа и сделает его автором 200 романсов, вальсов и полек, и даже одной оратории на слова Экклезиаста, которые будут играть в Вене во дворцах оркестры и солисты со всего мира… Однако, долги нам еще предстояло выплачивать ближайшие пять лет…

Итак, моя интуиция говорила – ты должна ехать с Лялей во что бы то ни стало, иначе не видать тебе счастья с твоим сибирским мужем… Однако, просить деньги в долг у подруг и знакомых мне как-то очень не хотелось, и вот в этом напряженном состоянии, а достать-то надо было всего каких-то 60 рублей: дорога на поезде 30 рублей и дешевая путевка от Общества «Знание», в котором подрабатывала Ляля в качестве лектора еще тридцать…

Мы встретились с Лялей и пошли нашим любимым маршрутом – бульварами от площади Пушкина к Никитским воротам, и дальше по Суворовскому бульвару в Дом журналистов… Все это время в моей голове напряженно билась мысль, где достать деньги на поездку, кому позвонить, кого попросить или пусть эти деньги свалятся с неба… Буквально так я и подумала и с этой смешной мыслью мы почти уже дошли до Дома журналистов, куда нас не пустили, поскольку я забыла членский билет…

Но, к счастью, в ста метрах от домжура нам попалась симпатичная забегаловка. У меня в кармане был рубль, а в то время (в конце семидесятых 20-го века) за эти 100 копеек можно было выпить кофе и съесть пару сосисок да еще и с горошком… Поскольку Ляля была моя старшая подруга, я посадила её за столик, а сама встала в небольшую очередь. Поскольку глаз у меня всегда был меткий, уже подходя к стойке, я обратила внимание на странный маленький бумажный сверток, прямо под моими ногами. Я не стала сразу бросаться за ним, а незаметно придвинула к своей ноге. Затем уронила платок и профессионально вместе с платком засунула бумажный комок в карман куртки. Сердце мое билось гулко и сильно, я поняла, что бумажный комок – это деньги.

Кто-то их так плотно скрутил, что было совершенно не понятно, что это и сколько их. Я заставила себя успокоиться, дождалась своей очереди, взяла сосиски и кофе, принесла все это за наш столик, где сидела Ляля, и сказала ей, что мне надо позвонить (в те времена горожане пользовались телефонами-автоматами за 15 копеек, а позже появились и специальные жетоны). Только зайдя в кабину телефона-автомата, я вынула сверточек из кармана и развернула плотно сложенные купюры – в моих руках было ровно 60 рублей! Вот и случилось чудо – кто-то мне послал именно ту сумму, которая мне была нужна для счастья.

Поездка в Архангельск состоялась. Мы с Лялей целых две недели любовались закатами и восходами на маленьком острове в Северном море, однажды даже попали в шторм на маленькой моторной лодке, когда нам надо было возвращаться в Архангельск. Нам было привычно путешествовать вместе, потому что Ляля и я прекрасно понимали друг друга, она была мне близка по духу: так же непрактична и доверчива к людям, любила литературу, а я любила живопись, и мы как бы обменивались нашими талантами. Когда Ляля отправлялась на этюды, я сопровождала её, помогала нести папку и стульчик, а сама усаживалась неподалеку и записывала свои маленькие истории, которые потом никто не печатал, но в будущем, мои рассказы и очерки помогут мне попасть на литературный семинар молодых писателей.

Когда я вернулась из поездки, мой муж встретил меня с такой радостью и смотрел на меня какими-то новыми глазами. – Знаешь, я только сейчас понял, что ты удивительная женщина – жить в таких условиях и быть счастливой, веселой, талантливой – для этого надо быть особенным человеком, – сказал он мне торжественно. – Я тобой просто восхищаюсь…

Итак, моя поездка открыла моему любимому глаза. Да, надо было принимать ситуацию такой, какова она есть. Ждать развода, узаконить наши отношения, прописаться в столице, и только тогда можно было получить работу. Избавление от семейного имущества произошло очень быстро, мой возлюбленный, ни минуты не задумываясь, отправил в свой родной город расписки и доверенности на квартиру, машину и дом на берегу Обского моря. Мы были щедры и непрактичны, и не подозревали о том, что такая нерасчетливая щедрость сделает несчастным и обездоленным сына Мишу от первого брака, которому не достанется ни квартира, ни рояль, ни прекрасный дом на берегу Обского моря… Все унесет с собой в пропасть неуправляемая злоба бывшей жены, которая за два года разлуки, не сумела представить себе жизнь без человека, с которым она прожила более 20-ти лет, но никогда толком не понимала ни его талантов, ни его пристрастий. Её ограниченное сознание во всём винило молодую «проходимку», которая заманила её мужа в Москву.

Получив горькое наследство от сбежавшего мужа, она останется одна, без детей, которых вытолкнет как можно дальше от себя, ибо никогда не любила их, ведь вырастила их практически её мать, замечательная бабка Анна, которая прожила на свете более 90 лет, и была любима внуками до последнего часа.

А мы в это время, влюбленная парочка, бегали с нашим псом по бульварам, и только начинали понимать, в какой ад и рай нам предстоит войти, создав новую семью с моим малым ребенком от первого неудачного брака.

Прошло тридцать три года. Более 30 лет мы были счастливы так, как будто встретились вчера: никакие невзгоды, зависть друзей и врагов, мелкие и большие неурядицы материального характера, не могли нарушить наш гармоничный союз.

Еще на своём 75-летнем юбилее, мой муж был молод душой и полон неиссякаемой энергией. Но, когда был поставлен диагноз – рак, это было началом мучительной эпопеи лечения, надежд и, к сожалению, врачебных ошибок.

Этот золотистый пес, был взят из приюта для брошенных животных, по просьбе моего тяжко больного мужа, ему оставалось жить еще три месяца. Мы прожили вместе тридцать три года, и никто из нас никогда не пожалел об этом, потому что наш сумасшедший роман привел нас к союзу не только телесному, но и духовному. При этом, мы выстроили свой бытовой рай, и продолжали творить свои жизни, вместе и параллельно в силу наших индивидуальных талантов. Я открывала таланты мужа, а он гордился любыми проявлениями моих фантазий и умений, всем тем, в чём проявляла себя моя творческая индивидуальность.

Тогда мне казалось, что я спасаю мужа, а на самом деле оказалось, что его просьба взять собаку, спасала меня от инфаркта или инсульта. Несколько лет я находилась в постоянном стрессе – заботе о его здоровье. Последние полтора года были самыми тяжелыми – после химии-терапии, которую нам навязали врачи, мой муж не мог ходить.

Инвалидная коляска была нашим постоянным спутником. Даже короткие выбегания на улицу с собакой, давали моему организму короткую передышку, чтобы вздохнуть воздух и отвлечься, хоть на десять минут от тяжких мыслей…

Мужа не стало, а пес продолжает меня спасать от ужаса быть одной, ничего не хотеть, и от того, что прошлая жизнь кончена навсегда, а сегодняшняя никак не хочет начаться.

Вена 2020