Читать книгу Стихи. Том 1. 2019—2003 - Наталья Патрацкая, Наталья Владимировна Патрацкая - Страница 4

В шоке, в ладе, в шоколаде,

или утром – шоколад.

Иль в раю, иль в диком аде,

или летом – водопад.

По лыжне иду на лыжах,

зимний вид и снежный блеск.

Дети, старые, кто выжил,

мне навстречу. Слышу треск.

Без падений в снежном мире

те, кто медленно – ползут,

кто змея в любом эфире,

кто надели цвет – мазут.

В шоколадном страстном цвете

мало ходят на лыжне.

Тут и куртки как конфеты,

словно фантик – малышне.

Иней ели покрывает,

ветви движутся кругом.

Снег лежит, как порывало.

Я на лыжах. Я бегом…

Способность девушки любить,

вновь исчезает на мгновенье.

Она способна лишь лежать

с планшетом до изнеможения.

Она в смартфоне говорит

и погружается в пучину,

потом кому-то погрозит —

и спит, не трогая мужчину.

Он за планшетом, за смартфоном,

он за стеной или в машине.

Он сам стал только жизни фоном,

и как проехать, весь в кручине.

Они прекрасны и вне моды,

лежат ленивые девицы,

и смотрят дико на «айпады»,

Любовь им попросту не снится.

Они не пьют, они не курят,

Они не любят никого,

Они мозги смартфону крутят,

И не едят. Им так легко…

Нереальный снегопад,

белый, липкий и глубокий,

словно звездочек парад,

словно выпил неба соки.

Пусть лежит теперь в сугробах:

не проехать, не пройти.

Люди смотрят тихо в оба:

как, куда теперь зайти.

Занесло дороги в школы,

утром все пойдут гуськом,

ветра чувствуя уколы,

делая из снега ком.

Снег лежит немного плавно,

весь вальяжный и крутой.

Он сегодня в мире главный,

он застенчивый, лихой.

Утро раннее темнеет.

На деревьях змеи, снег.

Но от снега мир светлее,

ускоряется лишь век.

Снег летит сплошною пеленой,

у зимы уход не за порогом.

Так зачем мир белою стеной

застилает, словно, перед Богом?

Чудная погода: снег и снег.

Ветер не теряет свою удаль.

Голову склоняет человек,

проходя под снегом днем и утром.

Угнетение было и прошло,

кажется, что мир закрылся снегом.

Душу ветром тихо обожгло.

Из снежинок веер, точно лего.

Посмотрю, когда растает снег,

скоро ль перейдет зима на плюсы?

Да еще неделька – снежный век,

а потом капель и капель флюсы.

Месяц остается до листвы,

месяц от зимы до чувства лета.

Вот и календарные листы,

каждый он – как будто лучик света.

Изменилась девушка немножко

и сама садится вновь за руль.

Она любит, но себя лишь крошку,

не нашелся для нее король.

Девушка спокойными ночами,

что- то переводит на планшет.

И сверкает солнечно очами.

Парни без нее пьют свой фуршет.

Меньше и ее зовут смартфоны,

телефон ее забыт давно.

Телефоны стали граммофоны,

по планшету смотрит и кино.

Что-то о любви исчезли речи,

и забылись дивные уста.

Девушка одна, забыты встречи,

Мексика, каникулы. Устал.

Кто устал? Устал там где-то парень,

что смотрел дом-2, теперь один.

Смотрит мексиканский сериал он.

Нет любви, любовный карантин.

Вновь отдыхают парты,

дети уснули, их нет.

Двадцать шестое марта:

ветер, мороз и снег.

Длятся каникулы просто:

дома, где комп, ТиВи.

Улица: снег, наросты

льда. Веришь? Так не смотри.

Скоро ли будет лето?

Дивный в сердцах вопрос.

Но еще дремлет веко,

школьник вопрос перерос.

Он почитает книгу,

умно мне скажет:

«О. Кей».

Зная футбольную лигу,

смотрит лишь часть новостей.

Каждый живет, как может,

по трое смотрят сквозь комп,

Сзади их дом. Прохожий —

кто-то домашний, как кот…

Летят красавцы истребители,

летят над солнечной страной,

летят, где войск чужих не видели,

летят, где встал народ стеной.

А небеса сияют празднично,

и улыбаются леса.

Наряд зеленый, нежный. Разница?

Весны и мира полоса.

Какой день выдался загадочный!

Тепло, и солнце, и весна.

То День Победы, просто сказочный

рассыпал мира чудеса.

Парад прошел, чеканя гордостью.

Машины вышли, как гроза.

Страна покрыта счастьем, радостью.

И вновь зеленые леса.

Летят красавцы истребители,

летят над солнечной страной,

летят, где войск чужих не видели,

летят, где встал народ стеной.

Нахлынули чувства внезапно.

Любовь затопила глаза.

Танцую в огромном я зале,

где в танце не шепчут леса.

И я потонула в объятиях,

и я замираю пред ним.

Глаза излучают сияние.

И мы вместе в танце летим.

В горах появляется странное чувство,

как будто квартира расширила плен.

И, кажется, вот я иду по прихожей

огромной, огромной, где стены, как склон.

Вдали серебрится рекою лишь поезд,

а вот и поля, и озера и вот

там лошадь прошла, и бараны, и козы.

У озера буйвол. У ног бродит кот.

Древние горы покрыты полями,

словно отлитыми, потом политы.

Там, где есть степи – палящее солнце,

где тьма деревьев – дождливое донце.

Сохнут озера, но бурные речки,

те, что в горах, под дождями беспечны.

Кони пасутся, коровы, ягнята.

Фауной, флорой природа богата.

Вкрадывалась в душу незаметно

томная строфа лихой любви.

Лишь остался поцелуй, как метка,

где поют кукушки, соловьи.

Щебетали птицы в земном рае.

Ввысь летели мощные стволы.

Были мы в чудесном, мирном крае,

где надежды на любовь малы.

Сами мы того не замечали,

что вдвоем нам было хорошо.

Мы ходили. Мы почти мечтали.

Нет, не повторить нам все еще.

Зарождалась сладость тихой встречи,

радости с улыбкой на устах.

День прекрасный и хороший вечер.

Мы танцуем. Руки на плечах.

Счастье – удовольствие большое,

поразило в сердце в тот же миг,

когда все казалось нам смешное.

Когда чувство испускало крик,

что ему так тесно и не сбыться

в танце, на глазах большой толпы.

Как хотелось мне с тобой забыться!

Но ушли мы врозь. Остался быт.

Влюбленность и море. Безоблачно небо.

Шикарные волны, как чудный твой стан.

Они накатились, как волны из хлеба,

то рожь, иль пшеница. Ты в сердце, мой пан.

Тебя обойти, не влюбившись, не можно,

ты так необъятен, как солнца простор,

войти в наши чувства, как в море, так сложно.

Ты мною любимый. Тихонько постой.

Но не тихоня, и волны дневные

идут в твоем сердце волна за волной.

И грива волос, а они чуть седые.

А ты так прекрасен, когда ты со мной.

Ты ветер и море, ты солнце и грозы,

ты мой ненаглядный, далекий, родной.

Ты так же хорош, как июньские розы,

ты так же далек, как забытый родник.

Девочка, девушка, женщина, бабушка

годы идут. Не узнаешь, когда

вдруг появляется: милая, лапушка,

девочка, солнышка, зорька звезда.

Если ты девушка – мир просто сказочный,

всеми любима и всем ты нужна.

Ты и невеста, да просто ты – ласточка.

Ты и красива, в семье ты важна.

Стала ты женщиной. Жизнь. Озабоченность.

Только успеть бы и это и то.

Вечно бежишь ты и вечно всклокочена.

Кто пожалеет? И часто – никто.

Годы промчались – ты бабушка старая,

и не нужна ты теперь никому,

вечно идешь под небесною карою.

Эх, обслужить бы себя бы саму!

Горькие хлопоты. Мудрая истина.

Чтобы прожить в этом мире порой,

лучше молчать, жить в семейной все пристани.

Тяготы, радость считать лишь игрой.

Любовь ушла гулять по небу,

она исчезла в облаках.

Любовь уходит так нелепо,

как что-то вечное в веках.

Ты был таким, таким, как боги.

Ты был каким-то неземным.

Ты улетел. И рвутся слоги,

не прилетаешь ночью в сны.

Случайно вместе танцевали,

не разлучаясь и на миг,

поверхностно любовь узнали,

не утоляя плоть и крик.

Ты был таким, таким красивым!

Ты был уступчивым порой.

И если мог, был даже льстивым.

Остался пройденной игрой.

Мы вместе время коротали,

когда оно лилось рекой.

А мы два берега, но в зале.

Забыт. Забыта. Ты не мой.

Над стадионом светит солнце,

искрится травка, как палас.

Пока пустынно здесь и сонно.

Еще нет регби. Тихо. Класс.

Настырно вертолет летает,

он смотрит, ищет чью-то тень.

Он зарывается и тает,

за стадионом ищет сень.

Но вертолет шумит упрямо,

он не нашел кого искал.

Так подожди, не прыгай в яму,

не будь на солнце, как Икар.

Еще чуть-чуть придут ребята,

они запрыгают, как мяч,

они крутые, словно львята,

они регбисты, скоро мачт.

Здесь будет шумно и игриво,

и будет множество команд.

Пока лишь вертолет ретиво

мне заменяет детский гвалт.

В огромном небе пролетает,

гудя, обычный самолет.

Он быстро и уютно тает,

весь в облаках, его уж нет.

За ним летит второй по курсу,

и исчезает в облаках.

Погода с солнцем им по вкусу.

Пришли регбисты. На полях

они летают друг за другом,

они бегут за кругом круг,

и стадион им будет другом.

Вновь вертолет пошел на круг.

И как-то сразу потемнело,

похолодало над рекой.

И только поле зеленело,

не зная в регби свой покой.

Ребята бегают по полю,

и серебрится лишь река.

Прекрасно все, как сила воли.

И регби – это лишь игра.

Мне повезло. И вновь летят салюты,

поднявшись выше дома хоть чуть-чуть.

Мне видно шар. Рассыплется, где людно.

Вокруг него лишь тучи, холод, муть.

Смотрю салют украдкой из-за шторы,

и вижу шапки огненных цветов.

Они сверкают, вьются, словно горы

там за окном, за домом шум шаров.

А вот сегодня снова как-то круто

возник из самолетов чудный шар,

он разлетелся пламенным салютом.

Спасибо тебе летчик и радар.

Какой каскад из самолетов – чудо!

Потом они шли ромбом, просто класс.

Потом они исчезли круг за кругом,

да ими управлял прекрасный ас.

Я так встречаю майские парады,

День города, ноябрьский парад.

Летите самолеты, я вам рада.

Взлетайте вверх салюты, мир вам рад.

Не везет. Не везет. Повезет.

Исчезает реальность простая,

что-то долго везение ползет,

когда осень листочки листает.

Видно странный случился расклад,

и финансы ушли по этапу,

не осталось на скромный оклад,

и осталась медведю лишь лапа.

И нечаянно вздрогнул каскад,

и прошли по душе суеверия,

хоть пиши про везения доклад,

и слагай лишь стихи о доверие.

Замолчать, задышать, заморгать,

где каскад, где есть сад, где есть клад.

Все простить, не просить и оклад,

этот склад, этот скат, где шел град.

Кремль Коломенский любила.

Он божественно хорош.

От него жизнь не таила,

на Московский кремль похож.

Рядом я с Кремлем ходила,

он держал меня руками.

Поднимал меня над илом,

над землей и над веками.

А потом все позабылось,

Кремль в Коломне, не со мной.

Счастье вечное искрилось

лишь снегами над землей.

Твоя ладонь мою ладонь держала,

ты очень чутко чувствовал меня.

А я, как лист осиновый дрожала,

и ты меня дней десять не восхвалял.

Такой подарок от судьбы, как чудо,

когда так мало надо для любви.

Ты вел себя неумолимо мудро,

над нами пели мило соловьи.

Еще кукушки искренне ворчали,

и ландыши прекрасные цвели.

Ты, как корабль, нечаянно причалил,

и мы друг друга до любви вели.

Прошла декада быстро и без брака,

прошла она с любовью по судьбе.

Мы шли с тобой от света и до мрака,

я благодарна искренне тебе.

Я благодарна чувственным ладоням,

когда звучали наши голоса,

когда мы знали, что в любви потонем,

но нас спасли московские леса.

Ох, эти розы на окне,

они цветут в угоду моде,

когда душа лежит на дне,

цветы цветут не по погоде.

К тебе летит моя душа,

но зацепилась за колючки.

Все возражения круша,

мечта летит, и стало лучше.

Ох, эти розы на окне,

на них бушуют вновь бутоны.

Но мысли тянутся к тебе,

они свежи, как хлеб, батоны.

Ты разлюбил, не полюбил,

ты далеко, не выше неба.

Про розы чайные забыл,

и мы не ели вместе хлеба.

Ох, эти розы на окне,

они в горшке стоят, не в вазе.

Но отражаются в стекле,

в простом стекле, а не в алмазе.

Говорят, я тебе изменяла…

Ты не верь, я любила всегда.

Я тебя на других не меняла,

год за годом менялись года.

Ты красивый, хороший и умный…

Так зачем мне кого-то искать?

Это было бы глупо, бездумно

мне тебя на кого-то менять.

Говорят, я тебе изменяла…

Что мне зиму на лето менять,

иль весну я зимою изъяла?

На кого мне под снегом пенять?

Это долгая, долгая сырость —

мои слезы, мои – о тебе.

Мы давно загляделись на старость,

мы довольно прошли по судьбе.

Говорят, я тебе изменяла…

Хорошо бы узнать: кто есть ты?

Вот тогда бы уж точно я знала…

А, что знать? На изменах кресты.

Дата приближается земная,

от нее волнение идет.

То была ты женщина простая,

стала ты на пенсии. И вот

вроде бы как жизнь перевернулась,

словно по торту прошли ножом.

Ты померкла, но вдруг встрепенулась,

годы ощетинились ежом.

Ты еще совсем ведь молодая,

статная, красивая мадам.

А тебя на пенсию. Златая

осень пробежала по листам.

Бабье лето жизни улыбнулось,

пенсия по старости – не грех.

Увядают листья, жизнь запнулась,

знания – расколотый орех.

Все умеешь, знаешь и все можешь,

но немного в возрасте – и что?

Ты еще дела все приумножишь,

ты еще красивая. Вот что!!!

В декабре вспоминаю, вздыхая,

теплый май и дождливые дни,

когда шли по прекрасному краю,

когда были вдвоем мы, одни.

Разливалась река под дождями,

заливая надежды и страх,

где тогда мы ходили с мечтами,

не предчувствуя собственный крах.

Берега улыбались игриво,

и манили зеленой травой.

А мы шли мимо речки и виллы.

Ты волшебный был, чуточку свой.

Мои пятки сверкали и ноги.

Твои плечи светились в лучах.

Мы по кручам ходили пологим,

погибая от света в глазах.

Мы счастливые были случайно.

Я ходила с наивной мечтой,

что останемся вместе мы тайно,

что совсем невозможно с тобой.

Но дождя запиликали струи,

потемнело от туч в небесах.

И нас стало невидимо трое,

заплескалась вода в берегах.