Читать книгу Невидимая - Наталья Юрай - Страница 3

И вот тут, дорогой читатель, нам пора вспомнить про второе дитя в семье Фонтено, о котором иные знакомцы Кристофа, Анн и Жиля даже и не знали. Не будем длить интригу дольше положенного – то была девочка. Клоэ. Когда она родилась, бабушка Фонтено заказала мессу и раздала нищим треть месячного содержания Кристофа, которое регулярно высылала на имя Анн в Париж. Сам семилетний сорванец воспринял появление сестры с горем и слезами. Ещё бы! Ведь с братом можно было бы играть в оловянную армию и вместе сбегать от строгих учителей! А с девчонкой? На крестины малышки приехала тетя дю Баси, правда, одна, без мужа. Двоюродная бабушка даже подарила девочке золотой кулон с аметистом. А роскошный бал, данный Фонтено в честь крестин, собрал весь цвет Парижа. Не высший, разумеется, но тоже весьма респектабельный.

Именно во время празднования и произошло несчастье: Кристоф, проникший в комнату сестры, воспользовался тем, что няня, улизнувшая буквально на минуточку, чтобы посмотреть на наряды богатых дам, и со злостью раскачал колыбельку. Ось вылетела из пазов, и спящий ребенок упал, ударившись спиной о подножье кроватки. Кристоф, испугавшись, убежал, никому не рассказав о случившемся. Няня, решившая, что дитя спит, задержалась лишнего, а потом, обнаружив кричащую девочку на полу, долго не могла её успокоить. Она трясла малышку, качала, и измучившийся от боли ребенок то ли заснул, то ли просто потерял сознание, кто ж его знает. Обнаружив утром синяк на спинке девочки, вторая няня понеслась докладывать о небывалом – первая избила Клоэ! Иначе как объяснить ужасное состояние крошки Фонтено? Родители, отправившиеся в постели всего лишь три или четыре часа назад, выгнали доносчицу, не желая вникать в суть жалобы, и только тётка дю Баси выслушала расстроенную и возмущенную недосмотром служанку.

Описывать короткое расследование, в котором имя Кристофа не фигурировало – никто ведь не знал о его страшной шалости – не станем. Оно было тягостным, как и молчание нескольких докторов, приглашенных для осмотра: малышка перестала сучить ножками. Отдадим должное покойной Женевьеве. Бездетная женщина предложила Анн и Жилю взять Клоэ к себе и заняться её здоровьем, на что получила гневный и решительный отказ. Уже собираясь восвояси, она застала над кроваткой малютки негодника Кристофа, который выглядел растерянным и виноватым. Пара ласковых вопросов, и наследник Фонтено рассказал правду о том, что сотворил. Тяжесть произошедшего была ему не по силам, и тётя пожалела мальчика, прижав к себе и поклявшись никому не выдавать тайну.

А что же с Клоэ? Поняв, что ребенок не станет их гордостью, что девочке суждено весь свой век быть прикованной к креслу на колёсиках, родители практически позабыли про её существование, откупаясь игрушками и сладостями, возмещая невнимание организацией и оплатой достойного обучения и развития дочери. Клоэ много читала, сносно музицировала, прекрасно рисовала, а об остальном Фонтено и не догадывались, запретив слугам рассказывать об успехах калеки. Впрочем, родительского пыла, как и денег, хватило всего на несколько лет, а потом девочке пришлось постигать науки самостоятельно.

Любезные мои читатели, если вы осуждающе поцокали языками над ветреной и подпорченной натурой Кристофа, замечу: по мере взросления молодой человек научился заглушать в себе вину самыми скверными поступками, самым крепким алкоголем, самыми азартными играми и, конечно же, самыми доступными женщинами. Стоило ему взглянуть на Клоэ, как тяжесть наполняла его грудь, и он бежал прочь, постепенно сократив до минимума все визиты. Ни он, ни родители не знали, что тётушка дю Баси вела с девочкой переписку, присылала книги, журналы и ноты. Заказывала дорогие холсты и краски и даже альбомы по античному искусству. Словом, была тем самым взрослым, к которому в итоге Клоэ и потянулась всей душой. Простите автора за столь длинное отступление, но оно необходимо для повествования и понимания причин некоторых поступков героев.

Итак. Кристоф Фонтено сидел в кабинет нотариуса Бегеля и постукивал носком ботинка по паркетному полу с таким нетерпением, что, казалось, сейчас взорвётся от злости. Опустив ту самую часть, которая так бесила всё семейство, Натаниэль сразу перешел к главному:

– Первым условием я ставлю своему племяннику следующее: он должен переехать с сестрой в Буавайе и поселиться в особняке на Роз Руж. Там им следует прожить год…

– Ну, это не так уж и страшно! – нервно воскликнул молодой человек.

– …используя лишь те финансовые средства, которые смогут заработать сами и те, что я положу в качестве скромного содержание на имя Кристофа в банк.

– Странное условие, вы не находите?

– При этом, если станет известно, что Кристоф Фонтено взял в долг, ссуду, или заложил имущество с целью получения денег, данное завещание признается утратившим силу.

– Старуха бредила, дьявол! Она сумасшедшая!

– Уверяю вас, мадам была освидетельствована лучшим врачом Парижа и признана в ясном уме, – Бегель говорил ровно, но ему тяжело давалось сдерживать себя. – Второе условие: Кристоф Фонтено обязан в течение года найти сестре мужа по её вкусу и выбору, организовать помолвку и свадьбу.

Ах, жаль вы не видели ухмылку нашего героя, который уже представлял себе сделку с Клоэ: несколько сотен франков в обмен на замужество с тем, кто согласится взять на себя такую обузу как жена-калека.

– Третье условие: Кристоф Фонтено обязан обеспечить сестре все процедуры, могущие привести если не к выздоровлению, то хотя бы к значительному улучшению её состояния. Счет будет оплачивать лично поверенный в моих делах Натаниэль Бегель. Четвёртое…

– Святой Иаков! Да сколько же этих условий?

– Четвёртое: Кристоф Фонтено должен заботиться о моей кошке Мадам Пат в течение всего времени пребывания в особняке и пристроить её к хорошему хозяину после отъезда из оного. Состояние животного будут проверять представители бюро «Бегель и сыновья».

– Вы шутите…

– И последнее пятое условие: Кристоф Фонтено обязуется ночевать в особняке на Роз Руж все ночи во всё оговоренное время. Исключение может быть сделано лишь в результате из ряда вон выходящего события.

– И когда я должен начать выполнять эти ваши условия? – кипя праведным гневом процедил Фонтено.

– В любое удобное для вас время, мсье. Однако на вашем месте я бы поторопился.

– Хорошо. Мне нужна неделя на сборы и… – молодой человек сглотнул. – Деньги на поездку. Видите ли…

Бегель без лишних слов положил перед посетителем конверт из грубой дешёвой бумаги:

– Здесь достаточная для переезда сумма.

Теперь самое время вернуться в дом Фонтено, зайти с о стороны заднего двора, подняться на второй этаж, повернуть влево и добраться, перешагивая через коробки и корзины, до предпоследней двери. За ней находится комната Клоэ. Войдем же!

Идеальная чистота, свежеокрашенный потолок, закрытые шпалерами из скромного набивного хлопка стены. Кровать со ступеньками и пологим съездом – дело рук кучера семьи Фонтено, которому мадемуазель помогла написать огромное количество писем семье в Бретань. Письменный стол светлого дерева, шкатулки и ящички с милыми безделушками, большой книжный шкаф, дверцы которого завязаны через ручки прочным шпагатом. Ибо книги в него уже не вмещаются. Клавесин. Старый, кое-где потрескавшийся, но отлично настроенный. Гитара, стоящая в углу на специальной подставке. И внушительных размеров гардероб, в котором, однако, мы с вами сможем обнаружить всего несколько предметов одежды, поскольку остальное пространство занято книгами, альбомами, массой эскизов и рисунков, рамами и подрамниками, мольбертом, красками, пачками нот, сломанным пюпитром, парой огромных, свернутых в трубы карт и пустой птичьей клеткой. Скромно умолчим о деталях специального уголка для уединения, устроенного так, чтобы девушке не приходилось каждый раз просить о помощи служанок. Над конструкцией с креслом и прочными поручнями трудились всё тот же кучер и ещё пара слуг. Если вы спросите меня, удостоились бы подобного бескорыстного внимания Анн, Жиль и Кристоф, то я отвечу отрицательно.

А вот и сама Клоэ – мечтательно глядит в окно, положив на колени раскрытую книгу. Давайте рассмотрим её повнимательнее: идеальный овал лицо и голова той редкой формы, к которой пойдёт любая шляпка, любая прическа и любые очки, написала бы я, но, думаю, вы понимаете, что именно имею в виду. Классические черты выглядели бы совершенно идеально, если бы не мертвенная бледность ровной кожи – девушка бывала на улице очень редко.

Темно-русые волосы, заплетенные в косу – с замысловатой прической неудобно сидеть полулежа в кровати – густые и блестящие. Большие серо-зеленые, в точности как у брата, глаза оттеняются длинными ресницами. Чуть изогнутые брови кажутся нарисованными, как и полные чувственные губы, имеющие лихорадочный красно-розовый оттенок. Да, любезные читатели, Клоэ красива. Только об этом ей в основном говорят камеристка Сибилла да слуги, приходящие проведать молодую хозяйку, что для каждого найдёт ласковое слово. Руки девушки, прикрытые короткими рукавами муслинового платья, сильны, на кистях вы даже можете заметить пару выступающих венок – следствие необходимости самостоятельно подтягивать тело. Дочь четы Фонтено сидит на специальном кресле, громоздком и неудобном, но на колёсном ходу, что значительно облегчает передвижение Клоэ по комнате.

– Мадемуазель? – тихо окликает хозяйку вошедшая следом за нами миловидная невысокая горничная. – Вас хочет видеть мсье Кристоф.

– Что? – рассеянно переспрашивает Клоэ, и мы слышим её хриплый, чуть низковатый для женщины голос, от которого, тем не менее, по коже бегут мурашки, настолько он задевает что-то в центре души слушателя. – Кристоф? Меня? Я хорошо выгляжу, Сиби?

– О, да-да! Так я зову господина?

– Зови!

Кристоф замер, услышав ответ сестры, и даже думал ретироваться, но пересилил себя.

– Добрый день, Клоэ! – вежливо поздоровался он.

– Добрый день, Кристоф! – девушка заметно волновалась. Она сильно скучала по родным и считала виноватой в том, что они редко её навещают, исключительно себя. Ведь она получеловек. Калека, не имеющая ни достойного воспитания, ни шанса представить семью в приличном обществе.

Брат и сестра очень похожи – они красивы и имеют не поддающееся описанию, но сразу заметное благородство черт и всего облика, которое нельзя приобрести выучкой – это природное свойство. Все то, что в Кристофе кажется сплетением интеллигентности и мужественности, у Клоэ смягчено до предела и создаёт невероятное, магнетически притягательное очарование ненарочитой женственности.

– Клоэ, я должен сообщить тебе, что мы уезжаем на этой неделе в Буавайе. Собирай вещи!

– Я не понимаю…

– Мамина тётушка, наша двоюродная бабка, умерла и оставила нам с тобой дом, – Кристоф заложил руки за спину и подошёл к окну, стараясь не смотреть на сестру.

– Бабушка дю Баси? Боже мой!

Клоэ никто не сказал, что её драгоценная Женевьева умерла вот уже как четыре месяца. Слуги не особо понимали, о чем последние дни ведут речи господа, а кто догадался, боялся растревожить девушку страшной новостью. Письма из Парижа в Буавайе отсылались с прежней надеждой на ответ, и каждую неделю Клоэ ждала, что двоюродная бабушка напишет пространное объяснение своему затянувшемуся молчанию.

Сдерживаемые из вежливости к нему рыдания сестры больно били в спину Кристофа. Он не знал и не понимал, как вести себя в подобной ситуации, что говорить и нужно ли вообще.

– Прости, прости меня! Я сейчас успокоюсь! – Клоэ пыталась взять себя в руки, но переживаемое ею горе было слишком сильно – она лишилась единственного в этом свете человека, хоть как-то заменявшего родителей.

– Думаю, что тебе понадобится горничная. Не знаю, смогу ли я нанять её на месте. Поговори со своей Сесиль. Возможно, она согласится на переезд и скромное жалованье.

– Сибилла.

– Что? – Кристоф обернулся.

– Мою горничную зовут Сибилла, Сиби, – виновато улыбнулась сквозь слёзы Клоэ. – Но это совсем не важно! Зачем мы поедем в Буавайе? Неужели мадам ещё не похоронили?

– Я же уже сказал, – начал раздражаться Кристоф: всё в этой комнате давило на него, – она завещала нам дом! Что непонятного? Мы поедем и станем в нём жить!

– Но… Но мне и здесь хорошо, я уже привыкла…

– Ты решила ослушаться старшего брата?

– Нет, прости, но я бы хотела…

– Собирай вещи! Я извещу о времени выезда!

– Я не поеду!

– Что ты имеешь в виду?

– Я никуда не поеду. Мне не нужен никакой дом. Мне хорошо и здесь!

– Я тебе приказываю!

– Вот как? – Клоэ горько улыбнулась. – Тогда возьми меня за руку и потащи за собой. Попробуй!

– Какой вздор! – Кристоф всё сильнее испытывал желание сбежать. – Я не собираюсь никуда тебя тащить! Для этого есть слуги.

– Верно…

– Мадемуазель! – в комнату заглянула Сибилла. – К вам господин нотариус Бегель.

– Кто? – одновременно переспросили брат и сестра.

– Проси… – тихо добавила Клоэ.

В голове молодого Фонтено пронеслись десятки мыслей. С такой скоростью он не думал даже тогда, когда в дверь супружеской спальни графини N колотил возжелавший любви муж, а сам Кристоф в это же самое время располагался между ног вышеупомянутой особы и был близок к… Впрочем, зачем нам лишние подробности? Скажем так: молодой человек был готов молниеносно реагировать на любую новость или действие нотариуса.

– Здравствуйте! – во взгляде Бегеля, пробежавшегося по обстановке комнаты и лицу её хозяйки, можно было заметить жалость. – Мадемуазель Фонтено, как поверенный и душеприказчик вашей двоюродной бабушки, мадам дю Баси Плесьер, я имею честь выполнить поручение доверительницы, – нотариус замолчал, выжидательно глядя на Кристофа. – Это касается только мадемуазель Фонтено, мсье.

– Я… её брат.

– Думается, мадемуазель в состоянии мыслить и воспринимать сказанное мною самостоятельно, – Бегель примерно представлял, что творится сейчас в душе Кристофа, и какие вопросы и подозрения ворочаются в его красивой голове. А вдруг сестре достанется больше, или ей тоже выставили некие условия, касаемые брата. Нетерпение Фонтено забавило Натаниэля, но он серьезно спросил: – Так можем ли мы остаться наедине?

– Разумеется! – буркнул раздосадованный наследник и покинул комнату.

Дождавшись, когда его лёгкие шаги затихли в конце коридора, Бегель взял стул и сел напротив замершей в ожидании и немного испуганной визитом постороннего человека девушки.

– Мадам дю Баси часто рассказывала мне о вас, мадемуазель Клоэ. Она считала, что если у членов семьи Фонтено и есть ангел-хранитель, искупающий их грехи перед небом, то это вы.

– И бабушка, и вы слишком добры, а я слишком мало значу, чтобы удостаиваться столь высокой оценки, – зарделась Клоэ, и у Натаниэля сжалось сердце: как это прекрасное дитя, не познавшее ещё подлостей человеческого мира, станет жить с ветреным братом в провинции?

– Я лишь повторяю слова Женевьевы, Клоэ. Вы разрешите мне вас так называть? – получив утвердительный кивок, нотариус продолжил: – Мадам оставила вам большое наследство, но вы получите его только после замужества. Постойте! – Бегель предупреждающе поднял руку. – Дайте мне договорить. Вам также полагается приличное годовое содержание, однако получать его вы сможете лишь переселившись в Буавайе вместе с братом.

– Как это возможно? – девушка схватила руку нотариуса, и он почувствовал мозоли на её маленькой, но крепкой ладони. – Могу ли я отказаться? Мне не нужны эти деньги, если я вынуждена буду подчиниться невыполнимым условиям!

– Милая Клоэ, – Бегель улыбнулся, – ваши родители стоят на краю долговой ямы. И брат, к слову, тоже. Я уже видел бумаги от кредиторов. Отец будет вынужден продать этот дом, и я не думаю, что он станет искать для вас хороший пансион с уходом. В Париже есть несколько приютов для калек…

– Нет-нет! – возразила Клоэ, однако уже понимала правоту гостя. – Неужели меня выкинут как сломанную вещь?

– Как ни печально, но, полагаю, что да, – Бегель выпрямился, подавляя в себе желание пойти и набить лицо Жилю Фонтено. – Так что я предлагаю вам соглашаться на Буавайе. К тому же, там очень красиво: летом расцветают розы, которыми славится этот городок. Знаете, там даже у улиц цветочные названия. А я обещаю присматривать за вами и составлять компанию, когда буду свободен.

– Вы живете в провинции?

– Да. В Париже заправляет мой старший сын, а я бываю здесь лишь наездами. Мы с женой наслаждаемся размеренной жизнью в тихом городке.

– О… Должно быть, в Буавайе действительно красиво, раз вы предпочли его Парижу!

– Вы сможете рисовать великолепные пейзажи, Клоэ. Я лично покажу вам несколько местечек, где природа превосходит любого художника в точности деталей и подборе красок.

– Но я не смогу выезжать из дома! – Клоэ смахнула слезу. – Кто согласится тащить мое кресло по земле и траве?

– Не думайте сейчас об этом. Просто собирайте вещи и разрешите себе… приключение.

– Как у мсье Жюля Верна? Это романист, вы верно читали…

– Нет, не имел возможности, но теперь непременно обращу внимание. Собирайтесь, Клоэ. Буавайе ждёт вас!