Читать книгу Маджис. Источник мироздания - Натан Пирс - Страница 14

С понедельника по пятницу во время обеда или после учёбы ребята собирались и обсуждали праздную и в тоже время несчастную судьбу барона, а также возможные способы его возвращения к нормальной жизни, но сколько бы они не устраивали мозговой штурм, найти очевидное решение им не удавалось, ведь знаний и опыта снятия проклятий у четвёрки совершенно не было. Тем не менее останавливаться они не собирались и, чтобы вызволить из заточения мучающегося человека, готовы были на что угодно, в том числе прочитать десяток книг про разнообразные сглазы.

В субботу они направились в библиотеку Зенобии, где решили спросить совета у библиотекаря или Ланселота, в случае если последний всё ещё изучал какие-нибудь фолианты.

– Всё та же любознательная троица! Теперь вас четверо! Какая тяга к знаниям! – воскликнул библиотекарь, окинув Николь оценивающим взглядом, отчего ей стало не по себе. – Чем могу помочь в этот раз?

– Скажите, пожалуйста, есть ли у вас в библиотеке книга о снятии проклятий? – спросил Вэл, слегка облокотившись на стойку.

– С каждым разом ваши запросы становятся всё более необычными! – добродушно рассмеялся библиотекарь, прикрыв глаза. – Нужно поразмыслить… «Энциклопедия проклятий. Их формы, уровни и методы снятия», Диего Кальдарас, 2002 года.

– А вы знаете кого-нибудь, кто специализируется в этой области? – спросила Камилла, но библиотекарь отрицательно покачал головой и порекомендовал обратиться в алхимический магазин.

Взяв книгу и поднявшись в читательский зал, друзья принялись искать в ней хоть что-нибудь, что могло напоминать случай барона.

«Проклятия – магический негатив, особый тип заклинаний, которые вызывают несчастные случаи, болезни, наносят вред людям или приводят к их смерти. Проклятия накладывают в качестве злого умысла, мести или оказания влияния, но также и в целях защиты предметов, жилищ, могил».

– Согласно дальнейшему описанию, уже можно определить формы проклятия барона, – предположил Вэл и принялся сопоставлять факты: – Оно вредоносное – барон был изуродован. Многоуровневое, так как, согласно его дневнику, финальному проклятию поэтапно предшествовали сглазы, неудачи, проблемы со здоровьем. Направлено на конкретного человека. Вряд ли пианист хотел наслать проклятье на целую семью Вительсбахских, ведь он питал неприязнь только к Конраду и хотел расстроить его свадьбу с Джун. Отец барона умер задолго до этого, а мать, скорее всего, от горя.

– Да, но всё равно не понятно, какое конкретное проклятие или проклятия применил пианист, – сказала Камилла и осмотрелась вокруг, но таинственного Ланселота в читательском зале не было видно. – «Видимо, нашёл что искал… Жаль, нам бы его совет сейчас пригодился», – подумала Камилла, в то время как Вэл продолжил читать книгу.

«Виды проклятий:

сглаз – пристальный негативный взгляд, часто сопровождающийся магической формулой и приводящий к болезням и неудачам;

проклятия с использованием фигурки, куклы или портрета жертвы. Их раскрашивают, обвешивают какими-либо предметами, имеющими связь с жертвой: кусочком одежды, прядью волос или кровью. Эти предметы растапливают, сжигают, прокалывают с тем, чтобы жертва страдала, вплоть до её смерти;

проклятия, накладываемые на предмет при помощи чар, рун, знаков, с целью защиты предмета или чтобы предмет, попав в руки к жертве, принёс ей несчастья;

проклятия, текст которых писался на бумаге или высекался на табличках, дереве, либо камнях. Текст включал имя жертвы и подробности того, что должно произойти с ней. После этого проклятое писание прикрепляли к месту, где жила жертва, либо на стене какого-либо храма;

нидстанг – древнее скандинавское проклятие, заключающееся в насаживании черепа лошади на деревянный шест, который, в свою очередь, покрывался рунами и оскорблениями. Шест втыкали в землю таким образом, чтобы череп смотрел в направлении места обитания жертвы».

– Что-то мне подсказывает, что мы столкнулись с очень сложным случаем… – тяжело вздохнул Лазиз, схватившись за затылок обеими руками. – Не думаю, что пианист – сильный маг. Скорее всего, он использовал наобум все виды проклятий и ждал, что какое-нибудь сработает. Он точно начал со сглаза, но к чему он перешёл потом?

– Необходимо проверить все варианты, – заявила Николь, неопределённо разведя руками. – Если это было словесное проклятие, то нужно узнать, как оно дословно звучало. Если предмет, то найти его. Но прежде всего постараться поговорить с самим бароном. Вдруг он что-нибудь вспомнит, что приблизит нас к разгадке. Что по поводу снятия проклятий? Там что-нибудь написано?

Вэл принялся листать страницу за страницей и в конечном итоге обнаружил нужную главу.

«Способы противодействия и снятия проклятий:

случайные, бытовые проклятия снимаются обычным умыванием водой;

если словесное проклятие произнесено сильным магом, то только равный по силе маг может его снять, либо группа магов, проводящих специальный ритуал;

особые амулеты, алхимические снадобья, масла с содержанием определённых трав отвращают проклятия;

сжигание фигурки, куклы или портрета проклинающего прекращает действие проклятия, но только в том случае, если использовался этот же способ наложения проклятия;

уничтожение, сожжение или передача другому лицу проклятого предмета;

выполнение действий обратных проклятию, например, посмотреть на человека, если ему было обещано, что на него никто больше не посмотрит;

в самых сложных случаях, проклятие можно снять, перенеся его на животное или другого человека».

– Давайте сейчас зайдём в лавку к ювелиру и узнаем, есть ли у них какой-нибудь амулет против проклятий, а завтра с утра наведаемся к барону, – предложил Вэл, встав из-за стола.

– Также стоит посетить алхимический магазин и спросить про аналогичное снадобье, – добавила Николь, лёгким движением поправив пряди волос.

Четвёрка отправилась в ювелирный магазин, где продавец помогла им подобрать зачарованный амулет. Он был недорогой, стоил десять евро и представлял из себя недрагоценный камень синего цвета, закрепленный на обычной верёвочке, но считался довольно эффективным против большинства сглазов и обычных проклятий. Однако в лавке алхимиков нужное снадобье стоило в десять раз дороже. Ребята всё же решили скинуться, чтобы наверняка испробовать все варианты.

На следующий день друзья прибыли к барону. В доме было всё также тихо и мерзко. Собаки уже не обращали внимания на юных гостей и спокойно гуляли по первому этажу дома, что всё равно не позволяло ребятам чувствовать себя в безопасности. Вэл открыл потайную дверь в шкафу и крикнул:

– Барон Конрад, ты тут? Мы пришли снимать с тебя проклятье!

Барон спустился из проёма в потолке и, как и прежде, был полностью скрыт плащом. Вэл вытащил из кармана амулет и предложил Конраду надеть его. Из-под левого рукава плаща барона вылезла рука с десятью пальцами и юноша, ужаснувшись, брезгливо передал ему зачарованное ювелирное изделие. Тот отвернулся так, чтобы никто не увидел его лица, и, слегка приподняв капюшон, натянул на шею верёвку с камнем, но ничего не произошло.

– Тогда попробуй выпить это алхимическое снадобье, – Лазиз положил на стол сосуд с бирюзовой жидкостью. Барон, колеблясь, всё же взял его, также отвернулся и выпил, но эффекта не последовало. – Вот и сотня евро ушла в никуда… – протяжно простонал блондин и крепко зажмурился.

– Раз это не помогло, расскажи, барон, вот что… – Вэл начал задавать вопросы один за другим, но барон в ответ каждый раз отрицательно качал головой: – Помнишь ли ты, что с тобой происходило перед тем, как ты превратился в уродца? Принимал ли ты от пианиста или незнакомых тебе людей какой-либо предмет? Слышал ли ты, как звучало проклятие? Видел ли ты где-нибудь куклу или фигурку, похожую на тебя? Ты в своём доме видел какие-нибудь предметы, которых прежде не было? Во дворе особняка ты не находил череп лошади, закреплённый на шесте?

– Ты посещал кладбища? Сакральные места? – вмешалась Камилла, но барон неопределённо пожал плечами.

– Неужели придётся вламываться в дом к пианисту и искать доказательства там? – Лазиз, плюхнувшись на стул, облокотился на стол локтем и уныло подпёр голову рукой.

– Это может плохо закончиться для нас, – с неодобрением произнесла Николь.

– Остался лишь один вариант… – резко выдохнул Вэл. – Кто-то из нас должен поцеловать монстра, чтобы он превратился в прекрасного принца.

– Я не буду этого делать. Пускай Лазиз покрывает его поцелуями! – усмехнулась Николь, скрестив руки на груди.

– С чего я должен его лобзать? Это вы девушки, а он мужчина! – возмутился Лазиз и, развернувшись к Николь, грозно стрельнул на неё взглядом.

– Не надо никого целовать! – Камилла насмешливо закатила глаза. – По крайней мере пока… Я вспомнила, что в книге про проклятия упоминались зачарованные зеркала. Барон, ты разбил здесь все зеркала, потому что не мог вынести своего отражения. Ведь так? Но, может быть, остались целые?

Барон задумался, попытался что-то проговорить, а потом сел за стол и начал писать в дневнике своей левой рукой с десятью пальцами. Правый рукав также натянулся и показалась конечность, покрытая толстой коростой, но абсолютно нефункциональная.

Конрад писал очень медленно и было видно, что каждая буква давалась ему с большим трудом. Минут через пять он пододвинул Николь дневник, и та начала разбирать его слова:

«Разпил фсе серкала, кроне одмого. Потарог от Джун на машу сфатьпу. Храню. На шердаке. Мне оно борого».

– Скорее всего, оно проклято. Не знаешь, где его взяла Джун? – спросила Камилла у барона, но тот отрицательно покачал головой. – Тогда нужно будет попробовать его уничтожить!

– Но почему Джун не пострадала от чар проклятого зеркала? – спросил всех Лазиз, задумчиво барабаня пальцами по столу. – Она же должна была в него хоть раз посмотреться.

– Потому что проклятие направлено всегда на конкретного человека или группу лиц. В любом случае это первая и единственная зацепка, – слегка развёл руками Вэл. – Конрад, принеси нам его!

Барон, колеблясь, тяжело проговорил: «Н-н-нем-мог-г-гу».

– Тебе дорога Джун или предмет? Если мы правы, у тебя появится шанс вернуть её! – воскликнула Николь, нарочито громко бросив дневник на стол.

Конрад, поразмышляв несколько секунд, забрался через проём в потолке на чердак и через несколько минут вернулся с небольшим ручным зеркальцем в серебряной оправе.

– Как мы будем его уничтожать? Я его разбивать не стану! – заявил Лазиз, категорически замотав головой. – Это вроде как плохая примета.

Ребята опасливо переглянулись между собой, не решаясь что-либо предпринять. Через минуту барон взвыл, нарушив затянувшееся молчание, и, бросив зеркальце на пол, наступил на него. Под осколками показался вложенный в оправу листок бумаги с написанным чем-то красным текстом:

«Барон Конрад Вительсбахский, проклинаю тебя! Страдай до конца жизни! Пусть твоё внутреннее уродство отразится на твоём внешнем виде! Ты всегда будешь один, а Джун про тебя забудет! Ты никогда больше не услышишь её голос!»

Вэл вытащил листок из оправы и, поднеся к пламени свечи, тут же сжёг его.

– Дело раскрыто! – радостно захлопала в ладоши Камилла. – Теперь ясно, почему девушка без угрызений совести легко позабыла Конрада и не попыталась его отыскать! Но почему барон всё такой же хромающий и сгорбившийся?

– Проклятия ведь сами по себе не мгновенно действуют, – неуверенно предположила Николь, пристально смотря на человека в плаще и пытаясь разглядеть хоть какие-то изменения. – Наверное, единственное, что сейчас мы можем, – ждать.

Ребята решили, что навестят барона через неделю, а, если он останется таким же, будут пытаться найти другое средство или лекарство.

***

Когда наступил долгожданный выходной день, и карета прибыла к воротам особняка Вительсбахских, друзья увидели, что по забору больше не вился плющ, фонтан был очищен и восстановлен, а дому возвращено былое величие. Стало ясно, что их труды не прошли даром и состояние барона улучшилось. Внутри особняк также преобразился: в помещениях царил порядок, даже самая привередливая домработница не смогла бы найти и пылинки. Однако не хватало мебели, которую растащили мародеры, а также места на стенах, отведённые для картин, пустовали.

Двери зала внезапно открылись и четвёрку встретила женщина в шикарном зелёном платье, подол которого волочился по полу.

– День добрый, я Катрина Улихская – кузина барона Конрада. Он мне про вас многое рассказал. Вы сумели вернуть его к жизни! – воскликнула женщина, присев в коротком реверансе.

– Рады это слышать! – Вэл галантно поприветствовал её коротким поклоном головы. – Где он сейчас?

– Скоро подойдет! – широко и радостно улыбнулась Катрина, подойдя ближе к ребятам. – Вначале его мать, потом я пытались снять с него проклятье. Ни одно средство не помогло. Много денег было потрачено на шарлатанов. Всё впустую. После смерти баронессы, мы опустили руки. Кто бы мог подумать, что причина была в маленьком зеркальце, которое было самой дорогой вещицей для брата!

– Как быстро вы навели здесь порядок! – удивилась Камилла, скользнув взглядом по вернувшим свой ярко-бронзовый оттенок стенам, до блеска натёртому полу, напольным вазам с крупными пахучими цветами.

– Это было нетрудно… – женщина глубоко и протяжно вздохнула. – Жаль, что множество фамильных вещей, скорее всего, уже не вернуть, но хотя бы город не посмел прибрать себе дом благодаря тому, что всё имущество в случае смерти Конрада наследовалось мной. Он ведь официально считался без вести пропавшим.

Через пару минут в зал спустился мужчина в чёрном фраке, белой рубашке с пышными пластронами, застёгнутой на серебряные пуговицы с чёрным ониксом, и с широкой чёрной бабочкой. Барон с венгерскими усами вразлет выглядел прекрасно и ухоженно. За ним следовали два добермана, которые уже не выглядели такими дикими и исхудавшими, тем не менее их оскал не стал менее устрашающим. В то же время тёмные глаза собак сияли искренней радостью за хозяина, принявшего своё прежнее обличие.

– Гости дорогие! Приветствую, покорнейше! Моей благодарности предела нет! О, дамы! Чего бы вы желали? – барон подошёл к Николетт и Камилле и поцеловал их руки. – Девушка со светлыми волосами, Николь, я вспоминаю, вы явно породистая дама из высшего сословия. Ну а вы, Камилла, смуглянка, простой деви́чей красоте мой дом открыт всегда!

– Прекращайте вы с пафосом своим! Читала ваш дневник, и с вами всё понятно сразу! Нарцисс и бабник, сударь вы! – поддержала в рифму Николь и смутилась, одновременно отведя взгляд в сторону.

– Пост я соблюдал лет пять и ждать уж больше точно не намерен. Однако не вы являетесь объектом притязаний, увольте! Вернуть свою любовь желаю я теперь! – продолжил вдохновенно барон и обратился в Вэлу: – Я поражен был тем, как ты усмирил собак моих заклятьем странным, чтобы добраться до комнаты моей. В тебе есть явно потенциал магический… Теперь к делу – мне снова понадобится ваша помощь. Долгие годы я жаждал освободиться из плена моего чудовищного тела, мечтая о мести… К несчастью, единственное доказательство преступления пианиста было уничтожено в огне пылающей свечи. Однако вы – свидетели и сможете всё подтвердить. Но даже этого, возможно, будет мало. Необходимо публичное признание злодея. Мы с кузиной всё решили. Через две недели двенадцатого декабря в полдень состоится свадьба Джун и пианиста-Коилина на «Летучем Лаперузе». И откуда только у этой черни имеются средства для такого празднества? Но не суть… Присутствовать обязаны мы там. Кузина добудет пропуск нам, заплатит кому надо, но проблема возникает – моя личность всем знакома, мне нужно новое обличие, чтоб незнакомец снова смог покорить сердце барышни своей.

– Не проще нам сейчас всем пойти к Джун? Обо всём рассказать? Доложить Клану о преступлении, что ты был проклят? – непонимающе развёл руками Лазиз. – Мы всё подтвердим.

– Цыц, мальчуган! Романтике тебе ещё учиться и учиться, – с пафосным видом выдал барон, вызвав недоумение на лице блондина.

– В салоне моей семьи специализируются на коррекции внешности. Какое-нибудь временное изменение лица удастся сотворить, – предложила Николь, неуверенно пожав плечами.

– Я так и знал, что в тебе есть обширный потенциал, а будет восемнадцать лет тебе… – Конрад театрально отвернул голову в сторону, закрыв глаза. – Нет, не приходи сюда, не стоит!

– Не собиралась я! – недовольно воскликнула Николь, скрестив руки на груди.

– Вы все так говорите, пока настоящий мужчина не сразит вас на повал. Но не суть… – барон начал задумчиво ходить туда-сюда по залу, сложив руки за спиной, а затем резко остановился. – Не могу я по городу гулять сейчас как безмятежный франт. Я должен скрытность соблюдать. Пусть сюда придут слуги твоего салона!

– Это будет стоить дороже, да и процедура вряд ли простая, – с самодовольной ухмылкой на губах предупредила Николь.

– Мне совершенно сейчас это не важно! Пусть приходят – заплачу. Кстати, вам каждому награда полагается за помощь в снятии проклятья и за сопровождение на свадьбу в декабре! Уверен, что у нас всё получится! – заявил барон, достав из кармана фрака четыре монеты из родия и выдав каждому по одной.

– И что нам с этим делать? – Лазиз постучал пальцем по металлической поверхности круглой монеты, размером почти с ладонь, на которой был изображён замок городской управы. – Они, как я помню, уже давно вышли из денежного оборота в Зенобии.

– Молчи, Лазизи! – цыкнула Николь сквозь зубы и обратилась к двум представителям семьи Вительсбахских: – Это очень щедро с вашей стороны. Спасибо!

– Желал бы я вас пригласить на званый ужин, друзья мои. Однако нынче не могу. Жизнь свою я должен шаг за шагом восстанавливать. Дом ещё в разрухе. Воров моего имущества я должен отыскать. Стыдно принимать гостей в таком убогом доме. Я буду ждать вас здесь ранним утром двенадцатого декабря, – Конрад учтиво поклонился и, развернувшись, стремительно удалился из зала, направившись по лестнице на второй этаж. Собаки, которые всё это время сидели в углу, тут же вскочили и последовали за хозяином.

– Спасибо вам за всё, что вы сделали и ещё сделаете, – Катрина подошла к каждому из ребят и крепко обняла. – Мой кузен – своеобразный человек, но у него добрая душа, хоть его сердце и разбито на мелкие осколки. Думаю, вместе мы поможем ему вспомнить радость жизни!

– Это было странно… – протянул Вэл после того, как друзья попрощались с кузиной барона и вышли из особняка. – Но я рад, что мы вернули ему человеческий облик. К тому же появится возможность побывать на «Летучем Лаперузе»!

– Да уж… Было необычно! Кстати, двенадцатого декабря будет будний день – придётся прогулять лицей, – напомнила Камилла и задумчиво нахмурила брови, ещё не осознавая, радоваться ли этой новости или печалиться.

– Невелика беда. Меня больше мучает вопрос: где нам обменять эти монеты? – глянув на Николь, спросил Лазиз и принялся с озабоченным видом вертеть в руке одну Ченту.

– Лазизи, спрячь пока где-нибудь. В Зенобии ещё есть те, кто признает только монеты из драгоценных металлов, а евро они считают фикцией. Может пригодится в будущем, – ответила блондинка, щёлкнув пальцем, тем самым вызвав карету.

– Николь, а твою внешность корректировали в салоне твоей семьи? – ехидно прищурилась Камилла.

– Я не стану отвечать на этот вопрос. Но, если тебе нужно, твой нос мы можем исправить в два счёта! – уколола Николь в ответ.

– А что не так с ним? – ужаснулась Камилла, схватившись пальцами за нос. – Мне он нравится! А у тебя, значит, всё искусственное?

– Что? У меня все в семье красивые от природы! – возмутилась Николь, грозно стрельнув своими небесными глазами.

– И при этом вы владеете салонами в Зенобии и косметическими центрами в Страсбурге. Совпадение? Не думаю… – протянула брюнетка и первой запрыгнула в только что прибывшую парящую карету.

***

Очередное собрание было созвано в совещательной комнате управы Зенобии. Все были в сборе, лишь место месье́ Рищара теперь занимала его дочь Лилит. В стороне, как и в прошлый раз, стоял храмовник Сантана.

– Приветствую всех! – заявила Председатель, обойдя сосредоточенным взглядом каждого из присутствующих. – Прежде всего, хотелось бы ещё раз выразить соболезнования мадам Рищар по поводу кончины её отца.

– Спасибо, госпожа председатель! – произнесла Лилит Рищар – полная женщина, чуть младше мадам Аведит, привстав со своего места. – И спасибо всем, кто присутствовал на похоронах и простился с моим отцом. Для нашей семьи это многое значит.

– Мы рады, что вы теперь с нами… – мадам Аведит перевела взгляд с плюхнувшейся на стул Лилит на старушку, сидящую подле неё через два стула. – Госпожа Егерь, как поживает ваше многовековое дело? Ещё не пришло время для реставрации главного портала?

– Дом Егеря стоит, как Ангкор-Ват в Камбодже, – никуда не денется, – отстранённо проговорила старушка. – Новое блюдо появилось в меню – свиные бородавочники. Заходите – попробуйте. Портал в отличном состоянии, а вот состояние фрески, находящейся в Доме Каммерцеля и открывающей портал в Зенобию, оставляет желать лучшего. Эти простолюды что? Вместо туалета ходят мочиться на неё?

– Мы обязательно займемся этим вопросом, – кивнула Председатель и оставила заметку в журнале, лежащем под её рукой на столе. – Теперь о наболевшем. Глава Клана Гамда Ин, доложите, пожалуйста, о состоянии дел.

– Госпожа председатель, нет никаких следов и зацепок, которые могли бы привести к лицу, совершившему два убийства в Страсбурге за последние месяцы. Все, что было возможно и невозможно проверить, мы досконально проанализировали. От нашего Клана прежде никто не мог скрыться. Остается лишь ждать дальнейших шагов преступника, – глухо выдохнул мугамдин сквозь красную маску.

– Прискорбно это слышать. И скольких он ещё убьет? Двоих, пятерых, сотню? Сколько вам нужно, чтобы его поймать? – Председатель гулко ударила своим небольшим кулачком по столу и бросила разочарованный взгляд на рыцаря Сантану. – К сожалению, храмовникам также не удалось ничего найти.

«И как же храмовники должны были найти убийцу? – про себя задался вопросом месье́ де Лоррен. – Когда они занимаются охраной наидражайшей мадам Аведит, а по вечерам гуляют по барам и пабам… Только деньги города впустую тратятся».

– Так или иначе, будем надеяться, что защитники мира магии выследят мерзавца, – продолжила Председатель. – Глава Клана, я не знаю подробностей того, что случилось у семьи Варверини в Страсбурге, но ходят слухи, что банда воров снова взялась за своё.

– Так точно, имел место взлом дома во время отсутствия хозяев. Сигнализация и камеры наблюдения были выключены. Даже магическая защита не сработала. Банда украла всё содержимое хранилища в доме: банкноты, слитки из драгоценных металлов, ценные бумаги. После этого успешно замела все следы и скрылась задолго до возвращения членов семьи Варверини. Действовали профессионалы, но в отличие от предыдущего нами обсуждаемого дела, небольшие следы всё же оставили, также есть и описания некоторых подозреваемых. Ещё пара ошибок с их стороны – и они будут схвачены, – с уверенностью заявил мугамдин.

– Лишь обещания, – недовольно фыркнула Председатель. – Вы же сказали, что от вашего Клана прежде никто не мог скрыться. Получается, это не так, и вы уже довольно долго гоняетесь за этими ворами. Скоро ваша репутация может лопнуть как мыльный пузырь. – Глава Клана Гамда Ин не стал отвечать на нападки, а Председатель, улыбнувшись, обратилась к мужчине в дорогом синем костюме. – Месье́ Лайет, поделитесь со всеми вашими успехами в научной области.

– Что вы, мадам Аведит! – смущённо повёл головой брюнет. – Нужно благодарить алхимиков и магов, которые работают в моей компании. Как вам известно, раньше потерянные человеческие конечности восстанавливали с помощью зачарованной глины в сочетании с другими алхимическими веществами. Например, подобные искусственные руки никогда не были достаточно функциональными по сравнению с настоящими, а также нельзя было восстановить глаза. Однако сейчас мы разработали вещества, полностью восстанавливающие те или иные органы и даже конечности! Потеряли глаз или почку – не беда. Снадобья решат подобные недоразумения. Достаточно сделать укол. К сожалению, эффект от лекарств длится чуть больше года и пациентам придётся всю жизнь их принимать ежегодно. В противном случае новые ткани отмирают, выбрасывая в организм токсичный яд. Также производство пока находится на начальном этапе – ингредиенты являются редкими, а лекарство, соответственно, дорогим. Но с госпожой Председателем мы договорились, и госпиталь Зенобии получит партию лекарств уже сейчас и по сходной цене. Исследования будут продолжаться, длительность действия снадобий увеличится, а их стоимость снизится.

– Сомневаться не приходится, что слово «недорого» вам не знакомо! – возмутился месье́ де Лоррен, наклонив корпус слегка вперёд и облокотившись на стол локтями. – Сколько же богачей вы посадите на эту иглу? А что с работящим населением?

– Месье́ де Лоррен, зачем же вы так! – мадам Аведит неодобрительно завертела головой. – Наука требует затрат. Сразу всё не происходит. Это ради нашего светлого будущего.

«Мадам Аведит тоже требует затрат… Да и убийц ловят не сразу! Интересно, если я начну качать лодку, закончу ли я как месье́ Рищар?» – подумал Филипп де Лоррен, но оставил свои мысли при себе.

Председатель, дослушав остальных членов Совета, поблагодарила всех и закрыла заседание.