Читать книгу Двуликие. Клетка для наследника - Ника Соболева - Страница 6

Глава четвёртая

Наследный принц Дамир

Унынию Дамир предавался недолго. Когда он при помощи амулета перенесся в одну из лианорских гостиниц, некоторое время сидел на кровати и смотрел в стоящее напротив зеркало в большой тяжёлой раме. Непривычно было видеть себя таким. Да и в целом тело ощущалось каким-то чужим – слишком легким, чересчур тонким и мягким в некоторых местах. Область груди и паха причиняли наследнику наибольшее неудобство. Груди было многовато, а между ног – маловато.

Следующим испытанием стал туалет. Он был в комнате, как и душ, и Дамир некоторое время стоял над туалетной чашей, набираясь смелости. И только когда он это сделал, ему вдруг стало легче. И хоть новое тело по-прежнему ощущалось странно с непривычки, катастрофой оно больше не казалось.

В конце концов, у него же не выросли рога и хвост. Он всё ещё человек, пусть и другого пола. И вообще – это ненадолго. Да и не такая уж большая плата за возможность пожить нормально. Погулять по городу, поучиться… на факультете боевой магии!

Да за это Дамир был согласен все пять лет учёбы притворяться девчонкой. Главное – чтобы никто под юбку не лез. Впрочем… нет, никаких юбок. Только брюки.

Так что к моменту появления в комнате Эмирин наследный принц был уже совершенно бодр и даже немного весел.

– Как ты? – она села рядом с Дамиром на кровать и улыбнулась очень тёплой, понимающей улыбкой.

– Ничего. – Он улыбнулся в ответ. – Я справлюсь, тётя Эм.

– Я знаю, что ты справишься. Если бы я не была в этом уверена, то не стала бы превращать тебя в девочку. – Эмирин взяла наследника за руку и продолжила: – А теперь послушай внимательно, Мир. Я сделаю так, что ты запомнишь легенду о Мирре Дарлейн во всех подробностях. Я сделаю так, что ты будешь говорить о себе в женском роде, не напрягаясь. Но я, к счастью или к сожалению, не могу и не хочу полностью изменить твоё поведение. Его нужно будет смягчать. Как походку, так и жесты, мимику, некоторые слова и фразы. Дело не только в том, что ты теперь как бы девочка, но и в том, что ты больше не наследник. Ты привык не просить, а приказывать, в тебе много аристократизма. Мирра же – обычная девочка-сирота, пусть из благородных, но не настолько. Поэтому… старайся. Не забывай о том, как важно нам сохранить эту легенду.

– Я постараюсь, тётя Эм.

Она кивнула.

– Закрой глаза, Мир.

Странное ощущение невесомости во всем теле накрыло наследника, как только он сомкнул веки. И словно тихий шёпот… внутри головы. Шепчет, шепчет, шепчет…

Мирра… Мирра… Дарле-е-е-ейн…

– Открывай глаза.

Дамир послушался.

В общем-то, вокруг ничего не изменилось. Изменилось только что-то в его голове – теперь он точно знал, кто такая Мирра Дарлейн и мог рассказать про неё всё, что угодно. И даже больше.

– Я хотела бы… – Дамир запнулся. – Хотела…

– Ну-ну, а дальше? – Эмирин засмеялась. – Я ведь говорила, что ты будешь говорить о себе в женском роде, не напрягаясь. Это самое сложное, Мир, а если ты один раз проколешься – всё, беды не миновать.

– Я поняла, – вздохнул наследник. – Но всё равно как-то чудно́.

– Привыкнешь. Ты ведь Альтерр, мой мальчик. А все Альтерры без исключения – очень сильные люди.

Дамир знал это.

Как знал и то, что всем Альтеррам иногда так хотелось побыть слабыми…

Надолго Эмирин с ним не задержалась. Проговорила ещё несколько деталей насчёт поступления в академию, предупредила об охране, живущей в соседней комнате – и ушла.

А Дамир начал наслаждаться свободой.

И это были воистину самые счастливые два месяца в его жизни. Два месяца без обязательной побудки полседьмого утра, два месяца без навязчивой охраны, без дворцового этикета, без обязанностей наследника престола. Чудесные два месяца. Восхитительные два месяца! Иногда Дамир даже думал, что согласился бы прожить девочкой до конца жизни, лишь бы не возвращаться во дворец.

Но нельзя. Он ведь Альтерр, да ещё и единственный наследник престола. Последняя надежда дяди Велдона.

Как это ни странно, но неприятности обходили Дамира в обличье Мирры Дарлейн стороной. Во-первых, потому что жил он в приличной гостинице, а совсем не в подворотне. А во-вторых, потому что старался на эти самые неприятности не нарываться – гулял по столице только в светлое время суток и только там, где вокруг было достаточно много народу.

Наверное, кто-нибудь другой, из обычной семьи, сказал бы Дамиру – целых два месяца слоняться по городу, толком ни с кем не общаясь? Скукота! Но наследник подобного мнения не разделял.

Первый раз в жизни он мог делать почти всё, что хочет. Есть не по расписанию, а когда проголодается, пить не дорогое вино, а простые настойки для бедных, читать не то, что задал учитель по мировой политике, а дурацкий бульварный детектив. И смеяться над этим детективом во весь голос, не стесняясь дурных манер.

Он почти свыкся со своей ролью за эти два месяца. Девушка-сиротка, одевающаяся исключительно в брюки и рубашки, немного мужланистая и грубоватая, но всё же девушка.

Только один раз Дамира пронзило острым желанием сбросить личину. В тот день в ресторане при гостинице он увидел восхитительную, безумно красивую леди. И декольте у неё было такое, что Дамир мог бы поклясться – в ту секунду у него между ног что-то зашевелилось.

В какой-то момент он даже хотел подойти к этой леди, но вовремя опомнился. Хорош бы он был, если бы подошёл…

Однако без постельной жизни ему, пожалуй, сложновато придётся. Может, попросить Эмирин заблокировать ему в голове часть мозга, отвечающее за плотское желание?..

Хотя нет, лучше не надо. Стыдно как-то…

Поступить в ЛАМ оказалось легко, впрочем, иначе для Дамира и быть не могло – его с рождения учил магии самый лучший из всех возможных учителей. Поэтому вступительный экзамен он сдал, даже не напрягаясь.

Второй месяц в одиночестве промчался так же быстро, как и первый. И наконец, настал день, когда Дамир вынужден был отправиться в академию – заселяться в общежитие.

По пути к комнате к нему пытался пристать на предмет познакомиться какой-то парень, но наследник очень легко избавился от нежелательного кавалера – просто кольнул его заклятьем рассеянности, и когда тот остановился посреди коридора, ошалело озираясь, рванул вверх по лестнице. В такие моменты Дамир остро жалел о том, что временно девочка. Впрочем, он надеялся – девочек здесь достаточно, так что от него скоро отстанут.

Комната 305. Его пристанище на пять лет жизни. Если, конечно, не убьют… Или не поймают заговорщиков. Тогда, наверное, тётя Эм превратит Дамира обратно в Дамира. Ох, поскорее бы!

У наследника было чувство, что пристающие мальчики – это полбеды. Гораздо опаснее красивые девочки…

А в комнате их оказалось целых две. Правда, одну он знал. Не сказать, чтобы очень хорошо – последний раз Дамир видел Рональдин, младшую дочь тёти Эм, года четыре назад. Тогда ей было шестнадцать, а ему восемнадцать, и они прекрасно ладили в те две недели, что наследник гостил в Арронтаре. Впрочем, с Дин невозможно не ладить.

Она была магом Разума, как и её родители, но, в отличие от них, слабеньким магом Разума. Нарро и Эмирин запросто могли заставить кого угодно сделать что угодно, стереть память и вообще покопаться в мозгах, но Дин всего этого не умела. Она могла лишь управлять животными и, как эмпаты, улавливать колебания настроения. А ещё – неосознанно внушать доверие и симпатию. У неё это получалось непроизвольно, как-то само собой, и не гасилось даже сильнейшими амулетами.

Вот и сейчас, войдя в комнату, Дамир моментально почувствовал лёгкую волну приязни по отношению к Дин. Впрочем, он и на самом деле был очень рад её видеть. Она знала наследника не настолько хорошо, чтобы разоблачить, зато ему будет спокойнее жить рядом с дочерью Эмирин. Она-то уж точно не захочет его убить.

Вторая девица казалась полной противоположностью Рональдин. Мощная, широкая в кости, но не толстая, угрюмая девушка с копной тяжёлых тёмных волос и глазами цвета предгрозового неба. Да уж, кажется, с соседкой им с Дин не повезло… Девица вовсе не лучилась дружелюбием. Да и вообще не лучилась.

– Привет. Я Мирра Дарлейн. А вас как зовут?

– Рональдин Арро. Можно просто Дин.

Арро… Не «Аррано» – фамилия, которой с некоторых пор обладали и представлялись родители Дин. Значит, она не собирается говорить, кому приходится родственницей.

Что ж, мудро.

– Шайна Тарс.

Голос у мрачной девицы был глухой и такой же угрюмый, как и она сама. Но приятный.

Кстати… Тарс… Где-то он слышал эту фамилию… Ладно, потом вспомнит.

Дамир прошёл к единственной свободной кровати и сел на неё.

– Ты на каком факультете? – спросила Дин. В этот момент на подушке появилась брошюрка с расписанием, и наследник взял её в руку, попутно отвечая:

– На боевом.

Пока он читал расписание, девушки молчали – видимо, не хотели мешать. Распорядок дня… это было привычно Дамиру, поэтому много времени его изучение у наследника не заняло.

– А вы? – спросил он, откладывая брошюру в сторону.

– Я артефактор, а Шайна целитель, – ответила за обеих девушек Дин и, как ни странно, вторая ей это позволила.

– Представители всех трёх факультетов, значит, – Дамир хмыкнул. – Что ж, давайте познакомимся поближе? Кто где родился, вырос, кто родители?

Ему было интересно, что расскажет не Шайна, а Дин. Но, к его удивлению, именно в глазах у Шайны Мир увидел досаду.

А вот дочка ректора ответила легко и весело:

– Я оборотень, родилась и выросла в Арронтаре. Белая волчица, если тебя это интересует.

Ну, это Дамир и так знал. Хоть никогда и не видел, как обращается Дин.

– А вот о родителях моих давайте не будем, – она скрыла жёсткость своего ответа за мягкой улыбкой. – Правду сказать я не могу, а врать мне как-то не хочется.

Удобно. Оборотней в Арронтаре много, поди докажи, что она дочь ректора.

– Ну а ты, Шайна?

Кажется, она растерялась. Закусила губу, вздохнула, а потом сказала:

– Как-нибудь потом, – встала с кровати. – Сейчас мне нужно идти. Извините.

Однако! Куда это ей нужно идти в первый день, когда ещё никто не учится?..

Гулко хлопнула входная дверь. Почти сразу после этого послышался тихий вздох Дин, и Дамир обратил внимание на неё.

– У меня к тебе будет просьба, Мирра, – сказала вдруг Рональдин, и голос её звучал одновременно мягко и жёстко, напомнив этим Дамиру тётю Эм. – Пожалуйста, не спрашивай Шайну о её прошлом.

– Почему?

– Ей больно, – ответила Дин просто. – Я чувствую это и не хочу, чтобы Шайне было больно. Она мне нравится.

Нравится?.. Вот эта угрюмая, нелюдимая девушка с широкими, будто бы сросшимися бровями?

– Поэтому не обессудь… Будешь обижать её, – взгляд Дин внезапно стал острым, – получишь.

– Да я и не собиралась, – Дамир рассмеялся. – Я же не знала, что она так воспримет мой вопрос… Хочешь, извинюсь?

– Не надо, Шайна не обиделась. Просто оставь прошлое в прошлом, и всё.

– Договорились.

Дин улыбнулась и выдохнула с облегчением, и тогда он решился на вопрос:

– А я… я тебе нравлюсь?

Почему-то её ответ на этот вопрос стал вдруг очень важен Дамиру. И сердце как-то радостно ёкнуло, когда она кивнула.

– Да, ты хорошая. Мне вообще повезло с соседями. Пошли, найдём Шайну? Надо бы сходить в библиотеку за учебниками.

– И как мы будем её искать? Она ведь могла пойти куда угодно.

– Не-е-ет, – Дин засмеялась. – Я совершенно точно знаю, куда она отправилась. Без вариантов.

Дамир охотно верил. В конце концов, в Рональдин текла кровь Эмирин – хозяйки и хранительницы академии. Впрочем, возможно, дело было совсем не в этом, а в чём-то другом. В чём-то, из-за чего Дин решила защитить Шайну – девушку, которая выглядела так, будто совсем не нуждалась в защите.

***

Шайна Тарс

Мирра и Рональдин настигли меня, когда я была в холле первого этажа. Я стояла и смотрела поочередно на залы Памяти и Почёта, раздумывая, куда мне больше хочется зайти. В зале Памяти я могу увидеть маму… могу, но боюсь. А в зале Почёта мне совершенно нечего делать. Меня не интересуют многочисленные императоры и императрицы.

– Ну, как? – спросила меня Дин, как только они с Миррой спустились с лестницы и встали рядом.

Я вздохнула и покачала головой. Почему-то я сразу поняла, о чём спрашивает Рональдин, а она поняла, что означает мой ответ. В отличие от Мирры.

– Знаете, девочки, – голос рыжей сочился иронией, – может, вы и умеете переговариваться мысленно, но я этим искусством не владею.

И почему-то я решила прояснить ситуацию. Наверное, на меня так Дин действует…

– Я ходила к ректору. Просила поменять мне личного куратора.

– А-а-а, – взгляд Мирры наполнился сочувствием. – Ну да, ответ Эмирин был предсказуем…

– Эмирин? – хором удивлённо спросили мы с Дин. Она называет ректора просто по имени?!

Рыжая, кажется, смутилась.

– Ну да. А что такое? Она же Эмирин.

Спорить с этим было сложно, поэтому мы ограничились скептическими взглядами. А Мирра поспешила сменить тему:

– Ты хотела зайти в зал Памяти? Или в зал Почёта?

Я кивнула.

– В какой-то из. Но в какой, я ещё не решила.

– Что тут думать? – фыркнула рыжая. – Зал Памяти гораздо интереснее! Пойдёмте. – Развернулась и направилась ко входу в зал.

Ещё одна командирка на мою голову… Впрочем, Мирра права. Я так ещё долго буду стоять и решаться, когда надо просто идти.

Но как же это иногда сложно – просто что-то сделать… Просто идти, просто сказать. И даже просто молчать…

Зал Памяти оказался большим, но меньше, чем я думала. В длину шагов, наверное, пятьдесят, а в ширину двадцать. По стенам, слева и справа – стеклянные шкафчики, заполненные какими-то кубками, медальками, монетками, шкатулками и прочей мелочевкой. А в центре – колонны с портретами и магическими фотографиями, которые около сто лет назад изобрёл один из профессоров ЛАМ.

Я растерянно оглядывалась по сторонам. Ну и как найти здесь маму? Я ведь даже не знаю, в каком году она закончила академию. И закончила ли?

Между тем Мирра подошла к одному из стеклянных шкафов, остановилась рядом и стала что-то разглядывать. До меня донёсся тихий смешок.

– А что в этих шкафах? – спросила я у подошедшей ко мне Дин. Та пожала плечами.

– В основном награды студентов, ну и всякие дипломные проекты. Пойдём, поглядим, над чем там Мирра смеётся.

На полке стеклянного шкафа, возле которого находилась наша новая знакомая, стояла табличка: «3049 г., группа АР-1-2, три лучшие курсовые работы». Возле цифры один была выставлена небольшая чернильница со справкой: «Чернильница, превращающая воду в чернила. Уровень необходимого ежемесячного заряда первый».

Рядом с цифрой два лежал золотой альтерр с подписью: «Исчезающая монета, возвращающаяся в карман к владельцу каждый раз после покупки товара». Хм, интересно, не стал ли студент, изготовивший этот «артефакт», фальшивомонетчиком?

Но Мирра смеялась не над чернильницей и уж тем более не над монетой. Третьим предметом гордости группы АР-1-2 был некий «Кусачий череп».

– Череп кусает каждого, кто положит палец ему между зубов, – задыхаясь от смеха, прочитала на справке наша соседка по комнате. – Уровень необходимого ежемесячного заряда второй.

Я поневоле тоже улыбнулась. Кусачий череп? Кому это вообще нужно?

– Зря смеётесь, – покачала головой Дин. – Вещь, конечно, абсолютно бесполезная, но мастерство студента-первокурсника поражает. Вы знаете, что большинство делают банальные амулеты против эмпатии, или от бессонницы, или для улучшения пищеварения? Я не спорю, это полезнее, но вот такой череп… Это же голая кость, здесь заклинанию даже не на чем толком держаться, а он зубами щёлкает! Ювелирная работа!

Вот что значит – артефактор. Мы с Миррой дружно посмотрели друг на друга, улыбнулись, но решили ничего не отвечать. Нам, наверное, действительно не понять этого восторга Дин… Особенно мне. Я бы предпочла амулет от бессонницы.

– Но самое интересное – там, – продолжила между тем Рональдин. – В дальнем конце. Потрясающая ведь, идёмте, покажу.

И пока мы с Миррой семенили за ней, я, хмурясь, вдруг задумалась над вопросом: откуда она знает, что самое интересное именно в дальнем конце? Дин ведь не могла побывать здесь раньше нас.

А потом мы увидели… зеркало. Большое, ростом выше меня, с мутным стеклом и серебряной рамой, изображающей переплетение веток и листьев. Очень красивое зеркало. И очень старое.

– Вот, – только и сказала Дин, благоговейно вздохнув.

А я… просто онемела.

Потому что на бумажке, приклеенной прямо к стеклу, было выведено:

«Дипломная работа.

Портальное зеркало

Студент: Триш Лаира

АР-5-1, 3067 г.

Куратор проекта: профессор Эмирин Аррано».

В висках у меня запульсировала кровь.

А вот и ты, Триш… И твоя дипломная работа. Значит, ты закончила академию в 3067 году. Двадцать лет назад.

– Портальное зеркало, – задумчиво протянула Мирра. – Насколько мне известно, проект так и не был завершён.

– Да, – кивнула Дин. – Хотя м… м-м-м… профессор Аррано утверждает, что Триш добилась определённых успехов. Но она так и не защитила свою дипломную работу, поэтому никто не знает, как именно студентка проходила это портальное зеркало.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Что – почему?

– Почему она так и не защитила свою дипломную работу?

Рональдин будто бы задумалась. Подошла к зеркалу и осторожно провела по его поверхности кончиками пальцев. Поднесла их к лицу и усмехнулась, увидев пыль на подушечках.

– Очень просто, Шайна. Двадцать лет назад Триш Лаира исчезла. Она так и не закончила академию. Никто до сих пор не знает, где она. Поэтому и дипломная работа осталась незащищённой.

«Двадцать лет назад Триш Лаира исчезла».

«Никто до сих пор не знает, где она».

Эти слова бились о стенки моего черепа весь оставшийся день. Я думала об этом, когда мы обедали, и когда шли в библиотеку за учебниками, и вечером, когда ложились спать. Весь день, почти каждую секунду.

Что же с тобой случилось, Триш? И главное – почему ты мне снишься? Может быть, я должна разгадать загадку твоего исчезновения? Может, в этом моё… предназначение?

В любом случае – я должна всё выяснить. Если не ради Триш, то ради себя. Надоели мне эти сны!

В студенческой столовой, как оказалось, за столами сидели по шестеро, поэтому я в тот день познакомилась ещё с тремя своими однокурсницами. Мне, честно говоря, этого оказалось многовато, поэтому к вечеру я с ног валилась.

Одна была с артефакторики, а две другие – с боевого. Это единственное, что отложилось в моём сознании. Даже имена где-то растворились, причём дважды – сначала после обеда, а потом после ужина.

И о чём мы говорили во время трапезы, я тоже умудрилась забыть. Запомнился только один разговор, но исключительно потому что Мирра во время его умудрилась подавиться, закашляться и с громким «харк» выплюнуть полкотлеты обратно на тарелку.

– Вы знаете, ходят слухи, что в этом году с нами будет учиться наследник, – с придыханием сообщила одна из девиц с боевого факультета. После чего Мирра и подавилась. Но девица, не обращая внимания на закашлявшуюся рыжую, продолжала нести чушь в массы: – Конечно, под личиной. Представляете? С нами – и вдруг наследник!

Она восторженно пискнула. Я закатила глаза.

– И чего тут такого? – пожала плечами Дин. – Ну, наследник. Такой же парень, как и все остальные. Ничего в нем нет особенного… наверняка.

Прозвучало это всё так, словно она была с ним знакома. Но заметила это, кажется, одна я. Ну и Мирра, покосившаяся на Дин с некоторой укоризной во взгляде.

– Кроме того, ведь уже известно, что с нами учится Данита, его сестра, – продолжала между тем Рональдин, и кивнула на что-то позади меня. – Вон она сидит. Какая разница? Что Дамир, что Данита – просто люди.

– Просто люди, – фыркнула вторая девица с боевого. – Он же наследник! Будущий император! Может, он сейчас среди нас… и влюбится в кого-нибудь… – голос её наполнился розовой патокой. Дин улыбнулась, я фыркнула, а Мирра опустила глаза в кружку с чаем.

О чём мы ещё говорили с этими наивными мечтательницами, я забыла. Да и мысли о наследнике в общем-то недолго меня занимали, хоть Мирра и интересовалась чуть позже, уже в нашей комнате, что мы с Дин об этом думаем.

– Я ничего не думаю, – буркнула я тогда. – Я вообще учиться собираюсь, а не наследника выслеживать.

– Присоединяюсь к Шайне, – засмеялась Рональдин. – Не нашего это ума дело.

В тот момент Дин расшнуровывала платье, а расшнуровав, спустила его сначала до пояса, а потом и вовсе сбросила на пол, оставшись в одной нижней рубашке. Вскоре она стянула и её, представ перед нами с Миррой полностью обнажённой.

Ну, мне-то ничего – я в своей в жизни голых девиц перевидала много, да и мужчин в неглиже видела – и во сне, и наяву. Смутить голой грудью (и не только!) человека, прожившего десять лет в борделе, нелегко.

А вот Мирру оказалось – легко. Она покраснела вся, с ног до головы. Даже уши, даже белки глаз – и те словно порозовели.

Странно.

И Дин это заметила.

– Ой, – сказала она. – Прости, я… не подумала. Я же оборотень, а у нас обнажённое тело не вызывает такой реакции, как у вас, у людей. Извини. Мне переодеваться в ванной?

И пока Мирра, вымученно улыбаясь и уверяя, что ничего страшного, она просто от неожиданности, я рассматривала Рональдин, которая и не подумала прикрыться во время этого диалога.

Да… у матушки Розы она стала бы звездой. Грудь у неё была большая, двумя аккуратными такими шариками, увенчанными небольшими, словно нетронутыми сосками. Как две розовые ягодки. И кожа… на руках, ногах и животе – белая, молочная, гладкая. А внизу живота – треугольник золотых, как и на голове, волос.

Рональдин была пухленькой, но её это нисколько не портило, даже наоборот.

Заметив мой взгляд, она улыбнулась, подмигнула и спросила, уже натягивая на своё великолепное тело ночнушку:

– Ну и сколько бы за меня дали в заведении матушки Розы?

– Не меньше пяти альтерров за ночь, – ответила я честно. – А если девственница – десять.

Наверное, если бы этот вопрос задала не Дин, я бы обиделась. Но в её устах он звучал совсем не обидно – просто как шутка.

– Значит, десять, – засмеялась она, опять подмигнула – и метнулась в ванную.

И как только за ней захлопнулась дверь, Мирра протянула:

– Точно… Тарс… А я всё думала, где я слышала эту фамилию…

– Ну да, я приёмная дочь матушки Розы, владелицы борделя. Ты что-то имеешь против?..

Наверное, это прозвучало с некоторой долей угрозы, потому что рыжая совершенно искренне удивилась и начала заверять меня, что ей абсолютно всё равно. А потом спросила:

– Слушай, Шайна… а за меня сколько бы дали? Ну, за ночь?

– Три альтерра. А если девственница – пять.

Мирра засмеялась так громко и заразительно, что я не выдержала и тоже улыбнулась, хоть и не понимала, по какой причине она так ржёт.

– Вот бы они были разочарованы, – пробормотала она наконец, смахивая слёзы с глаз. И я решила не уточнять, чем именно – тем, что не девственница, или чем-то ещё.

А потом мы легли спать, и мне приснился очередной сон.

Во сне я, конечно, увидела Триш.

Впрочем, это было не удивительно. Подсознательно, ложась спать, я уже была уверена, что встречу её во сне. Я даже хотела этого.

Вот только на сей раз сон оказался другим. Никогда раньше я не отделяла себя от происходящего, да и вообще – я не помнила себя до тех пор, пока не просыпалась. А теперь…

Я очутилась в одной из комнат общежития академии. Выглядела она почти так же, как наша с Дин и Миррой, только была более обжитой – на столе бардак, на полу валяются какие-то сапоги, туфли, ботинки.

Все три жительницы спокойно спали, поскольку стояла глубокая ночь. Ну, почти все. Одна тихонько встала с кровати и, нацепив валяющиеся возле двери туфли без каблука, надела форменный плащ и выскользнула за дверь.

Я пошла за ней, потому что это была Триш. Я сразу её узнала – по чёрным прямым волосам и вспыхнувшему в темноте красному глазу. Вот только этой Триш было уже не пять, а двадцать лет.

Дверь закрылась с тихим шорохом. Девушка прошла по коридору, поминутно оглядываясь по сторонам. Я понимала нервозность Триш – всё-таки выходить из комнат после отбоя было запрещено. Но она не останавливалась – упрямо шла вперёд, кутаясь в форменный плащ академии и стараясь не стучать каблуками.

Достигнув первого этажа основного корпуса, Триш юркнула в чуть приоткрытую дверь зала Памяти, и я последовала за ней. В самом зале девушка пошла чуть быстрее, видимо, уже не боялась быть услышанной, и совсем не оглядывалась. Дошла до знакомого мне портального зеркала и… запрыгнула в него.

Несколько секунд я стояла посреди зала, не зная, что делать. Потом решила запрыгнуть в зеркало следом за Триш – и проснулась.

В висках что-то стучало, а перед глазами словно туман плыл.

Минут десять я просто лежала, прислушиваясь к спокойному дыханию Рональдин и посапыванию Мирры. Рыжая забавно похрапывала во сне, а вот Дин спала очень тихо. Тихо и красиво. Её распущенные волосы, рассыпанные по подушке, чуть серебрились под лучами мягкого лунного света.

Именно тогда, после сна про Триш, сидя на постели и держась руками за голову, я и увидела это. Увидела, что Дин похожа на профессора Аррано. Днём это сходство практически не ощущалось, но сейчас, ночью, я вдруг почувствовала спокойную силу, исходящую от Рональдин. И вспомнила, что ректор – тоже оборотень, как и моя подруга.

Впрочем… подруга ли?

Я встала с постели, стараясь не шуметь, почти как Триш в моём сне. Влезла в свои мягкие балетки, но плащ не надела – у меня его попросту не было. Плащи нам обещали дать только завтра.

Поэтому я вышла за дверь ровно в том же, в чём была – в белых пижамных штанах и рубашке. Если кого-нибудь встречу, краснеть особенно не придётся – всё закрытое и непрозрачное. Но вряд ли я кого-то встречу. Коридоры академии в этот час были совсем пустыми. Мне это казалось немного странным – написать правило про «не ходить после отбоя», и не следить за тем, чтобы оно выполнялось. Ведь можно было бы двери блокировать или оставлять дежурных… но нет. Тихо, пусто, сонно.

И зал Памяти тоже был не заперт, как и в моём сне. Только я, в отличие от Триш, пересекла его отнюдь не быстро.

О Дарида, скажи мне, зачем я это делаю? Безумие и глупость. Но я должна проверить, должна…

Поверхность портального зеркала чуть светилась в темноте. И мне на одно мгновение показалось, что я вижу там отражение Триш… Я ошиблась – это было моё отражение.

– Ладно, Шайна, – прошептала я, сжимая руки в кулаки. – Сейчас ты проверишь, поймёшь, что всё это полнейшая ерунда, и осторожно пойдёшь обратно. Успокойся.

Вдох-выдох.

Рука, протянутая к зеркальной поверхности…

Шаг…

И мир ушёл у меня из-под ног.