Читать книгу Багира. Любовный детектив - Николай Бредихин - Страница 11

Ирина с трудом подняла голову от подушки и долгое время не могла понять, куда бежать, откуда звонок. Затем наконец сообразила: домофон.

– Это я, Женя. Я на минутку, платье принесла.

– Да, да, понятно, – сонно пробормотала Ирина, нажала кнопку над рисунком, изображавшим ключ, повесила трубку и только потом от души выругалась.

– Господи, бывают же такие идиотки! И чего им в выходные-то не спится? – наконец смогла она уже на литературном русском выразить свою мысль.

Ещё несколько секунд подремать, прислоняясь к стене, ожидая, когда эта дура поднимется на лифте. Открыть ей дверь. А потом с облегчением опять бегом к сладкой постельке и накрыться с головой одеялом.

Вроде как ещё на полминутки, чтобы прийти в себя и не обрушить гнев на незваную гостью, а на самом деле вырубилась ещё почти на час.

Евгения не стала будить «прожигательницу жизни» и, чтобы не терять времени даром, убралась быстренько в квартире, приготовила завтрак. Только после этого тронула Ирину за плечо.

– Завтрак в постель, мадам! Как вам это понравится?

– Совсем не нравится, – лицо Ирины передёрнула гримаса отвращения. – Не хочу ничего. И вообще, утро ещё, чего так рано-то? Платье! Да мало что ли у меня этих платьев? Зачем такая срочность? Могла бы и на работу принести.

– «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» – бодро процитировала Женя мультяшку про Винни-пуха. – Ну а платье… платьев много не бывает. Кто знает, может, как раз вот именно это, оно одно, и нужно будет, когда приспичит вновь куда-нибудь отправиться. И кто знает, когда именно припрёт? Может быть, сегодня же вечером. А то и днём. Такая у нас, женщин, логика. А что касается утра, то давно ли моя госпожа на часы глядела? Я не знаю, как там, в Париже сейчас или в Лос-Анджелесе, ну а в Москве уже далеко за полдень. Порядочные люди обедают, а вот которые в другом смысле голодные, ещё и не завтракали.

Ирина вдруг осмыслила давно уже распространявшиеся по квартире запахи и сглотнула слюну.

– Ой, оладушки! Да ещё со сметаной! Куда вам до меня, господа волки! Вам бы мой аппетит!

Женя усмехнулась.

– Ну, при твоей «любви» к готовке, подруга, аппетит у тебя не волчий предполагается, а даже крокодильский. Ладно, рассказывай, солнышко. Колись, как ночку провела?

Ирина, пройдя на кухню, от одного только аромата кофе потихоньку начала приходить в себя.

– Хочу в Париж, если там ещё только утро, – тем не менее капризно захныкала она, делая вид, что никак не может удержаться на стуле, вот-вот сползёт вниз.

– А если вечер? Мы с тобой совсем ничего не знаем о Париже. Ну ладно, я, тундра, а вот тебе непростительно.

– Матери-одиночке, – махнула рукой Ирина, – простительно всё. Если там вечер, то пусть это будет вечер вчерашнего дня.

– Мать-одиночка – женщина, которая нагуляла ребёнка без мужа, – уточнила Евгения.

– Вот-вот, – продолжила дурачиться Ирина, уплетая за обе щёки «оладушки». – Это про меня. Мой муж, оказывается, совсем и не муж, он пантера. Ну, или пантер, если мужского рода. В остальном, зря ты пришла, Евгеша, радость моя, подробностей не услышишь. Совращение девственниц – это, наверное, даже больший грех, чем совращение малолетних. Боженька не простит. Одно только слово, так и быть, считай, ты его из меня выбила – «последнее слово партизана»: «Вос-хи-ти-тель-но! Было восхитительно!» Бывают же мужики! Раньше я не верила, теперь точно знаю: бы-ва-ют.

– Да, – пробормотала Евгения, – с первым встречным-поперечным. И никакого раскаяния! Может, ты прикидывалась только – невинной овечкой-то, Ируля?

Ирину внезапно охватил гнев. Что она себе позволяет, эта пигалица? Но настроение себе с утра портить не хотелось.

– Цыц, мелкота! Яйца курицу не учат! Господи, о чём это я? – глупо захихикала она.

– Про то, что учат, да ещё как учат, – продолжила дерзить Женя. – Чем ещё курицу учить?

Ирина и тут сдержалась.

– Завидно! Некоторым просто завидно, – расхохоталась она. – Больше ни слова не скажу. Ты, наверное, только за этими подробностями и притащилась сюда ко мне через всю Москву.

Евгения помрачнела.

– Да нет, просто кто-то вчера меня на дачу приглашал, с сыном обещал познакомить. Ну а ещё – вот ключи от машины. Я не знала, куда ты её ставишь – на платную стоянку или в гараж, поэтому поставила её у твоего подъезда, в ней и ночевала. Только заскочила к себе в общагу взять во что переодеться, заодно и платье твоё в прачечной самообслуживания постирала и погладила. Так что оно как новенькое, госпожа, не извольте беспокоиться.

Ирина наконец оставила легкомысленный тон.

– Эх, а ещё подруга, называется, поделом мне, – покаянно проговорила она. – И всё равно, умеешь же ты испортить настроение человеку! Так сколько, ты говоришь, сейчас времени?

– Половина второго. В Москве. Ну а на даче – на даче не знаю, может она где-нибудь в Майями находится?

– Да, – вздохнула Ирина. Настроение у нее всё-таки не удержалось, стремительно поползло вниз. – Ты права. Драть нужно такую мать. Как сидорову козу.

– Так уже драли, – не унималась, гнула своё Женя.

– Ладно, ты перегнула палку, вот только не надо, не надо и это слово обыгрывать, – всё ещё пыталась хоть чуть-чуть удержать что-нибудь из вчерашнего в памяти Ирина. – Я слово держу. Полёт в Майями действительно состоится, вот только переносится… на завтра. В смысле, я сегодня поеду, почву подготовлю, ну, там, площадку для гольфа, или во что ты играешь, в лапту? Так что придётся тебе с утречка да на электричке. К платформе я уже на машине подъеду, тебя встречу. Надо только расписание в Интернете посмотреть, согласовать. А сейчас – с глаз долой, из сердца вон. Достала ты меня уже своим «облаком морали». Просто знай: нравится тебе или не нравится это, но я ни о чём из вчерашнего не сожалею и обязательно при первой же возможности всё, что мне особенно, ну просто до дрожи в коленях, до холодка по позвоночнику понравилось, повторю.

После ухода «подруги» Ирина хотела ещё немного поваляться в постели, но настроение было явно испорчено, отдых кончился, пора было возвращаться к повседневной обыденности. Она приняла душ, оделась, косметикой особо не стала увлекаться: родным это ни к чему, а больше кто её увидит, кроме мужиков-автомобилистов? Ну а тем и вовсе подобные тонкости ни к чему, пусть больше на дорогу смотрят.

Она уже взяла в руки смартфон, чтобы позвонить матери и спросить, что в первую очередь прихватить по дороге в универсаме, где она обычно запасалась продуктами, но телефон неожиданно зазвонил сам. Ничего себе! Да ещё незнакомый номер. Логичнее всего, конечно, на незнакомые номера не отвечать, но зачем тогда направо и налево раздавать свои визитки? Работа есть работа. Вдруг клиент?

– Ирина Алексеевна? – послышался в трубке женский голос.

Так и есть, клиентка, упало у Ирины сердце. Пропал выходной.

– Да, это я. Слушаю вас, – отозвалась она, стараясь казаться как можно любезнее.

– Начну с того, что вы меня не знаете, так что очень прошу извинить за столь неожиданный звонок. Это Марина Гордеева, сотрудница Вадима Геннадьевича, вашего нового знакомого. Я однажды случайно слышала, как вы звонили ему по телефону, потом видела вас, когда вы приходили к нам на работу, а тут была в «Красной косынке» (затащили подруги), и там вновь вы. С удивлением узнала, что вы, оказывается, знаменитость – бывшая жена Багиры. И мне очень захотелось с вами встретиться. Не поймите превратно, но у нас с Вадимом завязывались серьёзные отношения – и вдруг одна огромная чёрная кошка перебежала нам дорогу. Вы уже догадались, кого я имею в виду? И я до сих пор не могу прийти в себя от шока, хотя с тех пор уже довольно прилично времени прошло. Вы не хотели бы встретиться, поговорить со мной на эту животрепещущую тему?

«Нет, конечно, за каким, собственно, богом? Или чёртом. Дался мне ваш Вадим! А особенно его огромная чёрная кошка! Да и вообще весь ваш „косыночный“ зоопарк», – судорожно подбирала Ирина варианты ответа, но нашла единственное:

– Разумеется, почему бы и нет?

Ясно ведь, всё равно не отстанет. Зачем тогда наживать лишнего врага? И потом, разве не этого она хотела – информации, самого важного в её положении? Что ещё? Женская солидарность? Ещё один человек, который хочет понять, почему от него шарахаются, отказываются с ним встретиться, она же сама совсем недавно отстаивала для себя это право? Да, всё верно. Ну а сверх того – обыкновенное женское любопытство. Увидеть невесту Вадима, оценить в ней соперницу, узнать что-то дополнительно о нём самом.

Ирина продолжала перебирать в голове причины, по которым она так легко согласилась на предложение о встрече с совершенно незнакомым ей человеком. А вдруг таинственной незнакомке нужно застеклить или переостеклить лоджию или балкон? Просто окна в квартире? Или кто-то из знакомых, родных, подруг жаждут это сделать?

– Я на машине. Могу хоть сейчас подъехать, скажите только куда. Разговор ведь на пять минут, не больше. Ручаюсь, он вас не затруднит.

«Всё равно не отстанет». «Зачем наживать лишнего врага?». Ну и так далее, то же самое, необязательно строго по порядку. Собственно, чего тянуть? «Пять минут, пять минут» – песенка такая была когда-то в моде, её, особенно под Новый год, любила мурлыкать себе под нос её мама.

– Да, конечно. Я, правда, на дачу к родителям собралась, но пока дома. Записывайте адрес. Если это далековато, встретимся в другой раз. Но обязательно встретимся. Огромная чёрная кошка, буквально пантера, или пантер, не знаю уж, как точнее – это и в самом деле мой бывший муж.

Ладно, если уж пошло что-то кувырком, то это надолго. Тем более – неплохо бы загодя что-нибудь приготовить вкусненького себе и Павлу уж если не на вечер воскресенья, то, по крайней мере, на понедельник. Конечно, можно было бы что-то и готовым перехватить у матери, но как ей объяснить, что за такое количество времени она ничего не успела сделать сама? Столько клиентов, да ещё в выходные? Такое только если на Тверской, у «девочек с крылышками», бывает.

Однако едва Ирина разложилась с кастрюлями, послышался звонок домофона. Быстро, настолько быстро, что у Ирины где-то в глубине зародилось подозрение, что нежданная гостья звонила, находясь совсем рядом с её домом. Что ж, стоит ли удивляться? Сейчас нетрудно вычислить адрес по номеру мобильного телефона – достаточно только вставить в компьютер какой-нибудь диск с пиратскими базами данных. Всё-таки двадцать первый век на дворе.

Сотрудница Вадима оказалась безнадёжной дурнушкой, довольно безвкусно одетой, да ещё росточком не вышла, так что «гордиться» ей особо было нечем, говорящей фамилии не получилось. В остальном простая русская баба. Что дальше?

Ирина любезно предложила гостье остатки кофе, сваренного Евгенией, быстро соорудила несколько бутербродов к нему. Марина, видимо, успела не только позавтракать, но даже и пообедать, не то, что некоторые, но сочла разговор на кухне более приватным, подходящим к той теме, которую она намеревалась обсудить, поэтому от угощения не отказалась.

«Нет, тут пятью минутами не обойдёшься», – думала Ирина, с тоской слушая исповедь «старой девушки», которая училась-училась, да и выучилась, вот только кроме работы и диплома больше ничего не получила за своё рвение. А тут человек интересный на работе (Вадим), и, слово за слово, вдруг отношения между ними какие-то стали складываться (скорее всего, в воображении «девушки», а может, и просто чистое, намеренное враньё). И вдруг эта огромная чёрная кошка, «пантер» проклятый.

– Я понимаю, я, конечно, сама виновата, – на полном серьёзе рассуждала «старушка», что-то надкусив, что-то пригубив и в сторону отставив – таких людей Ирина больше всего не любила. Не хочешь – не ешь, никто ведь не заставляет, зачем переводить добро? – Но, знаете, девушка, стыдливость естественная: не шлюха же какая-нибудь, чтобы на мужика сразу набрасываться, брать на абордаж. Обычно мужчина должен сам проявить инициативу, да только мужики сейчас пошли – сплошь мямли да рохли.

Ирина понимала, что в этом месте имело смысл хотя бы поддакнуть, ну, к примеру, о мужиках она и сама была не лучшего мнения, но при всём желании она так и не смогла ничего выдавить из себя, только ограничилась сочувственным кивком.

Но Марине и этого было достаточно: такая мелочь буквально окрылила её.

– И вдруг я узнаю, что он женился. Что мне оставалось делать? Только руками развести. Какая-то сучка, пока я круги вокруг своего ненаглядного нарезала, сразу его мёртвой хваткой взяла. Ну, знаете, из тех, что готовы на всё в первый же вечер, просто нечего терять. И только потом, когда я уже успокоилась (упустила, так упустила, не разбивать же семью, это святое), вдруг узнала, что это, оказывается, за «семья». Вы-то отчего развелись? Не верю, чтобы тут была ваша инициатива.

Ирина пожала плечами.

– Ну, мужики не только рохли да мямли, они ухитряются столько негативных качеств, самых разных, каким-то образом в себе сочетать, что порой диву даёшься. Просто увидела своего ненаглядного вдруг в женском платье… Наверное, не надо было так рубить с плеча: я ждала, что он устыдится, покается, хотя бы в шутку попытается всё обратить, а он, как видно, только и ждал удобного повода. Может, и любовничек уже какой-нибудь был или потом дорвался, от души порезвился. С Вадимом они ведь не сразу друг друга нашли.

Марина покачала головой.

– Вадим никогда не был «голубым». Не знаю даже, что на него нашло. Женщин у него всегда полно было. Они от его глаз буквально с ума сходили, да и до сих пор так. Как я понимаю, это у него приёмчик такой излюбленный: снимет вдруг свои стариковские окуляры, тряпочкой их начнёт протирать и вдруг так на вас глянет – не знаю ни одну бабу, которая могла бы против такого устоять. Ресницы эти его, беспомощность, как у ребенка, – и будто душа открывается, совершенно необыкновенная, ну просто цветок кактуса. Я вообще-то долгое время его кобелём считала, презирала соответственно, а потом вдруг меня осенило: дело в другом вовсе, человек просто ищет, поставил на мечту и сам не рад. Ну, совсем как я, вот только я, дура, не ищу, а жду. С этого момента я поняла: чудо свершилось и Господь послал мне моего долгожданного принца. А потом… эту сказку в мгновение ока скомкал, растоптал какой-то (господи прости!) педрила. И тогда я решила: надо человека спасать. Это он от отчаяния, точно. Если бы я вовремя решилась, с ним поговорила, открылась ему в своих чувствах, всё сейчас по-другому было бы. Хотела сотрудников подключить для острастки, но начальник наш его друг, и не просто друг – друг детства, вместе за одной партой в школе сидели. Он, как узнал, так сразу наложил на эту тему табу. Ну, я и заткнулась, так ведь и работу потерять недолго. А тут вдруг увидела их, любовничков, вместе в машине, счастливых, улыбающихся, довольных друг другом, и решила сходить в тот ночной клуб, где ваш муж выступает. У подруги одной девичник был перед свадьбой, ну я и сподобилась разок изменить своим принципам. Конечно, цены сумасшедшие там, да и стыдоба страшная, но потом я поняла, что не зря туда ходила, что намерения мои не фантазёрские, а вполне осуществимые, вот только зайти надо с другого конца.

Ирина при всём желании не могла ни слова вставить в неожиданную исповедь, просто какой-то «поток сознания» своей новой знакомой, а когда вдруг такая возможность появилась, на некоторое время замерла в нерешительности.

– Так, и что же от меня-то требуется – помощь какая-нибудь? – наконец спросила она.

Марина решительно тряхнула бигудёвыми кудряшками.

– Я считаю, нам имеет полный смысл объединиться.

– Объединиться? Для чего? – попыталась прикинуться дурочкой Ирина. Однако Марина даже не заметила иронии в её голосе.

– Всё для того же, о чём я говорила: понять, спасти. Разве с вашим мужем по-другому? Кстати, вы простили бы его, если бы он вдруг раскаялся и решил вернуться в лоно семьи?

– Нет, – решительно отмела в сторону подобное предположение Ирина. – Предателей не прощаю. Считайте это моим самым большим недостатком.

– Эх, мне бы так, – вздохнула Марина, – но я свою фамилию не оправдываю. Я бы не просто простила – никогда бы в жизни потом ни единым словом не попрекнула. Просто похоронила бы в памяти всё, что до меня было. Вот если бы потом, со мной уже, он попробовал что-либо подобное выкинуть, тогда другое дело.

«Понять», «спасти» – не о том же ли самом ещё недавно Ирина с Вадимом говорила? Её позиция. Так почему бы и в самом деле не объединиться? Казалось бы, сам Бог повелел.

– Не знаю, не знаю. «Понять», «спасти» – вы словно прочитали мои мысли, но как, интересно, вы себе это конкретно представляете?

Марина пожала плечами.

– Ну, вникнуть, узнать побольше. Согласитесь, что мы, собственно, пока что ни уха ни рыла не смыслим в тех вещах, которые сейчас столь решительно осуждаем. Да, разврат, да, гнусь, но ведь они, наши любимые, уже там. Поневоле придётся, если мы хотим им помочь, за ними в это дерьмо окунуться. Так как, моё предложение вас не заинтересовало?

Ирина чуть было не съязвила: «Насчёт дерьма?», но вовремя удержалась от своего излюбленного чёрного юмора.

– Я думаю, идея неплохая, но вы всё же конкретно так и не сказали, как вы её собираетесь осуществить? Как я сама думаю? Начать, естественно, нужно с первой части: «понять». Я как раз усиленно сейчас этим занимаюсь. Но вместе нам пока нет смысла куда-то нырять, тем более туда, куда вы только что меня пригласили. Моё предложение – действовать сначала поодиночке, а потом встретиться и поделиться друг с другом тем, что удалось накопать. А там уже будем смотреть по обстановке. Как вам такое?

Марина обрадовалась.

– Идёт!

И тут же откланялась, боясь спугнуть неожиданное, буквально с неба свалившееся партнёрство.

Ирина почему-то никакой радости ни от этой неожиданной встречи, ни от того, что она наконец завершилась, так и не испытала. Наоборот, настроение её, уже изрядно подгаженное Евгенией, теперь испортилось окончательно. Она позвонила матери и спросила: ничего, если она приедет завтра утром, сегодня она совсем без сил. Быть может, у матери и возникли какие-то подозрения насчёт какого-нибудь кавалера на горизонте, но она была бы только рада такому варианту. Дочь она хорошо понимала и ревности из-за внука никакой не испытывала, просто желала ей счастья, хотя давно уже отчаялась, хорошо понимая причины одиночества возлюбленного чада: её невзрачная внешность, неласковость, отвратительный характер.

Ирина вздохнула. К счастью, родители ничего не знали о загадочных переменах, происшедших в их зяте, и дочь за их развод втихомолку, а порой и открыто, осуждали. Да и слава богу, зачем им вся эта грязь? Сами они поженились ещё в институте и прожили почти сорок лет душа в душу. Бывает же такое!

Что ещё? Пожалуй, надо «русалке» позвонить. Хоть и стерва она, крови ей сегодня утром попила изрядно, но зачем заставлять человека зря на электричке трястись. Пусть приедет утром, вместе на машине и отправятся.