Читать книгу Эфес из чёрной стали - Николай Филиппов, Николай Алексеевич Филиппов - Страница 3

01

Весенний лес, деревьев строй,

Лугов зелёные пустоты,

И песнь под солнечные ноты

Лучами света под собой

Рисует стык зелёно-синий

Из непростых далёких линий,

Что, под себя вминая высь,

По горизонту разошлись.

Небес резная синева

Тот горизонт отожествляет,

Когда сиянием мерцает

Её прозрачность, и трава

На взбудоражившемся поле,

Забыв безвременно о воле

Своей природной и родной,

Неровно дышит синевой.

Ещё рассвет не позабыт

С негромким птичьим перестуком,

Когда трава легла со звуком

От конских рыцарских копыт.

Природа здешняя не рада

По появлению отряда

Совсем, как водится, была,

И потому вовсю спала.

И прям под Солнцем видел сон

Такой воистину горячий,

Здесь каждый лист осин незрячий

Европы северных сторон;

С неумирающих иголок

От тёплых месяцев недолог

Вечнозелёный тихий год

Пряморастущих вверх господ.

Всегда господствуют в лесу

Высоты эти древних сосен,

Их крепкий нрав порой несносен,

Храня бесследную красу.

Но, как враждебное наследство,

Темнит людское им соседство.

И нету в мире ничего;

Что б поубавило его.

Как и сейчас, и до сих пор

Большой зелёный лес невинный

Не забывает те картины,

Что приукрасили простор.

Пехоты марша громкий топот

Ещё лоснится, словно шёпот

В уставших тоненьких ушах,

На взбудораженных полях.

И марш взлохмаченных коней

Стальному всаднику в угоду

Для, вновь проснувшейся, природы

Ещё ужасней и страшней.

Везде, как будто не впервые,

Галопом кони боевые

Идут, не видя под собой

Травы весенней молодой.

Не чтут её и сапоги

Своим военным интересом,

Держася, кузнечным железом

Давно подкованной, ноги.

Не оставляя в почве кромок,

Неуважителен и громок

Был гордый рыцарский отряд,

Неся мечи на чей-то град…

02

Бойцов лихих широкий шаг

Размежевался на просторе,

И лёгким танцем будто вторил

Им развивающийся стяг.

Коней тяжёлые же танцы

Не поспешили развеваться

По полосе неотступной,

Чтоб не растягивался строй.

На зеленеющийся мир

Большого леса расписного

С седла пурпурного большого

Глядит отряда командир.

Доспех лоснится, как рубаха,

И ровным слоем красный бархат,

Свисая вниз с широких плеч,

Призакрывал собою меч.

Его узорчатый клинок

На вид довольно благородный

Поднимет жар и в непогодный,

Лучом не тронутый, денёк.

Там сталь хорошего подмеса,

А на клинке поверх эфеса

Рукою мастера вживлён,

Огнём пылающий, дракон.

Была талантлива рука

Его и сказочно затейна,

И этот чудный оружейник

Силён уж был, наверняка.

И потому тот меч роскошный

Не раз на битвах крик истошный

С груди вражины выбивал

И никогда не отступал…

Шаги, шаги со всех сторон

Его отряда боевого,

Как вдруг их сладившийся говор

Подвинул голос: «Максигон!».

Он потихоньку оглянулся,

Когда от ветра плащ раздулся,

И томно взглядом обкидал

Того, кто там его позвал.

А рядом, также кинув взор

Один из рыцарей очами,

С ним поравнявшийся конями,

Начать пытался разговор.

Спросил командующий сходу:

«Чего тебе неймётся, Бродо?!».

А тот в ответ: «Хочу спросить,

Когда отряд остановить?!

Мы понимаем, что одно

Зовёт нас всех большое дело,

Но в этих проклятых пределах

Шагаем мы уже давно.

Бойцы и рыцари устали

Смотреть вперёд на эти дали,

И Спикус тоже отдых ждёт

Среди своих стальных пехот…».

И Максигон опять взглянул

В его усталые глазища,

И конь его вдобавок, хлыща

По сторонам, хвостом вильнул.

Проговорил он: «Как стемнеет,

За тем пролеском, что левее

От той горы, где виден снег,

Раскинем лагерь на ночлег…».

03

Пейзаж заснеженной горы

Мелькнул в глазу, чуть душу леча,

И по чуть-чуть уставший вечер

Подкрался, будто из норы.

Пал мрак на фоне снежных фресок,

И их намеченный пролесок,

Попал под топот точно в срок,

Откинув с пояса клинок.

Поспешно слезли с лошадей

Стальные рыцари и сразу,

Убрав подшлемники от глазу,

Свалились меж густых ветвей.

И полумёртвая пехота

Нашла такую же заботу

С конями рядом для себя,

О битых шлемах не скорбя.

Лишь штук двенадцать часовых

Там на посту стоять остались,

Чтоб невзначай не подобрались

До них из зарослей лесных,

Перед лицом стоят что дыбом,

Врагов клинки какие-либо

И не застали всех врасплох,

Как шабутных наивных крох.

Сказал Солдатам Максигон,

Свой шлем же с бармицей кольчужной

Со стороны ветвей наружной

Поставив им в картинный тон:

«Идём мы ветрено и верно,

Ну, а сейчас всем непременно

Ложиться здесь и отдыхать,

Чтоб для похода сил набрать.

Но, как покажется рассвет

Своими первыми лучами,

Зашелестим опять ногами

По травке свежей. Больше нет

Ни у кого, друзья, вопросов?!».

Из-под пригорочных откосов

В ответ ему кивнула тишь,

Аж полевую слышно мышь.

На лес вовсю ложилась ночь,

Подав на чистом небе звёзды,

А на верхушках птичьи гнёзда

Их дальний свет вобрать не прочь.

В лесном весеннем мире этом

Любым знакомым силуэтом

Деревья видятся сполна,

Как продолжение их сна.

И каждый радуется сну

В такой походной скоротечке,

Как поле высохшее – речке

И как река – морскому дну.

Солдат недельное скитанье

Утихомирило мерцанье

Луны, раскинутой на всех

Об их начищенный доспех.

Сейчас царит недолгий мир

На том потрёпанном железе,

И даже с просьбами не лезет

К солдатам строгий командир.

И даже там, за очень много

Десятков тысяч, лёгших строго,

Ещё не пройденных шагов,

Закрылся град под тенью снов…