Читать книгу Не в масть. Зарисовки из жизни людей и собак - Николай Лейкин, Николай Александрович Лейкин - Страница 9

Настал четвертый день супружеской жизни для Порфирия Васильевича и Катерины Петровны. Послесвадебные визиты все были сделаны, отпуск, взятый на службе для свадьбы, у Порфирия Васильевича кончился, и он сбирался уже идти в канцелярию для своих обычных занятий. В этот день он проснулся в девятом часу утра и стал будить молодую жену.

– Вставай, Катенька! Пора! Сегодня я на службу… – говорил он, облекшись в шелковый халат – свадебный подарок супруги. – Напоишь меня кофеем и проводишь в канцелярию. Да надо будет заказать обед кухарке. Сегодня уж дома обедаем.

Катерина Петровна открыла глаза, увидала фигуру мужа, скорчила гримасу и отвернулась от него. Порфирий Васильевич осклабил лицо в улыбку, сложил из пальцев руки «козу рогатую» и хотел пощекотать супругу, но та крикнула:

– Оставьте меня, пожалуйста! – и ударила его по руке.

– Ого! Что же это значит с вашей стороны?! – воскликнул супруг, покачал головой и вышел из спальной приказать кухарке подавать в столовую самовар.

Когда он вернулся в спальную, Катерина Петровна уже в юбке и ночной кофточке умывалась у умывальника.

– И на умывальнике поднадул папашенька, – сказал Порфирий Васильевич, глядя на умывальник. – В описи сказано: «умывальник с мраморными досками», а мраморная доска всего одна.

Он опять тронул жену рукой за шейку, но та раздраженно крикнула:

– Ведь я вас просила не трогать меня!

– Да что ты левой ногой с постели встала, что ли?

– Оставь, бога ради. У меня голова кругом идет. Какая тут правая и левая нога при этакой жизни!

– А что такое? Что? Какая такая жизнь? Мы даже еще и не жили, а только сегодня жить начинаем.

– Достаточно с меня и того терзанья, которое я вынесла!

– Чем терзанье? Какое терзанье? Вот уж не понимаю! Разве тем, что стараюсь тебя переработать из вашего купеческого склада в наш склад? Так нельзя же, милая. У меня и общество благородное, и все…

– Никакого я в вас благородства не вижу! Я вижу только подлость одну.

– Те-те-те. Ну, довольно, довольно. Я вижу, что ты раздражена. Бывает это!

Катерина Петровна утерлась полотенцем и стала накидывать на себя парадный утренний капот.

– Не надевай, Катенька, не надевай… Жалко такую дорогую вещь трепать. Надень простой ситцевый капот, – сказал ей Порфирий Васильевич.

– Не ваше дело! Не ваш это капот! Не вами он куплен! – крикнула на мужа Катерина Петровна и выбежала из спальной в столовую.

Супруг тотчас же смекнул, что что-то неладно, что супруга начинает показывать когти и зубы, и сократился. В столовую он уже вышел, стараясь улыбаться.

– По папеньке с маменькой соскучились? – спросил он жену, присаживаясь к столу. – Ну, хорошо, хорошо. Сегодня вечером мы пойдем к вашему папашеньке. Кстати же, сегодня надо вам и получить с него четыре тысячи рублей. Вот расписочка, возьмите.

И он передал жене документ, выданный ему Петром Михайловичем перед свадьбой. Супруга схватила документ и быстро спрятала его в карман.

– Наливайте же мне кофею, Катишь, – сказал он, смотря на нее с улыбкой.

Она с недовольной миной и молча налила стакан кофе и подвинула его к нему.

– Улыбнитесь, – сказал он ей.

Она отвернулась.

– Первая ссора, – проговорил он после некоторой паузы, пробуя ложечкой кофе.

– И авось последняя, – отвечала она, не глядя на него.

– Пирогов, пирогов сладких сколько у нас поздравительных осталось! – проговорил он, смотря на коробки со сладкими пирогами, расставленные на буфете. – Я полагаю, из них что-нибудь на обед можно сегодня сделать.

– Можете сделать из них себе суп, щи, жаркое и сладкое, – отвечала она.

– Нет, уж это я тебе поручаю. Ты хозяйка и потому должна заказывать обед, а я сейчас вицмундир надену и на службу…

Катерина Петровна промолчала.

– Бюджет, Катюша, на обед – рубль, и прошу не выходить из этой нормы, – продолжал Порфирий Васильевич. – Но так как сегодня у нас сладких пирогов много, то можно не рубль, а поменьше.

Опять никакого ответа.

Вошла кухарка.

– Обед барыня после меня закажет, после меня, – заговорил Порфирий Васильевич.

– Да я вовсе не за этим… – отвечала кухарка. – Там в кухне хозяин этих самых официантов пришел, что закуску в день свадьбы делали. Деньги по счету требуют…

– Какие деньги? Я уже сказал, что деньги за закуску должен отдать отец Катерины Петровны! – воскликнул Порфирий Васильевич.

– Он говорит, что был там, но там не отдают. Сюда прислали.

– Знать ничего не знаю! Ведать ничего не ведаю! Гони вон!

Показался сам хозяин официантов – осанистый бакенбардист.

– Позвольте, господин… Ведь вы же заказывали закуску, а не они… – заговорил он.

– Тесть! Тесть! Знать ничего не хочу! Я заказывал по поручению! – закричал Порфирий Васильевич. – С него и получайте.

Катерина Петровна выскочила из-за стола и вся в слезах убежала в спальную. Порфирий Васильевич через минуту тоже отправился за ней и припер двери. Из-за запертых дверей вскоре послышалось:

– Идите вон отсюда! Я не могу вас видеть! Вы душу мне истерзали!

Он, весь красный, с трясущимися губами, вышел из спальной, надевая вицмундир. Остановившись у дверей, он сказал:

– Ну хорошо, Катерина Петровна, теперь я вас оставлю, потому что мне пора на службу идти, но сегодня после службы мы с вами поговорим, основательно поговорим. Прощайте. Матрена! Запри! – крикнул он кухарке, взял шапку, накинул на себя шубу и ушел.

Через полчаса Катерина Петровна отворила дверь спальной, вышла оттуда заплаканная и стала вытаскивать в гостиную два узла из простыней. В узлах виднелись две подушки, платья, одеяло, шуба.

– Матрена, вынеси мне, пожалуйста, эти два узла на извозчика, – сказала она кухарке. – А там есть сундук с бельем, так за сундуком я от папеньки пришлю.

– Матушка! Сударыня! Барыня! Да куда же это вы? – заговорила кухарка.

– К маменьке… Довольно… Я не могу с ним жить…

– А как же барин-то, матушка барыня? Ведь он вернется и спросит.

– Так и скажешь ему, что Катерина Петровна, мол, уехала к отцу с матерью.

– И когда же вернетесь, барыня?

– Никогда. И ему это скажи: никогда. Совсем, мол, не вернется. И чтоб он не смел туда приходить. Так и скажи, чтоб не смел приходить.

Кухарка заревела вслух и стала отирать глаза передником.

– Выноси! Выноси узлы! – крикнула Катерина Петровна кухарке.

Через четверть часа она уехала.