Читать книгу Симеон Сенатский и его история Александрова царствования. Роман второй в четырёх книгах. Книга вторая - Николай Rostov - Страница 2

который в силу своей невообразимой странности дан мною в примечании

Старец Симеон Сенатский лежал на каменном полу возле кровати, сжимая в правой руке нательный свой крест. Рубаха его была разодрана, и на пухлой его груди была выписана (крест-накрест, видно, ножиком полоснули) то ли наша русская буква «ха», то ли иностранная – «икс». След от ножа был бритвенно тонок, и крови почти не было. Невозможно было вообразить, что из-за этого он умер. А он, несомненно, был мертв.

Отец Паис склонился над ним и закрыл ему глаза. Ужаса в глазах у убитого старца не было. Ужас стоял в глазах у самого монаха, когда он закрывал ему глаза, будто спрашивал у него: «Кто следующий?»

Взгляд синих глаз убиенного старца был ясный, бездонный, словно в озере отражалось небо. А в келье было сумрачно. Горела всего одна свеча, а огонь в лампаде перед иконой в углу был потушен. Наверное, убийцей.

Сон первый, от Беса

Этот сон вы уже читали в Предисловии к этому роману1. Тогда я удержался от своих комментариев, а сейчас хочу обратить ваше внимание на некоторые неточности, которые допустил Бес: монахи спали не на кроватях, а на лавках, и кельи освещали не свечами, а лучинами.

И еще. Старец Симеон был третьим по счету, как явствует из снов от Беса. А убийца выписал ему ножичком почему-то латинскую циферку десять? И не ножиком, как следствие установит, он эти циферки им выписывал, а кинжалом. Правда, во сне за нумером четыре он свои ошибочки исправил.

Следующим отец Паис оказался.

На груди он ему латинскую четверочку кинжалом выписал – и записку в руку вложил. Условия, злодей, выставил!

Я вас до тех пор убивать буду, пока эти твари из нумера 14 и нумера 25 не уедут.

Х

Порфирию Петровичу настоятель монастыря архимандрит Александр эту записку тотчас и показал.

– Ваше высокопреподобие, а кто в нумере двадцать пятом проживает? – поинтересовался наш Великий Пророк. Сам он проживал в четырнадцатом номере монастырской гостиницы.

– Полковник Бутурлин со своей женой в том нумере проживают, – ответил архимандрит Александр.

– Вы им эту записку показывали?

– Пока нет. Прежде хотел с вами, Порфирий Петрович, посоветоваться. Вы у нас стародавний гость. С 1806 года к нам приезжаете, а они в первый раз к нам пожаловали.

– И в последний! – добавил Порфирий Петрович.

– Почему? – удивился архимандрит. – Вы их знаете?

– Встречались раньше, – ответил Порфирий Петрович сдержанно. Разговор с настоятелем монастыря был ему неприятен – и он сказал, чтобы на этом разговор закончить: – Ваше высокопреподобие, я сегодня же уеду! Прощайте.

– Благослови вас Бог! – перекрестил Порфирия Петровича архимандрит и тяжко вздохнул.

Порфирий Петрович приложился к руке высокопреподобия и молча удалился. Лишь за дверью он позволил себе крепко, как и пристало генералу, выругаться!

«Сегодня у нас что, четверг?» – проговорил про себя, а вслух сказал:

– Щепетильно, однако, точны… черти!

– Что вы сказали? – спросил его испуганно монах, проходивший мимо.

– Извините, – ответил ему Порфирий Петрович. – Это я так, о своем, позволил себе выразиться. Извините!

Действительно, монахов убивали с щепетильной точностью – по четвергам.

Накануне первого убийства, в среду, они и приехали – Бутурлин и Жаннет Моне. Нет, теперь она в другом, так сказать, качестве – Бутурлина Евгения Александровна, законная супруга полковника Бутурлина.

А звание Бутурлину Бес почему-то понизил? Хорошо, что не как государь наш, из генерал-майора в рядовые, а всего лишь в полковники! Но продолжим.

И вот они уже вместе с ним плывут из монастыря в Кемь. Дело свое сделали!

– Порфирий Петрович, вы все продолжаете на нас дуться? – подошла она к нему, стоящему на корме яхты. – Право, смешно… нас не замечать!

– Так и вы, мадам, голову воротили в сторону! А нынче что?

– Нынче мы с вами, как видите, в одной лодке!

– Аллегориями изволите выражаться?

– Какие уж тут аллегории, генерал? – засмеялась Жаннет. Она была все та же. Ничуть не изменилась. Только, может, чуть стала стройней, да и грудь уже – не виноградинки, а яблочки наливные, спелые – но, поди, отравленные! Кислые – уж точно. А она продолжала смеяться: – Убийца нас с вами в одну лодку посадил! Вот и плывем из монастыря мы вместе. Давайте помиримся. Ведь и тогда мы с вами одно дело делали! Думаю, – вдруг сказала она серьезно, – вы не будете этого отрицать. По-другому и невозможно было. К князю Ростову Николаю Андреевичу я лишь за тем приехала…

Ставлю отточие. И прошу прощения у не читавших роман мой первый «Фельдъегеря генералиссимуса». Зачем Жаннет к князю Ростову приехала, вы в том романе, если интересно, прочтете.

– А не думаете ли вы, мадам, что он за прошлое наше с нами хочет расквитаться?

– Вы уже знаете, кто убил этих монахов?

– Нет, не знаю! В Петербург еду с этим разбираться! И вы туда же?

– Нет, я тут останусь, а Василия вам в помощники отдам.

Яхта, на которой они плыли, причалила к пристани. Они сошли на берег.

– Вася, – сказала Жаннет Бутурлину, – ты едешь с Порфирием Петровичем в Петербург. А я пока поживу тут.

– И не выдумывай! Где ты тут будешь жить?

– В Кеми вполне приличная гостиница. В ней и поселюсь. Думаю, он не остановится. Продолжит их убивать.

– А я так не думаю, мадам! – возразил резко Порфирий Петрович. – Свое он дело сделал. Старца Симеона убил, а остальных, чтобы следы свои замести. Знаете, – вдруг сказал он неожиданно, – шар тот воздушный там нашли! – И он указал в сторону, откуда они приплыли. – Как я узнал об этом, так и стал сюда ездить. Те монахи шар тот и нашли.

– И тех монахов было, Порфирий Петрович, ровным счетом девять человек. Осталось пятеро. А князя там не было. Он был бы… десятым.

– Да, – вздохнул Порфирий Петрович, – корзина воздушного шара оказалась пустой. – И посмотрел в небо, будто хотел углядеть его, князя Ростова Николая Андреевича: вдруг он там все еще летает? И неожиданно воскликнул: – Да нет, не может быть!

– Что не может быть?

– А? Что? – посмотрел недоуменно Порфирий Петрович на Жаннет. – Почудилось просто. Вспомнилось…