Читать книгу Симеон Сенатский и его история Александрова царствования. Роман второй в четырёх книгах. Книга вторая - Николай Rostov - Страница 6

Кемский исправник Марков Гаврила Гаврилович…

Я и не знаю, как мне выбираться из этих совпадений? Впрочем, тут просто: обойдусь без его имени и фамилии. Или исправником буду его называть. Внесу, так сказать, редакторскую правку в текст своего сна тридцать седьмого. И с учетом этой правки продолжаю.

Кемский исправник носил драгунские усы и имел те же кавалерийские привычки, что и наш драгун Марков.

Разумеется, сходство фамилии, имени и отчества, как говорится, его к этому обязывало. Правда, точной копией он его не был.

Наружность он имел весьма скромную. Рыж, тощ – и все остальное прочее. Усы поэтому красил в черный цвет. Выпивал, не без этого, но умеренно. И в карты любил поиграть – но вечно проигрывал. Но умен был… бестия! Тут наш Марков-первый, скажу честно, в подметки ему, нашему Маркову-второму, не годился.

Вот и не трогал он поначалу столичную барыню – Бутурлину Евгению Александровну, хотя сразу понял, что к смерти старца она имеет прямое отношение. Но вот когда лакея коридорного задушили, вынужден был с ней поговорить.

– Евгения Александровна, – деликатно постучал он в дверь ее номера, – разрешите войти!

– Входите! – не сразу ответила Жаннет.

Он вошел и сказал:

– Простите, мы не знакомы, но вынужден познакомиться. Марков Гаврила Гаврилович. Исправник здешнего уезда. Впрочем, я, кажется, вам помешал? Так я, – посмотрел он на нее вопросительно, – если помешал, могу позже зайти.

– Ничуть не помешали, – ответила Жаннет поспешно. – Да вы присаживайтесь, господин исправник, – указала она ему на стул. – Полагаю, разговор у нас будет долгим.

– Да нет, – ответил он, – разговор у нас, думаю, не таким уж и долгим будет. Так что я… с вашего позволения постою, а вы присаживайтесь – и письмо свое дописывайте! А хотите, то я за дверью подожду. – И исправник направился к двери.

– Гаврила Гаврилович, – остановила она его, – а с чего вы решили, что я письмо писала?

– С чего, Евгения Александровна, решил? – удивился исправник. – Ну, во-первых, когда я к вам постучал, вы не сразу мне ответили. Значит, чем-то были заняты. Во-вторых, я видел, как вам сегодня письмо мальчишка принес. Потому… как вы это письмо тут же, в коридоре, прочитали и к себе в номер ушли, ответ нужно было дать срочно! Только, думаю, вы поторопились. После нашего разговора, Евгения Александровна, вам другое письмо придется написать! И к тому же, простите меня великодушно, на пристань я ваше письмо сам отнесу, так как с этой минуты вы, Евгения Александровна, под домашним арестом. И сразу скажу, что вынужден это сделать не потому, что вас подозреваю в этих двух убийствах, а потому что боюсь, что вы третьей жертвой этого изверга будете! Я к вашей двери двух своих людей приставлю. И чтобы вы до конца в мою искренность поверили, вот вам записка, которую коридорный лакей написал! – И он протянул Жаннет сложенный вдвое листок. – Думаю, понимаете, что это должно остаться между нами. Даже в письме своем об этом не пишите.

– Да, конечно, – ответила Жаннет. – Но объясните, Гаврила Гаврилович, дорогой?

– Объясню, а вы все-таки сядьте. Мне неловко, когда вы стоите, а я, простите, когда говорю… люблю ходить. Садитесь, прошу вас!

Жаннет села, а он зашагал из угла в угол.

– Первое, что вы и без меня отлично знаете, – начал он, – старика отравили ядом. Миндалем от него, что духами, пахло. А вот перегаром… нет! А ведь они вчера вместе с драгунским полковником Марковым, моим тройным тезкой, семь штофов водки выпили! Что из этого следует?

– Вы хотите сказать, что не его отравили, а он отравил?

– Нет, пока я могу только утверждать с уверенностью, что не его отравили! Чтобы ответить, кто отравил этого старика, я должен вас спросить, пахло от того… вашего старца… перегаром этой ночью или нет?

– Да, пахло.

– Отлично! Значит, теперь я почти уверен, что ваш ночной старец и отравил своего двойника. И теперь нам надо ответить на один-единственный вопрос! Зачем он его отравил?

– А разве вы не хотите узнать, кого он отравил? Или уже знаете?

– Знаю, конечно. Это келарь нашего Соловецкого монастыря… отец Пафнутий.

– Простите, Гаврила Гаврилович, но я тоже буду откровенна. Сегодня я получила из монастыря письмо от вашего тезки Маркова, в котором он просит меня разыскать именно отца Пафнутия! Вчера келарь приплыл в монастырь из Архангельска, а сегодня утром исчез. Все его там ищут.

– Прошу вас, Евгения Александровна, о том, что он убит, полковнику Маркову не сообщать!

– Почему?

– Есть соображения.

– Какие же?

– Хочу, чтобы все думали, что убит в своем номере не отец Пафнутий, а ваш, так сказать, ночной старец. И убит, уж простите, некой дамой, имя которой в интересах следствия не разглашается! А «келарь», уверен, уже в монастыре нашелся!

– И что же? Этот «келарь» в монастыре… свой кровавый счет продолжит!

– Ну, до четверга, я надеюсь, он потерпит. А вот ваш полковник Марков, простите меня великодушно, только все дело испортит, если будет знать нашу с вами тайну.

– Но там, кроме него, граф Большов.

– А я ему уже об этом написал! – Исправник достал карманные часы, посмотрел, который час, и сказал: – Он, думаю, уже знает.

– А разговор зачем со мной тогда вы этот затеяли?

– Видите ли, Жаннет… так вас ведь зовут ваши друзья? Позвольте и мне вас так звать. Я исправником здесь недавно. До этого я служил… Впрочем, вы и сами догадались, под чьим началом я служил и служу!

Каюсь, любезные мои читатели, слукавил – и кое-что утаил от вас, что еще мне Павел Петрович сказал, когда книжку Ключевского подарил.

Разумеется, утаил из благих побуждений.

Во-первых, вы бы ничего не поняли, как и я тогда не понял; а во-вторых, сами понимаете, жанр моего романа такой – детективный, поэтому интрига в нем должна быть, тайна. Не на первой же странице мне вам рассказывать вкратце содержание всего романа?!

– Комиссия состояла из двух человек, – лукаво улыбнулся Павел Петрович. – Председатель – сенатор граф Большов Мефодий Кириллович. Технический секретарь – драгунский полковник Марков. Вот, пожалуй, и все, что до́лжно пока вам знать! Хотя нет. Я кое-что упустил. Впрочем, не буду засорять ваши мозги мелочами. – И, разумеется, он тут же мне их «засорил»! – Там еще один Марков… Гаврила Гаврилович появится, – заговорил он строго. – Так не перепутайте их! Второй Марков мной в Кемь уж год… как исправником был заслан. Вот кто действительно тишайше и окольно на наше «богомолье» прибыл. Что скажете? Кто из нас прозорливей оказался – я или граф Большов? – И Павел Петрович захохотал. Тогда я ему ничего не ответил, так как ничего не знал, как и вы. А теперь знаю – и скажу: «Рано он своей прозорливостью хвастается. Ведь это были, так сказать, цветочки – ягодки впереди!»