Читать книгу Фельдъегеря́ генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Все книги в одном томе - Николай Rostov - Страница 20

Христофор Карлович искренне удивился:

– Сказку? – брови его поднялись вверх, лоб наморщился. Его всегда поражала манера русских соединять несоединимое. Впрочем, считал он, лукавство русских слов им в этом помогало. Вот ведь и у слова этого тоже два несоединимых смысла. Сказка – это откровенная выдумка – и в то же время сказка – это деловой отчет! До высот легкого, воздушного русского разума, что и деловой отчет может быть сказкой в первом смысле этого слова, его тяжелый, земной немецкий разум не поднимался – и потому отвергал! Деловой отчет – отчетом, а ваше лукавое парение мысли – на землю. И он сказал Бутурлину по-русски без малейшего акцента с немецкой прямотой: – Ее мы вам предоставим через две недели. До этого срока вам надлежит, будучи у князя Николая Андреевича Ростова на правах гостя, не покидать расположение его поместья. – Старый князь приказал ему выяснить: кто и зачем подослал Бутурлина и его спутницу к нему в поместье. Сроку дал две недели.

– Это как же вас понимать? – засмеялся Бутурлин. – Вы запутали совсем меня вашим русским! – И сказал насмешливо: – П-пудучи гостям… не покидать!.. Несуразица какая. Скажите мне прямо на моем – немецком.

– Не надо меня путать вашими лукавыми словами! Я всю жизнь прожил в России. И вы меня отлично поняли, штабс-ротмистр Бутурлин. – И Христофор Карлович сказал певуче с нарочитым прибалтийским акцентом: – Что я вам хотел сказать.

Бутурлин рассмеялся:

– Ну вот давно бы так!

– Что вы еще хотите от меня узнать?

– Да вы ведь не скажете.

– Скажу. Спрашивайте.

– Через две недели что с нами будет?

– Если вы, Бутурлин, дадите честное слово, то вас отпустят. – Христофор Карлович замолчал и приготовился выслушать следующий вопрос Бутурлина.

– Я спросил не только о себе, но и о своей спутнице. С ней что будет?

– На этот вопрос я не уполномочен отвечать. Если хотите, спросите у князя.

– Я потом спрошу, – посмотрев на старого князя, сказал Бутурлин – и улыбнулся Христофору Карловичу. Князь увлеченно беседовал с Жаннет. – А если я не дам вам честного слова, какая участь меня ожидает? – ледяным тоном спросил вдруг Бутурлин.

– Участь неприятельского лазутчика. – Христофор Карлович замолчал. Говорить, что его расстреляют, он не стал. Счел за лишнее. Будучи военным человеком, Бутурлин отлично знал сам, как поступают с пойманными неприятельскими лазутчиками.

– А того… в отдушине вы тоже расстреляли… или предпочли четвертовать?

– Благодарю, что напомнили. Князь запретил вам входить в ту комнату. Выберете себе любую другую. Больше вопросов ко мне нет?

– Больше нет. Только ведь вы мне не ответили: четвертовали вы сразу восковую фигуру императора Франции Наполеона или сначала расстреляли… как неприятельского лазутчика… а уж потом вместо колокольчика и повесили?

– Нет, сначала мы в своей тайной канцелярии сказку на него сочинили – и только потом он у нас из отдушины колокольчиком зазвенел! – и Христофор Карлович позволил себе улыбнуться над своей шуткой. И пошел через всю залу к маленькой дверце в углу, куда слуги стали сносить восковые фигуры.

В черном своем сюртуке он походил, действительно, на сказочника. Бутурлин даже принял поначалу бант в черной косе его парика за бабочку, которая посреди зимы залетела вдруг в княжеский дом – да и села ему на спину. Сейчас поймет, куда ее угораздило сесть – и упорхнет на мороз. Там теплей. Нет, не улетела. Она тоже была из воска – как и все герои его сказок.