Читать книгу Эликсир жизни - Николай Векшин - Страница 12

Особенно трудно давались мне биология и латынь. Впрочем, латынь была почти неприступной крепостью для многих. В нашей группе был один отличник, Сережа, зубрила из зубрил. Причем, память феноменальная, работоспособность зверская, хватка мертвая. Мы подтрунивали: «Эй, отличник! Зубрить не вредно, но усердствовать в этом стыдно. Зубри не зубри – мозгов не прибавится!». Он сопел, кряхтел, потел, но на провокации не поддавался. Когда он отвечал латынь, то почему-то произносил слова торопливо-протяжно, с каким-то английским прононсом, с идиотским акцентом. Он очень старался говорить правильно, но ничего не выходило. При каждом его слове мы лопались от смеха. Преподаватель Вольц, педантичный немец, типичный учитель – олицетворение поучения – каждый раз поправлял его. «Клявикуля (ключица)», – мягко произносил Вольц. «К-к-лэви-кула», – заикаясь и тужась повторял Сережа, косясь на наши хихикающие физиономии. «Клявикуля», – спокойно повторял Вольц. «К-к-к-лэв-викула», – еще хуже произносил Сережа, красный как рак. «Клявикуля, клявикуля, клявикуля», – методично повторял немец. Мы замирали в предвкушении и ложились на парты. «К-к-к-лэв-в-вик-кул-лэ, к-к-к-лэв-в-вик-кул-лэ, к-к-к-лэв-в-вик-кул-лэ!», – с энтузиазмом вторил ему бедняга, сопровождаемый нашим гоготом. Хотя мы жалели Сережу, но не падать от смеха на парты было невозможно. Зато он вызубрил столько латинских слов, сколько не знали мы вместе взятые. Выучил он латынь блестяще, но нормально говорить не мог. Вольц был непреклонен.

И вот в ноябре вместо Вольца пришла старушка лет 75. То ли Сереже просто повезло, то ли он накапал на Вольца в деканат… Это была замечательная старушка, из бывших гимназисток. В молодости она, вероятно, была красавица. Чудесные голубые глаза, благородная седина, правильные черты лица, хорошая осанка. Приятная и опрятная, она сразу получила у нас признание, а вместе с ним ласковое прозвище «Княгиня Божий Одуванчик». Она была чуть менее требовательна, чем Вольц: не так сильно мордовала за произношение. Сережа стал получать по латыни желанные пятерки.

Выучить кучу слов и освоить латинскую грамматику было делом нешуточным. Многие студенты старались вызубрить, ненормальные. Некоторые умудрялись списать. Я был не способен ни на первое, ни на второе. Правда, один-единственный раз все-таки списал. Почти вся группа уже давно получила по латыни зачет, а я нет. Я никак не мог взять в толк: зачем знать язык, на котором давным-давно никто не говорит? Княгиня Божий Одуванчик каждый раз сокрушенно отправляла меня доучивать. И вот перед самым Новым годом я в очередной раз пришел на зачет. Она дала задание и вышла из аудитории, на пороге предупредив: «Вернусь через полчаса. Не торопитесь». Решила дать мне шанс. Минуту моя гордость боролась с искушением. Наконец, гордость жалобно мяукнула и спряталась под парту. Я вытащил из-под парты учебник и первый раз в жизни (первый и последний!) списал. Старушка вернулась, послушала мои ответы и ободряюще молвила: «Ну вот, видите, Никишин, Вы все-таки кое-что знаете. Ставлю Вам зачет. А Вы когда-нибудь поставьте за меня свечку». Прошло много лет, но до сих пор свечку в церкви я так и не поставил.