Читать книгу Эликсир жизни - Николай Векшин - Страница 7

Много было в школе уроков. Но один запомнился навсегда. Однажды на уроке математики в пятом классе я почувствовал, как в затылок ударилась горошинка; не слишком больно, но неприятно. Это кто-то начал плеваться горохом через трубочку. Хорошо, что не пластилином. Я оглянулся, но все склонились над тетрадями и усердно писали. Через пару минут – снова горошинка в затылок. Обернулся – никого. Я отвернулся и сосредоточился, приготовившись к очередному попаданию. Бац! Я резко обернулся и успел заметить как дернулся над партой второгодник Васька, матерый хулиган. Я пристально посмотрел на него. Он оторвал блуждающий взгляд от тетради, и наши глаза встретились. Глаза у него были светло-болотные, узкие, наглые. У каждого наглеца змеиные глаза и ослиные повадки.

Я отвернулся, думая что теперь обстрел закончен. Ничего подобного. Снова – бац! Я встал из-за парты, подошел к Ваське, схватил лежащий перед ним учебник и хлопнул им его по башке. Такого оборота он не ожидал и растерялся. Класс захихикал. Многие посмотрели на меня с удивленным уважением. Учительница выставила меня за дверь. Прозвенел звонок, и Васька с десятком приятелей подошел ко мне. Мы отправились на задний школьный двор выяснять отношения.

Пацаны обступили нас и ободрили Ваську: «Давай!». Они не сомневались, что он уложит меня с нескольких ударов. Кулаки у Васьки были будь здоров. Сначала Васька не сильно, для разгона, но хлестко ударил меня по щеке. Как известно, не отвечают на удар трое: трус, подлец, мудрец. Я не был ни первым, ни вторым, ни третьим. И уже был знаком с аксиомой, что кто ударил тебя в правую щеку, тот ударит и в левую. Поэтому прикрыл лицо и стал в боевую стойку.

Васька бил злобно, но расчетливо, стараясь попасть в висок, но я прикрывал голову. После нескольких полученных ударов в корпус я разгорячился и стал переходить в контратаки, чего Васька никак не ожидал и потому разок получил в нос. Он сразу стал более осторожен. Он был опытный боец; выше меня, крупней и тяжелей. С каждым его ударом мне становилось всё хуже и хуже, особенно когда он попадал в голову. А Васька бил всё злей и злей. Я слабел. Не зря говорят, что ничто так не прибавляет сил противнику, как наша слабость. Васька провел серию ударов. Я отбивался как мог. Было ясно, что он побеждает. Раздались голоса: «Хватит!». Но некоторые пацаны провокационно кричали: «Кеша, давай, бей!». Им захотелось посмотреть на самое интересное: когда вдруг победит аутсайдер. Я всё еще держался на ногах, прикрывал лицо и гордо махал кулаками, не желая сдаваться и признавать, что я слабее. Признавшись в своей слабости, человек становится бессильным. Васька резко ударил под дых. Я скрючился. Перед глазами поплыли круги, но я опять устоял, хотя по щекам уже текли непрошенные слезы. «Еще хочешь?», – грозно спросил он. Я выдохнул: «Да пошел ты!». Душила обида, хотя злобы не было. Несправедливость вызывает в одних злобу, в других – обиду и стремление к справедливости. Возмущение несправедливостью без ненависти к обидчику – вот индикатор человечности.

Васька придвинулся вплотную и врезал мне в челюсть со словами: «Тут тебе никто не поможет!». Я рухнул. И неожиданно для себя самого выкрикнул в остром детском приступе инстинктивного желания защиты от боли и обиды: «Мама!». Лучше бы я раньше упал. Лучше бы он бил меня ногами. Лучше бы он поуродовал меня, чем я крикнул это. «Кешенька Никишин – маменькин сыночек!», – свысока бросил он и ушел, гордый победитель, с ватагой пацанов. Пацаны не понимали, что не тот силен, кто сильней, а тот, кто не станет побеждать более слабого.

Спасибо тебе, Васька, за урок: малодушие ни от чего не спасает, но приводит к такому сокрушительному поражению, которого не случилось бы даже при самом неблагоприятном исходе сопротивления. Этот урок я усвоил на всю жизнь. Всякое поражение является плодом воображения; в действительности же есть только одно: приобретенный опыт. Побеждает тот, кто не обращает внимания ни на какие удары.