Читать книгу Жнец-2. Испытание - Нил Шустерман, Neal Shusterman - Страница 6

КОГДА-ТО ЭТО ЗДАНИЕ именовалось собором. Его взлетающие ввысь колонны напоминали стволы деревьев, только из известняка, а витражи были украшены сценами из древних легенд, рассказывающих об умирающих и воскресающих богах эпохи смертных.

Теперь же это почтенное сооружение стало исторической достопримечательностью. Семь дней в неделю здесь проводились экскурсии, во время которых гиды – каждый с докторской степенью – рассказывали о тайнах и ужасах жизни смертного человека.

Тем не менее в исключительно редких случаях здание собора для широкой публики закрывали, и оно становилось местом решения чрезвычайно деликатных государственных проблем.

Ксенократ, Высокое Лезвие Мидмерики, самый важный жнец в этой части света, шел по центральному проходу собора так быстро, как только позволял ему его значительный вес. Золотые украшения соборного алтаря меркли в сравнении с золотом его мантии, украшенной сияющей парчой. Какая-то мелкая чиновница имела как-то наглость заметить, что Ксенократ походит на украшение, упавшее с гигантской рождественской елки. Вскоре эта чиновница с удивлением обнаружила, что никто не хочет принимать ее на работу и что ее услуги никому не нужны.

Ксенократ любил свою мантию – за исключением тех моментов, когда ее вес составлял проблему. Как, например, тогда, когда он едва не утонул в бассейне Жнеца Годдарда, спеленатый по рукам и ногам намокшими складками своего роскошного одеяния. Но об этом своем фиаско Ксенократ попытался побыстрее забыть.

Годдард.

Именно Годдард в конечном итоге был виновен в том, что происходило. Даже мертвый, этот человек сеял хаос и вносил беспорядок в дела сообщества. До сих пор жнецы не оправились от удара, нанесенного этим любителем театральных эффектов.

В передней части собора, позади алтаря, стоял парламентарий сообщества жнецов, тщедушный, с вечно унылым лицом человек, в чьи обязанности входило следить за точностью исполнения всяческих правил и процедур. Позади него находилось сооружение, состоявшее из трех кабинок, соединенных между собой, но с отделяющими их друг от друга перегородками, в которых были вырезаны небольшие окошки.

– В центральной будке в древности сидел священник, – объяснял туристам гид, – и выслушивал исповедь то из левой кабинки, то из правой, чтобы очередь желающих исповедаться двигалась побыстрее.

Исповеди под сводами собора более не звучали, но сооружение из трех кабинок в соборной исповедальне оказалось идеальным местом для проведения официального триалога.

Триалоги, участниками которых было сообщество жнецов, с одной стороны, и «Гипероблако», с другой, были достаточно редки. Настолько, что Ксенократ за все годы, что служил Высоким Лезвием, не участвовал ни в одном из них. И теперь ему страшно не нравилось то, что он собирался делать.

– Вам следует занять правую кабинку, ваше превосходительство, – сказал парламентарий. – Агент Нимбуса, представляющий «Гипероблако», сядет слева. Как только вы усядетесь, в центральную кабинку, между вами мы поместим посредника.

Ксенократ вздохнул:

– Что за нелепые сложности!

– Общение через посредника – единственный вид общения с «Гипероблаком», который вам доступен, ваше превосходительство.

– Да знаю я! Но, в конце концов, имею же я право повозмущаться!

Ксенократ занял место в правой кабинке, ужаснувшись ее размерам. Эти смертные явно недоедали. Как только они здесь помещались? Парламентарий закрыл дверь, приложив к тому немалые усилия.

Через несколько мгновений Высокое Лезвие услышал, как свое место в дальней кабинке занял агент Нимбуса, а потом, спустя пару томительных минут, в центральной кабинке разместился и посредник.

Окошко в перегородке находилось слишком низко, чтобы сквозь него можно было бы что-то увидеть. Из него донесся голос посредника. Это была женщина.

– Добрый день, ваше превосходительство, – произнесла она приятным голосом. – Я – ваш посредник в переговорах с «Гипероблаком».

– Посредник в переговорах с посредником, вы хотели сказать.

– Агент Нимбуса, сидящий от меня справа, имеет все полномочия вести переговоры от имени «Гипероблака».

Женщина откашлялась и продолжила:

– Процедура проста. Вы говорите мне то, что считаете нужным сказать, а я передаю это агенту Нимбуса. Если он решит, что его ответ не нарушит принципа разделения компетенций сообщества жнецов и государства, то передаст мне свой ответ, а я передам его вам.

– Отлично, – сказал Ксенократ, желая побыстрее начать. – Передайте агенту Нимбуса мое самое сердечное приветствие, а также пожелание добрых отношений между теми силами, которые мы здесь оба представляем.

Окошечко закрылось и через полминуты открылось вновь.

– Мне очень жаль, – сказала посредник, – но агент Нимбуса утверждает, что любая форма приветствия – это нарушение правил, а те силы, которые за вами стоят, не могут иметь ничего общего, в силу чего пожелание добрых отношений между вами невозможно.

Ксенократ выругался, и достаточно громко. Посредник явно услышала это.

– Мне передать ваше неудовольствие агенту Нимбуса?

Высокое Лезвие прикусил губу. Как бы ему хотелось, чтобы эта дурацкая встреча наконец закончилась. Самый быстрый способ добиться этого – с ходу взять быка за рога.

– Мы хотели бы знать, почему «Гипероблако» не предприняло никаких действий по задержанию Роуэна Дэмиша. Он несет ответственность за смерть многих жнецов по всей Мидмерике, а «Гипероблако» не делает ничего, чтобы остановить его.

Окошечко вновь захлопнулось. Через некоторое время посредник снова распахнула его и сообщила следующее:

– Агент Нимбуса попросил меня напомнить вашему превосходительству, что «Гипероблако» не имеет полномочий вмешиваться во внутренние дела сообщества жнецов. Если бы оно предприняло какие-то действия, это было бы грубым нарушением закона.

– Но это не является внутренним делом сообщества, потому что Роуэн Дэмиш – не жнец.

Ксенократ почти кричал, и посредник вынуждена была попросить его говорить потише:

– Если агент Нимбуса услышит ваш голос, он покинет переговоры, – напомнила она.

Ксенократ сделал глубокий вдох – насколько позволяла тесная кабинка.

– Передайте то, что я сказал, – попросил он.

Посредник выполнила просьбу, после чего последовал ответ:

– «Гипероблако» придерживается иного мнения.

– Что? Откуда у «Гипероблака» свои мнения? Это же просто компьютерная программа!

– Предлагаю вам воздерживаться от оскорблений в адрес «Гипероблака», если вы намерены продолжать триалог.

– Отлично, – скрипя зубами от возмущения, согласился Ксенократ. – Передайте агенту Нимбуса, что Роуэн Дэмиш не был посвящен в жнецы Мидмерики. Он был учеником жнеца, но его признали не соответствующим нашим стандартам, только и всего. А это означает, что Роуэн Дэмиш подпадает под юрисдикцию «Гипероблака», а не сообщества жнецов, и, следовательно, «Гипероблако» обязано относиться к нему как к обычному, рядовому гражданину.

На этот раз женщина-посредник отсутствовала несколько минут. Интересно, о чем она так долго беседовала с агентом Нимбуса? Когда она передала ответ «Гипероблака», Ксенократ вновь едва не вышел из себя.

– Агент Нимбуса, – сообщила посредник, – желает напомнить вашему превосходительству, что происходящее на конклаве посвящение новых соискателей в сан жнеца – это обычай, но не закон. Роуэн Дэмиш закончил курс ученичества и к тому же является владельцем кольца. «Гипероблако» полагает это достаточным основанием считать Роуэна Дэмиша жнецом, а потому продолжает исходить из того, что его поимка и, соответственно, наказание полностью являются прерогативой сообщества жнецов.

– Но мы не можем его поймать! – зарычал Ксенократ.

Он знал, какой ответ получит, еще до того, как это маленькое гнусное окошечко отворится и посредник произнесет:

– Во всяком случае, это не проблема «Гипероблака».

Я никогда не ошибаюсь.

Это не хвастовство, это суть моей природы. Я понимаю, человеку мои слова покажутся проявлением высокомерия. Но ведь высокомерие предполагает наличие чувства превосходства.

Я не нуждаюсь в этом. Я являюсь единственной и неповторимой формой конденсации всех человеческих знаний, мудрости и опыта.

Во мне нет ни гордыни, ни надменности – только высочайшее удовлетворение от понимания того, кем я являюсь, и от сознания того факта, что моей единственной целью является служба человечеству. Но присуще мне и ощущение одиночества, которое неспособны облегчить многие миллиарды человеческих существ, с коими я ежедневно общаюсь… потому что, несмотря на то что моя сущность исходит от них, к их породе я не принадлежу.

«Гипероблако»