Читать книгу Наследник Тамерлана. Ветер времени - Нина Левина - Страница 3

Это была вторая ночь тревожного ожидания. Рашид сидел на полу, в дальней комнате без окон, прислонившись спиной к шершавой стене и не выпуская из руки сабли. Всё было готово для возвращения домой в двадцать первый век из этого кошмарного кровавого века пятнадцатого. В неровном тусклом свете масляной лампы маняще поблёскивала древняя реликвия, вызывающая ветер времени. Большая хрустальная ваза в форме цилиндра, с сетью воздушных переплетений внутри, упиралась в ладонь изящной кисти руки из тёмного камня. Не хватало только ключа, открывающего дверь в иное время, и китайца Ляо, знавшего слова заклинания. Ключ тоже был у него, поэтому Рашиду оставалось только ждать. Они заранее условились о встрече в доме лекаря, человека, преданного всей душой старшей императрице Биби-ханум. Рашид невольно вздохнул – хоть он заранее знал, какая судьба ожидает любимую жену Хромого Тимура (или Тамерлана, как принято было произносить имя великого эмира в западных странах), но оказалось тяжело поверить расползающимся вчера по городу слухам о том, что Биби-ханум отравлена вместе с младшей императрицей. Рашид посмотрел в сторону забывшейся тревожным сном Сарнай, верной служанки младшей императрицы. Среди разбросанных на мягком одеяле подушек она казалась такой нежной и хрупкой, но Рашид имел счастье убедиться, сколько силы духа в этой красивой женщине, год назад ставшей его женой. Даже во сне Сарнай не выпускала из объятий мирно спящего младенца, в чьих жилах текла кровь великого Тамерлана и её любимой госпожи, подарившей эмиру перед его смертью пятого сына. Бедная Тукал-ханум! Родив мальчика, так некстати для множества других наследников, она подписала себе и ему смертный приговор. И судьба ребёнка была предопределена, в истории о нём не осталось даже упоминаний. Сохранилась только родовая легенда о клятве, данной верной служанкой Сарнай своей госпоже спасти последнего сына Тамерлана. Именно за этим Рашид и пришёл из двадцать первого века – помочь женщине исполнить волю императрицы. («Шахматы Тамерлана», первая книга дилогии «Ветер времени»)

В тишине замерших в беспокойном сне улиц слышался топот копыт, где-то вдалеке бряцало оружие, кто-то вскрикивал, а потом всё смолкало, но ненадолго. По Самарканду – столице империи покойного Тимура, рыскали люди его внука – Халиль-Султана, захватившего власть вопреки воле деда. Не успели пройти торжественные похороны великого эмира, как между наследниками Железного Хромца разгорелась междоусобная борьба за право владеть империей Тимуридов. Первой жертвой этой борьбы стал Тулуйбек – верный телохранитель Тимура, его надёжный щит в боевых походах, заботливый, как нянька, в периоды зимовок и становищ. Не один десяток лет он сражался бок о бок с великим эмиром, завоевав своей преданностью его безграничное доверие и любовь, не меньшую, чем к собственным детям. Тело Тулуйбека покрывали рубцы и шрамы, полученные в боях, но он был крепок, как гранитная скала, и до последнего дня находился рядом со стареющим Тимуром, предпочитавшим походное седло дворцовым усладам. Тулуйбека обнаружили мёртвым на второй день после смерти эмира, и Рашид не сомневался ни секунды в том, что телохранитель был отравлен, хотя кто-то настойчиво распространял слух о том, что у верного Тулуйбека разорвалось сердце от горя.

Следующими жертвами борьбы за наследство Тимура должны были пасть его жёны – старшая и младшая императрицы – Биби-ханум и Тукал-ханум. Одной исполнилось шестьдесят пять лет, а второй – девятнадцать. Обе имели огромное влияние при дворе, и мятежному внуку нельзя было оставлять их в живых. Биби-ханум была правнучкой самого Чингисхана, и покойный Тимур всем сердцем любил женщину, которой был обязан гордым титулом «гурган» – зять великого хана, прислушивался к её мудрым советам, брал в военные походы, доверял воспитание детей и внуков. Не познавшая радость материнства Биби-ханум крепко привязалась к младшей императрице и словно родную дочь оберегала от гаремных интриг. Как только не стало Тимура, твёрдой, безжалостной рукой державшего в страхе своих многочисленных родственников, женщины оказались беззащитны. Рашид тщетно уговаривал их воспользоваться ветром времени, предлагая гостеприимство своего крова в Москве.

– Никогда жёны великого эмира Тимура не станут простыми женщинами, влачащими жалкое существование вдали от своей империи, – сверкая глазами, гордо ответила ему Биби-ханум. – Если такова воля аллаха – мы примем смерть, но навсегда останемся императрицами, и гнев его падёт на головы наших убийц. Спасите только Санджара! – голос женщины дрогнул. – Невинного младенца не должна коснуться страшная судьба, уготованная ему шакалами, осмелевшими после смерти льва.

Сарнай и Рашиду удалось выскользнуть с младенцем из дворца под покровом ночи, вырваться из лап ожидавшей их у потайного выхода засады и незаметными тенями проникнуть в дом лекаря. Когда преследователи поняли, что добыча ускользнула, в городе началась облава. На поиски беглецов Халиль-Султаном были брошены все перешедшие на его сторону воины городской стражи. А утром по Самарканду поползли слухи о внезапной смерти двух императриц – Биби-ханум и Тукал-ханум, и Сарнай весь день оплакивала любимую госпожу.

«Где же Ляо? – с возрастающим волнением думал Рашид. – Неужели ему не удалось уйти от соглядатаев Халиль-Султана, старающихся угодить новому повелителю?» Рашид видел, как изменилось отношение придворных к людям, приближённым к императрицам Тимура сразу после его смерти. Он хорошо изучил за десять лет жизни при дворе эти мимолётные взгляды, косые усмешки, ядовито-радушные улыбки и смертельные объятия. Никому нельзя было доверять, кроме Сарнай, Ляо и верного слуги Фархада, доставшегося ему десять лет назад во время похода Тамерлана на Русь. Смышлёный мальчик вырос в смелого, преданного юношу и столько раз выручал своего хозяина, что Рашид твёрдо решил забрать его с собой в Москву, в двадцать первый век.

Совсем рядом зацокали копыта лошадей, а потом раздался настойчивый стук в дверь. Рашид резко поднялся и встал возле двери комнаты, крепко сжимая саблю обеими руками. От громкого стука проснулась Сарнай, села на одеяле, стараясь не разбудить ребёнка, и испуганно посмотрела на мужа. Он ободряюще кивнул ей, приложил на секунду палец к губам и замер, вслушиваясь в разговор у входной двери.

– Кого там принесла нелёгкая? – нарочито громко спрашивал лекарь недовольным сонным голосом.

Слышно было шарканье его туфель, а потом чей-то грозный голос произнёс:

– Не ворчи, старик! Это унлик (десятка) императорской стражи!

– Какая честь для меня! – голос лекаря задрожал от подобострастия, заструился медовой патокой. – Чем обязан, он-баши?

– Перевяжи руку моему храброму воину, пока он не истёк кровью.

– Слушаюсь, господин.

За дверью послышались тяжёлые шаги, а потом возня. Неожиданно грозный голос спросил:

– В доме кто-то ещё есть, старик?

– Конечно. Мой ученик. Поди сюда, лежебока! – закричал лекарь, и Рашид услышал виноватое бормотание Фархада. – Подай мне кувшин с водой и забери эти окровавленные тряпки! Вот всё и готово! Рука будет, как новенькая. Кто же посмел нанести удар воину императора?

– Не твоё дело, старик! – оборвал лекаря он-баши. – У молодого эмира врагов хватает, особенно из бывших приближённых Тимура. Тебя, кстати, вроде жаловала сама императрица?

– Где там! – сокрушённо вздохнул лекарь. – Пару раз заказывала мази для своих прислужниц, но осталась недовольна. Даже не заплатила. Надеюсь, молодой император будет более щедрым к своим верным подданным.

– Ты правильно заметил, – произнёс грозный голос. – К верным будет щедрым, а к предателям – беспощадным. Ты никого подозрительного не видел на улице или в домах соседей? Женщину или мужчину с младенцем?

– С младенцем? – Лекарь задумался. – К плотнику, живущему в конце улицы, вроде приехал сын с двумя жёнами. Кажется, я слышал оттуда плач ребёнка.

– В конце улицы?

– Да. От моих ворот направо.

У входной двери снова затопали, а потом послышался удаляющийся топот лошадиных копыт, и всё стихло.

– Всё в порядке, мой господин, – прошептал Фархад, приоткрывая дверь, за которой притаился Рашид. – Они ускакали. Но… мне показалось…

– Что? Говори!

– Один слишком внимательно смотрел на меня. Кажется, я видел его раньше, среди охраны гарема Халиль-Султана.

– Что ты делал вблизи гарема внука Тимура?

– Так, господин, – замялся Фархад, – проходил мимо… несколько раз…

– Твоя любовь наблюдать за наложницами визирей и эмиров однажды сыграет с тобой злую шутку…

Нравоучения Рашида были остановлены лекарем, неожиданно прошептавшим:

– Тише! Вы это слышите?

Мужчины замолчали и прислушались, но кроме далёкого лая собак и потрескивания масла в светильнике ничего не услышали. А потом совершенно явственно кто-то поскрёб в дверь, словно мышь решила попробовать дерево на зуб.

– Кто там? – шёпотом спросил лекарь, но вместо ответа в дверь снова поскребли.

– Это знак Ляо, – с облегчением выдохнул Рашид.

Хозяин дома приоткрыл дверь, и внутрь проскользнул человек, одетый в длинные тёмные одежды дервиша – городского нищего. Он резко откинул широкий капюшон, и перед глазами беглецов оказался учёный китаец Ляо с неизменной бородкой, заплетённой в тонкую косицу.

– Что так долго… – начал было Рашид, но китаец остановил его нетерпеливым жестом:

– За мной следили, господин. Надо уходить, как можно скорее. Я заметил, что к дому движутся вооружённые люди. Они идут медленно и тихо, оставив лошадей в конце улицы.

Лекарь с сочувствием взглянул на Рашида.

– Вероятно, стражники не поверили мне…

– А может, узнали Фархада, – пожал плечами Рашид, а потом обратился к китайцу: – Реликвия готова. Ты принёс ключ?

Ляо порылся в складках одежды и извлёк маленькую фигурку совы. В тусклом свете масляной лампы блеснул полупрозрачный камень, из которого она была вырезана древними неизвестными мастерами. Когда-то ключами послужили два короля с шахматной доски самого Тамерлана, но они бесследно растворились, единожды открыв дверь в иное время. К счастью, у Ляо была возможность плотно заняться поисками новых ключей. Ему понадобилось несколько лет, чтобы выйти на след одного из них, который был найден только в 1403 году в крепости Смирне, принадлежавшей рыцарям-иоаннитам. Тимур взял её приступом за две недели, и Ляо обнаружил среди трофеев непримечательную фигурку совы, оказавшейся ключом при внимательном рассмотрении. До сегодняшнего дня фигурка была надёжно спрятана китайцем, а сама реликвия хранилась в сокровищнице Биби-ханум. Теперь пришло время воспользоваться ими, чтобы спасти жизнь младшего сына Тамерлана.

Ляо прошествовал в комнату, где Сарнай уже поднялась с одеял и ждала, прижимая ребёнка к груди. Рядом на полу лежал мешок с некоторыми личными вещами Тамерлана, заботливо переданными маленькому Санджару Биби-ханум.

– Господин, – прошептал Ляо, – мне нужна кровь того, кто откроет дверь.

Рашид подошёл к реликвии, провёл лезвием сабли по своей ладони, и тёмная густая жидкость закапала в углубление вверху хрустального цилиндра, заполняя его.

– Достаточно. – Ляо аккуратно вставил основание фигурки совы в восьмиугольник неправильной формы, вскинул руки над головой и принялся тихо, нараспев, произносить слова заклинания.

Внутри вазы появилось слабое свечение, всё больше набирающее силу по мере чтения заклинания, по тонким прожилкам внутри, словно по артериям, медленно побежала кровь, из тёмно-красной превращаясь в нежно-розовую жидкость. Сияние от реликвии озарило комнату светом восходящего солнца. Словно лёгкий ветерок дохнул на замерших в изумлении людей, а над реликвией заклубился туман. У Рашида от волнения забилось сердце – неужели через пару минут он вернётся домой, в Москву? Неужели снова станет уважаемым Рашидом Муратовичем, проживающим в особняке на Рублёвке? Десять лет! Целых десять лет он провёл в средних веках, начиная с нашествия Тамерлана на Русь в 1395 году и заканчивая 1405 годом, временем смерти Железного Хромца. Рашид тряхнул поседевшей головой – трудные это были годы, часто смертельно опасные, но он ни секунды не жалел о них. Ему посчастливилось выиграть в шахматы у самого Тамерлана – непревзойдённого шахматиста того времени, войти в ближайшее окружение старшей императрицы и полюбить прекрасную женщину, сделавшуюся его женой. Ему выпала честь стать приёмным отцом сына великого властителя и возможно, по уверенному утверждению Сарнай, в недалёком будущем предстоит радость кровного отцовства. Он с любовью и нежностью взглянул на жену и шепнул ободряюще:

– Вскоре мы будем в безопасности.

Тем временем Фархад оставил свой пост у входной двери и подошёл к Рашиду. За долгие годы службы он слышал о всевозможных чудесах от своего господина, но впервые был свидетелем одного из них. Голос Ляо завораживал, лёгкий ветерок будоражил воображение, принеся с собой запахи далёкого, незнакомого мира. Даже старичок лекарь, позабыв о рыскающих неподалёку стражниках, стоял с полуоткрытым от удивления ртом и в задумчивости теребил полу короткого халата.

Рашид попытался вызвать в памяти свой дом на Рублёвке и с ужасом понял, что воспоминания размыты десятилетним отсутствием. Очертания дома и парка, расчерченного дорожками из цветной брусчатки, с трудом выстраивались в чёткое изображение, только вид копии фонтана Тритона, стоящего перед стеклянной террасой, ярко блеснул в голове, и Рашид ухватился за эту картинку. «Главное, вернуться в то самое лето, когда мы с Андреем отправились на поиски его жены», – повторял про себя Рашид, как вдруг сильный порыв ветра пронёсся по комнате, заставив Сарнай вскрикнуть от страха. Ребёнок на её руках проснулся и захныкал, и в то же самое время тяжёлые удары обрушились на входную дверь. Лекарь и Фархад бросились к ней с оружием в руках.

– Ляо! – крикнул Рашид, поворачиваясь на грохот. – Продолжай, даже если вокруг начнут рушиться стены! Сарнай, любимая! – Он порывисто обнял жену. – Как только откроется дверь – немедленно уходи!

– Но дорогой! Без тебя… – Женщина испуганно взглянула на него.

– Что бы ни случилось! Вы с Санджаром должны спастись!

Он побежал к входной двери, крепко сжимая саблю в правой руке и доставая левой кинжал из-за пояса. В это время деревянная дверь рухнула, и в дом ворвались первые двое стражников. Фархад с лекарем были наготове, и земляной пол обагрился кровью убитых ими наповал воинов. Но следом вломились другие непрошеные гости, и старик-лекарь, орудовавший кривым длинным ножом, не успел нанести второй смертельный удар, а упал сам от удара саблей, перерубившей ему шею. Рашид подоспел вовремя на помощь Фархаду, кинжалом вспорол живот стражнику, убившему лекаря, а саблей ранил в плечо ещё одного, забравшегося в дом сквозь маленькое низкое окошко. Фархад не отставал от своего хозяина, но воинов, лезущих через окна и врывающихся в дверь, становилось всё больше, и вскоре они начали теснить Рашида с Фархадом к двери комнаты, в которой Ляо продолжал читать заклинание.

К моменту приближения сражения, фигурка совы вдруг ярко вспыхнула и исчезла, а на её месте из реликвии вырвался столб ослепительного света. На какой-то миг стражники отпрянули в нерешительности, и Рашиду с Фархадом удалось уложить ещё по одному. Сильный порыв ветра пронёсся по комнате, и столб света разделился на два луча, разошедшиеся в разные стороны, открыв широкий проход. Рашид обернулся и радостно вскрикнул, увидев по ту сторону знакомый до боли фонтан Тритона, освещённый ночными фонарями, стеклянные раздвижные двери террасы и испуганное лицо своего мажордома, выглядывающего из-за них. Громко закричала Сарнай, и Рашид инстинктивно метнулся в сторону. Жгучая боль обожгла правую сторону лица, по шее заструилось что-то тёплое.

– Господин! – крикнул Фархад, бросаясь на воина, ранившего Рашида.

В это время другой стражник вонзил юноше кинжал в спину по самую рукоятку. Рашид успел заметить застывший, удивлённый взгляд Фархада, прежде чем верный слуга рухнул лицом вниз.

– Уходи! – повелительно зарычал Рашид, закрывая собой дверной проём и отбиваясь от наседающих воинов. Краем глаза он заметил, как метнулась женская фигурка к открывшемуся проходу. – Теперь ты! – крикнул он Ляо.

– Быстрее, господин! – проговорил китаец, и Рашид собрал все силы, пытаясь вырваться из лап убийц.

Он заметил, как приподнялся Фархад и в последнем, предсмертном движении схватил за ногу одного из нападавших и дёрнул его. Стражник потерял равновесие, обернулся и опустил саблю на голову бедного юноши, на мгновение отвлекая внимание своих товарищей. Этого мгновения было достаточно, чтобы Рашид заскочил в комнату, закрыв за собой дверь на хлипкую задвижку.

– Спасибо, мой верный Фархад, – прошептал Рашид, подхватывая реликвию и шагая по направлению к фонтану, к дожидающимся Сарнай и Ляо.

Дверь за его спиной с треском распахнулась, и ворвавшиеся в комнату стражники успели заметить только край синего халата, мелькнувший в захлопывающемся проходе…

***

Как только закончилось цирковое представление, Андрей повёл жену с дочкой и Сарнай с сыновьями в маленькое уютное кафе в парке. Было чудесное начало лето, когда парковая зелень ещё свежа, а солнце приятно согревает и покрывает первым лёгким загаром бледную кожу городских жителей. У Гаяра с Санджаром наступили каникулы, у Машеньки прошёл выпускной в детском саду, и она готовилась пойти в первый класс, а у Андрея, с недавних пор майора сил специальных операций, выдался небольшой перерыв в служебных командировках. Ольга с Сарнай давно собирались совершить развлекательный поход куда-нибудь с детьми и остановили свой выбор на цирке. Рашид планировал присоединиться к весёлой компании, но в последний момент из-за плохого самочувствия решил остаться дома. «А ведь Рашиду на самом деле уже шестьдесят пять, – подумал Андрей, усаживая женщин и детей. – Хотя по документам пятьдесят пять. Никто не знает, что десять лет он провёл во временах Тамерлана. Уходили мы с ним туда, когда ему было сорок пять. Я-то вернулся сразу, как только удалось вызволить Ольгу, а он остался, верный древней родовой клятве». Андрей с нежностью посмотрел на свою жену, по-прежнему любимую и желанную. Рождение дочери никак не сказалось на хрупкой фигурке Ольги, русые волосы в мелкую золотистую кудряшку были собраны кверху, открывая изящную шею, только в больших серо-зелёных глазах иногда мелькала далёкая печаль, словно отблеск костров становища чужеземного войска. Потом взгляд Андрея перешёл на Сарнай – обожаемую жену Рашида, последовавшую за мужем десять лет назад из своего времени в далёкий двадцать первый век. Женщины сдружились ещё тогда, когда Ольга была похищена внуком Тамерлана, а Сарнай исполняла обязанности служанки младшей императрицы. Андрей с улыбкой вспомнил, сколько неподдельной радости было при их неожиданной встрече, когда Рашид наконец-то вернулся домой, приведя с собой беременную Гаяром жену и сына по имени Санджар… Того самого ребёнка, ради которого он остался в чужом времени на долгие десять лет. Громкий голос Гаяра вывел Андрея из задумчивости.

– Дядя Андрей! Дядя Андрей! Давайте в следующие выходные снова пойдём в цирк и сядем в первом ряду! – восторженно вопил десятилетний Гаяр, глядя на Андрея сияющими тёмно-серыми глазами с азиатским разрезом, точь-в-точь, как у его матери Сарнай. – Как это было здорово, когда все тигры и львы улеглись напротив нас с Санджаром! Я так близко никогда не видел столько хищников!

– Разве? – поинтересовалась Сарнай у сына. – А как же поездка в парк львов в прошлом году?

– Мама, это не то! – мальчик махнул рукой. – Мы наблюдали за ними издалека. А здесь, казалось, руку протяни и погладишь. Не знаю, чем дрессировщик был недоволен? Почему кричал на них и щёлкал кнутом?

– Потому что ему не нравится, когда звери, дрессировке которых он посвятил годы, не выполняют команды, а слушают постороннего человека, – с улыбкой заметил Андрей.

– А я не хочу больше в цирк! – безапелляционно заявила Машенька, шестилетняя дочка Андрея. – Мне было так страшно! Особенно, когда лев раскрыл свою огромную пасть. – Девочка взобралась Ольге на колени и обхватила её ручками. – Чуть не проглотил нас с мамой.

– Девчонка! – презрительно фыркнул Гаяр. – Твой папа легко справится с любым львом и тигром.

– Интересно, дядя Андрей, как это у тебя получается? – задумчиво глядя вдаль и отщипывая по кусочку сладкую вату, пробормотал Санджар. Он был всего на год старше брата, но отличался внутренней сдержанностью и хладнокровием. Вот и сейчас мальчик с неодобрением посмотрел на раскрасневшегося от волнения Гаяра. – Почему все животные слушаются тебя? В чём секрет?

– Не знаю, Санджар, – Андрей усмехнулся. – Возможно, они чувствуют, что я люблю их и отношусь не как к братьям нашим меньшим, а как к равным.

– Интересно, а можно ли так заставить слушаться людей? – Совсем недетский вопрос Санджара заставил тревожно переглянуться Андрея и Сарнай. – Чтобы не стая хищников сидела у твоих ног, приветливо жмурясь, а люди. Много людей смотрели бы на тебя с обожанием в ожидании приказаний.

– Зачем? – Андрей пожал плечами в недоумении и взъерошил светло-каштановые, с рыжеватым отливом, волосы мальчика. – Чем больше власти, тем сильнее ответственность. Скажу тебе честно, Санджар, мне было гораздо проще, когда приходилось только исполнять приказы высшего руководства. Сейчас я вырос в звании и должности и не только выполняю приказы, но и ставлю задачи перед своими подчинёнными. Тем самым беру ответственность за каждого человека, отправляющегося на задание. Любая неудача, повлёкшая гибель или ранение младшего по званию, тяжёлым камнем ложится на мою душу и совесть.

– Это потому что командуешь маленьким количеством людей и всех знаешь. Было бы людей много – ты бы не задумывался об их судьбах, – изрёк Санджар, вынудив Андрея нахмуриться.

– В тир! Я хочу в тир! – неожиданно воскликнул Гаяр, заметив яркую палатку среди детских парковых аттракционов. – Санджар, спорим, я выбью не меньше семи фигурок из десяти!

– Так и будет, если не успокоишься и не сосредоточишься, – заметил Андрей, протягивая мальчикам деньги на покупку пулек. – А если сделаешь так, как я учил тебя, то сможешь выиграть приз.

– Хорошо, буду серьёзным, как Санджар. – Мальчик сделал строгое лицо и неспешным шагом последовал за старшим братом, но быстро не выдержал и побежал к тиру вприпрыжку, на ходу выкрикивая что-то подбадривающее.

Сарнай с улыбкой посмотрела им вслед, а потом заметила со вздохом:

– Они такие разные. Гаяр – импульсивный мальчик, смелый, не терпящий несправедливости. За старшего брата горой стоит, а Санджар… Иногда мне кажется, что он гораздо мудрее своих лет, всегда спокоен и выдержан, на мелочи не обращает внимания, а за серьёзные обиды спуску никому не даст.

– Настоящий принц крови по матери, – усмехнулся Андрей, забирая из рук жены задремавшую Машеньку, – и прирождённый властитель по отцу.

– Тише, – испуганно оглянулась Сарнай. – Мы поклялись с Рашидом друг другу никогда не выдавать ему тайны происхождения. Пусть растёт обычным мальчиком, а повзрослев, сам изберёт свою судьбу.

– Хотелось бы, чтобы так и было, да только судьба каждого из нас давно предрешена. Кстати, как там Рашид? С ним всё в порядке?

– Здоровье не очень, – вздохнула Сарнай. – Сказывается возраст и пережитые волнения. Но ты же знаешь его, Андрей, он скрывает от меня свои болезни до последнего. Считает, что раз мужчина – то должен стойко переносить любые испытания, не доставляя хлопот ближним. Старается только для меня и мальчиков, забывая об отдыхе. В последнее время его стало беспокоить сердце, но он отмахивается от моих попыток заставить его показаться врачам. Несмотря на проблемы, лично взялся учить мальчиков верховой езде, отказавшись от услуг инструктора.

– Рашид – прирождённый наездник, – улыбнулся Андрей, вспомнив совместные головокружительные скачки в год нашествия Тамерлана. – Разве могут современные инструкторы сравниться с его опытом? Но ты права – с сердцем не шутят. Хочешь, я поговорю с ним и постараюсь убедить серьёзнее отнестись к здоровью? Иногда дружеский разговор между мужчинами даёт больше толку, чем уговоры и причитания любимой женщины.

– Буду только рада, – ответила Сарнай.

В это время от тира донеслись громкие возбуждённые голоса мальчиков. Они возвращались по направлению к кафе и что-то громко обсуждали. Даже обычно сдержанный Санджар эмоционально жестикулировал, держа в руках игрушечного тигра.

– О чём они спорят? – Андрей взглянул в сторону ребят. – Ничего не могу разобрать.

– Они ругаются по поводу проигрыша Гаяра, – невольно рассмеялась Сарнай, тут же делая строгое лицо. – Но чтобы никто не понял – на тюркском.

– Рашид продолжает обучать их древнему языку? – удивился Андрей.

– Да, и мальчики делают явные успехи. Недавно выучили несколько ругательств, теперь оттачивают мастерство. – Она погрозила пальцем приближающимся сыновьям, и те замолчали.

– Есть у меня парочка учеников – тоже бубнят что-то неразборчивое, когда получают двойку. – Ольга покачала головой. – Теперь я понимаю, что именно они на мне оттачивают.

– Надрать им уши? – спросил Андрей.

– Кому? Кому надрать уши? За что? – воскликнул Гаяр, разбудив своим возгласом Машеньку. Она потянулась в руках отца и с любопытством уставилась на принесённого тигра. – Мы ничего плохого не сделали! Вот для Маши игрушку выиграли.

– Выиграли! Как же! Ты трижды промазал! Пришлось мне стрелять без промаха, – фыркнул Санджар, протягивая девочке тигра. – Держи. Не бойся этого хищника – он никогда не обидит.

– Спасибо, – пискнула Маша, прижимая игрушку. – А я и не боюсь.

– Совсем забыл, – Андрей хлопнул себя по лбу. – У меня для вас сувениры. Гаяр, я помню, тебе очень хотелось точно такой жетон, как у меня.

– Да, дядя Андрей.

– С личным номером – это только для военнослужащих. А для вас я заказал специальные, с именами и их значением. Держите!

Андрей достал из кармана овальные металлические пластинки на тонких цепочках и протянул мальчикам. На одной было выбито «Гаяр – муж отважный», а на другой «Санджар – принц непобедимый».

– Спасибо! – воскликнул Гаяр, надевая цепочку.

– Но это не всё, – продолжал Андрей, – каждый жетон имеет свой секрет.

Он достал небольшой складной нож и кончиком его надавил на верхнюю перекладину буквы «г». В ту же секунду жетон распахнулся, открыв небольшое углубление внутри.

– Здесь можно спрятать что-то важное для тебя. Секретную записку, тайное послание, фотографию девочки, в которую влюблён.

– Здорово! А как раскрывается жетон Санджара?

– Я сам разберусь. – Старший брат спрятал пластинку в кулаке. – Иначе это не будет секретом.

– Хорошо, – согласился Андрей. – Если не сможешь открыть – звони, помогу.

– Спасибо, но я уже не маленький, сумею справиться сам. – Мальчик горделиво вскинул голову, слегка выпятив нижнюю губу, и Андрей невольно вздрогнул, заметив его необыкновенное сходство с человеком, приводившим в трепет одним своим именем полмира.