Читать книгу Занимательная история Георгия Золотова и ему подобных - Нина Третьякова - Страница 5

5

Оглавление

Нужно сказать, что, пообещав самому себе привести свою семью к успеху, Георгий поставил перед собой действительно непростую задачу, возможно даже невыполнимую. 1978 год был особенно непростым, не сложнее 1979-го, но и не проще. Это время неопределенности – сложно было сыну простых рабочих из провинциального городка Павлограда в Украинской ССР определить, куда «ветер дует»: ведь всего через два года его родной процветающий СССР станет стремительно увядать, все, что он любил, станет ему недоступно. На улице ему рвали душу, говоря, что растет недовольство, говоря тихо-тихо. Все те люди и сами не знали, почему так тихо говорили о своих проблемах, отчего на тех, кто не сдержался и выкрикнул о своем бессилии, окружающие хором «шикали» – не знали, но чувствовали на инстинктивном уровне, ничего не спрашивая. Они верили в то, что это опасно. Опасно даже не быть тем, кто недоволен, но и просто находиться рядом.

А когда еще через пару лет открылась страшная тайна о существовании алкоголизма, проституции и наркомании, это повергло жителей планеты под названием СССР в шок. Кто они? Кто все эти отбросы общества, откуда? И после этого, возвращаясь домой, все вдруг замечали в местном дядьке Кольке не только дебошира и смешного, вечно качающегося бородача, но алкоголика – теперь он стал проблемой, его так и стали называть. И завидя издалека даму в красивейших, но вызывающих одеждах, никто не думал, что она странная или просто иностранка, все так и говорили – проститутка.

Вот так разные обыденные вещи и стали приобретать иные названия, например, распределение и равенство в продовольственном отношении стали называть дефицитом товаров, а мудрых, опытных государственных правителей – стареющими; качественные, взвешенные решения, которые могли приниматься только в Москве, – непродуктивными, так как, во-первых, стареющими, а во-вторых, слишком медленными, и восхваление дружбы республик и народов – искусственным закрытием границ с Западным миром.

Это лишь несколько примеров того, с чем пришлось столкнуться Людмиле, Гоше и всем им подобным. Но Гоша решил, он поклялся, перемены его не пугали, его пугала неизвестность и обязательность выбора, нужно было к кому-нибудь прильнуть, сам по себе он – никто. Проводя время в размышлениях, парень не терял времени: он занимался в училище и подавал большие надежды, мало того, вечерами подрабатывал грузчиком на железнодорожном вокзале, и иногда ему удавалось уволочь тот или иной товар – так делали все, но никто не считал себя вором. Если только кто-нибудь тебя поймал с поличным… ну а все остальное – это ловкость рук, помощь семье и все такое разное, несмотря на то что наказание за такую помощь могло быть достаточно внушительным и вполне способно было стать последним, что тебе довелось делать на воле в своей жизни. Это никого не могло остановить, все рабочие были заодно, рабочие люди и руководство в СССР – разные касты, они не пересекались. Так уж повелось с тех пор – грех не своровать. Знали ведь все, что рабочей силе перепадает несносно мало в сравнении с «верхушками», равенство – только теория. Только вот знание это блокировалось и окрашивалось в серые, темно-синие и коричневые цвета рабочей формы.

Гошу это не устраивало. Он уже не мог доверять всему, что слышал, и был твердо уверен, что если бы тогда его отцу предоставили достаточную помощь, он бы и по сей день был жив. Но ему, как прилежному комсомольцу, нужно было найти баланс между своим рвением что-то исправить и намертво вкрученной идеей развивать и воспевать родину. И пока Гоша проводил время в такого рода размышлениях, своим примером он старательно направлял на путь истинный своего младшего братика, только ставшего пионером. Но вот путь истинный Гоша понимал по-своему.

Так, за время своего обучения в инженерно-строительном училище парень обзавелся знакомствами – и здесь речь идет не об однокашниках, но в большей степени о руководительском составе. Все дело в том, что, подрабатывая на железнодорожном вокзале, молодой активист имел возможность часто и щедро благодарить свой состав за честную и самоотверженную работу во благо знаний. Благодарность зависела только от того, чем в тот или иной день был наполнен грузовой состав: то парами льняных брюк, то консервированными ананасами, а частенько можно было разжиться половиной мешка угля, алюминиевыми ведрами, удобрениями для овощей; до холодильников дело не дошло, но вот новеньким электроутюгом с функцией пара замдиректора порадовать удалось.

Как парень и обещал, семья его не голодала, хотя уровень жизни все еще был очень далек от совершенства. Мать ничего не могла поделать с предприимчивым мальчишкой, и в то же время она очень нуждалась в помощи и поддержке и прекрасно понимала, что одной ей не справиться, а также отчетливо видела изменения в старшем сыне после кончины отца. До этого Гоша и так был старший, но теперь он стал взрослый, говорил мало, делал много, шутки, дурачество, детство отошли на второй план.

Со временем Георгий становился все крепче, и ничто мужское не было ему чуждо – не мог он и не заприметить молодую девушку, помощницу контролера погрузочной станции, где он столь продуктивно трудился.

Маша… Было в ней что-то неподдельно женское, что-то притягательное, что-то явно плотское. Гоша долго боролся с собой – так ведь не положено – но каждый раз как только он приказывал себе сосредоточиться на чем-то и не думать о девчонках, перед его глазами сразу всплывал профиль девушки, обрамленный кудрявыми волосами цвета самой иссиня-черной смолы на Земле, униформа, которая так изощренно подчеркивала разницу в объеме талии и бедер, и удачно сложенные в средний рост изгибы молодого тела… Слегка надменный взгляд придавал ее образу тайну, которую невтерпеж, но хотелось услышать, узнать, потрогать…

Георгий был убежден, что Маша приходилась дочерью, ну или в крайнем случае ближайшей родственницей кому-либо из начальства – иначе как бы она в свои шестнадцать лет бы отхватила такую должность? Хоть Маша только-только окончила школу и уже имела стабильную работу, но она также училась на дневном отделении в железнодорожном институте и именно поэтому могла работать только по вечерам – партия вполне достойная, но недоступная.

Гоша был обычным парнишкой, каких тысячи, и по сравнению с ними Мария была суперзвездой, и, если бы не случай, не бывать было бы никогда «ГОША + МАША». Так уж вышло, что тетя Таня, которая была наставником молоденькой Марии, оставила ее за старшую, так как срочно нужно было бежать на день рождения к зятю. Там готовили осетра, на Тане была икорка и оливки, а такое просто нельзя было пропустить: будут танцевать, достали новенький «Маяк» и кассеты «Битлов», АВВА, Eagles… Нельзя – даже под угрозой тюремного заключения. Так что склад этой молодой особе пришлось бы закрывать одной-одинехонькой, да что и говорить, в грузчики ведь шли в основном молодые парни, но было много и взрослых мужчин, и на всех них – одна Машенька со своими иссиня-черными кудрями. Парни старались держать себя в руках, но в высказываниях они не стеснялись: в основном это были комплименты и приглашения на разного рода мероприятия, только вот случай был неподходящий – ведь на дворе стояла практически ночь, и молодые люди выглядели так, будто не менее нескольких месяцев жили в лесу без всякого рода средств личной гигиены. В книгах такое зрелище, скорее всего, было представлено пикантным, но любой, кто увидел бы это действие в реальности, понял бы – эротичным это может показаться только лишь в кино, а то, что наблюдала Маша, скорее вызывало страх, чем естественный интерес.

Но, к ее счастью, как раз на той смене работал и Георгий, которому искренне стало жаль девушку: она выглядела достойно, вела себя, как и подобает, не опускалась до уровня похотливых мужчин, – но он знал, что может скрываться за внешностью сильной женщины…

Она была ему небезразлична, поэтому, закончив разгружать с ребятами свой состав, Гоша вызвался помочь ей с работой и под своей охраной вывести со склада.

– Маш, а Таня сегодня уже не вернется? – поинтересовался молодой человек. Маша подняла глаза на парня и хотела было отрезать, что это не его дело, но, к своему собственному удивлению, сказала:

– Нет, у нее сегодня веселье с танцами…

– Значит ты совсем одна, до самого конца? – удивился Гоша. Здесь девушка немного напряглась: зачем этому парню нужно было это знать наверняка? Тут, увидев выражение лица Маши, Георгий быстро реабилитировался:

– Я Гоша, – произнес он с едва заметной улыбкой – не ухмылкой, а именно улыбкой, это, наверное, и подкупило девушку: наконец-то у нее появился союзник… – Ничего не подумай, если не хочешь – не отвечай, но я бы мог подождать, пока ты тут закончишь, и помочь, у меня завтра все равно нет учебы. Одной тебе может быть небезопасным закрывать этот склад, – Гоша сначала опустил глаза, а потом поднял их, чтоб посмотреть, как отреагировала девушка, – он и сам поразился своей смелости.

– Уверен, это займет еще не менее часа?

– Конечно, если ты сможешь – смогу и я, – Гошу просто не мог не радовать положительный ответ девушки, а сама Мария смущенно улыбнулась и опустила взгляд, продолжая заниматься тем, чем и занималась до заманчивого предложения.

– Так, может, помочь чем? – поинтересовался парень

– Я училась полгода, чтоб делать то, что я делаю, и ты хочешь, чтоб я тебя научила в два счета? – съязвила Мария.

– А можешь?

– Хитрец ты, Гоша, однако…. Нечем мне тебя занять, хочешь – жди, не хочешь – не жди, – гордость не могла позволить девушке отвечать по-девичьи перед таким количеством испачканных парней, которые только и ждали, чтоб она дала слабину.

– Как скажешь, – и с этими словами молодой человек вышел из складского помещения. Маша провела его взглядом и пожалела о своем резком тоне: но в тот же момент переубедила себя тем, что будь у него хоть капля ума, то он бы и сам все понял – обстановка здесь не располагала для любезностей. Отвернулась и продолжила свое занятие.

Георгий не собирался никуда уходить, но он скрылся с глаз долой женщины, которую, как он понимал, стал раздражать – как говорится, попался под горячую руку, а такие перипетии сейчас ему были ни к чему. И закурив папироску, вместе с парнями, которые отлынивали от работы (но на которых нельзя было настучать), он все же не мог сопротивляться тому воодушевлению, которое охватывало его, как только у него появилась надежда на знакомство с Марией. Конечно, он знал ее имя – все знали, как зовут Машу, но вот как зовут его, она бы никогда не узнала, не скажи он ей, и даже никогда бы не поинтересовалась. Через минут десять он очнулся от своих романтических дум и рванул в табачный киоск, купить приличных сигарет – с дамой как-никак общаться собрался. Выбор свой остановил на «Космосе» за 70 копеек: все же посолиднее в сравнении с 25-копеечным «Беломором»! Он был уверен, что дама не курит, но и выглядеть оборванцем без стремлений не хотелось ни при каком раскладе.

И вот, на бегу, по пути назад, заглянув в склад, Гоша не смог сразу узнать увиденную девушку, других людей на этой смене не должно было быть, но это была не Мария. Подбегая ближе и влетая в склад, словно грабитель, – к своему удивлению, он обнаружил, что это и была Маша, только в гражданской одежде. У него не было слов: с одной стороны, теперь она выглядела не так уж и недосягаемо в одеянии других смертных – на ней были джинсы, закрытые мокасины и заправленная футболка со скромным декольте, но в то же время она выглядела прекрасно и была той девушкой, рядом с которой он бы всегда хотел ходить, сидеть, открывать ей двери…. Парень был влюблен, Мария поразила его чувством, о котором раньше он и не подозревал.

– Гоша, это ты, ты здесь? Я решила, что ты ушел, – то ли радостно, то ли испуганно произнесла девушка.

– Я же сказал, что останусь, с чего ты взяла? Извини, просто нужно было сбегать по делам. Так что, ты готова?

Маша оставила отчетность в сейфе, взяла ключ и направилась к выходу:

– Все, рабочий день окончен. Идем.

Закрывая склад, Гоша смотрел по сторонам и охранял Машу как мог. В тот раз ничего не приключилось – настолько профессионально он исполнял свои обязанности.

– Ну, что теперь? – спросила Георгия девушка. Она повернулась к нему лицом. Молодые люди оказались достаточно близко друг другу, и тут Гоша растерялся:

– Теперь? Ну, теперь ты в безопасности…

– Это точно, – ответила девушка, – спасибо, что остался со мной, сегодня был мой первый самостоятельный день…

– Брось, я просто волновался…

– Почему? – поинтересовалась девушка.

– Ты, ты была одна. Это… Это необычно… – сморозил парень. Он никогда раньше не вел таких бесед и поэтому растерялся: но ему нравилось то, что происходило. Он не хотел заканчивать на этом разговор, но его смелость куда-то улетучилась, позволяя ему выдавать только общие, обрывочные фразы.

– Очень наблюдательно… А где ты живёшь?

– О, об этом не волнуйся – в Павлограде я живу везде, – он сделал паузу, потому что понял, что сморозил глупость, – я имел в виду, что недалеко, и знаю этот город.

Девушка весело засмеялась: ее забавляло то, что этот парень стал таким милым и смешным, ведь только час назад она думала, что он борзый задавака, как и остальные. Гоша улыбнулся в ответ: он был рад ее простоте, сейчас она была немного другой, немного более открытой и веселой, от этого становилась еще красивее.

– Эм… Если ты не против… Уже поздно, давай я тебя провожу домой?

– Давай! – девушка снова легко рассмеялась. – Думала, что ты уже этого никогда не предложишь, – ее смех был негромким, но очень красивым, то ли от того, что он и правда таким был, то ли от того, что Гоша был влюблен – даже если бы она начала чихать и пользоваться рукавами и кистями рук вместо носового платка, ему бы это действие показалось совершенным.

Они двинулись в путь, склад оставался позади, ребята говорили о прошедшем дне, о том, что видели друг друга и раньше, и когда Гоша закурил свои «приличные» сигареты, Маша попросила у него одну. Вслух парень удивления не высказал своего, но лицо сделало все за него.

– А ты думал? – Маша игриво заулыбалась и легко закурила сигарету, теперь Гоша хоть и был сбит с толку, но решил, что эта девушка – для него.

Именно такой дерзости в его жизни и не хватало, в его понимании это же было и смелостью, и храбрым преодолением сложившихся устоев. С того момента Георгий провожал Марию домой каждый раз, независимо от того была она на смене одна или с тетей Таней, и градус пошлых подшучиваний от других грузчиков над молодой девушкой понизился – они поняли, что она занята. Гоша вовсе не был тряпкой, но и забиякой не слыл тоже: парни уважали его. Через неделю среди рабочих ни у кого уже не осталось сомнений, что у них сложилась романтическая пара: ребята вели себя очень пристойно, но даже слепой видит свет. Маша уже совершенно спокойно давала парню обнимать ее за талию, и они уж льнули друг к другу без стеснения в темном приподъездном переулке каждый раз, когда приходило время прощаться.

Молодые влюбленные не знали, что вскоре им предстоит прощаться еще более страстно, так как грядет призыв, а Гоша практически достиг восемнадцатилетия, и октябрь беспощадно скомандует «Разойдись!».

Занимательная история Георгия Золотова и ему подобных

Подняться наверх