Читать книгу Чужая душа, или Наискучнейшие «уроки счастья» - Нинель Лав - Страница 18

На школьном дворе девочки в распахнутых пальтишках и курточках прыгали в классики. Мальчишки, возбужденно разговаривая и громко хохоча, кучками стояли в сторонке, искоса поглядывая на прекрасную половину человечества.

Костик стоял в одной из мальчишеских групп и о чем-то спорил со своим лучшим другом Мишкой Барановым.

«– Какой он худенький, – с жалостью подумала Лера о своем сыне, глядя на мальчика сквозь выступившие на глаза слезы. – Но зато Костик самый красивый из мальчишек! – тут же успокоила она себя».

Костик и, правда, был красивым, интеллигентным мальчиком с русыми, волнистыми волосами и серо-зелеными, широко распахнутыми, глазами. Под длинными ресницами прятались отстраненная одухотворенность и взрослая серьезность. Он всегда знал, чего хотел в данную минуту и не понимал друзей, твердящих о скуке – это понятие для Костика не существовало: как можно скучать, когда вокруг столько интересного? А уж когда перед тобой чистый лист бумаги и у тебя в руке карандаш, а еще лучше кисть…

Костику нравилось рисовать море, он часами сидел за письменным столом, склонившись над альбомом, и на манящих пустотой листах появлялись бегущие по волнам яхты и бригантины, военные крейсера и индейские пироги, огромные страшные валы и веселые, курчавые, белые барашки на гребнях ласковых волн, остающиеся и тающие на золотом песке. В свои десять лет Костик был талантливым моренистом, его рисунки и картины выставлялись на всевозможных детских художественных выставках, районных и городских, им восхищались, его награждали, но для серьезных занятий живописью требовались деньги – даром заниматься с талантливым мальчиком никто из именитых художников не хотел. Вот и приходилось Лере оплачивать его учебу в изостудии и утаивать от мужа свой «тайный приработок».

Почувствовав чей-то взгляд, Костик оглянулся.

Увидев стоящую у ворот мать, Костик внутренне сжался. Бледное лицо его обреченно застыло. Тяжело вздохнув, мальчик медленно поднял с асфальта ранец и пошел навстречу матери.

«– Опять двойка! – зло подумала Лера и сжала кулаки. – Сколько можно?»

Кап!

Но вместо обычного угрожающе-выразительного «Так!», неожиданно для самой себя она задохнулась собственной жалостью к сыну и, обняв подошедшего мальчика за плечи, крепко прижала его к своей груди.

– Давай, пойдем в «Ростикс», – предложила она и вдруг обрадовалась тому, что не надо ругаться на сына, выспрашивать его об оценке, придумывать наказание и силком засаживать за уроки. Лере стало легко и весело. – Подумаешь, двойка! – зашептала она на ухо застывшему в изумлении Костику. – Ты же у меня умный мальчик и понимаешь, что двойки получать стыдно и их обязательно надо исправлять – исправлять в первую очередь для себя, чтобы не краснеть перед всем классом и не чувствовать себя тупицей.

Сын поднял на Леру удивленные глаза – что это случилось с его матерью? – часто-часто закивал головой и, со всей силы обхватив Леру за талию, прижался к ней худеньким тельцем.

– Не расстраивайся, мам! – успокоил ее Костик и, пару раз шмыгнув носом и украдкой вытерев набежавшие слезы, пообещал: – Придем домой из «Ростикса», и я решу целых двадцать примеров.

Полученная двойка тут же была забыта, и они чудесно провели время, наевшись «до отвала» (по выражению Костика) куриного шашлыка с сырным соусом и посмеиваясь над девочкой за соседним столиком, капризничавшей и не поддающейся на уговоры матери покинуть гостеприимный «Ростикс». Всю дорогу домой они держались за руки и улыбались, вспоминая прошлое лето. Потом они постояли немножко, посмотрели, как воробьи и голуби купаются в искрящихся солнцем лужах, зашли в магазин и купили целых два батона белого хлеба, покормили жирных нахальных голубей и шустрых вороватых воробьев у дома и вполне счастливые поднялись в свою квартиру.

Уходя в свою комнату, Костик обернулся в дверях.

– Ма! Ты, у меня самая классная! – сказал мальчик и поспешно скрылся в спасительной темноте.

Лера открыла было рот, чтобы сделать замечание сыну – жаргонных словечек она не признавала, но, поняв смысл сказанного Костиком, убежала в ванную, на ходу вытирая катящиеся по щекам слезы. Похвала сына так тронула ее, что она немного поплакала в ванной, включив посильнее воду.

«– Видишь, как просто быть доброй, – тихо произнесла душа Эльзы Константиновны внутри Леры. – Доброта принесла свои плоды – не унижая человека, ты добилась от него гораздо большего – сейчас твой сын не злится на тебя за твою несдержанность и ругань, а просто любит тебя и испытывает благодарность за твое понимание и доброе отношение к нему. Загляни в свое сердце теперь. Что ты там видишь?»

Лера успокоилась, умылась холодной водой и, закрыв глаза, «заглянула» в открытую дверцу своего сердца-сейфа.

Приглядевшись, Лера увидела внутри «сейфа» две полупрозрачные чаши: одну наполненную почти до краев какой-то черной маслянистой жидкостью, в другой что-то белое и искрящееся плескалось на самом донышке.

«– Одну чашу наполняют злость и обида, зависть и уныние, – тут же пояснила душа Эльзы Константиновны. – Они накапливаются в людском сердце по капле за долгие годы: не убрал муж чашку после завтрака – кап; пошел с друзьями на футбол, не пригласив тебя с собой – кап; пришел домой пьяный среди ночи – кап; у соседки новая шуба, а ты ходишь в старом пальтишке – кап; отругали сына на родительском собрании – кап! А в другой чаше… Вы уже, наверно, и сами, Валерия, догадались, что в ней – сегодня вы были добры к сыну и нищему, и белая чаша стала постепенно наполняться…»

«– А что будет, если одна из чаш переполнится? – поинтересовалась Лера, открывая глаза».

«– Если переполнится чаша с черной жидкостью – ничего хорошего не жди, а если чаша с белой… Но не будем торопиться и посмотрим, чем закончится наш с вами эксперимент с чашами».

Лера согласилась с голосом внутри себя и стала приводить в порядок свое лицо – ей не хотелось, чтобы сын заметил ее слезы.

Странно, но она уже привыкла к голосу внутри себя и была благодарна душе Эльзы Константиновны за советы и разъяснения.

Лера вышла из ванной, тихонечко прошла на кухню и, плотно закрыв дверь, чтобы не мешать сыну делать уроки, включила музыкальный канал. Она приготовила ужин, мурлыкая себе под нос известные песенки, и совсем не заметила, как наступил вечер.

Костик честно исполнил свое обещание: выучил все уроки и решил целых двадцать пять незаданных примеров. Красный от старания и гордости он быстро поужинал и отправился спать, на прощанье, обняв Леру за шею и звонко чмокнув ее в щеку. Отношения между ней и сыном налаживались, приобретая доверительность и душевность, а вот с мужем…

«– Опять придет домой поздно, да еще и выпивши, – с привычной злобой подумала Лера. – И всегда у него готово оправдание: день рождение друга или сослуживца, рождение ребенка или что-то подобное! Ну, сколько можно!»

Кап!

«– «Сколько можно» что?» – ласково переспросил голос Эльзы Константиновны, и Лера почувствовала, как легкая рука погладила ее по волосам – от этого прикосновения внутри у нее что-то дрогнуло внутри и ей захотелось одновременно затопать от злости ногами и «завыть волком» от безысходности и жалости к себе. – Бедная моя, обиженная девочка! Как ты до сих пор не поймешь, что твой муж взрослый человек и ругать его, воспитывать и унижать ты не имеешь никакого права – он твой муж, а не малолетний сын, и сам несет ответственность за свои поступки. Согласна, что некоторые его поступки вам, Валерия, не нравятся, но это не дает вам право вести себя с ним не уважительно! Человека надо принимать в свою жизнь целиком, а не «по частям»: вот это мне подходит, а это я в нем переделаю (он бросит пить, курить, станет мыть за собой посуду, закрывать тюбик с пастой и т.д.). Не обольщайтесь – не переделаете! Либо принимаете мужчину такого, какой он есть на данный момент: со всеми его достоинствами и недостатками, подстраиваетесь под него и смиряетесь с тем, что вам неприятно (женщина намного гибче и более приспосабливаемое существо, чем мужчина), либо не принимаете вовсе – другого не дано! Запомните, Лерочка, ваш муж взрослый самодостаточный человек и сам несет ответственность за свои поступки: на работе ему доверяют, его уважают. А дома? Постарайся забыть свои обиды и поставьте себя на его место. Если бы дома на вас все время кричали и пытались заставить вас жить по непонятным, а главное ненужным вам правилам, понравилось бы вам это?

Лера обиженно нахмурила брови, но все же честно попыталась представить себе, как она ближе к полуночи, пьяная и изрядно помятая, вваливается в свой дом, а муж в ее красненьком фартучке с оборочками злой и обиженный начинает с порога кричать на нее и обвинять во всех смертных грехах, грозно размахивая поварешкой перед ее носом.

Картина получилась довольно комичная, но осадок в душе от представленной ругани мужа остался довольно неприятный.

«– Если вы думаете, милая Лерочка, что мужчины чурки бесчувственные, – продолжала поучать Эльза Константиновна, словно разговаривала с собственной неразумной внучкой, – то вы сильно ошибаетесь! Они очень ранимые существа – особенно если дело касается их авторитета и мужского достоинства. К тому же строение мозга у них отличное от женского: они не выносят высокого голосового тембра, а мы часто срываемся на крик – это их непроизвольно раздражает. Спросите мужа, какой женский голос ему нравится, и он ответит, что низкий голос кажется ему более сексуальным – так не надо разговаривать с мужем на повышенных тонах. Еще один секрет счастливого брака, это начинать разговор с банальной фразы: «милый, ты такой умный (красивый, сексуальный и т.д.), но то, что ты не выносишь мусор (не убираешь носки и т.д.) меня немножко огорчает, и я прошу тебя прислушаться к моим замечаниям…» – мужчины реагируют на первую фразу и нельзя начинать разговор с упреков. Но самое главное в отношениях, это понимание – попробуйте понять своего мужа, и возможно окажется, что не только вы несчастливы с ним, но и он несчастлив с вами!»

Допустить такого предположения Лера не могла – она умная, хозяйственная, симпатичная, общительная, и иметь такую жену был бы рад любой мужчина (это она так считает).

«– С умной и общительной женой хорошо пойти в гости, – согласно покивала головой душа Эльзы Константиновны, – а жить приходится с человеком. Если жена вечно недовольна, требует от мужа чего-то непосильного, ее критика больно его ранит, то он старается попозже приходить домой, избегая скандалов, или, вообще, не приходить, проводя время с друзьями или там, где его «жалеют и понимают»».

Поддавшись влиянию Эльзы Константиновны, Лера начала вспоминать свою жизнь с мужем…

До свадьбы они с Геннадием часто встречались с друзьями, ходили в походы и у костра пели песни под гитару, но после свадьбы Леру почему-то стали раздражать их непоседливые друзья. Она находила тысячи причин, чтобы не пойти в поход, десятки тысяч причин не ехать на шашлыки на природу и миллион причин не проводить отпуск вместе с шумными, непоседливыми друзьями – ей хотелось спокойно сидеть с мужем дома, разговаривать, смотреть телевизор и наслаждаться обществом друг друга. О том, чего в это время хотелось ее мужу, Лера как-то не задумывалась. После рождения Костика их встречи с друзьями совсем сошли на нет, гитара была зачехлена и убрана на антресоль, где и пылилась до настоящего времени…

«– Бедный Дик! – шептала ласковым голосом чужая душа внутри Леры (и откуда она только узнала, что Геннадия все друзья звали Дик – сокращенно от Геннадика). – Как же он обманулся! Вместо веселой, компанейской, легкой на подъем девушки он женился на скучной, сварливой домоседке! И как это он терпит вас, Лерочка, столько времени?! Правду говорят – любовь зла! Смотрите, дорогая моя, иссякнет у него терпение, и он уйдет от вас к какой-нибудь улыбающейся и ласковой «разведенке», пытающейся любыми средствами заполучить в свой дом хоть какого-нибудь мужчину. Уж она то не будет на него ворчать и смотреть волком, а встретит его радостно, и накроет стол, и поднесет рюмочку и соленый огурчик, а потом… Да что я вам, Лера, рассказываю прописные истины – вы и сами знаете, как легко можно управлять мужчиной одними только похвалами и лаской. А как ведете себя вы? Своими собственными руками создаете в доме нетерпимую обстановку – вот муж и не хочет идти в ваш дом. Бедный Дик! Как же он обманулся, женившись на вас…»

К тому времени как муж, тихо откроет дверь и появится на пороге квартиры, Лера под вздохи и упреки души Эльзы Константиновны будет чувствовать себя почти преступницей, а в то, что она обманщица и зануда уверует твердо.

И трудно было не согласиться с этими упреками и утверждениями Эльзы Константиновны, Лера чувствовала себя виноватой – да, после свадьбы она, и правда, кардинально изменилась, и, похоже, мужа эти изменения явно не радовали (хотя она никогда его об этом не спрашивала). У нее было лишь одно оправдание своему поведению: заел быт! Но от этого не становилось легче, и то, что муж обижен на нее и возможно даже страдает, наполняло душу Леры жалостью к нему и искренним раскаянием.

«– Ох, как трудно переосмыслить свою жизнь и забыть собственные обиды, – вздохнула Лера».

«– Очень трудно, – тут же согласилась невидимая собеседница. – Но поймите, Валерия, и у вашего мужа в сердце точно такая же полная чаша обид и претензий».

«– А почему я должна сделать первый шаг к нашему примирению? – вспылила Лера и тут же честно призналась в своей боязни. – Вдруг он не поймет мой порыв и не ответит на мое предложение о примирении?»

«– Но ведь вы же знаете, что нужно делать, а ваш муж нет! К тому же первый шаг к примирению всегда делает мудрый, зная, что ссоры ни к чему хорошему не приводят. И потом… если вы, Лерочка, все же расстанетесь со своим мужем, вам не в чем будет себя упрекнуть: вы сделали попытку вернуть любовь и сохранить ваш брак и не ваша вина, что ваши старания не увенчались успехом».

Валерия надолго замолчала, обдумывая услышанное, и поскольку женщина она была неглупая (в некоторых вопросах даже умная), то вынуждена была согласиться, что этот первый трудный шаг к примирению должна сделать именно она.

Ей вспомнилась жалостливо-наивная почти детская песенка, соответствующая ее теперешнему состоянию души…

Я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина.

Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак.

Если кукла выйдет плохо, назову ее – «Дуреха»,

Если клоун выйдет плохо, назову его – «Дурак».

Подошли ко мне два брата, подошли и говорят:

«Разве кукла виновата? Разве клоун виноват?

Ты их лепишь плоховато, ты их любишь маловато.

Ты одна и виновата, а никто не виноват».

Я леплю из пластилина, а сама вздыхаю тяжко.

Я леплю из пластилина, приговаривая так:

«Если кукла выйдет плохо, назову ее… – «Бедняжка»,

Если клоун выйдет плохо, назову его… – «Бедняк»».

Работа по дому была сделана, и Лера прилегла на диван в комнате, по привычке включив телевизор. На экране бушевали криминальные страсти очередного сериала, где женщины были либо умные и продажные стервы, либо безмозглые и бессердечные дуры, мужчины садисты и сволочи, а главный герой (мент, адвокат или частный сыщик – смотря по сценарию) образец порядочности, борец за справедливость и спаситель попавшей «в беду» очередной ни в чем не повинной «бедняжки».

Автоматически следя за героями сериала, Лера прониклась их «криминальными» проблемами и собственные душевные терзания отошли на второй план. Мысли о ее трудной семейной жизни плавно перетекли на произошедшее на работе убийство.

Почему убили Каринэ Автандиловну? И какое отношение ко всему этому имеет Юрий Владимирович?

Если она помогла скрыться с места преступления настоящему убийце, то вряд ли правоохранительные органы найдут оправдание ее незаконным действиям – «тебя посадят, а ты… не помогай кому не нужно!».

Лера вздохнула и заворочалась на диване.

Как же тяжело все-таки помогать и доверять незнакомым людям!

Юрия Владимировича она считала незнакомым человеком, хотя и работала в его компании. С ним она практически не общалась, только здоровалась, мельком встречаясь в коридорах компании – Валерия даже не предполагала, что директор фирмы знает ее имя и отчество. А, как оказалось, он знал… Может, с подачи Натки? Наташка… Это же надо так вляпаться! И если Юрий Владимирович не виноват, то, возможно, подозрения в убийстве его второй жены падут именно на нее: на ее подругу Наташу – счастливую соперницу Каринэ Автандиловны…

«– Чему может научить такое кино? – искренне возмутилась душа Эльзы Константиновны, внимательно следя за происходящим на экране. Лера вздрогнула и очнулась от своих размышлений. – Раз-два и в постели! Убил-ограбил и деньги твои! Нет, в наше время все было по-другому: воровать и убивать было стыдно, а ухаживания были долгими и приятными: цветы, комплименты, робкие поцелуи. В наше время и после свадьбы родители называли друг друга по имени отчеству и на «вы» и если в семье происходили ссоры, то за плотно закрытыми дверями. А сейчас родители, нисколько не стесняясь в выражениях, выясняют отношения друг с другом при детях, а бранные слова и мат прочно обосновались в лексиконе молодых. И даже женщины, потеряли к себе уважение настолько, что не стесняются прилюдно ругаться матом, как пьяные грузчики…»

Негромко хлопнула входная дверь, и Эльза Константиновна внутри Леры замолчала, давая возможность своей подопечной самой разобраться в своих сложных отношениях с мужем.

Открыв дверь и увидев свет в комнате, Геннадий замер на пороге и внутренне сжался, ожидая очередной бурной сцены, но Лера, подойдя к мужу, поцеловала его в щеку и погладила рукой по другой щеке.

– Колючий, – мирно произнесла она и улыбнулась. – Устал?