Читать книгу Верю! Не верю! - Нинель Лав - Страница 15

– Лаврентий Па-алы-ыч! – напомнила о себе Алиса, глядя на застывшую Таисию, во все глаза глядящую на хозяина кабинета, держащего ее за руку и о чем-то с ней разговаривающего. – Сажайте в кресло нашу загипнотизированную «пациентку» и поговорим уже о делах… А то Вика нас убьет за бессмысленное ожидание в машине.

– Почему же Виктория не поднялась с вами? – подводя под локоток Таис к креслу, обиженно поинтересовался Лаврентий, удивленный столь «невежливым» поступком юной «дамы».

– Ей не до нас и не до вас, Ларентий Палыч, – усмехнулась Алиса, дергая за руку Таис и заставляя ее сесть в кресло. – Сейчас наша Викуся мечтает: планирует свою дальнейшую жизнь – документы в медицинский институт подала, а вы своим чарующим голосом будете ее отвлекать от грандиозных планов на будущее.

– Значит, вы все-таки признаете, что мой голос чарующий! – обрадовался Лаврентий и улыбнулся столь же «чарующей» (как ему казалось) улыбкой, показывая большие, лошадиные зубы.

– Конечно, конечно, – равнодушно согласилась Алиса и быстренько сменила тему. – Мы пришли к вам за юридической консультацией, Лаврентий Палыч.

– Всегда рад помочь такой обворожительной гостьи! Вы выглядите прекрасно, словно, морская царевна – дочь Посейдона, вышедшая на берег, – рассыпался в комплиментах «мастер комплиментов». – Прошло немного времени, а ваша красота расцвела…

– Спасибо! Вы тоже… – Алиса посмотрела на медленно садящуюся в кресло и не сводящую глаз с Лаврентия Таю и махнула рукой – в себя она, похоже, придет не скоро – самой придется все рассказывать. – История такая, Лаврентий Палыч… У Таис погибли родители, опекунша заняла ее родительскую квартиру и выжила ее из дому. Что ей делать? Куда обращаться? А главное, как вернуть ей свою собственность?

– Сразу столько вопросов, дорогая Алиса? – притворно удивился юрист, не забывая при этом контролировать свой хорошо поставленный голос. – Может, будем рассматривать ваши вопросы по одному…

– Нет, – отрезала Алиса, никак не реагирующая на все его «голосовые» старания. – Нам надо все и сразу. Забыла сказать – Таис семнадцать с половиной.

– Несовершеннолетняя… – задумчиво произнес «обличенный властью» юрист и бросил оценивающий взгляд на «загипнотизированную» гостью – вот почему ему так легко удалось очаровать юную гостью – она юна, неопытна, страдает, сердце разбито пополам, душа ищет утешения… – Это сложнее. Если пожаловаться в опеку на опекуншу, что она плохо исполняет свои обязанности и зря получает государственные деньги, то на время серьезного разбирательства вашу… подругу, Алиса, заберут в детдом, но квартиру заставят освободить. Такой вариант вас устраивает?

– Нет, не устраивает, – ответила за «подругу» Алиса, полагая, что такой вариант ее уж точно не устроит. – Кто же добровольно согласиться на детдом?!

– Тогда, как в сказке, – снова улыбнулся «чарующей» улыбкой Лаврентий. – В сказке про избушку лубяную и ледяную – «иду на пятах, несу косу на плечах, хочу лису посечи – слезай лиса с печи».

– В смысле? – насторожилась Алиса.

– Ай-я-яй, Алисочка! Народные сказки надо знать, моя дорогая! – в серо-зеленых глубоко посаженных глазах карлика заплескалось детское веселье. – В сказке так: пришел Петушок с косой… и помог Зайке прогнать Лису из его захваченной избушки.

– Да-а, Лаврентий Палыч, ну и советы у вас несовершеннолетним, – осуждающе покачала головой Алиса. – Киллера с косой что ли нанять?

Лаврентий Павлович поскучнел и напрягся – цинизм его «обожаемой богинички» был сравним с его саркастической колкостью.

– Ну, почему же сразу киллера, Алисочка, – пошел на попятную юридический «консультант». – Крепких ребят будет вполне достаточно.

– И где же я возьму этих крепких ребят? – вопросительно вскинула одну бровь озадаченная «несовершеннолетняя». – Может, у отчима взаймы попросить? «– Пал Палыч, выделите мне на пару часиков трех охранников пострашнее и поздоровее, чтобы семью многодетную из чужой квартиры вышвырнуть». Так?

– Да-а-а, как-то не очень получается… – почесал затылок маленькой ручкой озадаченный «советчик».

– Вот, вот, в сказках ваших все легко и просто: пришел Петушок Зайке помогать, махнул косой и нет Лисы-злодейки, – презрительно скривила губы «циничная максималистка», – а в жизни… потом придет к Зайке Волк, съест Зайку и Петушка и станет жить в лубяной избушке. В жизни, Лаврентий Павлович, все намного жестче и циничнее – кто сильнее, тот и прав – вам ли этого не знать… Такой криминальный вариант нас не устраивает! Нам надо, чтобы все было по закону! И чтобы Таис, как можно скорее, вернула свое имущество. Разве есть такой закон, чтобы у сироты квартиру отбирать и на улицу ее выгонять?!

Расстегивая дорогой, сшитый на заказ пиджак, Лаврентий заходил по кабинету – широкие брови его нахмурились, нижняя выступающая челюсть выдвинулась еще больше, тонкие, сжатые губы едва прикрывали большие, лошадиные зубы – решение где-то совсем близко и надо его обязательно найти.

Наконец, «консультант» остановился перед Алисой.

– Ждать! Вам надо ждать, Алисочка, – нормальным, деловым голосом, не пытаясь никого очаровывать, произнес он. – Ждать, когда исполнится восемнадцать лет вашей подруге, Алисочка, а потом нанимать хорошего адвоката и обращаться в суд за выселением родственников из ее квартиры, или продать квартиру, только опять же после выселения родственников и скорее всего опять же через суд.

– Ждать? А жить, где она будет? – вскинулась Алиса, растерянно глядя в глаза юридическому «консультанту». – Несовершеннолетняя, безработная и к тому же беременная.

От растерянно-беззащитного взгляда девушки Лаврентий попятился – глаза его «обожаемой Алисочки», оттененные синим цветом, сияли на взволнованном, милом личике девушки лазурной глубиной морской лагуны, завораживали и притягивали. С трудом он отвел взгляд от затягивающей глубины ее глаз и снова задумался.

– Если хотите, Алисочка… – своим обычным голосом предложил Лаврентий, не ожидая от себя такой щедрости и человечности, – я могу снять ей жилье, пока не наладится ситуация…

Алиса благодарно посмотрела на стоящего перед ней мужчину и искренне ему улыбнулась – возможно, только она одна за стальными доспехами выработанного годами цинизма и колкой язвительности видела в нем страдающего, доброго и отзывчивого человека.

– Вы и так Лаврентий Палыч самый щедрый и самый постоянный из моих друзей в блоге, – как можно мягче и благодарнее, произнесла Алиса. – Вы всегда помогаете деньгами, даже если выигрываете, все равно переводите деньги… Спасибо вам! Скоро я расскажу историю Таис, и вы абсолютно точно проиграете в нашу «Верю! Не верю!», вот тогда и раскошелитесь по полной программе…

– С нетерпением буду ждать, – улыбаясь, склонил голову «щедрый и постоянный друг».

– Так что же ей делать, Лаврентий Палыч? – расстроено вздохнула юная «блогерша». – Ну, найдем мы Таис легкую работу, ну, снимем ей квартиру, а потом… потом начнутся суды, разбирательства и прочая нервотрепка за ее же квартиру, а она беременная или уже с маленьким ребенком…

– Все просто, Алисочка, надо нанять хорошего адвоката, – взяв себя в руки и снова отгородившись железными доспехами, проникновенно-убедительным голосом поучал директор юридического департамента банка Лаврентий Павлович Ленский. – О-очень хорошего! И ни о чем ни вы, ни ваша подруга не будете волноваться – всё за вас сделают профессионалы.

– Похоже другого выхода у нас нет, – опять вздохнула Алиса и посмотрела на сидящую рядом Таю – та с упоением слушала вновь ставшим чарующим голос карлика, не вникая в смысл его слов.

– Так будет лучше всего, Алисочка, – заверил многоопытный юрист. – Поверьте мне!

Раздумывая, «Алисочка» помолчала, наивно похлопала голубыми глазками, глядя на такого доброго, услужливого и заслуживающего ее доверия Лаврентия, и решила спросить еще об одной «проблеме» ее «подопечной».

– Лаврентий Палыч, а если Таис захочет получить для своего ребенка наследство погибшего отца ребенка… Что нужно ей сделать?

Снова заходив по кабинету, Лаврентий тщетно пытался избавиться от затопившей его сердца нежности – он готов был на многое ради тех искренних слов благодарности, произнесенных этой девушкой, но ее вопросы требовали от него полной сосредоточенности, а сосредоточиться у него никак не получалось – перед глазами стояло ее расстроенное личико с наивно распахнутыми глазами, ожидающими его помощи.

– Если они не были расписаны, то через суд надо установить отцовство: сделать ДНК-тест, если не с отцом, то с родственниками сожителя, найти свидетелей их совместного проживания, предоставить суду доказательства их совместного проживания: фотографии, переписку, звонки, записи разговоров, подарки с надписями и прочее.

– А если она… – вспыхивая, замялась Алиса – разговаривать с мужчинами о беременности ей еще не приходилось, но что было делать – ведь речь шла о жизни еще не родившегося ребенка, и, опустив глаза и преодолевая стеснение, продолжила: – она забеременела через пару месяцев после смерти сожителя? Тогда как?

Удивленный юрист замер, внимательно глядя на потупившуюся девушку, и… не поверил.

– Такая шутка даже мне не пришла бы в голову! – вдруг хохотнул развеселившийся Лаврентий, снова становясь злым, язвительным карликом.

– А если это не шутка… – слегка нахмурилась Алиса, прикладывая холодные пальцы к раскрасневшимся щекам. – Если это серьезно – вот так у нее случилось.

Алиса смущенно посмотрела на взрослого человека, которому доверила интимную тайну своей подруги, но взрослый человек не оценил ее доверия и откровения, ее волнения и смущения, он уже не был тем добрым, жалостливым человеком с которым она решила поделилась чужой, сокровенной тайной…

– Ха-ха! Нагуляла ребеночка ваша подруга, Алисочка, и решила имущество сожителя прихватить! – прижав одну руку к сердцу, другую подняв вверх к «небесам», Лаврентий закатил глаза и трагически продекламировал: – «О, женщины, вам имя – вероломство!»

– Не ерничайте, Лаврентий Палыч! – попросила Алиса, разочарованная таким поведением взрослого человека. – У человека беда – она из-за этого из дома сбежала в никуда, а вы насмехаетесь.

– Да нет, Алисочка, – замахал короткими ручками смеющийся юрист, – это не беда! Ее желания в Уголовном Кодексе конкретно называются – мошенничеством, ее утверждения – клеветой, то бишь, бессовестным враньем, а само предположение «непорочного зачатия»… Это уже из области фантастики, Алисочка! – захохотал «консультант», энергично похлопывая себя по ляжкам. – Тут вашей подруге никакой тест не поможет установить отцовство и никакой суд это отцовство не признает…

– Понятно, – резко встав, прервала разочарованная Алиса смех Лаврентия – она совсем не ожидала, что такой серьезный человек – директор юридического департамента! ее слова не воспримет всерьез и что даже посмеется над ее подругой. Губы у ее сжались, лицо побледнело, застывшие глаза смотрели сквозь собеседника. – Мы пойдем, спасибо вам за консультацию.

– Так скоро? А чай-кофе, пирожные? – встревожился хозяин кабинета, видя явное недовольство девушки.

– Нет, спасибо, мы спешим, – стремясь побыстрее уйти, отчеканила Алиса, пытаясь совладать с закипающими внутри «штормовыми» эмоциями – если бы не подруга, она бы уже выбегала из кабинета. – Таис, вставай!

– Алисочка, да вы на меня обиделись? – глядя на свою «обожаемую богиничку» испуганными глазами, догадался вдруг Лаврентий, и его волшебный, чарующий голос от этой догадки, тут же растерял свое поставленное обаяние, став совсем обыкновенным. – За что вы на меня гневаетесь?

Нахмурив брови, Алиса в упор смотрела на юриста (странным образом сочетающиеся в этой хрупкой девушке наивная, восторженная доверчивость и циничная, безразличная отстраненность, существующие как бы параллельно друг другу, иногда сталкивались под воздействием «внешних сил», смешивались, бурлили, закручивались водоворотами, порождая неуправляемую стихию эмоций, грозящую вырваться наружу и обрушиться на виновника этого «столкновения») – ледяная голубизна ее глаз стала холодной и безжалостной – от спокойной и манящей лазурной голубизны морской лагуны не осталось и следа, лазурные воды сковал арктический холод, а там, на границе льда и океана зарождался крошечный, но неуправляемый и непредсказуемый тайфунчик по имени…

– Я доверила вам чужую тайну! А вы… вы смеётесь! Нельзя насмехаться над несчастьем других! Вам ли это не знать! – холодно упрекнула она и, не отводя глаз, жестко добавила: – Среди моих друзей, Лаврентий Палыч, таких жестокосердных людей нет! Правда?

– Конечно, Алисочка, конечно, нет! – виновато скривился Лаврентий, запоздало понимая какую непростительную ошибку он совершил, поддавшись своему привычному ерничеству и сарказму. – Простите, мою реакцию на ваше откровение, Алисочка, но случай тут явно криминальный… Иного объяснения у меня нет! И я хотел уберечь вас от серьезных, ошибочных претензий. Но если исключить претензии вашей подруги на чужое имущество, доставшееся после смерти ее сожителя другим людям, то все видится в совершенно другом свете… У девочки явный стресс – потеря любимого человека, к тому же, по всему видно, ее нежелательная беременность – гормоны, нервы, переживания и все такое… И девочка, на стрессе, обращаю на это обстоятельство особое внимание, можно сказать… «придумала»… себе другую реальность, менее болезненную и менее эмоционально-трагическую, поверила в нее и, похоже, до сих пор в ней пребывает (дальше уже епархия психолога или психотерапевта), но раз девочка не плачет, успокоилась и в это верит, то пусть себе верит – никому от этого вреда не будет, значит, ей так проще пережить смерть близкого человека. По всему видно, бедная девочка очень переживает случившееся, и ей надо искренне посочувствовать и обязательно помочь… Что мы с вами, Алисочка, и делаем.

Лицо Лаврентия приняло смиренное выражение раскаяния – нет, не зря он столько лет упражнялся в риторике и платил немалые деньги за постановку «бархатного» голоса, может быть, ему все же удастся исправить свою ошибку, заболтать «обожаемую Алисочку», отвлечь он «конфликта», убедить в своем искреннем желании помочь несчастной девушке, сгладить свою оплошность и вновь завоевать ее доверие – как-никак он намного умнее ее, опытнее и… старше.

– Вот именно – пусть верит, если ей так легче… – искоса поглядывая на Таю, убаюканная искренним раскаянием собеседника, «сменила гнев на милость» Алиса, с трудом справляясь с зарождающимся внутри тайфунчиком эмоций и океанским холодом. – Я ведь понимаю, Лаврентий Павлович, что это утверждение Таис совсем, совсем неправдоподобное, но она в него верит… А все вокруг не верят и обзывают… И вы смеетесь! А мне ее жалко! И я ей верю… Кто-то же должен поддержать человека! Мамулечка говорит, что все просто: «у каждого человека своя правда, а ты либо веришь ему, либо нет». А обвинять Таис в мошенничестве нельзя – про наследство своего гражданского мужа она ничего не говорила – это только моя инициатива… Я подумала, что, может быть, это отцовское наследство поможет ей сделать правильный выбор… ну, в отношении своего еще нерожденного ребеночка…

Алиса подняла глаза к потолку и быстро-быстро заморгала ресницами, пытаясь загнать предательские слезинки обратно.

Глядя на искренние сопереживания другому человеку, Лаврентий немного засомневался в созданном им образе своей обожаемой «богини», возможно, она не такая уж эгоистичная и равнодушная, не такая практичная и расчетливая, как он думал до этого или это возрастные изменения… Как бы то ни было, он тут же дал себе слово исправить негативное впечатление от своей несдержанности и сделать все, чтобы заслужить ее благодарность, чего бы это ему не стоило.

– Должен признать, что Кира Дмитриевна очень умная женщина, хотя дружеские отношения у нас, к моему великому сожалению, не сложились… Я мог бы вам, Алисочка, много рассказать интересного о вашей маме… при случае, конечно.

– Я согласна послушать, – заинтересовалась Алиса, недавно убедившись, что она совсем не знала ничего о прошлом своей мамулечке, – только если это будут не сплетни.

– Только правда, и ничего кроме правды! – шутливо поклялся довольный юрист – похоже, он все-таки прощен…

В знак примирения и прощания Алиса протянула Лаврентию руку, чего раньше никогда не делала, но в сложившейся ситуации она хотела показать «щедрому другу» свое расположение.

Протянутую руку Лаврентий взял двумя ручками, но не пожал, а, осторожно повернув ладошкой вниз, так же осторожно поцеловал.

«– Настоящий дамский угодник, – улыбаясь своим мыслям, подумала Алиса, – долго сердиться на такого обходительного и любезного (хотя циничного и язвительного) «кавалера» нет никакой возможности…».

Улыбку эту Лаврентий заметил и обрадовался – прощен! – и другой ошибки он совершить не должен.

– Спасибо за помощь, Лаврентий Палыч, – забирая свою руку из рук «дамского угодника», поблагодарила Алиса и озабоченно посмотрела на Таю. – Что вы делаете с женщинами, Лаврентий Павлович! Это совсем никуда не годиться!

– Очаровываю, как могу… – получив прощение, Лаврентий снова стал ироничным и чуточку язвительным. – Жаль, что все мои старания разбиваются у ног великолепнейшей Киры Дмитриевны и у ваших несравненных ножек Алисочка, а то мы могли стать добрыми друзьями.

Но Алису в данную минуту больше заботила Тая, чем сожаления взрослого мужчины о возможной «дружбе семьями».

– Как мне ее теперь тащить до машины?

Надев рюкзачок, Алиса взяла Таю за руки, подняла с кресла и потянула из кабинета раскланивающегося, улыбающегося и весьма довольного визитом юных девушек юриста.