Читать книгу Верю! Не верю! - Нинель Лав - Страница 9

– Знакомьтесь, Инна Валерьевна – это Тая, – представила Виктория «подругу» младшенькой, когда они вошли в кабинет главврача госпиталя, и сразу приступила к «делу». – Она беременна, но анализы еще не сдавала. Можно, она сдаст анализу у вас, а пока она будет занята, мы поговорим с вами о моем выборе профессии.

Инна Валерьевна строгая, энергичная женщина сорока лет даже бровью не повела, услышав «просьбу» юной посетительницы. Она посмотрела на «гостей» поверх очков в тонкой золотой оправе, заправила за ухо черные короткие волосы, заглянула в свой ежедневник, выдерживая выразительную паузу, и предложила гостим присесть.

– Вообще-то, на анализах беременных мы не специализируемся, – четко произнесла она, давая понять, что начальник здесь именно она, а не дочь и внучка основных инвесторов госпиталя. – У нас, знаете ли, другой контингент… мужской, но принимая во внимании срочность… общие анализы, в виде исключения, мы сделаем.

– А еще послушаем рекомендации будущего врача, – усмехнулась Алиса и кивнула головой в сторону Виктории, севшей на один из стульев у стола.

– Обязательно послушаем, – кивнула профессорша и нажала кнопку на селекторе. – Зоя, зайдите.

В кабинет вошла молоденькая медсестричка и благоговейно уставилась на главврача.

– Проводите девушку в лабораторию, пусть сделают все развернутые анализы.

Когда медсестра и Тая ушли, Виктория, глядя в глаза Инне Валерьевны, сказала то, что почувствовала несколько минут назад:

– Я хочу быть врачом, хочу лечить людей, в частности детей…

– Они всегда слушаются взрослых, – хмыкнула Алиса, устраиваясь в одном из кресел у окна, но Вика не удостоила сестру ответом.

– Спасибо вам, Инна Валерьевна, что уделили нам время! Я, наконец то, все поняла для себя, и приняла решение.

Виктория встала, попрощалась и пошла к двери, на ходу предупредив сестру, что будет ждать их в машине.

Все время пока брали анализы, Тая сомневалась – стоит ли откровенничать с посторонним человеком, а когда вернулась в кабинет профессорши, присела на стул у стола и заплакала.

Вскочив с кресла, Алиса поспешила ее успокоить, но Инна Валерьевна строгим взглядом усадила ее на место.

– Ей надо выплакаться, а потом рассказать все, что с ней случилось, – пояснила она, протянула Тае бумажные салфетки и, откинувшись на спинку кресла, сложила руки на груди, ожидая конца «слезной паузы».

И она оказалась права, скоро слезы Таи иссякли и она, всхлипнув последний раз, стала рассказывать о своей жизни.

– Сколько я себя помню, я всегда сидела на каких-то диетах, мама отнимала у меня еду, отец, в тайне от нее, еду подсовывал. Я была голодная и злая, и наверно поэтому держалась в первых рядах нашей спортивной команды. Лучшим моим достижением стала победа на чемпионате Москвы – мне светила сборная страны, но случилось несчастье: мама и папа погибли в автомобильной аварии – водитель автобуса уснул за рулем и, вылетев на встречную полосу, столкнулся с автомобилем родителей. Близких родственников у меня почему-то не оказалось, меня определили в детский дом и со спортивной карьерой было покончено. Прожив там почти год, я стала набирать вес – отсутствие диеты и резкий гормональный всплеск из-за стресса, стала вытягиваться ввысь и в ширь, мечта о гимнастике умерла окончательно… Меня взяла под опеку дальняя родственница и со всей семьей переехала в нашу… в мою квартиру, места в которой мне не нашлось. Но это было намного лучше, чем детский дом – я училась в своей школе, жила в своей квартире и получала деньги за «потерю кормильцев». Деньги, конечно же, забирала тетка, но кормила она меня сносно и даже покупала одежду. После девятого класса она посчитала, что я выросла и отправила меня работать – утром я все-таки умудрялась ходить в школу, а после обеда работала. Утаивала от нее часть зарплаты и покупала что-нибудь для себя. Хозяин магазина обратил на меня внимание и стал делать подарочки, угощать вкусными вещами и пирожными. Все продавщицы мне стали завидовать, а бухгалтерша аж позеленела от злости: хотела свою дочку за него замуж пристроить… Мне, конечно, было лестно мужское внимание, хотя он был старше меня в два раза. В общем, он предложил мне жить у него, в отдельной комнате, на всем готовом… и я согласилась. Как он договорился с опекуншей я не знаю, но целый год я жила у него: училась в школе, работала в магазине и помогала его тетушке управляться с домом. Потом он попросил выйти за него замуж, я согласилась, и мы стали жить, как муж и жена и готовились к свадьбе – он мне кольцо подарил и свадебное платье купил… Но он поехал в Москву и пропал. Потом нашли его машину в реке подо льдом, но вытаскивать не спешили – лед был уже тонкий – все ждали, когда лед сойдет… Потом вытащили – тетка его опознала. Меня не позвали – я же никто – пожениться мы так и не успели. Я уйти хотела, но куда… Так и жила у них – работала и по дому помогала, а потом через три месяца после его смерти поняла, что беременна – пошли с его теткой ко врачу, а срок всего четыре недели… Должно быть двенадцать недель… но как так получилось – не знаю. Ни с кем я не спала и уверена, что этот ребенок от Мурата, но никто мне не поверил: опекунша в дом не пустила с приблудышем, а тетушка Мурата и его братья решили меня с крыши скинуть или с лестницы столкнуть… Вот я и сбежала от них. И что теперь делать не знаю: у меня нет ни дома, ни денег… Что я могу дать этому ребенку, когда я о себе самой позаботиться не могу!

Инна Валерьевна молчала, не зная, что посоветовать девушке.

Странную «концовку» рассказа она тут же логически для себя объяснила: девушку могли изнасиловать (два взрослых мужика в доме), а мозг блокировал это ужасное событие или ее напоили снотворным и изнасиловали, но она не помнит это событие, а прибывает в полной уверенности, что отец ее ребенка погибший мужчина, хотя физически он сделать этого не мог.

Если Инна Валерьевна спокойно раздумывала, подыскивая объяснения столь странной «проблеме» несовершеннолетней девушки, то Алиса скрывать и сдерживать свои эмоции не могла.

– Класс! Вот это история! – подскочила она в кресле и, сорвавшись с места, подбежала к письменному столу. – Как раз для моей игры «Верю! Не верю!». Никто не поверит! Сто процентов! Денег соберем для тебя целую кучу! Радуйся!

– Алиса! – пытаясь поумерить эмоции гостьи, Инна Валерьевна покачала головой и глазами показала на кресло. – Не мешай, пожалуйста.

Нехотя, Алиса подчинилась и вернулась в кресло, но сидеть спокойно она уже не могла – крутилась, вертела головой и похлопывала руками по ногам от нетерпения.

– Специфика работы гинеколога-акушера мне не знакома, только в общих чертах, и дать вам профессиональный совет и объяснение вашего случая я не могу. К тому же надо пройти полное обследование: УЗИ, мазки, соскоб… все, что делают в таких случаях…

В дверь кабинета постучали, и вошла медсестра с анализами Таи. Она протянула профессорше направления и вышла из кабинета.

Бегло просмотрев листочки, Инна Валерьевна нахмурилась.

– Анализы ваши… прямо скажем – не очень хорошие. Везде повышен белок… У вас полис и карта есть?

– Да.

– Тогда сделаем так… Я проконсультируюсь по поводу ваших анализов и попробую договориться о вашем приеме у гинеколога-акушера…

Тая согласно покивала головой.

Инна Валерьевна повернулась в кресле, набрала нужный номер и заговорила в полголоса, обрисовывая ситуацию.

Алиса же снова вскочила с кресла и подошла к своей «подопечной», до нее постепенно стали доходить сомнения девушки относительно ребенка.

– Я что-то не поняла… Ты чего, ребенка уже не хочешь? Или боишься, что не справишься, когда он родиться?

– Я не знаю… – прошептала Тая. – Не знаю, что делать…

– А ребенка то ты оставишь? Или нет… – с замиранием сердца уточнила Алиса.

– Не знаю…

Тая наклонила голову и закрыла лицо руками.

Побледнев, Алиса смотрела на нее широко открытыми, испуганными глазами и не знала, как реагировать на столь двусмысленное заявление.

По большому счету ей должно было быть все равно: есть ребенок у Таис или нет – она просто помогала незнакомой несовершеннолетней девушке, попавшей в затруднительное положение. Ребенок еще больше усложнял ее и без того незавидное положение, но помогать этой девушке «избавляться» от этого ненужного никому ребенка Алисе явно не хотелось.

Не хотелось потому, что она еще никогда не сталкивалась с беременными сверстницами, с их взрослыми, сложными проблемами и ответственными решениями о жизни собственного ребенка и о своей собственной, дальнейшей жизни в качестве мамы. Алиса еще никогда не принимала столь сложных и ответственных решений, касающихся жизни людей или одного человека в отдельности, она просто помогала: деньгами, крышей над головой, в поисках работы помогала, но вся эта помощь по сути сводилась к простым разговорам или ее просьбам к другим, взрослым людям включиться в ее «спасательную операцию»… Вот так же и с Таис – она дала немного денег и на этом ее участие вроде бы закончилось: домик мамин, Инна Валерьевна главврач госпиталя отчима и его отца, врач гинеколог знакомая профессорши… А что она сама может сделать для своей «подопечной», чтобы та приняла правильное решение? Правильное не только по отношению к себе, но и по отношению к еще не родившемуся ребенку… А пока она просто втягивает в круговорот своей «спасательной операции» разных людей, заставляя их отрываться от своих важных, взрослых дел и «разруливать» ее обещания и чужие для них проблемы…

Впервые Алиса задумалась о взрослых людях, решающих по ее просьбе проблемы чужих им людей, на которые они тратят свое «рабочее» время, силы и собственные средства.

«– Все! Больше никакой помощи от взрослых! – пообещала себе Алиса, почувствовав некое разочарование своими усилиями и свою ответственность за решение Таис о ее будущем ребенке. – Буду помогать по мере собственных сил и своих собственных возможностей! Никаких обещаний о работе и прочих взрослых дел! И никакого фанатизма! Только то, что я могу сделать сама… выложить в своем блоге рассказ о человеке, собрать деньги, перевести этому человеку собранную сумму… И все! Больше я ничем помочь людям не могу! Надо понять это и признать! А, жаль…»

Успокаивать Таю, после того, что она узнала, какая участь ждет «ненужного» ребенка, Алисе совсем не хотелось, она сама как-то сникла, приуныла, почувствовав свою малозначительность и несостоятельность, как добровольного помощника.

Она вернулась в кресло и уже не с таким радужным оптимизмом стала представлять себе дальнейшую жизни одинокой, беременной, растерянной, запутавшейся в этой сложной, взрослой жизни несовершеннолетней девушки.

– Значит так, послезавтра вы с этими анализами, своей картой и полисом подъезжаете в семидесятую больницу в женскую консультацию при роддоме, – Инна Валерьевна сложила анализы Таи в файлик, сверху вложила в файлик листочек с фамилией врача и время записи. – Не опаздывайте, лучше приехать в больницу заранее. Проконсультируетесь у врача, пройдете исследования, а уж потом будете решать…

– Спасибо за помощь, Инна Валерьевна, – поблагодарила Тая, забирая файлик. – Простите, что отняла у вас столько времени…

– Да ладно… Идите девочки, мне, и правда, пора заняться «мужскими» проблемами, – устало попрощалась профессорша. – Надеюсь, у вас все будет хорошо.

«Девочки» попрощались и пошли к двери.