Читать книгу Алгоритм страха - Ноэми Норд - Страница 4

Стражи находят по любому адресу в сети, упорно процеживают килобайты паролей, типичных фраз, кличек, контактов с друзьями.

Им достаточно вздоха в эфире, чтоб определить координаты моего степфона.

Сначала я думала: из-за мамы.

Единственный звонок к ней, пара слов, брошенных на ходу:

«Как дела? Не болей!», – становились прелюдией новых арестов и замораживания в сети дружеских голосов.

Друзей увозят, заламывают руки за спину, фиксируют гримасы магновспышкой.

А родственники…

Их тоже нет.

Они за пределами скользких улыбок и шелеста губ на прощанье:

– Мы же придуприждали: не лессь, не лессь.

Меня до сих пор не могут найти.

Почтовый ящик забит повестками.

Не дозвонившись по скайпу, стражи строчат телеграммы.

В них одно:

«Вам надлежит срочно явится на допрос в Гостолерантность».

А вызов в этот отдел – не шутка.

Промывание мозгов – обязательный ритуал законопослушного гражданина.

Каждые три месяца надлежит тестирование. В них тысячи вопросов, ловушек, провокаций. Проверка лояльности, пригодности, чувства благодарности, зависимости, подчинения, а главное толерантности.

Что значит «толерантность»?

Терпимость.

Когда-то были дома терпимости.

Страна терпимости – источник благ и райских наваждений.

Изморозь профиля вползает паутинкой на жидкий экран, покрывает кристалл густой сетью, и откуда-то из глубины выплывает мерзкое насекомое.

С каждой секундой все ближе, все отчетливее проступают выпуклые глаза и рыло, мерзкое, отвратительное.

Тварь скребет жвалами по экрану, и монитор гаснет, испустив на прощание ослепительную вспышку.

Снова надзор.

Отключение за отсутствие уникода.

Гаснут зеленые звездочки на карте Вселенной одна за другой.

Вместо них приходят тролли.

Злобные, озверевшие монстры с клоаками вместо губ.

– Пописдим, балерина?

– Мы знакомы?

– Разумеется, крошка! И ты, и я, и мой, и твоя.

– Откуда знаешь мой уникод?

– Мы все знаем.

– Кто – «мы»?

– Твоя смерть.

– Смерть? Зайчик, сними забрало! Покажись, возможно, где-нибудь встречались?

Тролль никогда не снимет маску.

В узких прорезях глазниц то сальная рожа, охваченная жабо тройного подбородка, то взгляд иссушенной мумии, извергающий:

– Страданье без любви дарует рай.

Опека всегда рядом.

Даже если купишь ложный уникод – найдут.

У них тоже есть деньги:

– Что тебе нужно?

– Ты догадлива, балерина. Мне просто необходимо прямо сейчас вытащить свой большой из штанов и отшлепать им тебя по губам.

Они являются под никами, в маскарадных масках, сально шутят, навязывают переписку, секс втроем, дружбу, техническую помощь, прикидываются почитателями таланта, шлют виртуальные шоколадки или марципановые розочки.

Но под россыпью драгоценных роз скрыто что-нибудь вроде писсария с какашками в виде фарфоровых сердец.

С утра до вечера: монитор извивается растяжками сусальных улыбок.

Иногда из двоичного тумана всплывают сожженные кислотой лица муззий.

Они жены-преступницы.

Не гляди на ужасные ожоги, иначе тебя вырвет.

Если не успеешь переключить монитор до того, как муззия двумя пальчиками успеет приподнять капюшон с лица, ты в эту ночь не заснешь.

Муззий специально показывают на экранах крупным планом, как напоминание о грехе. Они предупреждение, назидание. Они зеркало судьбы.

Их глаза шаловливы. Две дырочки вместо носа не помеха кокетливым жестам и гонорару, сулящему надежду на операцию.

Муззии успевают заморозить свои отрезанные разгневанными супругами носы или уши, но долго не обращаются к хирургу, предпочитая хранить важные детали в надежном месте.

Хуже приходится тем, кого рассерженный супруг облил серной кислотой. Они страшно выглядят в первые дни после казни: вспухшие орбиты белков, волдыри, рваные язвы, кости под обнаженными черепами.

Жертвы любят позировать перед камерами и великодушно прощать мужьям свои страдания, вздымая шалашики ладоней к небу.

Но верят ли они? Между богом и ослепшими глазами стоит хозяин. Тот, кто приобрел очередную зверушку в коллекцию.

Хозяин – бог, судья и палач. Изуродованная муззия становится старшей женой и получает власть выбирать для супруга следующую жертву.

Удивляет безмятежный ступорный вид несчастных, вера в жизнь, как в обязательный саван для полета на небо.

– Я тебя найду! – снова завыл голос на экране.

Ах, проклятие, не успела переключить сайт, и очередная жертва правильноверного супруга выкатила слепые бельма в монитор, издерганные лохмотья губ задрожали, испустив на камеру нити бурой слюны. Они каплями потекли по экрану с той стороны.

Пора.

Бегу.

Свет в туалете.

Унитаз…

Порядок.

Найди, дорогая.

Жду.

А пока – ESC.

Муззии – идеальные жены.

Они чисты, праведны, не гневливы, не противятся даже самым гнусным указаниям, не строптивы, не взбалмошны, не требуют ярких нарядов, им нужны лишь золотые цепи и браслеты на щиколотки и запястья.

Их легко различишь в толпе на слух по тонкому золотому звону.

Оттенки праздного секса не для муззий.

Их кастрируют.

Обрезание – еще одно развлечение благоверных.

Когда-то кастрация производилась лишь опытными хирургами в самом раннем возрасте, но с недавнего времени верхом благочестия супруга считается собственноручно исправленная жена.

Трагические случаи не в зачет. Польза невероятная.

Юные необрезанные муззии считаются самым дорогим товаром.

– слышат юные муззии с детства.

Так принято.

Родили на свет и объяснили: если ты диванная подушка, знай, что единственное твое предназначение в жизни – подтирать своими волосами ступни и пах супруга.

У муззий нет права на ревность, на изъявления чувств. Они изначально подвергнуты лоботомии, потому что кастрация сексуального удовольствия усыпляет 80% мозга.

Зато им легко рожать.

А после смерти каждую благочестивую муззию ждет персиковый рай.