Читать книгу Вредина очкастая – это я! - Оксана Стази - Страница 11

Часть II
Дошкольный возраст
Докопаться до истины, или Как мама взрастила во мне любовь к театру

Оглавление

Сегодня мама была в особо радостном настроении. Сияя улыбкой, она сообщила, что завтра мы идём на детский спектакль. Она так радовалась, что у меня язык не повернулся сказать ей, что театр я ненавижу. Я решила держать это в себе. Однако настроение у меня резко испортилось, и мама, конечно, сразу это заметила. Она попыталась выяснить причину, но я молчала как рыба.

Дело в том, что мамино приглашение напомнило мне тот день, когда я впервые попала в театр с красавицей тётей Леной. Тогда я была без очков и ничего не увидела. Я не знала, что все остальные прекрасно видят то, что происходит на сцене, и совсем не поняла смысла всего этого действа. Как только я подумала о тёте Лене, на меня тут же нахлынули неприятные воспоминания, связанные с ней: и как я руки о скатерть вытерла, и как тётя Лена меня отвергла… Я даже всплакнула, пока мама не видела. Однако мама не оставляла меня в покое и продолжала допытываться, что со мной происходит, но разве я могла признаться ей в том, что красавица тётя Лена не захотела меня больше видеть? Нет, я не могла об этом сказать и молчала, будто в рот воды набрала.

Наступил следующий день. Мама приготовила для меня нарядное платье, туфельки и сумочку. Сама она тоже наряжалась и при этом напевала себе под нос что-то весёлое. А я сидела насупившись и думала: «Хоть бы дождь пошёл, и мама решила бы не идти в этот дурацкий театр! Пусть что угодно случится, лишь бы дома остаться!» Я боялась сказать маме правду, только смотрела на неё исподлобья и не спешила надевать красивое платье.

Какой толк от этой правды? Я вспомнила, как ещё в детдоме нечаянно налетела на одного мальчика и столкнула его со ступенек. Просто меня толкнули сзади, и я, сама того не желая, толкнула его. Он упал и сильно ударился. Когда воспитательница спросила, кто его толкнул, я честно призналась. Я знала, что врать нехорошо, и поэтому сказала правду. Как же я удивилась, когда за мой честный ответ меня же и наказали! В придачу назвали подлой, а я ведь тогда даже не знала, что это такое. Но слово это новое запомнила на всю жизнь. В наказание меня тогда заперли в тёмной подсобке на несколько часов.

«Нет, не скажу правду», – думала я.

Мама, заметив, что я до сих пор не переоделась, в очередной раз попросила меня надеть платье. Я впала в отчаяние. Видно, оно отразилось на моём лице, потому что мама вдруг разволновалась:

– Настюша, почему ты не одеваешься? Нам скоро выходить.

И тут меня прорвало! Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна отчаяния, она застряла где-то в горле, пульсировала в висках. Нужно было срочно что-то сделать, чтобы не терпеть этот ужас и остановить маму! Плохо отдавая себе отчёт в том, что делаю, я бросилась к большому окну в гостиной и со всей силы дёрнула штору вниз. Раздался слабый скрежет, и штора вместе с частью карниза плавно сползла на пол. Мама только рот открыла от удивления. Я испугалась, что она начнёт кричать на меня, и, в ужасе от этой мысли, закричала первой. Вернее, не закричала, а завопила во всю глотку, потом завыла нечеловеческим голосом и даже ногами затопала. Мама стояла как вкопанная и смотрела на меня круглыми от изумления глазами, не понимая, что со мной происходит.


А я тем временем орала, что ненавижу этот дурацкий театр, что там ничего не видно, не слышно и непонятно! Кричала, что я терпеть не могу, когда меня называют Настюшей, что это имя мне не подходит и я не хочу его больше слышать. Что взрослые всё время врут: сначала просят сказать правду, а потом обзываются и наказывают. Наконец я заявила, что специально сдернула штору, чтобы не идти в театр, который я ненавижу. Я орала, а сама со страхом всё ждала, что вот-вот слова у меня закончатся и тогда заговорит мама.

А может, даже закричит, обидится или накажет. А вдруг она после этого обратно в детдом меня отвезёт? Я ведь сорвала штору и испортила карниз. Однако вместо этого мама вдруг молча вышла из комнаты и вернулась через несколько минут, уже в домашней одежде, со стаканом воды в руках. Я сидела на диване, опустив голову, не решаясь встретиться с ней взглядом, ждала её первых слов, и сердце моё гулко стучало где-то в горле. Мама подошла ко мне и сунула мне в руки стакан.

– Выпей, – попросила она и подошла к сорванной шторе. Я послушно осушила стакан, вода пришлась кстати, так как горло и губы у меня сильно пересохли. Между тем мама с деловым выражением лица рассматривала штору, а потом так же по-деловому спросила:

– Как же тебе удалось её сорвать? Я и не знала, что ты у меня такая сильная. Надо бы тебя на спорт какой-нибудь записать, чтобы ты там свою силу тратила с пользой.

Мне вдруг стало интересно посмотреть, что я натворила, и я тоже подошла ближе к шторе и оказалась рядом с мамой. Она как бы невзначай положила мне на плечо руку.


– Ты поможешь мне вернуть всё на место? – спросила мама, по-прежнему рассматривая штору и часть накренившегося кар низа.

– Помогу, – с готовностью пообещала я. – Сейчас, только стул принесу.

Я рванула на кухню за стулом.

Мама осталась ждать меня в комнате. Потом она притащила лестницу и принялась закреплять карниз на прежнее место, а я поддерживала тяжёлую штору и подавала маме то, что она просила. Наконец всё стало как прежде.

– Ну вот, теперь всё в порядке, – сказала мама, бросив на меня довольный взгляд, и улыбнулась. – Спасибо за помощь!

Однако я ничего не ответила. Честно говоря, я очень растерялась. Это что же получается? Мама даже ругать меня не будет, что ли?

– Доченька, в следующий раз, когда тебе что-то не понравится, просто скажи мне об этом. Необязательно шторы срывать. Я обещаю тебе, что и без сорванной шторы выслушаю тебя. Договорились? – мама смотрела на меня ласково и доброжелательно. Я молча кивнула.

– Вот и хорошо, – обрадовалась она. – А сейчас скажи, пожалуйста, куда бы ты хотела пойти вместо театра?

– В зоопарк, – промямлила я.

– Хорошо, тогда идём в зоопарк. Переодевайся!

Сначала мы навестили всех животных, покормили ослика морковкой, птиц – зёрнами, потом сходили на аттракционы, где я проехалась на поезде и покаталась на качелях, подкрепилась мороженым. А потом мы с мамой прогулялись по тенистой аллее парка, мама осторожно завела разговор о театре и спросила, что меня так напугало. К тому моменту я уже полностью успокоилась, поняла, что мне ничего не угрожает, а мамочка и не собирается сдавать меня обратно в детдом. Всё, что исходило от мамы, было наполнено любовью и доверием, и само собой так получилось, что я рассказала ей про тётю Лену и про моё знакомство с театром. Мама внимательно выслушала меня и никак не прокомментировала, разве что посочувствовала:

– Бедная моя девочка! Оказалась без очков и ничего не увидела! – потом мама спросила: – Тебе совсем не нравится твоё имя – Настюша?

– Не нравится! – с раздражением ответила я.

– А как бы ты хотела, чтобы тебя называли?

– Алиса. Мне очень-очень нравится это имя!

– Хорошо, с сегодняшнего дня ты Алиса! – объявила мама.

– Ура-а-а! – радостно завопила я.

– Но только подумай хорошо, точно ли ты этого хочешь, – добавила, мама. – Обычно люди не меняют своих имён. Во всяком случае, сделать это можно лишь раз и только по очень уважительной причине. У тебя причина уважительная, однако поменять имя непросто, из-за этого придётся менять все документы, а это процесс очень долгий. Не получится ли так, что, когда тебе на руки выдадут новые документы, в которых будет написано твоё новое имя, ты уже передумаешь и захочешь себе другое?

– Не бойся, я не передумаю, – заверила я. – Ну как тебе объяснить? Я Алиса и есть! Я чувствую себя Алисой.

– Ну, хорошо, – согласилась мама.

– Ура! – снова воскликнула я. – Ты лучшая в мире мамочка!

Сорванную штору мы с мамой не обсуждали вообще. Сейчас, будучи взрослым человеком, я вспоминаю тот день и думаю: «Какая же мудрая у меня мама! Выход в театр она готовила ДЛЯ МЕНЯ, а когда поняла, что я этого не хочу до такой степени, что даже дом начала крушить, сразу отменила ненавистное мне мероприятие. Не стала доказывать с пеной у рта, что я дурочка малолетняя и что обязана любить театр, не потащила меня туда силой. Она сделала так, как было ЛУЧШЕ ДЛЯ МЕНЯ, потому что прежде всего думала о моём комфорте. Она действительно по-настоящему любила меня и жалела!»


Прошло какое-то время, и мама вернулась к теме театра, чтобы исправить положение и открыть передо мной театральный мир. Она накупила мне много разных игрушек для кукольного театра с ширмой и занавесом, и с этого дня мы с ней стали устраивать домашние кукольные спектакли. В результате мы поставили множество сказок и даже придумали свои собственные. Я сыграла много разных ролей и мама тоже. Она рассказывала мне о работе артистов и о том, что выступать на сцене трудно, особенно если зрители в зале шумят.

– А, вот почему во время спектакля нельзя разговаривать! – дошло наконец до меня.

Наши спектакли мы с мамой стали показывать соседям и знакомым, и всем зрителям они очень нравились. Однажды мама спросила, не хочу ли я пойти с ней в театр, и рассказала, на какой спектакль она собирается купить билеты. Конечно, я согласилась! Мама специально выбрала места в первом ряду, чтобы я лучше видела и слышала. Этот поход оказался гораздо лучше первого, я была в восторге от театра и загорелась устроить такой же спектакль дома, для мамы. Так началась моя большая любовь к театру, позже я записалась в театральный кружок и сыграла много ролей на школьной сцене. Стоит ли говорить о том, что мои дети тоже очень любят театр, и даже больше – мы с ними заядлые театралы, не пропускаем ни одного нового спектакля или мюзикла.


Став взрослой, я не раз вспоминала тот случай со шторой и мысленно благодарила мамочку за её мудрость и терпение.

Зачастую родители давят на ребёнка, даже ломают его характер. Моя мама пошла другим путём: руководствуясь любовью, используя знания, она заложила во мне мотивацию и развила интерес к разным сферам деятельности, а разглядев во мне внутреннюю силу, не стала ломать меня, подстраивать под себя, наоборот, укрепила и направила в нужное русло. Вот почему я состоялась в жизни.

Вредина очкастая – это я!

Подняться наверх