Читать книгу Миллион долларов до конца света - Олег Айрашин - Страница 9

В Обнинске я не был три года; оказалось, теперь туда ходит «Ласточка» – полтора часа ходу от Киевского вокзала в Москве. Чем трястись два часа на автобусе: с возрастом такие мелочи ценишь всё больше.

В ЦИПКе Сергей, поджидавший меня в уютной аудитории, сразу взял быка за рога.

– Ничего определённого им не сказали, – сказал он. – Дескать, болезнь серьёзная, и без лечения прогноз угрожающий. Но есть новейшая методика, в подробности посвятит специалист. Это буду я.

– Подожди, а я тогда кто же?

– Один из немногих исцелившихся. Живой пример, готовый поделиться опытом. Между собой они не знакомы. – Сергей взглянул на круглые настенные часы. – Да, командировку в Штаты Леон утвердил.

– Вот за это спасибо.

– Не спеши благодарить. Летишь, естественно, с группой – для единения. Понятно, ты за старшего, отвечаешь за всё.

– Не впервой, прорвёмся. Тем более, Калугина английским владеет. Считай, лёгкая прогулка. Подожди, а под каким предлогом…

– Конференция. На следующей неделе, международная, под эгидой ООН, – Сергей достал из папки брошюрку. – «Геополитические и военные риски на пути прогресса».

– Круто.

– Но главным для нас будет закрытый конвент.

– Под эгидой Академии?

– Ты на редкость догадлив. Да, оба отделения, наше и американское. От России четверо: шеф, ты, я и Ратников. – Сергей подмигнул мне. – Леон согласился, что конференция – надёжное прикрытие для основного мероприятия.

– То есть мы летим восьмером?

– Нет, Леон – вообще спецрейсом, он лишь на конвент. На конференции ему делать нечего.

– Подожди, Сергей, я вот не понял. Как я должен объяснять подопечным присутствие на конференции – твоё и Ратникова? Тема-то непрофильная, вы ж для нас вроде как медики?

– Если спросят – скажешь, что мы лично решили проконтролировать динамику болезни у членов вашей группы. А Ратников, мол, – крутой специалист на случай обострения алькинсона.

Из небольшой сумочки, лежащей на столе, Сергей достал стопку документов.

– Держи, ваши загранпаспорта с визами. В конвертах – суточные, валюта. Авиабилеты, «Дельтой» полетите.

– А ты и Ратников – разве не с нами?

– Нет, мы позднее. Да, ещё вот на Котова и Калугину – больничные листы по месту работы, на две недели.

– Настоящие?

– Более чем.

– А остальным? Ах, да.

– Вот именно. Вараксин и Татьяна люди самодостаточные, от государства независимые. Знаешь, как это по-научному?

– Ну тебя, Сергей, замучил совсем.

– Автоатрибуция называется. Главное качество для успеха в России.

– Спасибо, просветил. А вот…

– Потом, уже идут.

Послышались грузные шаги.

В аудиторию заглянул солидный мужчина с небольшим кейсом.

– Скажите, здесь…

– Да, вам сюда, – Сергей сразу взял быка за рога. – Игорь Маркович?

– Да, Вараксин. Здравствуйте, – пахнуло тонким парфюмом.

Олигарх, стало быть. Точнее, неолигарх.

– Добрый день, – ответил Сергей. – Давайте знакомиться. Это ваш товарищ по несчастью – Александр Павлович. А я – Сергей Олегович, специалист по таким несчастьям.

Пожатие Игоря Марковича оказалось крепким, но коротким. Ну да, чтобы через руку не утащили остальные миллионы. Я немного разбирался в рукопожатиях. Главное тут вовсе не сила или длительность процесса. Взгляд. Отводит ли его человек – вот где момент истины.

Новый знакомец смотрел в глаза твёрдо. И ни тени улыбки. Сергей прав: «Я разорён. Пиф-паф!».

Внешность Вараксина располагала. Хорошая, крепкая комплекция; килограммов пять лишних, не более. Курчавые тёмные волосы, небольшие залысины; прямой нос, говорят, указывает на ясное мышление и твёрдый характер.

– Присаживайтесь, Игорь Маркович, – Сергей указал на свободное кресло.

Тот осторожно опустился, едва уловимо изогнув спину. О, это нам знакомо.

– Остеохондроз?

Он коротко взглянул на меня.

– Да, поясничный.

– Сочувствую, это самый прилипчивый.

Брюки из тонкой шерсти, светло-зелёная рубашка. Туфли фирменные, и ни пиджака, ни галстука. Небрежность? Нет, ему так удобно, шея дышит. Часики интересные, золото в сочетании с белым металлом. Как хорошо быть олигархом.

Каблучки за дверью: тук-тук-тук, шаги всё ближе.

Вошла, растерянно улыбается – высокая, нет – просто удивительно стройная; чуть вздёрнутый носик и огромные глазищи; светло-русые волосы, схваченные заколкой. Лебединая шея и божественно тонкая талия. И сразу – тревога. С чего бы это меня забудоражило? Карминного цвета кофточка, салатная юбка. Из ничего – конфетка: именно такое привлекает зрелых мужчин. Но причина смятения в другом. Духи! Едва уловимый и такой близкий аромат.

– Здравствуйте, – скользнула взглядом. – Извините, мне нужен Сергей Олегович.

Молодец. Сначала – «здравствуйте», потом всё остальное.

– День добрый… Елена Павловна. Это я. Присаживайтесь. Должны подойти ещё двое, тогда и начнём. А пока знакомьтесь, господа по тому же вопросу, – Сергей представил меня, потом Корейко, тьфу, Вараксина.

Хороша. Вроде бы ничего особенного, но… Стоп-стоп-стоп! Она тебе в дочери годится; дома тебя ждёт любимая жена; характер спокойный, нордический… Прямо наваждение. Запах, запах, такой знакомый и почти забытый. Шафран и мирра, Абрам и Сара, Адам и Ева. Господи, те самые духи… Первая любовь, платоническая, почти детская. И она – Наденька, Надюша. Столько лет прошло, а вот поди ж ты…

А она волнуется. Достала из сумочки блокнот, авторучку. Нет, карандаш. В ладонях что-то необычное. Что именно? Тонкое обручальное колечко… Пальцы, да. Первый раз такое вижу – указательный палец длиннее безымянного. Индекс Манинга выше единицы – огромная концентрация эстрогенов, женских половых гормонов. Суперженственность, при такой-то худобе; не телосложение, а теловычитание.

Громкие шаги за дверью.

Он ввалился будто к себе домой – и сходу забасил:

– Здорово, страдальцы. К целителю кто крайний?

Здоровенный детина с румяной физиономией и лохматыми рыжими волосами. Пёс-барбос, ни дать ни взять. А одет-то, батюшки-святы! Строгий костюм в тонкую синюю полоску – и поверх цветастой рубашки навыпуск. Зато с галстуком. При этом старые кроссовки. Да ещё пластиковый пакет, раздувшийся от поклажи.

Система оценки по одёжке дала сбой. А, так вот в чём дело. Костюм с галстуком он купил перед самой встречей, а натуральный прикид – всё остальное.

– Чего молчим? Или тут все из другого подъезда?

Первым пришёл в себя Сергей.

– Здравствуйте. Вы попали по адресу. Старший здесь я, зовут Сергей Олегович. А целителей тут много, так что очереди никакой. Мы все будем лекарями, вы тоже, если пожелаете. Сам себе доктор. Присаживайтесь, мы здесь надолго. Вот, знакомьтесь. Те же проблемы.

– А я – Мишаня. В смысле, Михаил. Петрович. Но лучше – Мишаня. Меня все так зовут.

Он захлопал рыжими ресницами и плюхнулся в ближайшее кресло. Пакет разместил на полу, возле ног. Вытащил жвачку и, пробормотав: «Только „Дирол” со вкусом „Стиморол” обладает качеством „Орбит”, – интенсивно задвигал челюстями.

Последнюю из группы, Татьяну, долго ждать не пришлось. Ядрёная брюнетка, кровь с молоком, влетела, запыхавшись; джинсы и блузка призывно обтягивали аппетитные выпуклости.

Мишаня так и впился в них взглядом, мигом выудил изо рта жвачку и, надавив пальцем, закрепил за ухом. Жентельмен.

– Ой, здравствуйте. Опоздала, только вот сумку в номер забросила, – говорок южный.

– На первый раз прощаем, Татьяна Богдановна. С товарищами по несчастью по знакомитесь чуть позже. Что ж, начнём, – Сергей задержал взгляд на Мишане.

Тот с видимым усилием оторвал взор от женских прелестей.

– А здесь уютно, – заметил Сергей, – и общаться удобно. Доска современная. Кстати, анекдот, про цветные мелки. Не слышали? В общем, преподаватель рисует на доске схемки: красным, зелёным, голубым мелом. А с галерки: «Профессор, голубым – не видно»; «Голубые могут пересесть поближе».

Ход рискованный: анекдот – людям, приехавшим в беспокойстве за свою жизнь чёрт-те откуда. Однако Сергей угадал. Даже Вараксин усмехнулся, а Мишаня, тот аж ладонями по столу захлопал.

– У вас здоровое чувство юмора; качество, ценное в нашей ситуации, – Сергей посерьёзнел. – Итак, причина встречи. У каждого из вас медицинское обследование выявило редкое заболевание – болезнь Алькинсона. Названа в честь канадского профессора, её открывшего. Долгое время считалась неизлечимой, – он умолк, будто вспоминая что-то.

– Начинается вроде безобидно. Беспричинная усталость. Потом тревожность, со временем усиливается до невроза. Головная боль, тошнота. Дальше – депрессия… не буду утомлять вас деталями. В девяти случаях из десяти заканчивается… заканчивалась параличом и смертью через два-три года.

Сергей оглядел притихшую аудиторию:

– Не пугайтесь. Вам это, скорее всего, не грозит. Пять лет назад в Медицинской академии, где я профессором, – он даже глазом не моргнул, – начали всерьёз изучать этот недуг. У нас возник вопрос: почему одни выздоравливали, а другие – нет? Лечили-то всех одинаково. Кстати, чрезвычайно дорого.

– Если дело за этим… – начал было Вараксин.

– Не только. Деньги имели значение, но в обратном смысле.

– Простите, это как? – спросила Татьяна.

– Ни один состоятельный человек не выздоровел; кто смог заплатить играючи – не помогло.

– Странно, – сказала Елена.

– И мы сообразили не сразу. Но присмотрелись внимательней, и тут выяснилась одна особенность.

В комнате установилась тишина.

– Да, феномен. Тем немногим, кому удалось исцелиться, пришлось здорово пораскинуть мозгами, чтобы добыть средства. Причём, внимание! – они заработали деньги лично. Ни кредиты, ни помощь со стороны не помогали.

– О какой сумме идёт речь? – спросил Вараксин.

– Двести тысяч за курс. Долларов.

Мишаня присвистнул:

– Это где ж они такие бабки нашли?

– Верно, мытьём подъездов столько не заработаешь. Но у редкого числа пациентов открылось второе дыхание. Они были обречены – и знали об этом. И отдались всей душой – к чему она лежала.

– Предназначение, – прошептала Лена.

– Умница. А вот мы догадались не сразу. Платон говаривал: «В каждом человеке – солнце. Только дайте ему светить». Да, у каждого из нас есть своё, вы правы, предназначение. И жить мы должны с ним в согласии. Иначе говоря, делать ходы в игре под названием «жизнь».

– А если нет? – спросила Лена.

– Судьба отбирает зафук многие годы жизни. Но если жить со страстью, то пойдёт обратный отсчёт.

– Точно, – вмешался Вараксин. – Известно, что академики живут много дольше, в среднем на десять лет.

– Так оно и есть, – Сергей постучал пальцами по столу. – Однако наша методика пока не прошла клинические испытания.

– И теперь нас…

– Именно так, Игорь Маркович. Вашу группу выбрали для исследований. Вы всё будете делать сознательно, понимая смысл своих действий. Процедура добровольная.

– Сергей Олегович, – не выдержала знойная Татьяна. – А можете примеры назвать – кто уже исцелился?

– Конечно. Один наш пациент многие годы работал инженером, при этом изредка пел для друзей. Нынче он народный артист, залы собирает.

Подопечные задумались: кто же это мог быть? Мишаня засомневался:

– Ага. Только, короче, одного таланта мало. Чтобы, ну, успех на сцене.

– Что ж ещё? – Сергей вскинул брови.

– А вот Жванецкий так сказал: из деревни – в педерасты.

Я уловил водочный запах, свежачок. Похоже, Мишаня перед приходом принял на грудь.

– Михаил, – Сергей подавил улыбку, – из любого правила бывают исключения. Существуют и подлинные таланты. А когда понимаешь, ради чего стоит жить, включаются такие резервы! Имеется и наглядный пример, – он весело сощурился. – Среди нас присутствует исцелившийся. Александр Павлович – прошу любить и жаловать.

Все четверо неотрывно разглядывали меня.

– Не будем отвлекаться; Александр Павлович никуда от нас не денется, – сказал Сергей. – Он согласился войти в группу, для обмена опытом.

– Сергей Олегович, я не поняла: пациенты шли от призвания? Или от нужды заработать на лечение? – спросила Татьяна. На её правой руке изумрудом сверкнуло узорчатое золотое кольцо.

– Сочетание. И то, и другое. А что сначала – что потом, не так уж и важно. Главное – успех, основанный на внутренней миссии. Как альтернатива способу уважаемого Михаила: из деревни…

– Это не мой способ, это Жванецкий так…

– Именно его я имел в виду. Теперь понятно, для чего мы вас пригласили?

Вараксин помрачнел, и Сергей это заметил.

– Игорь Маркович, я вынужден приоткрыть завесу касательно вашей персоны. Не возражаете?

– Чего тут скрывать, моё имя до сих пор мусолят в прессе. А раньше и в ящике мелькал.

– То-то я смотрю, лицо мне ваше знакомо, – вырвалось у Татьяны. – Вы тот самый…

– Тот самый, – Сергей перехватил инициативу. – Да, Игорь Маркович – единственный среди нас… скажем так, небедный человек. Однако не будем ему завидовать.

– Правда, не стоит, – вставил небедный человек.

– Но именно у вас, простите великодушно, слабые перспективы на выздоровление. Вам не очень нужны деньги. – Сергей задумчиво почесал нос. – Должен признаться, Игорь Маркович оказался среди нас не случайно. Мы выбрали нетрадиционное решение.

– Правильно, делиться надо. Нахер тебе тугрики, Игорёк, если ты скоро ласты склеишь, – шмякнул Мишаня.

Все растерялись, а «Игорёк» оцепенел от наглой выходки.

– Михаил, я вам слова не давал, – вмешался Сергей. – Игорь Маркович, смысл эксперимента не в этом. Ваши капиталы для нас малоинтересны.

– Как сказать.

– Михаил, ещё слово, и мы исключим вас из группы.

Мишаня прикусил язык.

– Повторюсь, главное не ваши финансы, а опыт их приобретения.

Мишаня снова хотел вставить свой пятачок, но поперхнулся.

– Если вы согласитесь на участие в клинических испытаниях, шансы вырастут у всех. И у вас не в последнюю очередь.

– Пока не уловил сути предложения, – Вараксин потёр залысину.

– Вы согласны выступить в роли…

– Спонсора, – вставила Татьяна.

– Нет, бесполезно, – возразил Сергей. – А вот консультантом и, возможно, инвестором… В чём тут смысл? Идею-то родить способны многие, но лишь вы, Игорь Маркович, в силах оценить коммерческую перспективу.

– Оценить?

– Да, возможно ли монетизировать замысел? И в этом случае вложить толику ваших средств в качестве стартового капитала. Я подчёркиваю, – Сергей придавил столешницу рукой, – только в этом случае. Если вы сами поверите в проект.

Вараксин с сомнением разглядывал Мишанину распашонку.

– Согласен.

– Вот и отлично. Но у нас мало времени.

– А что, уже наливают?

– Михаил! Итак, на всё про всё у нас год. И на поиски себя, и на изыскание финансов. Вакцина буквально на вес золота, и для группы потребуется миллион долларов.

– Почему миллион? – вмешалась Татьяна. – Вы говорили, двести тысяч, а нас, больных, четверо. Ведь Александр Павлович…

– Двести тысяч было пять лет назад. Сегодня – двести пятьдесят. Инфляция, всё дорожает. А впрочем, – Сергей взглянул на меня, – практические вопросы будете решать через Александра Павловича. Кстати, у него для вас есть приятная новость.

– А вы? Мы с вами ещё увидимся? – спросила Татьяна.

– Обязательно. Встречаться будем регулярно, хотя и не часто. А сейчас разрешите откланяться. Да, вот ещё что. Вы обратили внимание, как здесь, в Обнинске, гоняют автомобили?

– Меня чуть не сбили, прямо на переходе, – сказала Лена.

– Да-да, и гаишников не видно, – кивнул Сергей. – Город захвачен машинами.